Я уже писал о американском городе Кливленде (ч1, ч2, ч3), но недавно попались на глаза рассуждения кливлендского раввина Даниэля Сильвера, образца 1985 года, повествующего о печальной судьбе своего города. Некоторые фрагменты весьма любопытны и если можно так выразиться интернациональны. Поэтому предоставляю слово почтенному раввину:

"Те кто полагают, что наше нынешнее незавидное положение проистекает из неумения себя правильно подать или зависит от запущенного состояния центральных кварталов, ошибаются.  Будущее города не зависит от развлечений и впечатлений, оно зависит от экономики.  В реальной жизни людей в первую очередь интересуют работа и перспектива, а уже после образ жизни и качество досуга.
Мы росли потому что обслуживали национальную экономику. Причина сегодняшнего упадка в том что страна больше не нуждается в наших товарах и услугах. Эпоха стали закончилась как и эпоха крупных стандартизированных производств. На дворе - век электроники и роботов, в чем мы совсем не сильны.
В отличие от многих других городов мы так и не оправились от Великой депрессии, которая прервала наш взлет. Мы были городом стальной эры, а Америка входила в эпоху хайтека. У нас не было производств, технологий и самое печальное - воли, чтобы разрабатывать новые продукты и завоевывать новые рынки. Новый век начинался, а лидеры города предпочитали думать что ничего не изменилось. Мы изображали страуса с предсказуемо печальными последствиями.

В Кливленде отсутствовали два важных условия, определявшие процветание некоторых американских городов в послевоенную эру: правительственного аппарата и передовых научных учреждений. Это было время роста государственной бюрократии и преобразования наших информационных и управленческих систем. Мы же - город доменных печей и ржавых металлических цехов, а не продвинутых лабораторий.
Наша молодежь богатая новыми идеями, уезжает, полагая что на новом месте сумеет себя лучше реализовать. Наша неспособность  вжиться в новые обстоятельства - неизбежный результат господствующего состояния умов, которое точнее всего можно назвать провинциальным. Долгие годы Кливленд был комфортным, консервативным и самодовольным городом. Те кто задавал вопросы о будущем, были вежливо выслушаны, но не услышаны.
Отцы города придавали мало значения новым идеям. Бизнес не поощрял научные исследования и разработки. Наши университеты жили на голодном пайке. Я не знаю ни одно крупного города с такой слабой академической базой. В начале века когда мы были доминирующей политической силой в штате, во время первой волны расширения государственной университетской системы, никто и не догадался создать крупный городской университет, который помог бы городу решать его проблемы. В 1950-е гг., во время второй волны, город также проявлял мало интереса и даже противился созданию госуниверситета. Позже отцы города поменяли свое мнение, но то что в результате получилось оказалось одним из самых слабых в научном плане ВУЗов штата. Ситуация к счастью меняется. Наши университеты пытаются взрослеть, но упущенные полвека дают о себе знать.
Некоторые полагают что академическое сообщество ограничивали из-за того что боялись появления значительной прослойки интеллигенции. Ученые и писатели имеют склонность к продвижению разного рода идей, будоражащих спокойную самодовольную элиту. Кливленд всегда отличался благопристойностью нежели критическим мышлением.

Кливленд заслуженно пользовался репутацией города с развитой социальной сферой, чье развитие обеспечивалось в частности крупными частными пожертвованиями. Но при этом мы отстали на десятилетия от городов чьи лидеры вкладывали средства, время и людские ресурсы в подготовку к 21 веку. В век хайтека старые фабрики с тысячами работников больше не являются доминирующей силой. Три четверти вновь созданных рабочих мест в последнее десятилетие появились на новых или малых предприятиях."

От себя добавлю, что слабая предприимчивость характерна для крупных промышленных городов в силу их социально-экономической специфики. Например в "Очень краткой истории Питсбурга" говорится следующее: "Эпоха предпринимательства сменилась эпохой крупных управленцев и Питсбург стал образцово-показательным городом мощных корпораций. Работы было полно и для белых и для синих воротничков и после возникновения профсоюзного движения в конце 1930-х гг. рабочие специальности стали даже более желанными (лукавит конечно, хотя профсоюзы добились значительных успехов в удовлетворении своих социальных требований). К сожалению обилие работы обернулось проблемой, потому что отвлекало потенциальных предпринимателей от своего предназначения – те просто шли работать по найму."

Раввин продолжает: "Банки не стремились поддерживать яркую талантливую молодежь богатую новыми идеями, но без денег. Мы все знаем людей, которые пришли в наши банки, получили отказ, собрали вещи и уехали в другие города и основали там успешный бизнес. Банкиры, на словах поддерживающие свободное предпринимательство, в основном выдают займы старым стабильным корпорациям. При всем их уповании на капитализм они не желают рисковать. В последние три десятилетия в Кливленде открылось на четверть меньше новых предприятий чем в других схожих по размеру городах.
В последние годы наметилось оживление. Значительное строительство в даунтауне. Строительство новых шоссе. Мы создали региональную систему общественного транспорта и госпитали. Но большие здания в центре могут остаться пустыми. Автобусам будет некого возить. Будущее Кливленда опирается в первую очередь на возрождающуюся экономику. Экономика зависит от ярких людей и новых идей, которые не возникают из воздуха. Идеи начинаются в наших школах, университетах и лабораториях. Качественное образование стоит дорого. И соответственно будущее Кливленда не может быть куплено "малой кровью".
К сожалению, в тучные годы мы не подготовились к временам, когда условия, сделавшие нас процветающими, перестанут работать. Наше будущее - быть второстепенным городом, но даже за этот статус придется побороться.  Нам ничего не светит, пока не избавимся от консерватизма, характерного для прошлых времен. Мы должны заставить наши мозги и воображение планировать развитие так чтобы городская экономика и городское сообщество, соответствовали образу завтрашнего дня."

Не знаю можно ли сравнивать Кливленд с Новокузнецком, но что-то общее безусловно есть. Понятно что города развивались в совершенно разных системах, и американское общество, основанное на частной инициативе, накладывало на кливлендскую элиту гораздо большую ответственность за будущее города.
В Новокузнецке же собственная, лояльная городу элита, практически не сложилась. Новокузнечан как и остальной советский пролетариат воспитывали в духе: прежде думай о Родине, а потом о себе. Промцентры должны были работать на общее благо и надеяться что государство их не забудет. А оно к сожалению забывало все больше и больше. Потому что государство это люди которые им управляют, а они хотят вкусно есть и мягко спать и чтобы их дети не остались в стороне от кормушки. Социалистический пафос с переходящими красными знаменами был уделом низших классов, тогда как высшие вполне обходились примитивным меркантилизмом и очень хорошо себя при этом чувствовали. Грубо говоря "новокузнецки" жили общими интересами, "кемеровы" - своими собственными, только для себя.

Возвращаясь к Кливленду скажу что Новокузнецк конечно никогда не достигал и половины того значения и влияния для своей страны, которое имел американский город. Значения, влияния и богатства. То, что осталось Кливленду в наследство от периода процветания  - намного существенней новокузнецкого достояния. Красивый старый центр бывшего Сталинска, в который государство вложило немалые средства, не способен самостоятельно генерировать доход и создавать рабочие места. В отличие, например от высококачественного здравоохранения - жемчужины Кливлендской экономики. Практически все основные направления постиндустриального развития в Новокузнецке находятся в зачаточном состоянии. Спасает только то, что и Россия в целом еще не так далеко продвинулась по этому пути. Роль промышленности еще высока, как и зависимость от сырьевых доходов. Наша постиндустриальная экономика убога, она практически вся держится на постоянных бюджетных вливаниях. Это экономика офисная, основанная на перетоке средств из производства в крупные центры государственно-монополистического управления, неконкурентоспособные на мировом уровне.

Основная задача это конечно демократизация государства, способствующая более разумному распределению средств и развитие конкуренции между центрами. К сожалению этого не видно. Нынешний режим собирается откармливать песца пока тот не станет совсем полным, необратимо полным, катастрофически полным.