Рост туристского потока в Кисловодске превысил 10% по сравнению с прошлогодним периодом, по итогам года курорт планирует принять 400 тыс. отдыхающих, сообщил глава города-курорта Александр Курбатов.



"За 8 месяцев этого года, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, динамика роста турпотока в Кисловодске составила более 10%. С учетом, что среднегодовая загрузка гостиниц и санаториев по 2017 году у нас была выше 78%, то сегодняшняя загрузка уже достигает около 90% и это не предел, ведь курортный сезон в самом разгаре", - сказал он.

Курбатов отметил, что в абсолютных цифрах Кисловодск принимает в год 340 тыс. зарегистрированных отдыхающих, при населении 130 тыс, то есть почти в 2,5 раза больше, чем само население. И это без учета так называемого экскурсионного потенциала - потока людей, которые прибывают на один день. "Так что прогноз на этот год очень оптимистичный, думаю, что по итогам года мы приблизимся к 400 тыс. человек", - сказал мэр.

Новые здравницы

Глава города добавил, что санаторно-курортная база в этом году пополнится новым пансионатом на ул. Вокзальной, здание готово на 70%. С учетом строительства санаториев "Академический", "Русель", "Петергоф", "Тура", а также еще пяти санаториев, по которым инвесторы уже готовят проектно-сметную документацию, в ближайшие три года в городе добавится порядка 2 тыс. дополнительных мест размещения.

К увеличению турпотока Кисловодск готовится также в части развития инфраструктуры, дорог. Кроме того, в этом году власти города планируют направить около 50 млн рублей на реконструкцию исторических зданий старейшего санатория им. Орджоникидзе, 240 млн руб. - на дороги, 70 млн. - на Курортный парк.

"Запланировано выделение 5,3 млн руб. на проект по восстановлению исторического дома Реброва. Этот знаковый историко-культурный объект станет местом притяжения многих туристов, так как связан с именами Пушкина, Лермонтова, Толстого", - сказал Курбатов.

Программа развлечений

Также рост турпотока в этом курортном сезоне будут стимулировать крупные мероприятия, в том числе федерального уровня, которые пройдут на территории Кисловодска. В июле будет проводиться Всероссийский кинофестиваль "Хрустальный источник" в Ессентуках, но с большой творческой площадкой в Кисловодске. В город планирует приехать театр им. Вахтангова, а в сентябре здесь традиционно проходит ежегодный фестиваль молодого вина.

"Поэтому нашим гостям, которых мы с радостью ждем, пребывание в Кисловодске будет не просто полезно для здоровья, но и очень интересно", - сказал Курбатов.

Подробнее на ТАСС:
http://tass.ru/v-strane/5357728

О важности качественной секции по сан-куру на SIFT 2018

Готовимся к крупнейшей в Сочи выставке туристической направленности, которая традиционно состоится в ноябре - да и как иначе, ведь упускать такой шанс повлиять на ситуацию в курортной сфере никак нельзя! У Ассоциации отельеров АМОС, представляющей интересы отельеров Сочи и Краснодарского края много задач и направлений работы, но я сегодня больше остановлюсь на близких мне темах санаторно-курортной сферы...

Итак! :)

В последние три года целый ряд крупных отелей, видя финансовый успех отдельных санаториев, открыл у себя серьезные медицинские отделения/центры.

Это, в том числе, такие отели, как:

• Гранд отель Поляна 5*


• Курорт «Роза Хутор»


• Отель Бридж резорт


• Санаторий «Имеретинский»

Однако, данные капитальные вложения и ежедневные затраты на работу данных центров окупаются не в полном объеме, а бюджеты всех уровней теряют значительные суммы в силу нерешенной главной проблемы – наши сограждане не знают о лечебных возможностях курорта Сочи!

1. Курорт Сочи недополучает примерно 500 000 туристов ежегодно с октября по апрель по лечебным программам (получить этот дополнительный поток можно было бы за 2-3 года работы в этом направлении);


2. Примерная стоимость лечебной составляющей – от 500 до 1 000 руб. в день;


3. Средний срок пребывания по лечебной путевке – 12 дней;


4. Итого объем потерь для курортной сферы только в разрезе оказываемых мед. услуг – 3 млрд как минимум, до 6 млрд и выше;

1. Показать и рассказать всем потенциальным партнерам всю важность и значимость лечебных и оздоровительных услуг курорта Сочи для граждан России;


2. Продемонстрировать выгоду для турфирм и туроператоров в продаже лечебно-оздоровительных путевок;


3. Научить журналистов и редакторов ведущих и региональных СМИ правильно рассказывать о курорте Сочи, как главном лечебном курорте страны;


4. Обеспечить всех участников и посетителей SIFT 2018 качественным информационно-раздаточным материалом именно по лечебно-оздоровительным возможностям курорта Сочи;


5. Провести круглый стол для руководителей и топ-менеджеров самих здравниц и отелей на предмет повышения эффективности их работы по формированию и продвижению качественных лечебно-оздоровительных программ;


6. Отдельное мероприятие посвятить Мацесте и ее лечебно-оздоровительным возможностям;


7. Устроить стратегическую сессию с представителями других регионов на предмет выработки Дорожной карты по продвижению Сочи, как лечебного курорта, во всех регионах России;

• Качественная диагностика: Станет ли курорт Сочи центром российского чек-ап?


• Доступное лечение в Сочи: Почему в России до сих пор не знают об этом?


• Зимний Сочи – город счастья для старшего поколения россиян. Как этого добиться?


• Женское и мужское здоровье, головные боли, здоровье позвоночника, сердце и сосуды – как санаториям Сочи перестать копировать друг друга и за счет правильного позиционирования все же начать зарабатывать хорошие деньги в межсезонье?


• Персонал для здравниц – где брать и чему учить руководителей и сотрудников медицинских центров сочинских санаториев?


• Лечебный курорт и государство: Что не так во взаимоотношениях между курортной сферой и гос. структурами и как это исправить?


• Роль и значимость общественных организаций в развитии курортной сферы города Сочи?

«Туризм помогает снизить детскую зависимость от гаджетов, телефонов и соцсетей»
Моя собеседница — Марина Грицун, руководитель детского лагеря «Остров героев».

— Действительно ли детских туристических лагерей становится меньше?

— Да, это так, их количество сокращается. На мой взгляд, это происходит потому, что чиновники, часто говоря о безопасности, по сути, стремятся зарегулировать детский отдых.


(на фото - детский лагерь "Остров героев" на Валдае)

— Что такое безопасность на ваш взгляд?

— За последние несколько десятков лет мир изменился и стал иным, ускорился темп жизни, больше стало опасностей. Особенно в больших городах. Я, в том числе и как мама, считаю, что нужно научить ребенка самому оценивать риски, чтобы справляться с опасными ситуациями. Когда ребенок ходит в детский сад, он часто болеет. В школе он болеет меньше, так как у него вырабатывается иммунитет. И тут происходит то же самое. Если ребенка не изолировать от жизни, у него выработается здоровый иммунитет к опасности. Чтобы человек мог защититься, он должен знать, какие угрозы есть и как с ними справиться.

Человеческий детеныш очень любопытен. Один замечательный шведский ученый определил, что детей всегда манят скорость, высота, желание спрятаться и побежать, толпа, опасные инструменты, опасная среда. То есть ребенок, вырастая, постоянно ищет, где проходит граница допустимого риска и опасности.
Этот механизм проверки мира на прочность и выживания в нем заложен в ребенка. И домашний ребенок, изолированный родителями от внешних угроз, сталкивается потом с гораздо большим количеством опасностей, чем те дети, которые вели активный образ жизни. Нужно позволить ребенку изучать жизнь, а детские лагеря — самый лучший способ это сделать.

— Весной я слушала ваш доклад на заседании Общественной палаты, посвященный угасанию детского туризма. Там говорили о том, как много и часто власти стали проверять лагеря, как их закрывают по надуманным поводам, запрещают походные маршруты… Говорили и о том, что законодательство противоречиво и не позволяет выполнять все нормы добросовестно, и поэтому все организаторы детского туризма находятся между молотом и наковальней. У меня сложилось впечатление, что под предлогом повышения безопасности власти борются со всем детским туризмом. Вы так не считаете?

— Ощущение такое, безусловно, возникает, но не могу сказать, что это относится ко всей власти, скорее к каким-то конкретным чиновникам, которые отвечают за эту сферу на местах. Сейчас как никогда мы видим и тех, кто всячески поддерживает детский туризм на уровне регионов и федерации, и тех, кто только говорит о безопасности, пытаясь на самом деле все запретить и снять с себя ответственность. Просто есть категория людей, которые мыслят не в государственном, а в очень узком, своем, личностном масштабе. К сожалению, такая позиция встречается и у чиновников Роспотребнадзора, и в других ведомствах.

В год от клещевого энцефалита погибает в среднем около 44 человек, и только небольшая часть — это дети. Это статистика Роспотребнадзора. А в неорганизованном детском отдыхе, по данным Следственного комитета, только в 2017 году за лето утонуло 215 детей, а всего за год пострадало 632 ребенка. То есть эти дети не были в лагерях, они были предоставлены сами себе. Я еще не беру статистику ГИБДД по ДТП и гибели детей на дорогах...

Многим чиновникам не важно, как сложится жизнь этих детей, кем они вырастут, как будут относиться к своей стране, насколько будут здоровы, будут ли они жить в соцсетях или будут общаться и развиваться на свежем воздухе. Этим чиновникам важно, чтобы лично их не трогали. Им важно снять с себя ответственность.

— Чего они боятся?

— Они боятся лишиться карьеры, зарплаты, поощрения, продвижения, банально не хотят себе проблем, потому что детский отдых — это зона повышенной ответственности. Для некоторых чиновников идеальный детский отдых — тот, которого нет. Если дети предоставлены сами себе, носятся по улицам, сидят в соцсетях, гуляют на стройках и подвергаются опасности, за это чиновники не отвечают, за это отвечают только родители. Это потом только в сводках Следственного комитета, ГИБДД и Минздрава отражается.

— Но если организатор детского туризма и отдыха выполнил все правила, которые установлены законодательством, и вдруг у него случилось ЧП, то какую ответственность за это может нести Роспотребнадзор или МЧС? За это только организатор понесет ответственность.

— У нас, к сожалению, законы устроены так, что даже у добросовестного организатора всегда можно найти к чему прицепиться. Потому что писались законы в разное время, разными ведомствами, которые зачастую вообще о существовании друг друга не подозревали. Эти законы не согласованы, нормативная база хаотична, непоследовательна, поэтому всегда ты что-нибудь да нарушаешь. Сейчас Министерство образования ведет большую работу по приведению этой базы в порядок.

Чтобы провести лагерь, сегодня нужно собрать более 100 нормативных документов, изучить все и всему соответствовать. Самому организатору нужно представить в разные инстанции около 180 разных документов.

По стационарным лагерям — еще больше. Понятно, что нужно уменьшать количество этих бумаг, приводить в порядок нормативную базу, чтобы требования были необходимыми и достаточными, а сегодня они избыточны.

Так вот, чиновник знает, что если какая-то нештатная ситуация, то у организатора детского отдыха всегда найдут какие-то нарушения — мелкие, незначительные, но нарушения. А значит, чиновник за это тоже будет отвечать — как же он разрешил? И тогда проще запретить вообще все походы, понимаете? Почему я про клещей рассказала? Роспотребнадзор иногда требует вещи совершенно абсурдные, например обрабатывать все походные маршруты, даже национальные тропы, от клещей. А это сотни и сотни километров! При этом каждый организатор детского отдыха понимает, что он лично отвечает за жизнь и здоровье детей, и, конечно, примет все возможные меры, чтобы обработать спецсредствами походную одежду, палатки и зону ночлега от клещей. Но чиновников не волнует, что 215 детей за год погибло на неорганизованном отдыхе, их волнует только их зона ответственности. И пока чиновники будут думать вот так локально, а не в интересах страны, всем будет трудно.

— Обработать походный маршрут от клещей — это требование законодательства?

— Это не требование законодательства, такого нигде в законах не написано. Беда в том, что многие чиновники начинают субъективно трактовать законы, пользуясь их несовершенством. Эти субъективные трактовки страшны, потому что слово «рекомендовано» трактуется как приказ. И если чиновник может прочитать закон не в пользу организатора детского отдыха, он его так и прочитает.

— А что делать нужно?

— Эта проблема должна решаться на государственном уровне. Надо менять подход, менять отношение к организаторам детского отдыха. Эти люди делают хорошее, нужное дело, охраняя детей, развивая сферу и, в общем-то, помогая развиваться стране. Поддержи, содействуй и контролируй — вот при таком подходе будет меняться отношение. Нужно положительное информационное пространство, а то вот федеральные каналы периодически устраивают охоту на ведьм, опрашивая детей и родителей: «А что плохого в лагерях, ребята?» А вы расскажите, что хорошего, расскажите, как меняются дети, как походы отучают от гаджетов, как дети учатся дружить и общаться.

В целом нужен комплекс мер от государства. Сейчас принимается национальный план «Десятилетие детства», он включает хорошие и разумные пункты, которые готовились с привлечением экспертов нашей отрасли. И там предлагается много разумных, конструктивных мер. Необходимо оптимизировать нормативную базу, убрать лишнее, оставить только необходимое. Нужно создать нормальное информационное пространство и нужно выработать комплекс мер по поддержке негосударственного сектора, где людям нравится работать с детьми.

— Поддержать как?

— Это и льготное кредитование, и признание этого вида деятельности социальным предпринимательством со всеми вытекающими последствиями, и какие-то другие налоговые ставки. Вот в Новгородской области губернатор снизил налог для всех предприятий, которые работают в сфере детского отдыха и социальной сфере, с 6% до 2%. Потому что это социальное предпринимательство, а не коммерческое. Государство без нас в этой сфере не справится. Инфраструктура корпусных лагерей советской эпохи изношена, кадров зачастую не хватает, но те, кто еще есть,— это энтузиасты, они хотят здесь работать. Нельзя их потерять. Нельзя их пугать и зажимать. И нужно в целом из этой сферы уводить тех чиновников, которые боятся ответственности и прикрывают борьбой за псевдобезопасность свое нежелание отвечать за результаты. Нужно приводить сюда тех, кто думает об интересах детей.

— Вы говорите про социальное предпринимательство, но путевка на две недели в хороший лагерь стоит в среднем 40–45 тыс. Разве это не коммерческая стоимость?

— Никогда, даже в советское время, путевок бесплатных не было. Просто тогда за них платило государство. Потому что качественный и безопасный детский отдых не может быть дешевым. В СССР были построены лагеря, развивалась инфраструктура, обучались кадры. Когда мы перешли в сегодняшнюю реальность, мы поняли, что за подготовку кадров нужно платить, за организацию питания и качественное снаряжение нужно платить, за инфраструктуру тоже нужно платить, за организацию сервисных продаж, документы и оформление — тоже. Организаторы детского отдыха и туризма несут административную и уголовную ответственность за жизнь и здоровье детей, в этой сфере практически никто не зарабатывает.

Стоимость путевки — это в основном расходы, которые идут на создание продукта. Здесь ненормированный рабочий день, огромная нагрузка, колоссальная административная и моральная ответственность, ведь с детьми работать непросто. Дети разные, часто гаджетозависимые, часто с какими-то подростковыми проблемами, трудностями общения, и с каждым надо выстраивать свою линию поведения. Чтобы это делать хорошо, нужно нанимать опытных специалистов, платить людям зарплату, закупать хорошие продукты. Поэтому цена в основном складывается из чистых расходов.

Если организатор выставляет на рынке 21 день за 20 тыс. руб., он либо сэкономил на всем, на чем экономить нельзя, либо за эту путевку доплачивает государство, муниципалитет или спонсоры.

Поверьте, в этой сфере нет людей, которые идут за деньгами, она не прибыльна. Посмотрите, как люди работают в сфере детского отдыха. Как врачи, учителя. Это такая же социальная сфера, где люди получают зарплату за свою социально важную и полезную работу.

— Может быть, следует говорить о том, чтобы государство как-то дотировало эту отрасль?

— Это, конечно, было бы идеально, но мы сейчас такого не ждем. Если бы даже государство приняло хороший комплекс мер по поддержке отрасли, то мы, по крайней мере, избежали бы роста цен на путевки. Ведь цены растут. В результате всех этих избыточных требований документооборот становится все больше, каждому организатору приходится нанимать лишних специалистов, которые будут обслуживать бумаги. Это ложится грузом на себестоимость путевки. И при этом бумаги не влияют на фактическую безопасность.

— А что влияет?

— На фактическую безопасность ребенка влияют кадры, люди. И программа. И конечно, информационное общение с родителями. Организатор должен быть открыт, родитель должен видеть, что это за люди, которым он доверил своего ребенка. Видеть, чем заняты дети, как выглядят. И чем больше здесь информации, тем лучше. Но это не отменяет того, что в походе, где может не быть связи, ребенок получит уникальные навыки, которые ни один корпусной лагерь просто не даст.

— Ваши дети в лагерях сильно меняются?

— Это дает им самостоятельность. У ребенка повышается уровень личной ответственности, он учится решать командные задачи. Сегодняшние дети «поколения Z» — это индивидуалисты, они растут в виртуальном мире, они не приучены взаимодействовать с другими людьми, как это было 10–20 лет назад. И проблема выстраивания отношений и общения с реальными сверстниками для них очень актуальна. Поход и вообще активный туризм помогает решать эти проблемы. Туризм помогает снизить детскую зависимость от гаджетов, телефонов и соцсетей, ничто так не возвращает в реальность, как рюкзак на плечах или весло в руках. Наши дети учатся концентрироваться, думать о последствиях. В походе они как бы восстанавливают цепочку "цель—действие—результат".

Дети, которые растут с планшетом в руках, считают, что все достается легко и сразу. Они не привыкли системно прикладывать усилия. А как этот человек будет жить, когда вырастет, если он при малейших трудностях начинает нервничать, переживать и не умеет добиваться поставленной цели? Умение добиваться цели, прикладывать системные усилия тоже дается в активном туризме. И конечно же, умение полагаться на себя, а не на городской комфорт, горячий душ, лифт и блага цивилизации. Человек в природной среде получает такие навыки, каких он больше нигде не получит.

— Вообще сейчас детей больше ездит в лагеря или меньше? Как родители относятся к этому отдыху? Вы же в СОДАТ это изучаете?

— Да, конечно, мы постоянно анализируем, общаемся с родителями. Наш лагерь существует уже восемь лет. До 2016 года родители охотно отправляли детей в походы, был ежегодный рост спроса на походы, активный туризм, палаточные лагеря. Просто люди понимали, какой результат на выходе получается,— колоссальный сдвиг в развитии ребенка. После 2016-го в нашем лагере спрос остался на том же уровне, но у многих наших коллег по отрасли произошло сильное падение. Люди стали бояться не только отправлять детей в походы, но и вообще отпускать их из дома.

Мы наблюдаем очень сильный иррациональный страх многих родителей отпустить от себя ребенка. Но постепенно это меняется, приходит понимание, что происшествие случиться-то может где угодно — по дороге в школу, дома, в городе.

Невозможно защитить ребенка, привязав его к себе. Но можно защитить его, научив действовать. Учить его думать, оценивать ситуацию — это навыки, которые помогут любому человеку.
Привязать, запретить, запереть дома, обложить ватой — это кратчайший путь к потере самостоятельной личности человека. Дети, выросшие в тепличной обстановке, будут с трудом справляться со сложностями в жизни.

— То есть кризис заканчивается?

— Отрасль наша переживает большой кризис, но сейчас стал намечаться некий выход из него, родители стали понимать, что туризм нужен их детям. И такое понимание приходит в первую очередь к тем людям, которые сами занимают активную жизненную позицию. Это те, кто хочет путешествовать — ехать на машине, велосипеде, идти пешком — не важно, но они стремятся узнавать свою страну, им не все равно, что вокруг них в мире происходит. Такое отношение к жизни активные люди транслируют детям, и это здорово.

Источник!

«Человек, который не преодолевал трудностей в модельных ситуациях, не будет иметь опыта принятия самостоятельных решений»
Следующий мой собеседник — Григорий Левонтин, гендиректор компании «Коллекция приключений», разработчик, руководитель и инструктор детских программ.

— Вы ощущаете кризис в сфере детского туризма? Изменилось ли отношение детей, родителей, государства к этой теме?

— Могу сказать, что жизнь детской туристической отрасли разделилась на «до Сямозера» и «после Сямозера». Совершенно понятно, что эта трагедия сильно отразилась на всей отрасли в целом. К сожалению, как это часто бывает, наше государство ответило на трагедию мерами ограничительного и запретительного характера. Ведь проще не контролировать, а запрещать. Количество лагерей сократилось фатально, компании уходят с рынка, я даже могу судить по нашему обороту, который, к сожалению, год от года падает, несмотря на все наши старания.


(Школа Робинзона от "Коллекции приключений")

Если мы говорим о чуть более долгосрочной перспективе, то родители, которые считали важным и правильным отправлять своих детей в активные детские лагеря, продолжают это делать и будут до тех пор, пока не поступит прямой запрет на существование таких лагерей. А вот другая часть родителей, которые не знакомы с отраслью и впервые отправляют детей, сокращается. Последствия трагедии на Сямозере проявляются не только в том, что появилось много запретительных мер и работать в этой сфере стало тяжелее, но и в том, что фатально упало доверие потребителя к слову «туризм» в принципе. С этим процессом, конечно, мы еще долго будем иметь дело.

— Ну доверие упало потому, что люди считают такой отдых небезопасным…

— Я думаю, мало кто знает фактологию и помнит, что же произошло на Сямозере, но большинство помнит это словосочетание и испытывает страх. Им трудно трезво оценивать причины трагедии.

— А вы их как оцениваете?

— Не будем говорить об экономических пороках, ужасном взяточничестве и произволе — это все понятно. Давайте поговорим с точки зрения фактологии событий. Есть такая профессия — инструктор детско-юношеского туризма. Этот человек — профессионал. Чтобы стать хирургом, нужно много учиться, и этот факт ни у кого не вызывает сомнения. Но почему-то инструктором детско-юношеского туризма в некоторых лагерях может быть практикант, студент второго курса ПТУ, который приехал ставить зачет по прохождению практики. И которому велят выводить лагерь в водный поход. Он отвечает: «Слушайте, там, кажется, шторм?» Ему говорят: «Ничего, выводи, мы лучше знаем». Он упирается: «Я не хочу, я не буду», а ему говорят: «Ну тогда мы тебя отчислим из твоего учебного заведения». И он выводит детей, а при этом сам впервые в жизни видит спасательные жилеты. Как он может оценить опасность? Как он может спасти? Он к этому не готов.

Сложными работами должны заниматься профессионалы. Профессионал — это человек, который долго учился и стажировался в присутствии наставника, проходил внутреннее обучение в компании, а после этого под присмотром и контролем более опытного инструктора начинал выходить с детьми в походы. Это длительный, трудоемкий процесс подготовки кадров, который во многих организациях детского отдыха сейчас не проводится должным образом.

— Что же делать? Как родителям оценить риски? Как выбрать лагерь?

— Ответить на извечный русский вопрос «что делать?» я не могу, а вот, как родителю отличить хороший лагерь от плохого, расскажу. Смотрим многообразие предложений на рынке и сразу отставляем те, которые резко выбиваются по цене в сторону дешевизны.

Если в среднем путевка стоит 40 тыс. руб., а такой же продукт почему-то предлагается за 20 тыс.,— это плохой прагматический признак, там будут проблемы.
Потом смотрим, сколько времени компания работает на рынке под своим именем, не меняя его. Если она существует много лет, и у нее не было судов, разоблачений, накладок, значит, наверное, и серьезных нарушений тоже не было. Это первый этап отбора и самый важный.

Дальше нужно оценить более сложные механизмы, такие как открытость и прозрачность компании, готовность общаться, проводить собрания. И еще одну важную вещь надо учесть: если туроператор в прошлом году, например, провел три смены по 20 человек, а в этом году заявляет 50 по 200 человек, то возникает логичный вопрос: откуда там взялась такая большая команда профессионалов, которые эти смены будут качественно и безопасно обеспечивать?

— Ценник — это, конечно, весьма условный показатель, ведь организатор может поднять цену, но услуги оказать плохие...

— Это правда, но я говорю только о том, что в обратную сторону это почти всегда помогает оценить все верно. Если аналогичная, похожая по контенту услуга стоит в два раза дешевле, чем у всех остальных, возникает вопрос: на чем вы так сильно экономите?

— Насчет срока существования на рынке тоже несколько спорно, ведь среди новых тоже есть хорошие компании…

— Конечно, и я не утверждаю, что все лагеря, которые появились два или три года назад, обязательно плохие. Я говорю только о том, что те, кто существует 10–20 лет, скорее хорошие. Теория Дарвина на моей стороне.

— Зачем детям ходить в походы, заниматься туризмом, ездить в лагеря?

— Мне кажется, это хороший способ понять, кто ты есть на самом деле и что собой представляешь, а также простой и эффективный способ в ускоренной форме пройти курс социализации и коммуникации. Это мощнейший педагогический инструмент, мощнейшая технология, которую, как мне кажется, редко используют. Я не могу сказать, что это уникальная технология, нет, конечно. С точки зрения социализации школа играет огромную роль, с точки зрения формирования ценностей здорового образа жизни важны какие-то спортивные кружки, но, в общем, туризм тоже про все это.

Но даже не это главное.

Все, что мы условно называем экстримом,— это модельные ситуации контролируемого, управляемого риска. Я лично считаю, что человек, который в жизни не преодолевал каких-то трудностей в модельных ситуациях, не будет иметь опыта принятия самостоятельных решений, опыта быстрой аналитики в режиме онлайн, опыта успешного преодоления критической ситуации. И поэтому его шанс на то, что он разрешит успешно критическую ситуацию, крайне мал. И в этом, на мой взгляд, основная идея активного туризма.

— Можно ли как-то заинтересовать государство в поддержании этой сферы, или вам всем придется еще 100 лет бороться за выживание?

— Государству давно, на мой взгляд, не интересно растить поколение свободно думающих, мыслящих, конкурентных и жизнеспособных людей. С какой точки зрения это может быть интересно государству? Наверное, об этом мы подумаем позже. А сейчас, в прошлом и в нынешнем году, государство позакручивало гайки в сфере и кратно сократило количество детей, занятых в организованном детском отдыхе. Это значит, что возрастет количество детей в неорганизованном детском отдыхе, а это неизменно приведет к сезонным всплескам детской смертности и детской преступности.

Но только лет через пять мы соберем аналитику.

Тогда мы посмотрим на эту статистику, ужаснемся и попытаемся понять, откуда же ноги растут. И начнем думать о перспективе. И какой-нибудь представитель по правам ребенка или какой-нибудь министр спорта или образования скажет: «Ах, какой ужас, наверное, нужно возрождать детские лагеря!» Дальше будет выделено очередное большое финансирование, оно будет кем-нибудь освоено в лучших традициях нашего государства, а тем людям, которые все еще будут детским туризмом заниматься, дадут отмашку: мол, работайте, ребята, сейчас можно, сейчас душить не будем.

С другой стороны, мы все знаем историю нашего государства.

Было уничтожено много хорошего, например система спортивного детского туризма, которую воссоздают до сих пор. Институт профсоюзных лагерей тоже изрядно пострадал. У нас любят сначала все сломать, а потом воссоздавать, при этом воссоздают не что-то новое, а наступая пяткой на прошлое. При всем этом остро ощущается нехватка кадров. Те, кто работал при Советском Союзе, уже состарились и мало что понимают в новой реальности, а молодых нет, и откуда им взяться, если система была уничтожена? И как мы будем решать эти проблемы через пять лет, я не знаю.

К сожалению, у нас так устроено, что все реформы идут волнами. Мне вот долгосрочные перспективы того, что происходит сегодня, очевидны здесь и сейчас. По всей видимости, чиновники, которые за эту отрасль ответственны, либо не понимают трагических последствий, либо думают, что через сколько-то лет уже не будут занимать свой пост, с них будут взятки гладки.

— Многие ваши коллеги считают, что законодательство в сфере детского туризма либо избыточно, либо неверно трактуется на местах.

— Наша компания существует 25 лет, но из них лет двадцать сфера не регулировалась вообще никак, поэтому работали мы скорее на совесть, чем на документы. Это сейчас мы существуем в ситуации, когда вынуждены и свои внутренние стандарты качества соблюдать, потому что они связаны с реальной безопасностью, и делать еще много всего странного, чтобы чему-то там соответствовать. Да, нормативная документация сегодня ужасна. К закону о туризме нет подзаконных актов. Нет однозначных трактовок целого ряда понятий в сфере детского туризма. Наконец, этой темой занимаются люди, ничего в ней не понимающие. Я ничего против Министерства образования не имею, я сам работал в школе, но эти люди имеют мало отношения к полевому, активному, детскому туризму. Я не могу их в этом упрекнуть, это не их профиль. Но должны ли эти люди заниматься разработкой законодательной базы в сфере, где они не очень понимают?

Я бы сейчас не стал разрабатывать закон о каких-то нормативах у физиков или математиков — с чего бы мне вдруг? Так с чего Минобр отвечает за детский активный туризм? Эти люди могут быть блестящими профессионалами в области классического школьного или вузовского образования. Но при этом они требуют обнести детский палаточный лагерь забором определенной высоты и глубины вкапывания, потому что, по их мнению, это влияет на безопасность детей. А на самом деле это делается не для реальной безопасности детей, а для того, чтобы таких лагерей стало минимальное количество. Что приведет к тому, о чем мы уже с вами говорили,— подростки будут срываться с крыш, попадать под электрички, прыгать на необорудованных тарзанках в озеро и напарываться на штыри. Все это благодаря тому, что сейчас очень многие люди, возможно даже с чистыми помыслами, пытаются «обезопасить» детей от таких страшных врагов, как туристы.

— Но ваша компания при этом существует на рынке 25 лет. Как же вы тогда умудряетесь все эти правила выполнять?

— Если говорить о нормативке, то у нас действительно во многих сферах бизнеса работают в системе норм и законов, которые в полном объеме невозможны к выполнению в принципе. При этом мы все вынуждены как-то эти нормы выполнять. Мы как-то и выполняем. Но выходят новые законы, которые трактуются как угодно, потому что подзаконные акты и вся нормативка опаздывают на год-два. И вот мне говорят: «Окружите лагерь забором». И у меня три варианта: я могу вообще закрыть лагерь, могу не окружить его забором и попасть на штраф или даже уголовное преследование и закрытие, а могу окружить его забором. Но, если я поставлю забор, это, конечно, отразится в цене на мой продукт. Дальше продукт по этому ценнику мало кто будет покупать или никто не будет покупать вовсе. Вот и все. И, когда все кричат о том, что государство закрывает лагеря и мешает им жить, надо понимать, что совершенно не обязательно закрывать лагеря, достаточно просто создать условия, в которых могут существовать только гиганты-монополисты, а мелкий и средний бизнес не может.

Вы же не звоните сейчас брать интервью у директора «Артека», потому что у него, я думаю, все хорошо, никто не мешает ему работать, а даже дают субсидии и не мучают проверками Роспотребнадзора, прокуратуры и пожарных служб.

— Вы говорили, что в сфере детского туризма есть недобросовестные организаторы. И с одной стороны, жалко хороших, кого давят избыточным законодательством, а с другой — как защититься от плохих?

— Ну на такое философское рассуждение я могу ответить другим философским рассуждением: мы же не запрещаем продавать хлеб просто по факту того, что хлеб может быть плохого качества. А наверняка есть недобросовестные производители хлеба, чью продукцию нельзя есть. Это не значит, что нужно свернуть всю отрасль, закрыть и запретить производство и продажу хлеба.

Если мы возвращаемся к вопросу, как вообще правильно было бы регулировать нашу отрасль, то могу сказать, что для этого достаточно собрать компетентное сообщество, которое может влиять на принятие решений. Вообще уже есть Союз организаторов детского активного туризма, СОДАТ, но только это общественная организация, он снизу создан, а не сверху. Туда входят крупные игроки этого рынка, более того, там прозрачен и понятен механизм вхождения. Во всем цивилизованном мире ассоциации производителей — это мощный контролирующий и регулирующий инструмент, который является для конечного потребителя гарантом качества. И представители данного союза очень внимательно относятся к контролю качества, поэтому попасть в него не так просто. Вхождение туда — это не вопрос членских взносов, это вопрос соответствия внутреннему регламенту, разработанному специалистами, которые понимают изнутри задачи и нужды этой отрасли, понимают необходимость контроля качества.

Да что говорить, мы все пришли заниматься детским активным туризмом не потому, что это очень прибыльная отрасль, а потому, что любим детей, любим туризм, это нас объединяет. Поэтому у нас есть общее понимание стандартов реальной безопасности, профессионального стандарта, стандартов обучения. Да, это локальные нормативы, которые существуют внутри наших компаний, они никак не сертифицированы, но это многолетняя, выверенная система подготовки кадров. У нас ведь каждая компания заключает клиентский договор, в котором генеральный директор несет ответственность за жизнь и здоровье детей. Ну как вы считаете, мне как генеральному директору интересно абы кого выпускать работать с этими детьми, чтобы потом я за действия этого сотрудника сел? Нет. Мы действительно большое внимание уделяем вопросам реальной безопасности, и уверяю вас, такая ситуация в любой компании, которая появилась не вчера.

Источник!

Буквально за несколько дней до начала курортного сбора (11 июля) депутаты Законодательного собрания Краснодарского края таки утвердили поправки сразу в несколько краевых законов. Поправки коснулись введения курортного сбора, сроков его оплаты и возможных административных правонарушений в этой финансовой сфере.

С 16 июля 2018 года курортный сбор должен быть оплачен в первый день прибытия туристов на краевые курорты.



В законе этот момент определен временем, когда приехавшие на отдых гости заселяются в гостиницы, санатории или пансионаты, которые будут исполнять функции финансовых операторов. В списке начинающих сбор курортов города Сочи, Анапа, Геленджик, поселки Горячий ключ, Шепси, Небуг, Джубга и Новомихайловка.

Курортный сбор в Краснодарском крае утвержден в размере 10 рублей с человека в сутки, что значительно меньше, чем в других регионах.

В Ставропольском крае он составляет 50 рублей, на Алтае — 30 рублей. От оплаты курортного  сбора освобождены несовершеннолетние, не достигшие 18 лет, учащиеся очной формы обучения в возрасте до 24 лет, льготные категории граждан, а также жители края.

Экспериментальный законопроект о введении денежного сбора для развития инфраструктуры курортов был принят в 2017 году. С 2018 по 2022 год закон будет действовать в Алтайском, Краснодарском, Ставропольском крае и в Крыму. Весь курортный сбор зачисляется в бюджет региона, где проводится эксперимент. Полученные деньги власти планируют направить на благоустройство гостевых зон и инфраструктуру курортов.