На днях я выступал в рамках Общественного Совета при Ростуризме, где, по поручению президиума Общ. Совета, озвучил новый концептуальный подход к развитию сферы туризма в России.

Идея, честно скажу, для многих не очевидна. Кому-то покажется излишне упрощенной. Кому-то просто нереальной. Кто-то сочтет ее просто фантистикой, которая ни на что не повлияет в принципе...

И это — нормально! Было бы все это очевидным — давным давно всё сделали без меня!

Чуть ниже, после фото, расскажу обо всем более детально!

Сначала о том, ЧТО НЕ ТАК с нынешней ситуацией!

В последние годы и даже уже десятилетия наши власти пытаются всячески развивать туризм внутри России и в вопросах привлечения туристов из-за рубежа. Зимняя Олипиада в Сочи 2014 года, прошлогодний Чемпионат мира по футболу, масса других мероприятий и проектов — все на развитие туризма.

Это и не удивительно — туризм растет даже сейчас, когда всё остальное в экономике падает...

Но какие методы работы с той или иной сферой экономики (в данном случае — с туризмом) привычны и понятны нашим властям?

Вот, к примеру:

• Нужно принять новый закон или разработать новые нормативные акты;
• Быстро заводим новый реестр и включаем туда всех, кого можем учесть;
• Начинаем срочно всех классифицировать и выдавать «звезды»;
• Устраиваем сертификацию гидов, инструктуров и всё такое;
• Выделяем 100 млрд и быстренько их осваиваем;
• Запускаем федеральную целевую программу либо строим сразу сто-пятьсот кластеров;

• Создаем десяток — другой новых Координационных советов, Рабочих групп, Гос. Советов и т.д.;

Я, конечно, специально утрирую и упрощаю, но очень хочется сделать данные рассуждения более наглядными и доходчивыми — цель, в итоге, одна: Дать возможность людям в России путешествовать больше, чаще и комфортнее, чем это происходит сейчас! А для этого можно немного и пожестче текст сделать :) 

Думаю, что всем понятно — подобные шаги уже использовались не раз и не два не только в сфере туризма, но и в десятках других отраслей экономики. Иногда это действительно срабатывало, как «костыли» — то есть работало, пока есть поток денег и личное внимание Владимира Путина. Но чаще — вообще не работало и довольно быстро всё «уходило в песок».

Что же делать? Как изменить ситуацию к лучшему?

Мой, честно скажу, скромный опыт в изучении российского и мирового опыта и практической реализации пока всего лишь около 120 проектов (начиная с 1997 года) говорит о том, что идти нужно совершенно иным путем!

По факту нужно формировать новые стандарты жизни для каждого российского гражданина, а потом бизнесу предстоит научиться эти запросы и потребности наших сограждан красиво и максимально достойно удовлетворять!

Потому что иначе, при «старом» подходе, никто в стране так и не понимает, какой смысл помогать чиновникам в очередном распиле бюджета и в принятии еще сто тысяч — пятьсот подзаконном акте.

Но гда же людям в стране взять денег на путешествия, если у них и на обувь-то денег не хватает?

Этот вопрос я слышу все 22 с лишним года, которые я работаю в туризме. Денег всегда нет и не предвидится — вот типичный ответ, который я слышу десятилетиями... Денег нет у молодых семей, так как все уходит на детей или на ипотеку. Денег нет у пенсионеров, так как пенсия маленькая. Денег нет у бизнеса, так как клиентов мало, а то, что есть, всё уже забрало государство через налоги и разные поборы (на кассы, сертификацию и пр.).

Разумеется, денег особо нет и у государства! Вернее, наверху, у министров, деньги все-таки есть, а вот на уровне регионов и, тем более, муниципалитетов, денег снова нет и не будет.

Впрочем, федеральные власти готовы помочь мэрам курортных городов и дать денег — только пусть мэры сами эти деньги у туристов и забирают (это я про курортный сбор рассказываю).

На самом деле, все иначе!

Деньги в стране есть и их много. В том числе у населения... Только тратят люди эти деньги на те расходные статьи, на которые тратиться нужно поменьше.

Объемы поедания сладкого в стране растут, как на дрожжах! В 2018 году новый рекорд!

Люди тратятся на дачи и огороды в разы больше, чем на этих дачах и огородах зарабатывают.

Люди выкидывают на финансовые пирамиды столько, что этого с лихвой хватило бы на поездки миллионам пенсионеров в течение круглого года.

Граждане хранят в банках столь огромные суммы, что вся сфера внутреннего туризма и за 10 лет не смогла бы отработать эти деньги, круглогодично принимая людей в отели, пансионаты и санатории по всей стране.

Три поездки в год для каждого в России!

Нам всем — и бизнесу, и государству, и общественным организациям, и, конечно, самим людям, нужно начать с того, что поставить самим себе хорошую и высокую Цель — сделать так, чтобы у каждого человека в стране было желание и возможности для совершения, как минимум, трех поездок в год!

Одна поездка (она же главная) — это на две недели семьей к морю либо в хороший санаторий!

Вторая — дней на 5-7, к примеру — экскурсионный тур по историческим местам, либо круиз по Волге, с детьми в Москву или к Деду Морозу в Великий Устюг!

Третья — деловая/рабочая поездка либо поездка на учебу...

И речь не про жителей Москвы или Санкт-Петербурга. У них и так возможностей более чем достаточно, что не отменяет заботы и о москвичах/питерцах.

Речь про то, чтобы КАЖДЫЙ человек в стране, вне зависимости от места проживания и уровня достатка, мог и хотел путешествовать, открывать для себя свою страну, знакомить с ней детей и внуков.

И здесь сфере туризма нужно думать не о том, КАК обеспечить доходы для наших сограждан — об этом пусть министерство экономического развития думает.

Туризм может и должен сделать ДОСТУПНЫМИ поездки и путешествия!

Надо снижать цены на авиа- и ж/д билеты. На отели и санатории. На экскурсии и автобусы. На питание и развлечения.

Нужно развивать всё больше туристических мест в хорошей транспортной доступности для россиян. Например — не все из Челябинска могут приехать/прилететь в Сочи. Но многие из них могут добраться до курорта на озере Якты-Куль. Значит, можно и нужно всячески развивать эту и многие другие туристические зоны на Южном Урале, чтобы максимально большое число челябинцев могло хорошо отдыхать и не очень далеко от своего дома.

Подводя итоги этого поста...

Разумеется, я выложил здесь лишь малую часть тех аргументов и доводов, которые проработал тщательно с очень многими моими коллегами и партнерами из сферы туризма, бизнеса в целом, из числа государственных служащих и из общественных организаций.

Очень много я общаюсь и с простыми людьми, в том числе и с молодыми семьями, и с пенсионерами из самых разных уголков нашей необъятной Родины.

И практически все, после небольшой беседы минут на 20-30, соглашались со мной в том, что нужно запускать проект «Три поездки в год для каждого!» на всю страну!

Более того, этот подход нужно включать во все стратегические документы Правительства и Президента и далее всю политику государства подчинять достижению этой непростой, но крайне важной для всех нас Цели!

Готов продолжить дискуссию и совместно с теми, кто хотел бы принять участие, могу уже и начинать что-то делать из намеченного нами плана! 

P.S.

Особо хочу поблагодарить членов президиума Общественного Совета по туризму за поддержку инициативы, а членов Общественного Совета — за внимательное отношение и конструктивный подход к работе над проектом!

Продолжаем следить за развитием ситуации с экономикой России, так как для туризма эти данные имеют самое непосредственное значение! 

Вот свежие подробности:

Уже под самый конец рабочей недели, в пятницу 17 мая, Росстат выдал предварительные данные по ВВП за первый квартал текущего года. Оказались они, прямо скажем, обескураживающими: унылые 0,5% экономического роста, что ниже всех прогнозов, даже самых пессимистичных.

К счастью, во всей этой ситуации Росстат не является монополистом, не только он дает статистические данные, источников различных довольно много:

1. Хорошим ориентиром служит индекс менеджеров по закупкам (PMI): показатель индекса выше 50 свидетельствует о росте экономики, ниже 50 о спаде.
2. Весьма интересную информацию дает исследовательский холдинг «Ромир». Индекс среднего чека, рассчитываемый холдингом, прямо говорит о потребительском поведении граждан РФ: снижение чека указывает на возможное сокращение потребления и повышение склонности бегать по магазинам, изыскивая более низкие цены, акции и тому подобные способы сократить затраты.
3. Кроме того, существует отчетность от ЦБ, ФТС, ФНС и прочих ведомств. Безусловно, они имеют свою специфику: ФТС сообщает об актуальных показателях экспорта и импорта, валового и по отраслям, ФНС радостно рапортует о том, что налоговые сборы в прошлом году выросли на 30% в федеральный бюджет и на 23% — в консолидированный. 

1. В свою очередь, ЦБ сообщает об оттоке капитала, который по итогам 4 месяцев этого года практически удвоился относительно 2018 года, составив более $34 млрд., а параллельно выяснилось, что иностранные инвестиции упали до минимума за 10 лет. 
2. Наконец, иногда появляются и более фундаментальные вещи. Таковую совсем недавно, опять же в начале апреля, выдал Росстат - это исследование потребительской ситуации домохозяйств, сделано оно было методом прямого опроса, данные были получены от 60 тыс. домохозяйств во всех регионах страны. Картина, в целом, получилась удручающая — люди с трудом сводят концы с концами, почти 80% семей испытывают затруднения с тем, чтобы приобрести необходимый минимум товаров и уложиться в сумму семейного дохода, половина не может позволить себе неделю отпуска вне дома, а 35% не в силах приобрести каждому члену семьи две пары подходящей по сезону обуви.

Если же к приведенным цифрам по росту сбора налогов добавить то, что по итогам I квартала этого года число регистраций новых компаний сократилось на 21,9% по сравнению с I кварталом 2018 года, 181 тыс. предприятий прекратила свое существование, общее количество средних и малых предприятий сократилось на 2,3%, а чисто ИП упало на 7%, то можно высказать гипотезу, что за прошедший год государство в своей великой мудрости попросту съело огромный кусок частного бизнеса, а очередной комплект госкорпораций не в силах дать сколько-нибудь значимый толчок экономике, не говоря уже о деньгах в карманах людей.

Источник!

Вопрос: Какую линию поведения на рынке нужно выбрать предприятиям в сфере туризма, чтобы пройти этот непростой этап в экономике страны без особых для себя потрясений?!

В эти дни многие мои друзья и френды активно следят за ситуацией вокруг сквера и храма в Екатеринбурге. Маразм, конечно, еще тот — никаких храмов и близко не нужно строить вместо скверов, но у властей часто мнение другое.

Но я предлагаю вам поговорить о другом — о возможных путях развития курорта и города Сочи и порассуждать, какие сценарии будущего возможны?

Кстати, если у Вас есть ссылки на какие-либо важные примеры по зарубежным курортам и их вариантам развития — то смело кидайте их в комментарии и мы по ним потом еще и обзор интересный организуем!

Возможные сценарии для Сочи?

Думаю, что промышленным центром или военной базой нашему городу все же не стать, хотя последнее не столь уж невероятно. Но предложу все же остановиться на том, что город останется преимущественно курортным, но и в этом случае есть разные сценарии, по которым и может пойти развитие ситуации.

Попробуем некоторые сценарии рассмотреть!

Сценарий № 1: Массовый курорт для крайне небогатого туриста.

Этот сценарий более чем вероятен, если курорт и далее будет сокращать территории, предназначенные для курорта и всячески их застраивать жилыми комплексами, торговыми центрами, административными зданиями и др.

Туристы приезжать все равно будут, так как теплое море в России все равно мало где есть, но рассчитывать на хороший средний чек в отелях, в ресторанах и в кафе в городе точно не придется.

Много вопросов будет и по уровню культуры гостей, так как если сам город себя не уважаем и допускает негативные сценарии развития курорта, то зачем пришлому небогатому туристу относиться к городу с уважением?!

Про загрузку по краям сезона и, тем более, в межсезонье точно придется забыть, и даже большие корпоративные мероприятия, которые сейчас проводятся в городе по инициативе разных там министерств и ведомств понемногу начнут уходить из города, а чуть позже этот процесс превратится в натуральное бегство...

С работой будет все сложнее, с доходами тоже, но это уже лишь следствия того выбора, который мы все вместе делаем сейчас!

Но давайте посмотрим на другой сценарий, возможности для которого пока еще в городе остаются!

Сценарий № 2: Респектабельная курортная столица.

Если же город берет курс на создание по-настоящему качественного предложения для туристов в течение круглого года, то здесь сразу просматривается другой путь:

• Перенос жилого и административного строительства в глубь от побережья;
• Передачу прибрежной зоны во всех районах максимально под нужды туризма (парки и скверы, санатории и отели вместе жилых и административных зданий, ухоженные набережные и пляжи) — в качестве примера можно взять улицу Навагинскую, с которой убрали дорогу и автомобили и сделали прекрасную зону для прогулок и отдыха;
• Восстановление и создание новых достопримечательностей;
• Всяческое развитие экскурсионного, морского, пешего, оздоровительного туризма;
• Максимальный упор в сфере общественного питания на разнообразие предложений с обязательным развитием местных аутентичных форматов (кавказская кухня, черноморская кухня, продукция местных фермеров — пример агрофермы Экзархо);
• Максимальный упор в торговле на аутентичных местных производителей;
• Всяческое поощерение туризма, который привозит туристов в город по краям сезона и в межсезонье (на побережье это все, что с конца сентября и до начала июня, в горах это с марта по конец декабря);
• Плотная работа с событийкой — организация фестивалей, форумов, больших концертов, автогонок, спортивных соревнований по краям сезона и в межсезонье;
• Работа с авиакомпаниями и РЖД по серьезному расширению маршрутов в Сочи из самых разных регионов страны и мира;
• Иной подход к продвижению Сочи, как популярного круглогодичного курорта с упором на лечебный туризм и событийку;
• Решение продовольственной проблемы, обеспечение города  продуктами питания по гораздо более доступным ценам  при серьезном повышении их качества;

Я, конечно, это список могу еще долго продолжать, но сразу перейду к тому, что всем нам даст этот сценарий развития курорта — вот некоторые приятные последствия:

1. Масштабный рост выручки предприятий курортной сферы, рост доходов населения и увеличение сборов в бюджеты всех уровней;
2. Рост репутации курорта в глазах потенциальных туристов и партнеров;
3. Увеличение глубины продаж (меньшая зависимость от всяких кризисов и поведения конкурирующих курортов);
4. Привлечение в город «других» туристов — с более высоким уровнем культуры поведения и гораздо более платежеспособных;
5. Лучшие возможности по учебе и в работе для молодого поколения сочинцев;
6. Рост качества и охвата социальных проектов внутри города в адрес пожилых людей;

Этот список тоже можно продолжать, но тенденция, думаю, более чем понятная...

И теперь к главному — кто решает по какому пути пойдет город Сочи? Депутаты? Мэр? Губернатор края? Московские олигархи? Федеральные власти?

Нет, дорогие друзья! Решают всегда и везде исключительно сами жители города, руководители бизнес-предприятий и некоммерческой сферы.

Решают своим действием, выражением своих пожеланий/предложений/требований либо своим равнодушием и/или бездействием!

Предлагаю вместе подумать над этими непростыми, но, безусловно, очень важными для всей страны и для каждого сочинца вопросами!

В завершение несколько фото с респектабельного курорта:

Примечания: Все фото, которые опубликованы в завершении поста — это реальные живые фото из нашего любимого Сочи! :)

Мне был 21 год, я была корреспондентом самой любимой газеты, бесстрашной красоточкой, выпускницей (почти) журфака МГУ, влюбленной в самую красивую девушку земли, занозой в жопе, честно верящей, что весь мир для нее. Счастье было моим обычным состоянием, как дышать. Я просыпалась в общаге и первые минуты лежала, улыбаясь. Я обожала жить.

Я была очень сильной.

Потом началась череда неприятностей – любовь оказалась невзаимной, из-за дебильного острого панкреатита защита диплома прошла мимо меня, любимая газета, пока я лежала в больнице, отдала большую тему, о которой я мечтала много лет, другой корреспондентке. Не то, что мир рухнул, но так сказать помрачнел. Но я все еще была красоточкой и занозой в жопе, поэтому я решила дать good fight to all circumstances и завоевать свое счастье обратно.

Случай подвернулся скоро. Моя приятельница попросила встретиться с британским журналистам – мол, есть предложение о коллаборации. Я пошла встречаться. Встречались в центре, в модном кафе. Журналист рассказал, что делал фильм о русской топ-модели, которая тупо и страшно покончила с собой. Налаженная жизнь, многомиллионные контракты, взаимная любовь, лофт на манхеттене. Из этого лофта она и вышла. Ни алкоголя, ни наркотиков, ни предсмертной записки.

Каким-то образом у журналиста оказалась распечатка ее телефонных звонков. Последний номер перед смертью был российский. Оказалось, какой-то мужик, тренер в центре личностного роста – знаете, такие конторы, научим уверенности в себе, поменяем жизнь, вот это все? Журналист начал копать вокруг центра и быстро обнаружил еще два самоубийства – одно завершенное (погибшей было в районе 25), одно неудачное – женщину спасли и она лежала в психушке. Он начал опрашивать бывших клиентов центра. И начало постепенно проясняться, что центр представляет собой секту.

Журналист немного охуел от этой истории. Раньше он делал документальные фильмы для тиви и не ожидал оказаться в таком замесе. Он попросил меня помочь найти кого-нибудь внутри секты, вероятно, новичков, на кого можно надень скрытую камеру, чтобы получить видеоматериал оттуда. Я тут же, прямо в кафе, объяснила ему, что если это действительно секта, то хуй кого перевербуешь, а вешать технику на человека с поехавшей крышей – так себе занятие. И вызвалась сама. В обмен попросила поделиться уже собранными материалами. Мы запланировали, что материалы выйдут одновременно – фильм и текст.

Были ли у меня сомнения, что мне стоит это делать? Нет, никаких. Опасалась ли я за себя? Ну нет, конечно. Здоровая, скептическая кобыла, чего мне бояться? Я разделяла вот это общее счастливое убеждение, что секты, культы и вся эта поебота про обработку сознания действует либо на очень слабых людей, либо на людей, жаждущих чуда. Но не на журналистов же! 

Более того – я ничего не сказала редакции. Во-первых, я, честно говоря, сомневалась, что это секта. Ну как может тренинговый центр в центре Москвы быть сектой? Секта – это когда немытые волосатые люди молятся каким-то богам, а тут личностный рост, карьерная успешность. «Разводят лохов на бабки, вот и все», - вот моя главная мысль. Не подтвердится, и че тогда? Во-вторых, могло не получиться – меня тупо могли выгуглить еще на этапе подачи документов. И че тогда опять же? В-третьих, мне было приятно представлять, как я приношу такой крутой материал с международной коллаборацией – внезапно, и все такие – вау, Лена, нихуя себе ты сделала! И сразу понимают, какая я умная и прекрасная, и больше моих тем другим корреспонденткам не отдают.

В самый последний момент – уже буквально перед тем, как я шла на тренинги – мы взяли в проект психолога. И причин для этого было две – во-первых, диалог смотрится круче говорящей головы в кадре, и журналисту, который делал фильм, было важно качество картинки. Во-вторых, сама психолог была невероятная красотка – рыжая, кудрявая, с зелеными глазами. Тренинг шел пять дней, по плану после каждого дня тренинга мы должны были встречаться в красивом кабинете и обсуждать, че как. К моему счастью, как это уже потом оказалось, она действительно имела опыт работы с сектантами. Это по факту меня и спасло.

Сходила в их офис, занесла баблишка за вход – 17, кажется, тысяч. В назначенный день я поехала на ВДНХ – ребята снимали там целый павильон. На входе в зал – такой, по типу ДК – стоят молодые ребята и хором, бодрыми голосами орут на входящих – «сумки в сторону, занимайте первые места!» Ну ок, бля. Сели. Окна плотно завешаны черными шторами, свет искусственный, на стенах – какие-то тупые схемы по достижению цели. Обстановочка. Выходит тренер – какой-то плюгавый мужик с дебильной прической, начинает че-то затирать. Между делом рассказывает, что бывают слабые люди, которые хуево проходят его гениальный тренинг – и с ними всякое нехорошее потом случается. Требует от нас принять правила, каждый раз вставая. Одно из правил, например, было не курить. Я встаю и думаю – хаха, ну конечно, так я и брошу ради тебя, чувак) Другое правило было ни с кем не обсуждать содержание тренинга – потому что в будущем эти люди, возможно, тоже заходят радикально улучшить свою жизнь, а все, подход не сработает. Какого-то парня, который не хотел принимать очередное правило, грубо выгнали из зала и запретили приходить опять. «Ого, - думаю. – Надо вести себя как все, не палиться, а то реально выгонят и прощай проект!» Сам мужик меня бесил. Он рисовал какие-то схемки на доске, не имеющие смысла, рассказывал древние анекдоты, периодически поднимал кого-то из зала и начинал унижать. Просто властненький дебил, жалкий такой. Я хорошо запомнила это отношение.

Потом был короткий перерыв на поесть. Хотелось курить, но хуй покуришь, выгонят. Отдыхать было нельзя. Все пили водичку из кулеров и обсуждали с наставниками – ребятами из тренингов, прикрепленными к каждой группе (нас разбили на группы в пять человек, в «команды»), свои впечатления. Я старалась не палиться со своими мнениями, но другие ребята из моей команды честно сказали, что это какая-то чушь и они не понимают, за что занесли бабки. Наша наставница улыбалась, кивала и говорила, что это только первые несколько часов, что мы должны продолжать работать. 

После обеда мне очень захотелось спать – и я буквально клевала носом, периодически подскакивая от ора чувака. Я чувствовала такое отупение – и списывала это на то, что ну невозможно слушать белиберду шесть часов подряд. Сам тренинговый день, кстати, шел 12 часов – и еще в дорогу давали домашку, которую надо было сделать до следующего утра. Короче, после 12 часов воплей и бессмысленных разговоров я вышла никакая. Меня встречала Аня. «Нихуя не секта, - говорю. – Какая-то поебота, не будет проекта. Тупо потратила день». Мы шли к выходу с ВДНХ, чтобы поймать машину и ехать к психологу обсуждать. Через 15 минут Аня сказала: Лен, у тебя сигареты кончились? Я: мммм, нет. Она: а почему ты не куришь? Ты же целый день не курила?

И вот тут наступает поворотный момент истории. Я часто его вспоминаю. Я могла подумать и сказать: со мной происходит что-то не то. Я не знаю, что, но это ненормально. Это опаснее, чем я думала, мне не стоит продолжать игру, о которой я ничего не знаю. Но я так не сказала. Потому что я же всесильная, бесстрашная красоточка, у которой все всегда получается.

Мы посмеялись, я покурила, рывком пободрев, поехали к психологу. Ее очень насторожила моя сонливость после обеда. Про то, что я забыла курить, я даже не упомянула. Но обсуждать было толком нечего – толпа растерянных людей, тупой орущий тренер, короткие перерывы, схемки без смысла, «правила».

А дальше то, обо что я всегда спотыкаюсь, пересказывая всю херню. Я помню время до обеда – были какие-то упражнения на то, чтобы говорить друг другу правду, оценивать друг друга и говорить это в лицо. Я помню обед – в нашей группе из 5 человек была Марьяна, журналистка с музыкального телеканала, красивая взрослая девица. Она сказала, что ее бесит тренинг, что ей ничего не дают эти упражнения – а обращение тренера унизительно. Я помню внезапное раздражение после ее слов – как она смеет так говорить, демотивировать остальных? Я удивилась этим мыслям и этому раздражению. Потом из зала заорали, что перерыв закончен, и я, дожевывая булку, поплелась садиться. Что было дальше – Я НЕ ПОМНЮ. Я НЕ ПОМНЮ. Мне очень страшно до сих пор, но я не помню. 

Хвостик этого дня и следующие два – сплошная чернота. Я помню отрывки. Помню, что я лежу на полу зала и плачу – и плачут рядом. Помню, что была игра – красное-черное – и я знала правильный ответ, но не смогла переубедить команду. Тренер сказал мне: ты боишься ответственности, тебе важно быть правой внутри, а неуспех остальных тебя не волнует, ты ужасный человек. Я разрыдалась. Я помню чужие слова в моем рту – я очень чувствительна к речи, очень хорошо чувствую ее ткань – и во время одного из перерывов в середине своей фразы я замолчала: потому что я говорила не свои слова. Я помню ледяной ужас от этого – но дальше опять провал. Я помню, как Марьяна на третий день встала и сказала – мне очень стыдно, что я жила в отрицании, теперь я вижу истину про себя и про мир, спасибо вам. Она была предпоследней, кого накрыло. Последним был мужик-армянин, лет сорока, с плохим русским. Вообще в зале были 50 человек, совершенно разные – офисные сотрудники, богема, люди со своими бизнесами, домохозяйки, несколько инженеров – и к вечеру третьего дня накрыло всех. Такое прекрасное и болезненное чувство единства. Я помню, что их всех очень любила. И что на третий день я сижу на стуле и думаю – надо встать и сказать, что у меня скрытая камера между сиськами. Стыдно врать таким замечательным людям. Я должна встать и сказать: я журналист. Я пришла разоблачать вас, но сейчас я вижу, что вы меняете мир к лучшему. Они простят меня. И я не встала – не потому, что боялась за судьбу проекта. А потому, что боялась, что меня выгонят. И я не узнаю, что дальше, не стану сильной, не изменюсь сама.

На четвертый вечер в кабинете психолога я доказывала ей и журналисту, что мы все неправильно поняли. Что эти люди дают в руки инструмент, с помощью которого можно изменить свою жизнь и помочь другим. А те, которые самоубиваются – слабые, застрявшие в своей прежней жалкой жизни. Аня смотрела с ужасом. Я чувствовала себя правой, просто окутанной правотой. Глубоко под этим чувством была настоящая я, которая, скорчившись, орала от ужаса. Я несла эту чушь полтора часа – а потом у меня потекли слезы. И я продолжала говорить и улыбаться.

И психолог сказала – на пятый день ее отпускать нельзя, я ее не вытащу, это уже пиздец далеко зашло. 

И на пятый день – заключительный день тренинга - я сидела в монтажке с журналистом и вяло думала, как бы мне улизнуть. Потому что на пятом дне обещали дать новые жизненные ориентиры вместо старых – а мне бы такие очень пригодились. Мне было очень стыдно подводить ребят – там делали такую штуку про взаимную ответственность, ставили в пары и объясняли, что если один уходит с тренинга, уходит и его партнер. Моим партнером был парень-топ-менеджер лет 35, такой стеснительный бровастый красавец – и мне было очень грустно, что из-за меня он лишится очень важных знаний.

Через 15 минут после начала тренинга мне начала звонить моя куратор. Журналист взял трубку и сказал, что если она еще раз наберет этот номер, что если вообще кто-то из их ебучей конторы наберет этот номер, к ним придут менты и прокуратура. Потом уже я сама не брала трубки.

Через неделю мне стало легче. Я слушала объяснения психолога про транс как уязвимое состояние мозга в момент перегрузки информацией и кивала. Ну да, вот такая хуйня, ну окей, случилось. Ко второй неделе я обнаружила, что ничего из того, что меня радовало – работа, любимые книги, любимая музыка, прогулки, еда, секс, друзья, любимая – ничего из этого не вызывает ни одной эмоции. Все мои цели и мечты – то, ради чего я жила – обессмыслились. Я пожила неделю в абсолютной пустоте, как в скафандре. Потом туда начало заползать отчаяние и апатия. Отчаяния было все меньше, апатии – все больше.

Психолог прописала антидепрессанты, они не подошли – дикие побочки. Я перестала их пить.

Я помню, как я начала бояться темноты. Оставаться одна в квартире. Умереть во сне. Это были не мои страхи – я всю жизнь боялась одних ебучих пауков, но они пришли и остались. Страхи множились – я помню, как не могла дойти до метро от съемной квартиры: мне казалось, что все прохожие смотрят на меня и чего-то хотят. Потом я перестала вставать с кровати. Аня водила меня в ванну мыться, приносила в постель еду, следила, чтобы я не забывала пить. Иногда я начинала плакать – но слезы лились как вода, не приносили ни облегчения, ни боли.

Я помню, как я впервые подумала – если доползти до окна, все кончится. Эта мысль была таким светом, спасительным островом. Она возвращалась. Но я уже ничего не хотела достаточно сильно, даже умереть, я была не способна на сверхусилие. Между мной и балконом было ровно три метра и одна дверь. Доползти до балкона сил не было, тело было ватным. Потом я сообразила, что наша квартира на пятом этаже и, если я выкинусь, я могу не умереть и все продолжится, только меня положат в психушку. О психушке у меня было тогда представление, что там лежат человеческие отбросы, попасть туда – хуже, чем умереть. Для того, чтобы умереть наверняка, мне нужно было подняться на девятый этаж. Но тоже не наверняка, блядь – прямо под окнами деревья, они могут смягчить падение. Значит, надо ехать и искать новостройки. Но это было невозможно, примерно как полет на луну. Когда отчаяние – его тень – возвращалась, я плакала от того, что не могу себя убить.

Случались дни, когда мне легчало. Тогда я, как заводной человечек, шла на работу. Работать я не могла – я открывала вордовский файл со старой статьей и типа читаю-пишу. Именно на работе у меня впервые случились слуховые галлюцинации, скучные и жуткие – мне казалось, что кто-то хлопает в ладоши. 

Однажды я сидела в планерочном зале и смотрела в стенку. Мимо меня прошла Вика Ивлева и что-то сказала в своей обычной манере, как-то зло пошутила. У меня потекли слезы. Я сидела как деревянный чурбан, ничего не чувствовала и не могла перестать плакать.

Мимо шел Соколов, замглавреда, которого вы все весело проклинаете сейчас. Он психиатр по образованию. Он постоял, посмотрел на меня. Взял за руку, завел в кабинет, посадил на стул. Посмотрел еще. И спросил: Лена, ты была в секте?

Понимаете. Если бы он спросил, как я себя чувствую, я бы сказала – хорошо. Потому что это был автоматический ответ. Если бы он спросил, почему я плачу, я бы сказала – меня обидела Ивлева. Если бы он спросил, все ли у меня в порядке в жизни, я бы сказала – да. Потому что я правда считала, что у меня все в порядке. Я жила в квартире, с девушкой, у меня была работа, у меня ничего не болело. Я просто слышала, чего нет, боялась темноты и взглядов людей и хотела перестать быть.

Но он спросил очень конкретный вопрос, самый точный.

И я сказала: да, я была. Он спросил еще, я ответила. Я рассказала всю эту историю. И сказала, что мне очень жаль, но я не смогу написать статью, потому что я ничего не помню, а с техникой мы лажанули – видео почти нет, на аудио только шумы и мой голос. Он сказал: хорошо, про статью поговорим потом.

На следующий день меня вызвал Муратов. В кабинете сидел он, Соколов и мой редактор Нугзар Микеладзе – сейчас его нет в живых. Муратов начал очень мягко говорить, что они записали меня ко врачу. И завтра Лена Рачева меня туда проводит. И я, в соплях, в слезах, со слуховыми галлюцинациями, с планом убить себя – я начала на них орать. Я орала: как вы смеете? Вы что, думаете, что я – сумасшедшая? Какое вы имеете право – думать обо мне так?

На следующий день Лена повела меня ко врачу. Это была Клиника неврозов на Шаболовке. Лена нервничала и шутила, мне было все равно. Мы посидели у регистратуры, потом меня пригласили в кабинет. Врач приемного отделения был очень уставшим, вымотанным мужиком лет 40. Он расспросил меня про секту и про мое состояние. Когда речь зашла про суицидальные мысли, он сказал – я этого не слышал, ты этого не говорила. Мы не госпитализируем сюда людей с суицидальными намерениями, у нас нет реанимации. 

Я сказала: в смысле - госпитализировать? Вы что, хотите положить меня в больницу?

Он сказал: Да, и немедленно. У тебя очень тяжелое состояние.

Я заплакала. Он спросил, почему я плачу. Я сказала, что я не хочу быть психом, потому что психи – ущербные слабые люди, а я не такая.

Я помню, как он побелел. Положил ручку на стол, несколько раз вдохнул и выдохнул. И сказал: Я работаю в психиатрии 15 лет. Мои пациенты – самые храбрые люди, которых я знаю. Им не на что опереться – даже на себя, но они ведут битву с болезнью каждый день – и побеждают, и я помогаю им побеждать. Ты не смеешь, не имеешь права так говорить о них.

Потом он успокоился. И сказал: Ты не слабая. Ты какая угодно, но ты не слабая. Потому что ты жива.

Меня госпитализировали. Я провела там 1,5 месяца – меня собрали по кусочкам обратно. Мой лечащий врач сейчас у меня в друзьях на фейсбуке – он может придти в комментарии, если захочет. С тех пор у меня еще три раза случались депрессивные эпизоды – депрессия возвращается в 60% случаев, к сожалению. Но я уже знала, что это и как с ней обходиться. Я знала, что я сильная, и что эта мразь меня не убьет. Что я в этой битве не одна.

Собрали ли меня до конца – наверное, нет. Часть меня не вернулась. Я хорошо ощущаю эти провалы внутри. Все, что я любила до этого, немного полустерто, скорее отпечаток, чем настоящее. Но с тех пор у меня было 10 лет жизни, хорошие 10 лет, и много другого любимого и значимого в нее пришло. 

Тот фильм – не вышел. Когда я выздоровела, моим самым страшным страхом стало то, что кто-то про это узнает. Потому что все, я не смогу работать, кто всерьез отнесется к девушке, которой мозги промыла секта и которая попала в психушку? Пиздец же. Я посмотрела исходники и запретила использовать все, где было мое лицо. Журналист написал статью. Тренинговый центр закрыли. Этот тренер открыл другой – и продолжает набирать людей.

Я никогда не написала эту историю. Потому что я боялась. Боялась за свою карьеру, за свою репутацию. Сейчас я повзрослела и понимаю, что карьера и репутация сами по себе ничего не стоят. Если ты не используешь их для того, чтобы делать то, во что веришь. Вчера, когда ко мне в комментарии приходили неуязвимые люди, которые смеялись над Олегом – выжившим парнем из групп смерти, над Мурсалиевой, которая тащит эту ебучую тему под перекрестным огнем, над Соколовым, который продолжает долбить СК, надо мной, которая как дура разбиралась в международной практике и интервьюировала антропологов, вместо того чтобы присоединиться к ржущей тусовочке, над Мартыновым, который решил поговорить о том, где границы свободы и общего блага в этой истории (больше всего жутких комментариев получил он, пиздец, люди, что с вами), я хорошо это поняла. Я хорошо это поняла, потому что сама была такой в 21 год, когда весело шла в секту с камерой между сисек – потому что нет ничего, что может сломать замечательную сильную меня, потому что я неуязвима.

Неуязвимых нет.

Я думала закрыть комментарии под этим постом. Но я не буду, наверное – просто начну банить все живое по настроению. Поэтому, если вам надо попрактиковаться в неуязвимости, а также обсудить, какая я сумасшедшая тварь – идите на собственные странички или в предыдущий пост, там полная свобода.

Все.

Elena Kostyuchenko 

Вопросами того, как живут и как будут жить у нас в стране люди пенсионного возраста лично я занимаюсь довольно давно! Но тема реально набирает обороты и вот анонсировано создание еще одной структуры...

Некоммерческую организацию «Институт возраста» создает председатель Фонда развития цифровой экономики, бывший советник Президента РФ по вопросам развития интернета Герман Клименко.

По его словам, работа над созданием общественной организации, которая займется решением проблем людей пожилого возраста, обусловлена тем, что «наше государство абсолютно не готово к работе с этими гражданами».

«У нас в стране 1,7–1,8 млн человек с диагностированной болезнью Альцгеймера, с деменцией. По данным Росстата, всего в России 250 тыс. коек в специализированных учреждениях (возрастные, психиатрия, деменция), то есть 0,2% от потребности в них, а их должно быть 2,6–2,8 млн, то есть в 10 раз больше. Для сравнения: 2% населения США живет в домах престарелых, на 340 млн населения у них 6 млн таких коек. В Германии и во всех цивилизованных странах примерно такая же ситуация. Мы же в 90-х годах теряли инфраструктуру, раздали социалку, в том числе дома престарелых», – рассказал он порталу Medvestnik.ru.

Эксперт отметил, что Институт возраста призван объединить участников рынка – сильно раздробленного и неконсолидированного. 

«За последние 10 месяцев я объехал всех игроков этого рынка, благотворительные организации, разного рода владельцев сетей домов престарелых. И мы договорились скоординировать свои позиции, попытаться отринуть противоречия во взаимоотношениях как друг с другом, так и с государством. Мы попробуем сделать перемирие и договориться. Потому что глобальные задачи можно решать, только убедив власти, депутатов в том, что индустрия этого хочет», – заявил Герман Клименко.

К таким задачам он относит необходимость стимулировать государство строить дома престарелых: «На сегодняшний день денег у государства нет, тогда можно предложить условия для банков, частных инвесторов – такие, чтобы им это было выгодно делать. Я примерно понимаю, что для этого необходимо. Также нужно вводить новый вид социального страхования по уходу. Есть много задач, которые можно решить только совместными усилиями, они никому прямых преференций не принесут – только улучшение рынка».

Как рассказал Герман Клименко, учредителями Института возраста станут самые разные организации, работающие с пожилыми людьми: «Мы приглашаем всех игроков рынка взглянуть на проблему через призму возрастной, а не диагнозовой истории. Это тема ухода. Понятно, что с точки зрения технологий мы можем решить огромный пласт задач, которые облегчат контроль и мониторинг за такими больными».

Эксперт подчеркнул, что для реализации нового проекта не требуется особых денег: «У каждого участника есть свое помещение, свои ресурсы. Основная задача – это смыслы, самое ценное в этой истории – это люди с их экспертизой. Задача института – выступить для государства экспертом по разработке предложений, которые можно воплотить без денег, путем законодательных изменений».

По словам создателя института, чиновники не против такой идеи: «Я со многими говорил, тема всем интересна, – поделился наш собеседник. – Государство повзрослело настолько, что люди вдруг поняли важность этого вопроса. Выяснилось внезапно, что инфраструктура страны совершенно не готова к обслуживанию пожилых людей. Основная масса чиновников – в возрасте 50+, родители у них в возрасте 75+, и у каждого возникают проблемы, каждый сталкивается с неготовностью государства решать эти вопросы. Когда поднимаю тему, у людей меняются лица. Поэтому в этой части я вообще проблем не вижу».

Источник!