Марина Васильева на своей странице в фейсбук рассказывает о том, как выбирала между Геленджиком и Сочи...
— После разговоров с Сашей и Олей я поняла, что мне нужно общение, мне нужно, чтобы было кому написать: «Пойдем в кафе”. И я задумалась про переезд в Сочи. Искала квартиры на Авито, писала друзьям, которые уже жили там. Но каждый раз меня останавливало то, что это неразумно, дорого, и я не смогу найти подходящую квартиру.
Мне нужно было жилье для себя и дочек с учетом того, что мы все живем, работаем и учимся онлайн и любим личное пространство. Подходящие квартиры стоили от 150-200 к, столько платить я была не готова.
Месяца три я рылась на Авито, но так ничего и не нашла.
Марина Васильева, автор текста
Я решила отказаться от этой идеи. Жить в красивой видовой квартире в Геленджике - тоже неплохо.
А общение? Ну, без общения как-нибудь.
Постепенно я вернулась в работу. И после первого удачного запуска решила устроить шопинг со стилистом. В Геленджике нет крупных магазинов. Здесь можно купить только джемпер с розой и стразами и платье в горох. Не мой вариант, как вы понимаете. Поэтому мы со стилистом Юной выбирали между Краснодаром и Сочи.
- Конечно, Сочи, - сказала я. - Хоть на недельку съезжу, раз переехать не получается.
И я взяла билеты. Мы отправились туда вчетвером: Юна, Настя, Саша и я.
… В первый вечер в Сочи я просто стояла почти час на перекрестке Войкова и Курортного и улыбалась. Идущим людям, шуму машин, шуму города, разноцветным огням. Геленджик в карантин был похож на город после зомби-апокалипсиса. Красивый, но пустой. Вечером мы шли с Настей три квартала в “Пятерочку” и не встречали по дороге ни одного человека. А тут большой южный город, который живет, дышит, светится. Все, как я люблю. Мне здесь хорошо.
Неделя с шопингом и фотосессией подходила к концу. Нам пора было возвращаться. Мы ехали на такси в Моремолл, я представила, как возвращаюсь в Геленджик со своим новым гардеробом, и мое сердце сжалось. Я не хочу назад в эту коробочку.
А чего я хочу? Остаться в Сочи.
Но еще 2 месяца назад я тяжело болела и почти закрыла проект. У меня нет стабильного дохода. У меня может не хватить денег на аренду. Разумно ли это? Нет. Хочу ли я этого? Да.
- Марина, ты взрослая женщина, ты знаешь, чего хочешь, ты можешь себе это дать. А денег заработаешь. Хватит откладывать жизнь на потом. Я точно знала, что заработаю. Да, онлайн-школа была тогда в сильно подвешенном, полураздробленном состоянии. Но у меня был мой блог. И была я. Я периодически запускала небольшие потоки на курс, насколько хватало сил. И люди шли ко мне. Они все равно хотели у меня учиться, учиться создавать контент, который читают, который продает – то, чему я учу на “Формуле продающих текстов для соцсетей”. Ссылка тут https://textomania.ru/formula1
Это был прыжок веры. Веры в себя. В свои желания. В свою интуицию. В то, что все будет так, как я хочу.
Ночью я залезла на Авито и сразу увидела ее. Квартиру мечты. Огромная, больше 100 м, с тремя отдельными спальнями, с большой кухней-гостиной. В 7 минутах от моря, в 10 минутах от центра. Ровное место. Идеально для меня с девочками.
Кааак? До этого я три месяца искала квартиру и не находила ничего подходящего. Но как только я приняла решение, идеальная квартира нашлась. Блин, до сих пор не понимаю, как работает вселенная и что это за практическая магия. В 10 утра я приехала на просмотр и внесла предоплату. А вечером мы переехали из отеля в квартиру и поехали за постельным бельем в Моремолл.
Япония представляет пример радикальной периферии, сумевшей переформатироваться в нацию-государство. Соответственно, принцип ее исторического бытия — самотождественность вещей, что сближает ее с мировоззрением Запада и, надо полагать, поспособствовало успеху первичной, мобилизационной и технократической по природе, модернизации.
Если по-китайски понимание соотносится с просветлением, постижением мира в его целостности, то для японцев понимать (вакару) означает разделять, проводить непреодолимую грань между вещами. Это побуждает к дистанцированию от всего данного и, соответственно, культу эстетической ценности вещей, всего редкостного, а еще лучше недостижимого.
«Основной инстинкт» японцев — эстетизация всего обыденного и естественного в жизни. Если для китайца искусство — продолжение жизни, то для японца жизнь — продолжение искусства.
Четкое разделение укладов жизни — сильнейший импульс для воспитания и умственной дисциплины. Преданность японцев всему демонстративно японскому питается их открытостью всему иностранному.
Аналогичным образом японский культ бесстрастия не отменяет и даже предполагает обостренную чувственность. Как одно соотносится с другим? Да никак! Или разве что через культ правильно исполненной смерти: сама неосуществимая мечта в мире!
Вечные ученики
Анализ — первая ступень познания. Главный секрет японцев в том, что они — вечные ученики. Они прилежно учились у Китая культуре. Учились у португальцев военному делу, религии и даже кухне. Учились у Третьего рейха самоубийственному национализму. После войны учились у Америки техническому прогрессу и менеджменту.
Теперь японцы, или, точнее, неискоренимый ученик в каждом японце, хотят быть впереди планеты всей по части технических новаций, руководствуясь больше практическими соображениями: общество потребления хочет новенького и броского. Но мало сказать, что японцы в душе ученики. Они — ученики bona fide. Плох тот ученик, который не хочет превзойти учителя. Но японцы преданы, так сказать, самому состоянию ученичества. И, даже превосходя своих учителей, все равно остаются учениками, ищущими еще большего совершенства и втайне жаждущими признания. Но на беду японцев им пришлось учиться у Китая тому, что делает человека учителем: свободному отношению к миру, открытости переменам, умению побеждать не вопреки противнику, а благодаря ему и… вместе с ним. Мудрость — это способность «оставить все», а не стремление к исполнительскому совершенству.
Вот главная коллизия японского менталитета: с одной стороны, чтобы быть великим учеником, нужно развить в себе обостренную восприимчивость, духовную чуткость, и таковые качества действительно входят в круг фундаментальных жизненных ценностей японцев; с другой стороны, стремление перенять чужое знание и мастерство воспитывает железную волю и непоколебимую уверенность в себе.
В психике ученика есть свои разрывы и странные сцепления: в ней робкий подражатель уживается с безжалостным диктатором и где-то даже неотделим от него. Ученик много знает, но мало умеет, любит смотреть, но нерешителен в действии — или, напротив, отдается внезапному порыву. В нем нет внутреннего равновесия. И японская душа раскачивается между страстями по Мураками Харуки и нарочито бесстрастным взглядом Мураками Рю...
Собственно, то, с чем мы имеем дело – это не смерть, а страх смерти, о нем мы и можем говорить. Этот страх знаком каждому человеку, от первого болезненного укола в детстве, когда ты проваливаешься в какую-то бездну, понимая впервые, что ты однажды закончишься, или хуже того, закончится мама, до так называемого кризиса среднего возраста, когда ощущение собственной конечности становится повседневным фоном и уже никуда не уходит.
Этот страх знаком цивилизации вообще; любое человеческое общество, начиная с самых первобытных, отличается от животного мира наличием погребальных обрядов – возможно, осознание собственной конечности, или как минимум понимание важности этого перехода и делает человека человеком.
Страх смерти возникает одновременно с появлением индивидуальности – если я осознаю себя как удивительное неповторимое «я», следующим шагом появляется ужас, что это неповторимое «я» неизбежно должно исчезнуть. И это напряжение между невозможностью и неизбежностью собственного исчезновения и пытается преодолеть любая культура.
В русской культуре есть момент, когда осознание этого разрыва достигает небывалой трагической мощи и оказывается зафиксировано в самых поразительных словах.
Это 1 сентября 1869 года, когда Лев Толстой едет в Пензенскую губернию, чтобы прикупить небольшое имение, останавливается в плохонькой гостинице в городе Арзамасе, и ночью ему кажется, что к нему пришла смерть. И он острейшим образом переживает этот разрыв, эту невыносимость мысли о том, что жизнь должна прекратиться – и вместе с тем, ее абсолютную неопровержимость.
И это все меняет в его жизни, и так или иначе, все следующие 40 лет жизни Толстой пытается дать ответ на этот чудовищный вопрос, явленный ему в арзамасской гостинице.
Логически мысля, есть несколько способов преодолеть этот разрыв. Можно прибегнуть к религиозному объяснению и предположить, что это «я» неуничтожимо, что оно после смерти продолжит существование в какой-то преображенной форме.
Или, как разыгрывают эту же мысль атеисты – оно будет жить в написанных человеком книгах, в его добрых делах, в памяти близких. Тот же Барнс в своей книге иронизирует – дескать, если бы любому из нас дали выбрать, как продолжить свою жизнь, в виде физического тела с руками и ногами, или в памяти о добрых делах… ну, в общем, ответ очевиден.
А можно предположить, что если это неповторимое «я» должно закончиться, то весь секрет в том, чтобы заранее подготовить его к этому окончанию. Как-то его истончить, приглушить громкость. И тогда мы просто растворимся в потоке окружающей нас жизни, как это было у Пелевина – в универсальной реке абсолютной любви и даже сами этого не заметим.
Как говорил в одном интервью Егор Летов, если представить, что мы – это аквариум, то в какой-то момент стенки этого аквариума разобьются, и мы просто сольемся с морем, которое всегда вокруг нас, и это будет просто, естественно и не страшно. И что собственно человек может с этим сделать? Он может стенки этого аквариума постепенно истончать, чтобы их исчезновение не было таким мучительным и болезненным.
Эту субстанцию, которая в нас кричит, чего-то желает и к чему-то стремится, нужно постепенно приглушать и готовить к растворению в этом потоке. Собственно, это то, что происходит в человеке в процессе старения естественным образом.
Сама физиология эту громкость так или иначе приглушает. В каком-то смысле весь Толстой об этом. Весь его радикальный протест против собственности, против семьи, против денег, против общественных институций, против войны, безусловно, все это на самом деле протест против этого вечно куда-то рвущегося, много о себе думающего, пытающегося все захапать, все себе подчинить, все подавить, все вокруг себя, этого беспокойного «я». Если каким-то образом приглушить его громкость, мы услышим еще какой-то фоновый шум, фоновый голос любви, которая в нас существует, и которой все это беспокойное кипение и бурление не дает проявиться. Это прекрасная история, очень благородная, очень возвышенная и мудрая. Хотя российская история сыграла злую шутку с этим ходом мысли. Этот опыт приглушения «я» и истончения стенок аквариума в ХХ веке вдруг проявился уже не в виде сознательного самоограничения и аскезы, а в виде массового насилия, которое превращает людей в бледные тени и подводит их постепенно к смерти, ставя их в абсолютно невыносимые условия существования. У Платонова в «Котловане» описан этот опыт, когда люди превращаются в бледные подобия себя и за счет этого грань между жизнью и смертью оказывается не так драматична, не так заметна. Они в какой-то момент уже начинают гулять туда-сюда между мирами, не замечая разницы.
Что еще делает Толстой?
Он пытается переиграть страх смерти, представив его как интерес. Давайте попробуем вообразить, что смерть – это что-то вроде прыжка с тарзанки, когда ты стоишь на краю и понимаешь, что тебе предстоит пережить необычайно экстремальный опыт. Вполне возможно, ничем хорошим это не кончится, но это захватывающе интересно. Возможно, вы знаете историю про сына Толстого Ванечку, мальчика, который родился у них с Софьей Андреевной в довольно позднем возрасте, и был самым любимым, самым прекрасным ребенком, и умер в семь лет. Это было страшной трагедией для всей семьи, и после этого жизнь совсем покатилась под откос. И в тот момент, когда Ванечка умирает, Лев Николаевич вдруг пишет в дневнике: «Ужасное, нет, не ужасное событие, это великое событие; благодарю тебя, наш отец небесный, за этот опыт переживания». И Софья Андреевна вспоминает, как он говорит через некоторое время после этого в компании гостей, что жизнь вообще не была бы настолько интересна, если бы не было впереди этой великой загадки, этого великого «может быть» – того, что заставляет нас и мучиться, и относиться к этому с любопытством, азартом естествоиспытателя.
Рассказывает один мой хороший знакомый, предприниматель с большим опытом, владелец группы компаний в разных регионах России:
— Я учился на журфаке МГУ, у нас была военная кафедра. В обстановке секретности нас учили боевой спецпропаганде — искусству сеять раздор в рядах противника с помощью дезинформации и манипуляции сознанием.
Страшное, доложу вам, дело. Без шуток.
Боевая, или «черная», пропаганда допускает любое искажение реальных фактов ради решения пропагандистских задач. Это эффективное оружие, используемое с единственной целью вышибания мозгов противнику.
Метод «гнилой селедки».
Метод «перевернутой пирамиды».
Метод «большой лжи».
Принцип «40 на 60».
Метод «абсолютной очевидности».
Все эти методы и техники вы тоже знаете. Просто не осознаете этого. Как вам и полагается.
Нас учили использовать техники боевой спецпропаганды против солдат армии противника. Сегодня они используются против мирного населения нашей собственной страны. Уже два года, читая российские газеты или просматривая телевизионные шоу, я с интересом отмечаю, что люди, координирующие в России вброс и интерпретацию новостей, явно учились по тому же учебнику, у того же бодрого полковника или его коллег.
Вот например метод «гнилой селедки». Работает так. Подбирается ложное обвинение. Важно, чтобы оно было максимально грязным и скандальным. Хорошо работает, например, мелкое воровство, или, скажем, растление детей, или убийство, желательно из жадности.
Цель «гнилой селедки» вовсе не в том, чтобы обвинение доказать. А в том, чтобы вызвать широкое, публичное обсуждение его… НЕсправедливости и НЕоправданности.
Человеческая психика устроена так, что, как только обвинение становится предметом публичного обсуждения, неизбежно возникают его «сторонники» и «противники», «знатоки» и «эксперты», оголтелые «обвинители» и ярые «защитники» обвиняемого.
Но вне зависимости от своих взглядов все участники дискуссии снова и снова произносят имя обвиняемого в связке с грязным и скандальным обвинением, втирая таким образом все больше «гнилой селедки» в его «одежду», пока наконец этот «запах» не начинает следовать за ним везде. А вопрос «убил-украл-совратил или все-таки нет» становится главным при упоминании его имени.
Или, например, метод «40 на 60», придуманный еще Геббельсом. Он заключается в создании СМИ, которые 60 процентов своей информации дают в интересах противника. Зато, заработав таким образом его доверие, оставшиеся 40 процентов используют для чрезвычайно эффективной, благодаря этому доверию, дезинформации. Во время Второй мировой войны существовала радиостанция, которую слушал антифашистский мир. Считалось, что она британская. И только после войны выяснилось, что на самом деле это была радиостанция Геббельса, работавшая по разработанному им принципу «40 на 60».
Очень эффективен метод «большой лжи», который немного похож на «гнилую селедку», но на самом деле работает иначе. Его суть заключается в том, чтобы с максимальной степенью уверенности предложить аудитории настолько глобальную и ужасную ложь, что практически невозможно поверить, что можно врать о таком.
Трюк здесь в том, что правильно скомпонованная и хорошо придуманная «большая ложь» вызывает у слушателя или зрителя глубокую эмоциональную травму, которая затем надолго определяет его взгляды вопреки любым доводам логики и рассудка.
Особенно хорошо работают в этом смысле ложные описания жестоких издевательств над детьми или женщинами.
Допустим, сообщение о распятом ребенке за счет глубокой эмоциональной травмы, которую оно вызывает, надолго определит взгляды получившего эту информацию человека, сколько бы его потом ни пытались переубедить, используя обычные логические доводы.
Но особенно почитал наш бодрый полковник метод «абсолютной очевидности», дающий хоть и не быстрый, но зато надежный результат.
Вместо того чтобы что-то доказывать, вы подаете то, в чем хотите убедить аудиторию, как нечто очевидное, само собой разумеющееся и потому безусловно поддерживаемое преобладающим большинством населения.
Несмотря на свою внешнюю простоту, этот метод невероятно эффективен, поскольку человеческая психика автоматически реагирует на мнение большинства, стремясь присоединиться к нему.
Важно только помнить, что большинство обязательно должно быть преобладающем, а его поддержка абсолютной и безусловной — в ином случае эффекта присоединения не возникает.
Однако если эти условия соблюдаются, то число сторонников «позиции большинства» начинает постепенно, но верно расти, а с течением времени увеличивается уже в геометрической прогрессии — в основном за счет представителей низких социальных слоев, которые наиболее подвержены «эффекту присоединения». Одним из классических способов поддержки метода «абсолютной очевидности» является, например, публикация результатов разного рода социологических опросов, демонстрирующих абсолютное общественное единство по тому или иному вопросу. Методики «черной» пропаганды, естественно, не требуют, чтобы эти отчеты имели хоть какое-то отношение к реальности.
Я могу продолжать. Учили нас вообще-то целый год, и список методов довольно велик. Важно, однако, не это. А вот что. Методы «черной» пропаганды воздействуют на аудиторию на уровне глубоких психологических механизмов таким образом, что последствия этого воздействия невозможно снять обычными логическими доводами. «Большая ложь» достигает этого эффекта с помощью эмоциональной травмы. Метод очевидности — через «эффект присоединения». «Гнилая селедка» — за счет внедрения в сознание аудитории прямой ассоциации между объектом атаки и грязным, скандальным обвинением.
Проще говоря, боевая спецпропаганда превращает человека в зомби, который не только активно поддерживает внедренные в его сознание установки, но и агрессивно противостоит тем, кто придерживается иных взглядов или пытается его переубедить, пользуясь логическими доводами. Иначе, собственно, и быть не может. Все методы боевой спецпропаганды объединяет единая цель. Она заключается в том, чтобы ослабить армию противника за счет внесения в ее ряды внутренней розни, взаимной ненависти и недоверия друг другу.
И сегодня эти методы применяются против нас самих. И результат, к которому они приводят, ровно тот, для достижения которого они и были созданы. Только взаимная ненависть и внутренняя рознь возникают не в армии противника, а в наших домах и семьях.
Просто выйдите на улицу и посмотрите, как изменилась страна за последние три года. Мне кажется, против собственного населения боевая спецпропаганда работает даже эффективнее, чем против солдат противника.
Наверное, потому, что в отличие от солдат противника мирное население не может себя защитить.
Ссылку на автора дам тому, кто прочтёт до конца и спросит в личку.
Отмена мероприятий и QR-коды: Какие ограничения ввели на курортах Краснодарского края?!
17:10, 22.10.2021 sochi
По информации замруководителя краевого управления Роспотребнадзора Татьяны Гречаной, на сегодня в регионе действующих очагов коронавируса нет. Темп прироста заболевших ниже среднего по России показателя.
Основные ограничительные мероприятия, которые вводят на период нерабочих дней, коснутся курортных территорий.
Помимо требования предъявления сертификата о вакцинации или перенесенном заболевании при заселении в отели, в курортных городах с 30 октября по 7 ноября QR-код нужно будет показывать при посещении досуговых заведений и заведений общепита.
Кроме того, в целом по региону с 30 октября по 7 ноября отменяют все массовые, спортивные и культурные мероприятия.
Также с 25 октября по 1 декабря для допуска на различные массовые мероприятия и зрители, и участники должны будут предъявить QR-код.
По мнению мэра Сочи Алексея Копайгородского, такие меры позволят сохранить контроль над сан.-эпидем. ситуацией на курорте и обеспечить гостям безопасный отдых.
«В предстоящие ноябрьские выходные дни мы ожидаем высокие показатели по загрузке. В отелях она составит более 75%, в санаториях – порядка 90%», - написал Копайгородский в своем канале в Telegram...
По материалам СМИ
P.S.
Справки, подбор мест и бронирование путевок в отели и санатории Сочи, Анапы, Геленджика и/или Абхазии — по тел./whatsapp +7 (918) 409-83-05, +7 (962) 890-08-55.
