Вождь дал смешное интервью журналу МАКСИМ. Ну, Василий - персона знаковая, разве можно пройти мимо этого материала? Но вот что меня удивляет: если Ростов носит высокое звание столицы хип-хопа, то отчего у нас не проводятся всегалактические конкурсы певцов и танцоров этого стиля? Не понимаю...
Баста состоялся и как главный в России по хип-хопу, и как человек литых мировоззрений и безоговорочного стиля. Мы лишили Басту его привычных нарядов в духе спортивного гетто. Но обещали вернуть обратно, если интервью получится.
Интервью: Сергей Рыбик
Ты помнишь первый наряд, в котором вышел на сцену? Это случилось в музыкальной школе: я был в мохеровом свитере, белой рубашечке и школьных штанах.
А в качестве рэпера? Выступил в обычных «трубах». Если кто помнит, продавались такие уе...нские «трубы», которые покупались на два размера больше, чтобы шире смотрелись. Плюс маечка. Ростов, 1996 год — какой там фэшн? Точно помню, что кроссовки были голубые, Adidas Torsion. У меня их потом с...дили. В 90-х на сцену я надевал самое лучшее. Точнее, самое чистое. Как говорилось в советское время, «прибереги это, внучок, на выход». У меня как тогда, так и сейчас не было икон стиля. Я придерживаюсь того, что встречают по одежке, а провожают по уму.
И тем не менее за какими брендами охотился в юности? Я, как герой песни 50 cent «Window Shopper», любил глазеть на витрины. У меня на районе был единственный магазин в Ростове, где продавался Reebok. Вот Reebok Pump Fury и кроссовки Nike Air Max — это было заоблачно!
Я так понимаю, первый гонорар ты вложил в эти кроссовки? Не угадал. Первый гонорар в двести рублей я вложил в фиолетовые джинсы Wrangler и замшевые туфли. Это было в 1998 году, перед дефолтом, когда доллар шесть рублей стоил... Я старик! Я получал гонорар за концерт еще до первого дефолта! Сегодня подсчитал, что вышел первый раз на сцену восемнадцать лет назад. «Мою игру» как раз пел во Дворце спорта!
Когда-то кроссовки были спортивной обувью, а сегодня с этим стилем заигрывает даже высокая мода. Сто процентов! Музыканты, спортсмены очень много сделали для легализации спортивной одежды. С другой стороны, смотри, в прошлом году в тренды вышли черные шлепанцы с белыми носками, а у нас в Ростове всю жизнь все в этом ходили. Ростов определенно задает вектор тренда!
20 апреля ты отмечаешь 35-летие. С каким настроением подходишь к юбилею? День рождения — это самый непонятный праздник. Это праздник родителей: они же меня родили. С чем меня поздравлять-то? Я заложник обстоятельств.
И где будешь отмечать? 23 апреля в «Олимпийском» и 25 апреля в Киеве. Десять лет прошло с того момента, как я в Москву перебрался, и 35 лет, как я перебрался на эту Землю. Чтобы не отмечать дни рождения, я делаю весной большие концерты. Все весело, люди всем залом кричат: «С Днем рождения!» — мне такое празднование нравится. Ожидается двухчасовая программа с песнями из нашего нового альбома со Смоки Мо. Я уже знаю, в чем буду выступать: белая рубашка, черные штаны и черные кроссовки удобные.
Бывает, что старые вещи становятся малы? Это происходит постоянно! Я то набираю, то скидываю — вечная борьба! Поэтому, как настоящий советский человек, беру с запасом, на размер больше, — шоб було! Как говорится, будет больше — ушьем, будет меньше — расточим. Ателье на мне наживаются.
У тебя самого есть марка одежды «228». Да, у нас много релизов: есть майки «Пуля навылет», «Run, Вася, Run». Мы следим за тем, чтобы у лучших людей постоянно появлялись новые вещи.
Это бизнес или хобби? Бизнес х...ый! Половина уходит на подарки, половина на самоокупаемости — и хорошо! Бизнесом надо заниматься в полную меру. А это так, больше ради прикола, чтобы свои «кишки» были.
Какая у тебя самая дорогая вещь в гардеробе? Куртка Stefano Ricci. Дорогая вещь, но это подарок. Есть вещи, которые нужны: костюмы, туфли...
На свадьбы? Ты понимаешь, редко-редко, но бывает, что надо куда-то одеться. Чтобы цивильно. Чтобы жена порадовалась — живет с таким охламоном... Знаешь, что круто? Люди знают мою музыку, в силу чего я могу заходить во все места в том, в чем хожу. Мне не надо подавать себя в обертке, и это величайшее достижение популярности. Но, когда случаются именины родственников, взрослых людей, нужно одеться цивильно. И мне нравится надеть костюм, рубашку и сесть в свой «роллс-ройс». Чувствую себя как чиновник! Ха-ха! Про «роллс-ройс» пошутил.
У меня только что возник странный вопрос: когда через десятки лет ты умрешь, то хотел бы лежать в гробу в цивильном или спортивном?? Ты не поверишь, у меня на рабочем столе есть даже отдельная папка, в которой на этот случай лежат музыка и фотографии. Я тебе серьезно говорю! Когда меня сфотографировали для MAXIM, я отобрал два кадра для этой папки. Ведь, когда умрешь, уже ничего не исправишь, да? Появятся какие-то деятели, доброжелатели, которые якобы меня знали... А так готовы фотка для могилы, эпитафия, музыка на вынос, на засыпание землей и на тот момент, когда все будут расходиться. Правильно, ну а чё? Очевидно же, что я умру. Очевидно, что мы все умрем. А отвечая непосредственно на твой вопрос, скажу, что и костюмчик уже есть, и туфельки. Все готово! Я жил как халям-балям, так пусть хоть последний путь пройдет идеально: камера, стедикам, вынос, пролеты, плачущие люди, хлопающие...
Кто знает об этой папке, кроме тебя? Мой товарищ по студии. Она под паролем. Называется «1980–20...».
Дай Бог, чтобы, как минимум, было 2080! Я, конечно, с благодарностью от Всевышнего приму все годы, но хочется оставаться в ясном уме, а не превратиться в злобного, циничного старого пердуна. Нужно, чтобы как в песне группы «Звери»: «Я ухожу, ухожу красиво!» Интервью Басты
Я общался на эту тему с Вячеславом Петкуном из «Танцы минус», и он сказал, что не собирается прыгать по сцене до пятидесяти лет и петь песни о летящих ангелах. В то же время смотришь на Rolling Stones и поражаешься их живучести. А ты отводил себе сценический срок? «Так, до сорока поработаю на сцене, а потом буду продюсировать или писать киносценарии...» Ты правильно говоришь, Rolling Stones до сих пор разрывают и фору дадут любому русскому Петкуну. Но я же не смогу сам остановиться. Ведь если начнется маразм и я буду к себе относиться как к мегазвезде, то перестану слушать людей, которые говорят: «Вася, ты уже старый хрыч, пора уходить!» Естественно, я буду упираться! И тут все зависит от друзей, которые смогут отравить меня.
Ты доволен резонансом фильма про своих друзей? Бюджет «Газгольдера» был 2,8 миллиона долларов, а собрали в прокате на миллион меньше. Очень, очень доволен. Год прошел с момента выхода, а о нем продолжают говорить. Хорошо ли, плохо, но продолжают. Многие после просмотра стали приходить на концерты: «Кто это? Что он себе позволяет? Кто этот человечек?» Как продюсерское решение — это было идеальное промо для музыкантов, сработало на сто процентов. Фильм может иметь слабые места, дочеты-недочеты, но то, что люди после увиденного сказали: «Сука, но они же молодцы!» — факт. Мы не взяли ни копейки у государства, ни у кого ничего не украли — сделали от души, да еще и с настроеньицем. Сейчас, кстати, готовим сценарий фильма «Газгольдер-2». Мы будем гнуть свою линию: «Баста-1», «Баста-2», «Баста-3», «Баста-4»... Я равнодушен к названиям. Больше парюсь о наполнении, а не о форме.
Может, ты увлекаешься нумерологией? Знаю в общих чертах о золотом сечении. Я верю в Бога, но ведь есть и колдуны, и люди, которые по числам узнают твое предназначение. Мне даже расклад делали. Насколько помню, концепция нумерологии заключается в том, что создается твой вектор: кто ты такой — созидатель или разрушитель. Я разрушитель. Помню, недавно в вагоне-ресторане мы выясняли всей группой, кто есть кто по китайскому календарю. И это просто разрыв: очень правдиво звучали наши психологические портреты! Я — Белая Железная Обезьяна.
Будучи Белой Железной Обезьяной, ты когда-нибудь помышлял о вегетарианстве? Как человек, живущий на просторах, где семьдесят процентов времени холодно, заявляю: вегетарианство не для меня. Вегетарианство — это условия, выдвинутые средой обитания. Если индус будет есть плохое мясо на жаре и при плохих условиях хранения, он может отравиться от палочки или иной инфекции. Поэтому он съест мандарин и пойдет дальше. У меня есть друг-вегетарианец, это печальное зрелище.
А как относишься к йоге? На йогу-кундалини, которой я занимался, нужно было приходить в шесть утра. Это п...ц для человека, который ненавидит время до часу дня, который отрицает существование этого отрезка времени как годного для жизни. Но это был интересный экспириенс. Я и спортом не занимаюсь. Концерты — вот мой спорт. Трижды в неделю. Мой рекорд — минус три с половиной килограмма, когда я выступал в термобелье и хоккейной майке.
Круто! Ну, хрен знает. Потому что жрать потом садишься и набираешь. За две недели я терял девять килограммов, потом набирал. Если я похудею и стану стройным, то вообще буду неотразимым суперстар! Молодой цыган Валера, вся жизнь впереди! Но поскольку надо конкурентам оставлять шансы, то буду некрасивым.
За последние десять лет весь протест сместился из рока в рэп. Рэперы не стесняются называть вещи своими именами. Почему хип-хоп молчит о драме, которая разворачивается между Украиной и Россией? Я свою песню об этом уже написал. В треке «Солнца не видно» есть строчка: «И плевать, кто решает — Москва или Киев». Какие гайки? Мне ничего не страшно говорить. Я говорю смело о том, что меня волнует, о том, что война — это ужас. Когда гибнут люди любой национальности и политических взглядов, это неприемлемо! Тут еще дело в том, что у музыканта очень большая ответственность и, не осознавая ее до конца, можно подлить масла в огонь... Для меня слушатели в Украине, где я выступаю постоянно, очень важны. Бабушка моя из Киева, дедушка — из Кривого Рога. У меня много близких в Украине, и я буду с ними общаться несмотря ни на что, никакие санкции не смогут повлиять на мои чувства к друзьям. А то, что два братских народа превратились в страшнейших врагов, — моя личная трагедия. Хочется мира и диалога! Единственный выход — общение. Мы должны говорить друг с другом и слышать. Думаю, мы все это переживем и выберемся. Искренне, сука, на это надеюсь.
Ну заголовок конечно для привлечения внимания. Тут просто два политэмигранта из бывшей Украины делятся своими впечатлениями о лечебных учреждениях: мой любимый Сергей Рулёв и Андрей Селезов. Как оно там в Киеве, я не могу точно сказать - полагаюсь на доброе имя написавших. Да и Больница водников, конечно, не совсем рядовая. Но тем не менее сравнить любопытно.
В 2010 году меня избили украинские милиционеры при задержании за акцию с требованием снести камень в честь Ющенко на Софиевской площади в центре Киева. Дежурный майор милиции Валерий Халматов ударил меня по почкам, что спровоцировало приступ предстательной железы.
Серьёзно обратиться к врачам я сумел только в марте 2015 года в Ростове-на-Дону, куда переехал после того, как вынужденно покинул Киев вскоре после нападения и пыток националистов на Майдане.
Так у меня появилась возможность сравнить медицину украинскую и российскую.
Территориально так получилось, что ближайшая поликлиника в Ростове оказалась ведомственная — поликлиника водников. Достаточно было предъявить страховой полис и предписание главврача Ростовской клинической больницы, как меня взяли на обслуживание. Сама поликлиника вызывала восторг, но после того, что я увидел в больнице водников на Пешкова, 34, у меня возникло жгучее желание поделиться этим со всеми.
Мне есть с чем сравнить — с 1994 по 2014 год я практически безвыездно прожил в Киеве и имел возможность наблюдать-созерцать всю «прелесть» отечественной (украинской) медицины.
О медицине я знаю не понаслышке, так как 4 года прожил с врачом первой, а потом и высшей категории — одна из моих жён была врач-терапевт. Кстати, впоследствии, работая на нескольких работах, моя бывшая жена сумела заработать себе на квартиру в Москве, и сейчас имеет еще и малолитражный автомобиль.
До 1991 года о советской медицине мне было известно по одному из лучших военных госпиталей на космодроме «Плесецк» в городе Мирный Архангельской области.
То, что я увидел в Ростове, — превзошло все мои предположения. В больнице я провёл всего лишь 5 суток, и мне сделали всего лишь обследования, то есть, просто целый ряд анализов и предписаний врача. Итак, то, что я увидел — полностью соответствует конституционным требованиям о бесплатной медицине. А кормят в больнице водников почти как в ресторане, только без применения кавказских специй.
Что же я помню об украинских больницах? Последний раз я побывал в киевской больнице № 17 на Щорса после нападения на меня майдаунов 5.3.2014. Врачи скрупулёзно и всесторонне обследовали меня с помощью и УЗИ, и рентгенов, обработали раны на пальцах, ссадины и гематомы, сделали марлевую перевязку и выдали справку без печати об обнаруженных повреждениях (если нужна печать — дадим по запросу милиции или суда). С больницы пришлось поскорее ретироваться, так как в ней лежали пострадавшие боевики с Институтской и Грушевского.
До этого, в году эдак 2008, я обратился со своими проблемами в больницу № 16 на Богдана Хмельницкого напротив Владимирского собора. Сначала мне написали на бумажке список необходимых медикаментов (приобретаются за свой счёт в одной из аптек при больнице). Я купил всё необходимое и передал их дежурной медсестре. После этого из палаты меня вызвал врач и предложил сделать операцию в кратчайший срок, но за 1500 грн. Половина этой суммы мною была уже потрачена на лекарства. Когда я спросил врача, а почему так много, он стал перечислять, сколько медиков, и каких специальностей задействованы в операции. Пришлось согласиться. Вскоре меня увезли на каталке, превосходно всё там сделали и отвезли обратно. Но при выписке я никакой выписной эпикриз так и не получил.
Да, и еще. В Киеве обычно в больнички я заезжал после проведённых мною акций протеста, типа закрашивания уличных табличек в честь Мазепы и Петлюры — так можно было уйти от мусорской расправы по ст. 173, 185 КУАП, чем я частенько пользовался.
Расскажу про некогда образцово-показательную клинику на Петра Запорожца,15, которую некогда открывал первый секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий. За 20 лет незалежности в этой больнице только то и сделали, что на металлической двери закрасили слово «пищеблок» и написали «харчоблок». Всё! Последние 10 лет на территории больницы повыводились даже собаки, так как мясо туда не привозят больше 10 лет. Больных кормили на 2,70 грн в сутки (это на 12 рублей в сутки в русских рублях — за эти деньги можно что купить стакан чая без сахара). Врачи в Киеве рецепты не выписывают, а пишут малявы — клаптики бумажки каждый врач в свою аптеку. На каждом этаже в киевских больницах пооткрывали по 2 аптеки, и каждый врач имеет свой процент от проданных лекарств. Поэтому украинские врачи пишут в малявы побольше и подороже.
Особая мерзость — простыни в украинских больницах — такое впечатление, что на них уже умерли по пять бабушек, а хозяйственники уже несколько раз эти простыни списали с книг бухгалтерского учёта. О такой роскоши как отдельный туалет в каждой палате на Украине простым людям можно только помечтать — туалеты все общие в коридоре, а канализационные стояки в них отремонтированы деревянными чопиками. Последний раз текущие ремонты в районных больницах Киева делали ещё при Брежневе.
Фотографии из киевской больницы на улице Петра Запорожца:
Но это не значит, что всё так плохо на Украине в вопросах медицины. Для начальства и богатых людей всё ещё оказывают медицинские услуги в бывшей больнице 4 главного управления в Феофании, а для богатеньких существует «Борис», который за твои деньги пришлёт автомобиль скорой помощи из Киева даже во Львов и обратно.
Теперь у меня есть, с чем сравнивать — что я увидел в России, и что я прошёл на Украине. Небо и земля! Страх и ужас! Впрочем, смотрите сами.
Сергей Рулев. 23 марта 2015 года
Добавлю немного и от себя (flackelf) В создании оепортажа мною была оказанна помощь Сергею. Дело в том, что свои старые фотки из украинской больницы, которые вы видите выше, он давно уже потерял. Сохранились они только в моем ЖЖ, в одном из постов еще аж 2010 года. Но это такое..
Это фотографии сделанные мною в киевской районной поликлинике, за пару недель до моего выезда из страны.
И еще. Россияне, у вас такое где еще сохранилось, не подскажете?
А это обычная поликлиника, в общем-то небогатом городе, столице Карелии - Петрозаводске. Думаю, что фотография говорит сама за себя.
Под катом пост некоего бойца, побывавшего в наших краях в командировке прошлым летом и осенью. Судя по описанию, стояли они где то в районе Новочеркасска? В общем то ничего особенного нет, любителям лайфньюса беспокоиться не стоит :)
Фотографии из крайней командировки в Ростовскую область полугодичной давности с мыслями на разную тему.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ Все ниже размещённые фото сделаны на территории Российской Федерации. Я не собираюсь с кем-либо в какой-либо форме обсуждать тему присутствия или отсутствия в какой-либо период на территории Украины регулярных частей ВС РФ, а так же как-либо комментировать какую-либо информацию из СМИ по этом вопросу.
Впервые увидел, как группировку в полном составе перебрасывают по воздуху. Летал на Илу с пехотой, ездил с техникой на эшелоне, но это совсем другое. На рулёжке стоят один за другим несколько Ил-76, рядом целая колонна в два ряда из машин обеспечения, МТО, наливняков. К самолётам туда-сюда снуют машины аэродромного обеспечения - я назначения и половины из них не знаю, узнаю только старенький КрАЗ-255 с цистерной на полуприцепе. Он поочерёдно подъезжает к Илам, стоящим в бетонных карманах вдоль рулёжки. У них, как и у нас, дел невпроворот.
Пока пехота обустраивается в теньке и начинает патрулировать район ожидания, я приступаю к насущным вопросам. Вместе с механиком-водителем и наводчиком-оператором проверяем машину. Ребята опытные, дельные, так что беспокоиться мне не за что. Приношу пару ПКТ, которые мы тут же устанавливаем. Всё бы ничего, но пальцев для фиксации пулемётов, в ЗИП БМД как-то совсем не хватает - 1 вместо 4. А машины то новые. Не долго думая, иду на головную машину и клянчу у механа один, недостающий мне для минимума, палец.
Стоя на башне первой БМД на высоте пары метров, смотрю вперёд, вдаль на убегающую к горизонту бетонную рулёжную дорожку - на ней готовят для нас самолёты, которые должны унести нас на многие тысячи километров, пусть и не от родного, но всё-таки дома. Оборачиваюсь назад и вижу длинную вереницу боевых машин, с копошащимися на них экипажами, собирающимися в далёкий и не лёгкий путь. Во всём, что окружает меня, чувствуется полная собранность и решимость. Наверное, так же много веков назад русская дружина уходила в дальний поход, что бы вернуться со славой и доблестью. Теперь это предстояло и нам.
Когда ты прилетаешь на юг, то сразу это понимаешь. Северные пейзажи с соснами и высокой травой сменяются жёлто-зелёным ковром из мелкой травы и узенькими деревцами. Ил похож на космический корабль, в который ты садишься в привычной для тебя обстановке, а выходишь в совершенно другой, совсем не похожей на ту, что была. Поездка на поезде не даёт такого ощущения - в огромных окнах вагона проплывают пейзажи тех мест, через которые проходит эшелон. Картины за окном меняются и ты любуешься красотами, замечая, как они меняются с каждым днём. Полёт же в самолёте похож на бросок игральных костей - никогда не знаешь, какое число выпадет. Ты просто закрываешь глаза, засыпаешь на пару часов и готовишься принять действительность такой, какая она есть. На аэродроме после выгрузки. Моя машина и мои ребята - наверно, самое дорогое, что у меня было в этой командировке.
Верным спутником все два месяца для меня был 5.11 Tactical RUSH 72 Backpack. Прошёл со мной от и до, и, не смотря не на что, держался до конца. Я остался им очень доволен и не разу не пожалел, что в свое время отдал за него приличные деньги. Если бы ему ещё объём догнать литров до 55, то был бы просто рюкзак моей мечты. Во внешнем кармане маленький штурмовой ранец - ССО РД-54, с которого я снял всё лишнее, сделав обычные лямки с грудной перемычкой. В боковых карманах находился НЗ воды и накидка на случай дождя. Внутри был запас БК. Почти всё время так и проездил внутри боевой машины. Снизу рюкзака - спальник Snugpak Softie Elite 4. Отличная вещь, жаль, что поспать в нём удалось всего пару раз. Коврик штатный - дрянной - в южном климате ещё ничего, но на севере достаточную термоизоляцию обеспечить не может. Я всегда ответственно относился к различным учениям, так что в плане сбора рюкзака для дальней поездки, проблем у меня не было - опыт неоднократный уже имелся, и я просто делал всё как обычно. Командировка просто добавила ещё немного знаний в копилку.
Марш по шоссе. Как оказалось, чуть не стал лично знаком с Алексеем perojects, правда, сам я этого особо не заметил - гражданские машины - они все на одно лицо. Движение по дорогам общего пользования всегда связано со своими сложностями. Почему то некоторые водители легковых автомобилей думают, что увеличенная дистанция между боевыми машинами специально придумана для них, и нельзя сделать ничего лучше, чем попытаться втиснуть своё "корыто" между двух семитонных БМД, движущихся порядка 60 км/ч... особенно под горку. Гусеница, отлично показывающая себя на бездорожье, очень плохо тормозит на твёрдом асфальте - она просто проскальзывает, так что один лихач, вылетевший из-за слепого поворота, где то в середине колонны, очень рисковал своей жизнью. Наверное, её ему было, не жаль. Мы двигаемся по крайней правой полосе, где позволяла дорога - съезжаем на обочину. Колонна растянулась почти до горизонта, хотя я иду чуть дальше середины. Шоссе уходит то на подъём, то на спуск, представляя взору прекраснейшие пейзажи - позднее лето, день, клонящийся к концу, солнце, собирающееся на закат. Я просто наслаждаюсь поездкой. Водители, проезжающих мимо машин сигналят нам, люди машут нам руками и улыбаются. Забавное ощущение. С некоторой периодичностью делаем остановки для проверки состояниям боевых машин – во время одной из них я и сделал это фото.
Новое место дислокации. Утро после длинного перехода. Пора ревизии и проверки всего имеющегося. Соседний пруд дарит отличную возможность освежиться телу и разуму… да и постираться можно. Вода больше напоминает кисель из серого ила, но в этих районах её не выбирают. Поодаль виднеется Дон, он ярко-синей змеёй делает изгиб и уносит свои воды куда-то вдаль к горизонту. Его гладь небесного цвета выделяется на общем жёлто-зелёном фоне. Вокруг рычание моторов и гул людских речей. Мы наполняем окружающую тишину звуками своего присутствия. Это поле, где хозяйничал лишь ветер, да пастух изредка выгонял своё стадо, стало нашим домом на долгое время.
БМД-2 после пожара и детонации БК. Ребята просто неудачно разогрели сухой паёк. В это с трудом верится, но машина реально была потеряна из-за халатности… причём глупой. Я не знаю всех подробностей, но общий смысл известен точно. Подразделение убыло для проверки и постановки задач, оставив на охране бронетехнике несколько человек, парни решили не тратить время зря и перекусить, а что бы не давиться холодными консервами, как и полагается, собрались их разогреть на таблетках сухого горючего. Всё бы ничего, но мужики явно не оценили окружающую обстановку, которая была крайне пожароопасной – сухая трава и всё к ней прилагающееся. Не в курсе, что и как пошло не так, но звуки близкого пожара и разрывов боеприпасов довольно ясно намекнули, что случилось ЧП, а машины медобеспечения группировки, резко сорвавшиеся с насиженного места и примчавшиеся к нам, подтвердили домыслы… Кому-то там чуть ПТУР не прилетел, но всё обошлось. Забавно было, в общем. Остатки позже притащили на ремзону, где разного рода механики потихоньку растаскивали эту груду жжёного метала на какие-то более-менее полезные детали, а все остальные просто глазели, как на экспонат в музее.
На юге умопомрачительные рассветы. Огромный красный шар медленно выползает из-за горизонта и заливает всё вокруг рыжим заревом нового утра. Горизонт ровный и прямой, как будто нарисован карандашом под линейку. Вокруг поля с пожелтевшей за лето травой, перемежающиеся с клочками зарослей из деревьев, которые больше напоминают кусты. Засуха. Ты выходишь на открытое место, подставляя лицо и тело медленно накатывающему теплу. Холод ночи уходит и только ледяной ветер пытается бороться с естественным циклом, пытаясь показать, что скоро наступит его время. Время, когда он будет править на этих просторах. Ранняя осень.
Утро на КПП. Уже достаточно светло, но солнце не может прогреть землю, как это было летом. Ветрено. Я снял брезентовую куртку и остался во "Флоре" старого образца, которую мы получили на подмен, и штатном свитере. Форма плотная и её не особо продувает. Израильская флисовая шапка оказалась очень кстати. Она мне немного велика, так что со своим похудевшим, тёмным от загара и пыли лицом я похож на бездомного сироту беспризорника, чем вызываю смех у своих старших сослуживцев. Вышитая на шапке пальма была сразу же определена, как орёл с огромным отвисшим хуем, что тоже стало поводом для шуток. Руки обветрились и потемнели - кажущаяся грязь давно уже не смывается, но постоянно ходить в перчатках тоже не вариант. Кружечка горячего сладкого крепкого чая помогает взбодриться и разогнать мысли, пока не придёт время идти за завтраком. Обе группировки с силами усиления и обеспечения занимают крупный участок поля между старым котлованом, который превратился в пруд и каменным карьером. Зелёные изгороди из корявеньких низких деревьев и больших кустов колючки закрывают нас от лишних взглядов. О полном составе сил я имею смутное представление. Сквозь наш анклав проходит одна единственная просёлочная дорога, которая перекрыта пропускными пунктами с двух сторон. На одном из них эти сутки и дежурит моё отделение.
Танкисты стоят с нами по соседству. Несмотря на всю видовую отдалённость, мы с ними в хороших отношениях. Танк – это, конечно, мощь! Достаточно залезть на него, что бы прочувствовать вес и толщину брони. Отрабатываем взаимодействие и работу в смешанном порядке. Аналогично мотострелковым подразделениям, по сути. Большим подспорьем стали устройства самоокапывания, которыми оборудованы Т-72 – это не одной на двоих БСЛ махать, в попытках выкопать капонир в твёрдой как камень и напичканной жёсткими корнями земле. Не забыли поздравить ребят с соответствующим праздником.
Артиллерийское прикрытие и огневую поддержку, случись что, обеспечивает наша батарея гаубиц Д-30. Артиллеристам есть, где разгуляться – колонна КамАЗов с прицепленными орудиями, вылетает на полном ходу из-за поворота каменоломни и устремляется через поле – не обращаешь внимания уже – отрабатывают развёртывание и смену позиции. А если не ездят, то с их стороны регулярно доносятся команды: «Батарея, к бою!» – тренируются на месте. Эти парни своё дело знают.
Каким-то таким я был там. Улучив минутку, сфотографировался на память. Не опрятный красавец с календаря ВДВ, но вроде бы и не оборванец. Просто старался соответствовать тому, кем назывался, тем знамёнам и флагу, под которыми ходил.
Ил работает как часы. При этом в оба направления. Когда прилетаешь домой, ощущения смешанные – тебя окружают знакомые места, знакомые лица, вроде бы ничего не поменялось, но ты понимаешь, что изменилось всё. Ты прошёл с этими людьми разными путями, и ваши дороги были слишком далеки друг от друга, что бы на перекрёстке вы могли пойти дальше вместе. Вы пожмете, друг другу руки и опять разойдётесь. Те же, кто был раньше тебе не знаком, но с кем ты разделил этот путь, как бы ты не старался, но навсегда останутся с тобой. Хотя бы в воспоминаниях. Ощущения сродни прилёту с другой планеты, по крайней мере, так как мы это себе представляем… Ил опять переместил тебя в пространстве и времени, и тебе опять привыкать к новой старой обстановке.
17 летний парень-сирота хочет летом пойти поработать.
15:11, 23.03.2015 dro63
У нас в школе-интернат начались каникулы. Это Коля. Совсем недавно мы дружно его поздравили с днем рождения. Сегодня подросток уехал в один из районов Ростовской области , чтобы поработать на капусте у одного ИП и заработать до пятницы 2000 рублей. И пока Коли нет... Меня директор школы-интернат попросила поискать работу сироте на лето. Ведь его, семнадцатилетнего уже никто в лагерь отдыха не возьмет. Может, друзья , Вы подскажите , или поможете? На следующей неделе я буду брать Колю и мы будем ездить по городу , чтобы найти работу. Коля готов работать на мойке, шиномонтаже . Он любит чинить.
О семикаракорском рыбном хозяйстве в свете импортозамещения -
"
Рыболовецкий колхоз, Семикаракорск, Ростовская область
Рыболовецкое хозяйство пережило и Советский Союз, и 90-е годы. Теперь донские рыбоводы возвращают в домашнюю кухню живого карпа, в докризисные годы вытесненного импортными лососем и форелью, а избалованные полуфабрикатами россияне вспоминают, как чистить рыбу.
На входе висит табличка «Рыболовецкий колхоз “Заветы Ильича”». В холле под стеклом лежат бархатные знамена с портретом Ленина, в окне просвечивает витраж с рыбками. На самом деле это ассоциация «Большая рыба» — чудом сохранившийся советский гигант, приспособившийся к новым условиям. Вместо традиционного портрета Путина в кабинете управляющего висит картина. На ней основатель колхоза Абрамов жмет руку донскому писателю Закруткину, фронтовику, автору повести «Матерь человеческая». Закруткин с Абрамовым были хорошими друзьями, а к истории здесь относятся с уважением.
В СССР крупнейших рыбоводных колхозов было четыре, остался только один, в Семикаракорске. Формально производство разбито на несколько малых предприятий, но фактически это все тот же советский колхоз, переименованный в ассоциацию. Здесь выращивают карпа, толстолобика и веслоноса, всего около 4000 тонн в год. Глава ассоциации Александр Ершов работает здесь с 60-х годов, пережил все кризисы новейшей истории, собирается пережить и нынешний.
Живая рыба против филе
Раньше живая семикаракорская рыба с трудом конкурировала с норвежской семгой и полуфабрикатами. В торговых сетях, по подсчетам Ершова, продавалось максимум по 30 кг в день — для большого хозяйства объем незаметный. Чтобы торговать рыбой в больших объемах, нужно было превратить ее в филе. «Знаете, если ленивая немецкая фрау чистит рыбу, то это не немецкая фрау, а русская жена, — говорит Ершов. — Хотя сейчас и русские жены уже не чистят, всем нужен полуфабрикат. А я этим бизнесом заниматься не умею».
За последние несколько месяцев ситуация изменилась: из-за обвала рубля и запрета на ввоз европейской рыбы избалованные покупатели вынуждены возвращаться к Ершову и его дешевому карпу. «Мы везем живую рыбу в Ростовскую область, Краснодар, Москву и Питер в специальных емкостях с подачей кислорода, — рассказывает начальник “Большой рыбы”. — Наш карп на рынке стоит 130–150 рублей, а норвежская семга была по 270–300. Но карпа еще надо чистить, а народ у нас ленивый, поэтому раньше лучше брали семгу. А теперь белорусы ушли с рынка из-за низкого рубля, семга взлетела до 900 рублей, и нашего карпа с руками отрывают. Приходится даже ценой притормаживать, чтобы еще на весну осталось».
Отечественная техника против времени
Производственные площади «Большой рыбы» — это система озер, связанных протоками. Вода в них набирается насосами из реки Сал, притока Дона. Когда рыба вырастает до нужной величины, воду из одного пруда сливают в другой, совсем маленький, где ее легко поймать неводом. «Вот пейзаж типичного рыбоводного хозяйства», — говорит Ершов. Мы проезжаем места, которые вполне сгодились бы для съемок левиафановой серости и беспросветной тоски. На берегу озера лежит перевернутый на бок и заросший камышами небольшой катер. Это кормораздатчик модели 15-07, которую перестали выпускать в 1987 году. «Этот — последний», — комментирует Ершов. Мы выходим из машины. Чавкая по грязи в городских ботинках, я то и дело хватаюсь за камыши, чтобы не завалиться в грязь, и иду фотографировать кормораздатчик. Мужичок в камуфляже и сапогах, главный на этом участке, заметив мой фотоаппарат, предлагает приехать на съемку весной, когда лодки будут покрашены и оснащены новыми моторами. «Лозунг какой-нибудь на борту напишем», — обещает он.
Пытаюсь выяснить, используется ли в хозяйстве что-нибудь импортное. «Да не знаю, — говорит главный по участку. — Лодочные моторы у нас импортные. Ну, может, удобрения какие. А так все наше. Рыбу-то мы зерном кормим. За этот год заготовили много малька, можно увеличивать объемы!» Позже на живорыбной базе я все-таки увидел импортную технику: китайские аэраторы, которые плавают по озеру и насыщают воду кислородом. «Купил за 36 тысяч каждый, — сказал мне главный на живорыбной базе. — И отечественные есть, хорошие, ставропольские. У них и мощность больше, но цена под 200 тысяч».
Длинный цикл против кризиса
Несмотря на импортную технику, «Большая рыба» похожа на тот самый бизнес, которому санкции помогли. Во всяком случае, на этом этапе. «Рыбоводное хозяйство — это та же ферма, — поясняет Ершов. — Разницы никакой, курицу вырастить, свинью или рыбу. Только курица 40 дней растет, свинья — 8 месяцев, а рыба — 2 года, не меньше». К тому же если в советские времена хорошо брали полукилограммовых карпов «на сковородку», то теперь меньше полутора килограммов не покупают. Но именно долгий цикл — залог сегодняшнего успеха «Большой рыбы»: хозяйство пока живет на деньги, взятые под старые условия, от 11% до 15%. Если санкции и почувствуются, то в мае или даже летом, когда могут подорожать бензин и удобрения. Еще более отдаленная перспектива уже зависит от того, сможет ли долгий производственный цикл обогнать кризис. И если серьезно подорожают кредиты, то хозяину все же придется сокращать производство: «У меня предельная рентабельность — 25%, если процент будет выше, то себе в убыток получится. Хотя в банке меня знают, пока что на 17% договориться могу. У меня кредитная история хорошая, ни одной просрочки».
Разговоры о том, что будет потом, Александр Ершов ведет неохотно. Чтобы поправить отечественное рыбоводство, нужно серьезно изменить пищевые привычки россиян и заменить добрую половину всей рыбной продукции, которую они съедали до кризиса. Если этого не случится, на рынок с большим удовольствием придут китайцы с пангасиусом — рыбой, которую в наших магазинах неправильно называют «морским языком». Китайским подходом к рыбоводству Ершов не устает восхищаться: «Меня на всяких там круглых столах затыкают: да что ты со своим Китаем тычешь. А что делать, если у них что лужа — то хозяйство. Каждое озеро в первую очередь должно давать еду, а уже потом быть местом отдыха. А у нас, чтобы воду из реки закачать, надо целую кипу бумажек получить и за каждую проверку тысяч 150 отдать. Я-то большой и могучий! А что остальным делать?»
