В Мосгорсуде ждут бывшего депутата Госдумы Константина Ширшова, обвиняемого в попытке продать мандат за 7,5 млн евро. Двое сообщников экс-депутата уже осуждены за мошенничество. Константин Ширшов виновным себя не считает. Ширшов, по данным следствия, вместе с помощниками депутатов на общественных началах в период с июня по июль 2011 года предложил одному из жителей Подмосковья включить его кандидатуру в федеральный список с гарантией избрания в Госдуму за 7,5 млн евро. После передачи части взятки Ширшов вместе с сообщниками был задержан в московской гостинице «Националь». Соучастниками коммуниста были бизнесмен Вадим Гуржия, бывший помощник депутата Госдумы пятого созыва от «Справедливой России» Константина Бесчетнова Владимир Мясин и бывший руководитель протокольного отдела «СР» Леонид Карагода. Мясин и Гуржия уже получили по 3 года колонии, а Карагода — 2,5 года. Ширшов, находящийся под подпиской о невыезде, продолжает отрицать свою вину. Это уголовное дело в очередной раз доказывает, что КПРФ - Криминальная партия РФ.
Вице-спикер Госдумы, секретарь генсовета «Единой России» Сергей Неверов получил ответ на свой запрос из Центрального Банка России. Он просил ЦБ разобраться, куда и на что пошли огромные деньги — 135 млрд рублей, выделенные государством банку «КИТ Финанс».
В документе Центробанка прямо указывается, что именно Алексей Кудрин, на тот момент министр финансов, рекомендовал Банку России предупредить банкротство «КИТ Финанса». Решение по восстановлению платежеспособности банка было принято на совещаниях в 2008–2009 годах у министра финансов Алексея Кудрина.
Если кратко о ситуации, государство благодаря Кудрину с 2008-2009 года спасала банк «КИТ Финанс» от банкротства. В это время владелец банка «КИТ Финанс» Александр Винокурова неплохо набил себе карманы. С 2007 по 2008 год его состояние было $200 миллионов, а начиная с 2008 по 2009 ровно тогда, когда у банка начались проблемы и государство выделило 135 млрд рублей, у Винокурова уже насчитывалось состояние в $1,3 млрд.
Успех!
Санация банка «КИТ Финанс» стала самой дорогой в истории российской банковской системы. В конце 2008 года Александр Винокуров ушол из «КИТ Финанса». После чего появляется канал «Дождь». Совладельцами телеканала выступают супруги Александр Винокуров и Наталья Синдеева. В этой ситуации у меня возникает вопросы к Кудрину и Винокурову. Кудрину: получил ли что-то Кудрин с этого ? Вопрос, скорее всего, не ему лично, а к прокуратуре, которая, на мой взгляд, должна детально разобраться в ситуации.
Винокурову: имели ли место в банке серые схемы? Вопрос риторический, но все же задать его стоит.
А дальше можно думать о том, как Винокуров связан с Кудриным, есть ли коррупционная составляющая в этом деле, чем так банк «КИТ Финанса» выделился в сравнении с другими банками. Все размышления на эту тему есть не что иное, как предмет для возможного расследования и проведения проверки правоохранительными органами.
Не могу не заметить такую вот интересную штуку. Если Вы когда-нибудь смотрели телеканал «Дождь», то знаете однобокость подачи информации, в основном на нем поливают грязью представителей власти и не редко обманывают своих зрителей- читателей. Канал несомненно является приверженцем либерально-оппозиционных взглядов. Буквально флагман трансляции оппозиционных лидеров. Тут и Кудрин не против был давать этому каналу интервью, сходить на митинг, постоять с лидерами оппозиции.
Если подтвердится факт того, что были коррупционные составляющие между Винокуровым и Кудриным, а благосостояние Винокурова, которое он получил к концу 2009 года, напрямую зависит от этого, то история весьма эпична. Эпична потому, что канал по факту был основан на коррупционные деньги, на сворованные деньги, но является рупоров «честности» и «справедливости»! Разумеется, данный факт меня возмущает. Неверов, надо заметить, занялся, на мой взгляд, правильным делом, а результат этого дела зависит уже от профильных ведомств.
Существует несколько полярных мнений о том, что собой представляет и должна представлять, так называемая, молодежная политика в политике. Есть те, кто считает ее фикцией и пустой тратой бюджетных средств. Другие же не видят ее иначе как ходьбу строем своеобразных пионеров с комсомольцами. Для третьих (включая достаточно большое число самих работников по делам молодежи) – это огромное количество увеселительных массовых мероприятий (что, в общем-то, понятно, поскольку они позволяют чиновникам продемонстрировать результаты своей деятельности в формате здесь и сейчас: типа того, посмотрите, сколько молодых людей поучаствовало в конкретном мероприятии).
В результате попытки скрестить имеющиеся субъективные представления о том, что все-таки это такое, и бесконечного волюнтаризма в принятии решений, мы имеем абсолютно недееспособный организм, который критикуют все кому не лень, но который при этом и не думает меняться, пожирая из года в год наши с вами налоги. Тон, разумеется, задается на федеральном уровне, но и субъекты РФ с муниципалитетами ничуть не отстают.
Наш регион, к сожалению, пока что тоже живет в существующем тренде. Что в свою очередь выражается в миграции молодых ульяновцев не только в Москву, но и соседние регионы (какие миллион жителей Ульяновска к 2020 году, откуда бы ему взяться?), пессимистичном восприятии возможностей проживания и работы на территории области, возвращении массовой подростковой и молодежной преступности (да-да, она никуда не исчезала, но при этом в последнее время набирает ужасающие масштабы) и прочем, и прочем.
Причин происходящему несколько.
Это и вышеназванный волюнтаризм (никакой наукой (психологией, педагогикой, социологией, политологией и т.д.) здесь и не пахнет).
Это и упор на де-факто одну единственную категорию молодежи- студентов высших и средних специальных учебных заведений, реже старшеклассников (как будто, кроме них никакой молодежи больше не существует – при таком подходе мы никогда не увидим внятных госпрограмм по удешевлению ипотеки, повышению квалификаций, в том числе и за рубежом, нормально работающего социального лифта и т.д. и т.п. – это не студенческая проблематика в принципе).
Наконец, это категорическое нежелание заниматься межведомственным взаимодействием. Как, есть вопрос об отсутствии возможности заниматься сортом – нет-нет, это к спорткомитету. Что-то там нужно в школе сделать –это тоже не мы, это образование. Культура – к министерству культуры, предпринимательская инициатива – и тут не мы, а департамент предпринимательства.
Мы- только КВНы и прочие увеселительные мероприятия. А еще деньги можем раздать НКО в форме грантов. Так что, если какая проблема, пишите заявку грант и, возможно, его поддержат.Возможно, потому что «ртов» много, а пирог один и маленький. Никакого представления о том, что управление молодежной политикой – это, прежде всего, это управление процессами на межведомственном уровне (в случае с Ульяновской областью – правительственном уровне) попросту нет. Оно и понятно, гораздо проще придумать удобные себе рамки, а потом рассуждать о том, что на эти «рамки» выделили очень маленькое финансирование.
Очевидно, что с такой молодежной политикой (для понимания я критикую не людей, а устоявшуюся систему) мы никуда не взлетим. Если только совсем не улетим.
Нам нужны переосмысление этой деятельности, новые системные и прорывные проекты, которые бы давали реальный результат, а не количество молодых людей, порадовавшихся жизни на очередной тусовке.
Не забывая о студентах и школьниках, намнужен разворот в сторону тех, кто уже работает (проблемы трудоустройства, карьерного и профессионального роста, и главное, ЖИЛЬЯ для молодых). Если, конечно, мы не хотим, чтобы молодежь уезжала из региона в поисках лучшей жизни. Пока что все именно так.
Нам нужно четкое понимание, что происходит с молодежью в сельских муниципальных образованиях (вплоть до конкретного населенного пункта). У муниципалитетов нет ни денег, ни кадров (в необходимом количестве) для самостоятельного решения всех проблем.
Нам нужно вплотную заняться темой «трудной» молодежи. Перебрасывание вопроса молодежной преступности на плечи правоохранительных органов ни к чему хорошему не приведут – у них задачи другие: не воспитывать, а наказывать по факту.
***
Продолжать список из того, что нам нужно, можно долго. Это лишь малое количество реальных «хотелок». Но понятно, что главное, что нам нужно (чтобы слова не оставались пустыми звуков), это смена приоритетов.
Это будет больно.
Это будет страшно (для тех, кто сегодня рулит молодежной политикой).
Хочу поблагодарить «Мозаику» и Бориса Егорова за статью, посвященную моей заметке о реалиях молодежной политики в стране и регионе. Пишу об этом без сарказма. Приятно, что уважаемое издание обратило внимание на проблему. Пусть и через призму сомнений в чистоте моих помыслов. Понимаю, что публицистика – это не журналистика в чистом виде. Понимаю, что она предполагает творческий полет мысли, бывает в противовес существующим фактам. Некоторые фактологические ошибки, увы, присутствовали и в этой статье. Но ничего страшного. Не должен же автор постоянно следить за моей общественной деятельностью, ради одного материала. Единственное, во избежание слухов все-таки позволю себе прокомментировать отдельные тезисы. а) Автор предполагает, что моя «жесткая критика» связана с борьбой за место руководителя департамента по молодежной политике. В реальности подозрение в подковерной возне за должность полностью несостоятельно, потому что она уже занята. Насколько я знаю, решение по кандидатуре руководителя давно принято. По слухам это место в ближайшее время займет Артур Сирачев. Хорошая кандидатура, знаю Артура давно. Умный, честный и креативный человек. б) Автор задается вопросом, почему критика может появиться только в «определенные моменты». На самом деле я никогда не стеснялся критиковать молодежную политику. Критика была разной по существу и накалу, и она была публичной. Можно вспомнить долгоиграющую историю с утверждением областной целевой программы «Молодежь Ульяновской области на 2011-2013 г.г.». Тогда нам удалось в ходе открытой дискуссии и жарких споров развернуть первоначальный вариант программы, заставить чиновников привлечь к разработке нового документа общественность и экспертов. Большая заслуга в этом принадлежит, кстати, Сергею Гулькину. Вот одна из моих статей того времени http://simcat.ru/news/14351. Как видите, мои высказывания последовательны. Сколько было постов в ЖЖ и реплик в социальных сетях - сложно сказать, но их было немало.
***
Завершая, я хотел бы остановиться на критике автора по поводу содержания моего поста. Отвечая на вопрос о том, можно ли остановить отток молодежи из региона в столицы, автор пишет, что <нет, это естественные процессы трудовой миграции, это проблема масштаба региональной экономики и темпов ее развития>. Согласен с тем, что проблема миграции вызвана экономическими перекосами. Но категорически не согласен с тем, что ее невозможно остановить. В свое время никто и поверить не мог, что в Ульяновскую область будут массово заходить инвесторы. Так что возможно, хотя и невероятно трудно. Попытаюсь объяснить. Какие причины толкают молодежь на переезд? Могу ошибаться в последовательности (об этом должна говорить социология), но чаще это более высокие возможности для заработка, карьеры, в меньшей степени это желание жить в более комфортном и инфраструктурно развитом городе. Да, мы не можем пока конкурировать, к примеру, с Москвой или Казанью по уровню доходов. Да, в ближайшем будущем, в нашем регионе не будет того количества досуговых и культурных заведений, которые есть в названных городах. Но, предлагаю, задаться другим вопросом – что является сдерживающими факторами переезда? Это - возможность приобретения жилья в собственность сейчас или, по крайней мере, в обозримой перспективе. Это – семья и дети. Это - возможность профессионального роста без переезда на постоянное место жительства в другой город. Это – региональный патриотизм, чувство региональной идентичности, подкрепленные уверенностью в завтрашнем дне. Исходя из этого, можно двигаться дальше, расписывая, как сейчас модно их называть, «дорожные карты» с конкретными программами и мероприятиями. Причем делать это на основании не чьих-то субъективных представлений, а научно обоснованных предложений. От педагогов и психологов мы должны услышать, какие новые воспитательные технологии нужно внедрить в образование. От экономистов получить анализ возможностей региональной экономики и ожидаемого эффекта от предлагаемых программ. Без социологов будет сложно разобраться в истинных причинах и мотивах молодежи и так далее.
