"Ранней весной, чуть только подсохла чернозёмная грязь, сплошной дощатый забор обозначил квадрат метров пятьдесят на пятьдесят, наглухо заткнув проезд через оживлённый перекрёсток. Сотни пытливых глаз из окрестных дворов всматривались сквозь щели и дыры, чем бы разжиться на разворачивающейся стройке. Ради чего она затеяна спросить было не у кого: после окончания дневных работ даже сторож на объекте не задерживался. Безмолвие, безлюдье и нарастающая интрига устраивали окружающих жителей: сколько  ценных для хозяйства досок, мешков с цементом, глыб гудрона было переброшено через забор с той стороны! Окромя этого богатства, днём грузовики подвозили и складывали огромные бетонные кольца, теснилась техника: экскаваторы, бульдозеры, краны. После того, как площадка была завалена материальными ценностями, появился вагончик для сторожа, впрочем, как не было, у кого спросить, ради чего всё это столпотворение, так и нет. Вагончик содержал инструмент да телогрейки строителей с касками - вот и всё, что открывалось взыскующему взору сквозь грязные оконца. Местные отнеслись поначалу к забору нормально - привычны были к прокладываемым и перепрокладываемым нитям трубопроводов, что чуть не каждую весну бороздили канавами асфальт. Однако забор таинственно безмолвствовал, не пытаясь протянуть руки-траншеи вдоль улиц. Не оставалось ничего иного, как шёпотом делать догадки, одна другой нелепее. Вскоре забор прервал своё молчание, явив любопытствующим обширный провал квадратного сечения, укреплённый и обустроенный по внутреннему периметру дощатыми лестницами, бегущими вверх и вниз под углом друг к другу через обширные площадки, коих по всей глубине провала насчитывалось две, или три. Но, вот когда над провалом встал во весь рост козловой кран и засновали вверх-вниз грузы, включая и огромные бетонные кольца, общественное мнение сошлось на том, что в Воронеже стали строить метро. Подкрепила слух, вроде бы виденная кем-то табличка "Метрострой". Правда, в голову никак не давалось, чем это захолустный пятачок заслужил, что первую станцию откроют здесь... Домыслы разбивались об логику вдрызг! Тогда вперёд выступила догадка, мол, это прорубают шахту для разведки, а потом и добычи полезных ископаемых. А что, если нефть открыли под протекающей неподалёку *****? Ребята, обследовавшие её побережье вдоль и поперёк и не раз пробовавшие вонючей жижи в поисках приключений, знали: отмыться от липкого мазута вперемежку с фекалиями бесполезно. Вот он, мазут, и просачивался год за годом сквозь почву, образовав нефтяные озёра под землёй. Теперь до них якобы дотягивается хозяйственная рука власти. Однако, виденное украдкой противоречило и этой теории. Так, Серёжа, каждодневно минуя это таинственное место по пути в школу, не мог не перемахивать забор и не интересоваться, свесив голову над колодцем, что там, да как. Это, даже, вошло в привычку - стоять, разинув рот, и поджидать, не случится ли чего-нибудь экстраординарного в освещённом подземелье. Из-за этого стал опаздывать к первому уроку. А разгуляться воображению было от чего! Там, на глубине двадцати - тридцати метров, дно колодца давало начало подземному пути, расходящемуся в обе стороны от отвесных стен. Пути, одетому в те самые бетонные кольца. Можно было рассмотреть, как по круглому тоннелю бегут рельсы узкоколейки. Однажды, он был вознаграждён: из тоннеля, сыпля искрами на стыках, вынырнул маленький, утюгоподобный электровозик с прицепом. Потрясённый, Сергей оттолкнулся от поручней над зияющей шахтой, и понёс в школу ошеломляющую новость: под городом строится система подземных бомбоубежищ. Друзья не поверили и, сорвавшись с уроков, понеслись удостоверяться в том, что не сбрехал. Однако, в тот день удача отвернулась.
           Тем временем, площадка внутри квадратного забора освободилась от бетонных колец, жизнь на стройке замерла. Тишина и безлюдье только подогревали любопытство. Сергей уж не раз, крадучись сходил широкими ступенями в бездну, но опасливо отступал назад: боязнь окрика: "Эй, ты что там без спросу делаешь!", а ещё больше встать на неведомых путях электрического тока и получить удар. Максимум, на что он разок решился - это протянул руку к пластмассовому пульту управления лебёдкой и понажимал кнопки. В ответ, в светлой выси узкого со дна кусочка неба немедленно ожил барабан, подвешенный к козловому крану. Вздрогнув, Сергей оставил пульт в покое.


          Конечно, планы исследования подземного Воронежа не могли не зреть. И вот тот день настал.
Резонно полагая, что в безлюдье освещение подземного горизонта обесточено, ребята вооружаются факелами - прибивают к торцу палки пустую консервную банку, и набивают её гудроном. Возможно, тем самым, со стройки... Втайне рассчитывая покататься на электровозе, проникают в туннель. Но, опасения подтверждаются: шахта мертва, дёргай - не дёргай рубильник. С развесёлой ездой приходится распрощаться, да это и к добру: меньше риск попасть под напряжение. Рельсы на месте, а вот электровоз укатил неведомо куда. В первую очередь их интересует направление, уводящее под школу, исследование противоположного приберегли на потом. Опасливо ступая меж рельсов - охотников испытать, обесточена ли узкоколейка нет! - привыкают к темноте, втягиваются в ход. Сколько они так идут - уже никто не представляет, а любопытство всё ведёт и ведёт за собой. Нет, они не вернутся назад, не захватив с собой открытые там подземные галереи и бункеры!
Кажется, ход делает лёгкий уклон в направлении их движения - ноги так и просятся вперёд, издавая гулкий, закольцованный, пыльно-бетонный звук. Вначале, когда ещё брезжил удаляющийся кружок устья, шагалось беззаботно, затем он померк, и придавила неизвестность. Встал вопрос: доколе двигаться вглубь? Жора высказывает предположение: тоннель ведёт к Дону, оканчиваясь узким колодцем где-то посередине высокого склона над рекой. "Зачем, зачем?  Чтобы набирать воду!.." "А, может, ведёт под Дон, под воду?" Эх, не ведают, как близка их догадка к истине! Договариваются идти до упора, пока не станет под ногами плескаться вода.
        Жоре идти труднее всех - сутулясь, вынужден держать факел на уровне глаз, ловя лицом мазки коптящего пламени. "На кой чёрт потащился я сюда? Только бы выбраться поскорее!" Ему стало мерещиться, что он - муха, скребущаяся по стеклу внутри закупоренной  бутылки. "Сколько же ещё идти? Должно быть, миновали школу - там, надо мной. Столько идём и идём!" Любопытство испарилось, захватив с собой силы. Славик с Сергеем приутихли, тащатся сзади по затхлой этой кишке.
        Вблизи колеблющийся свет факела выхватывает размытое препятствие. Любопытство вновь возрождается, ускоряя ноги. На ощупь натыкаются на тот самый электровоз, наверное, отогнали от входа, чтобы не раскурочили любопытствующие. Электровоз носом своим упёрся в пробку, сложенную из мешков цемента. С облегчением понимают: дальше пути нет. И потом - назад топать о-го-го! Взбираются в вагонетку - прицеп, рассаживаются по железным бортам, давая себе передышку. Каждый думает под учащённое дыхание о своём. Жора почувствовал себя малым клопом, гребущим в токе крови в кровеносных жилах под кожей  Земли. Сергей задумался, почему его душа, зарывшись в тёплую, уютную тесноту, тая́, порой, в непознанной глубине всякую гадость, всё равно стремится ввысь, к свету, на простор? Стоит лишь захотеться петь... А Слава, тот просто вообразил, как, не дай бог, по бетонной трубе хлынули потоки воды, которая смыла их и потащила и они, захлёбываясь, расцепив руки, отдаются во власть неумолимой стихии. Бр-р-р!
        Пора назад. С неохотой покидают насиженные борта, чтобы потянуться в обратный путь. Внезапно, Георгию приходит в голову мысль, и он запевает битловскую "Come Together". Слава с Сергеем поддерживают, беря на себя роль бас-гитары, ударных и остальных участников легендарной группы, отбивая на ходу такт по круглым бокам колец. Передвижной рок-концерт под факелы коптящего пламени, сопровождаемый эхом, сдавленным бетонной хваткой. И, - надо же! - помогает. Идти становится бодрее, ноги делаются легче, глаза высматривают желанный кругляшёк выхода. Действо настолько по душе исполнителям, что они вдруг отставляют желание побыстрее выбраться, останавливаются и предаются рок-стихии, оживлённо размахивая факелами. Напевшись, страгиваются дальше, вспоминая на ходу, чего бы ещё поорать. С удовольствием представляю удивлённые физиономии Леннона и Маккартни при виде доносящейся из бетонных труб, да ещё чёрт знает в какой дыре, родной мелодии!"