Интересная статья на arzamas.academyо том, как наших казаков воспринимала просвещенная Европа. Меня то в школе учили тому, что парижанки чепчики бросали и русскими словами называли сети быстрого обслуживания - а оно видишь как было то, не совсем однозначно...
Русские оккупационные войска во французских текстах, карикатурах и словарных статьях
Французы стали проявлять интерес к казакам с начала XIX века, столкнувшись с ними на поле боя. В 1907 году во Франции вышел словарь арго, в котором в статье «Русский» приводился следующий афоризм: «Поскребите русского — и вы обнаружите казака, поскребите казака — и вы обнаружите медведя». По словам составителя, это изречение «намекает на внешний блеск цивилизованных русских, более или менее вышедших из состояния дикости, и употребляется в отношении людей, у которых красивая наружность скрывает тайные пороки».
Афоризм этот приписывается самому Наполеону, который действительно описывал русских как варваров и идентифицировал их в этом качестве с казаками — как и многие французы, которые могли называть казаками и гусар, и калмыков или башкир. В некоторых случаях это слово вообще могло становиться синонимом легкой кавалерии.
Сибирский казак. Карикатура издательства Jean. 1814 год
© Brown University Library / Anne S. K. Brown Military Collection
По мере приближения союзников к Парижу по Франции начали расходиться слухи о казаках — страшных, непобедимых, жестоких и жадных.
В 1814 году в Париже вышло "Историческое описание жестокостей, совершенных казаками во Франции« — хроника, в которой фиксировались даты, названия мест и имена преступлений, по сведениям составителя совершенных казаками. Там, в частности, рассказывалось о «младенцах, зарезанных в колыбелях», чуть было не зажаренном ребенке, осквернениях храмов. В одной из записей «Исторического описания» о поведении казаков рассказывается:
«Эти варвары жутко выли, повернувшись в сторону столицы; было видно, как некоторые, набрав в руки пепла, швыряли его вверх, крича изо всех сил: „Париж!“».
Жительница города Этамп в письме от 10 апреля 1814 года описывала казаков следующим образом:
«Есть даже и такие... которые не имеют человеческого образа, все лицо их покрыто длинной, в шесть пальцев, бородой, одеты они в медвежьи и черные овечьи шкуры. На них смотреть нельзя без ужаса; к счастью, таких меньшинство».
Вот еще одно описание:
«Огромного роста, в нахлобученных мохнатых шапках, они таращили налитые жестокостью глаза, потрясали пиками, обагренными кровью, а на шее у них болтались ожерелья, состоявшие из человеческих ушей и часовых цепочек... Париж был полон этих раскрашенных чудовищ».
Дегуманизация, вообще характерная для формирования образа врага, слилась тут с привычным еще с XVIII века уподоблением русских медведям. В книге, основанной на свидетельствах очевидцев пребывания казаков в Шампани и Бри , рассказывается:
«Когда мы увидели, как по улицам скачут на своих маленьких нервных лошадках эти ужасные северные медведи... с козлиной бородой, в меховых жилетах мехом наружу, с пистолетами за поясом, с пиками, надетыми на жерди восьми футов, грязные, точно свиньи, извалявшиеся в грязи, тараща глаза, в которых застыли убийства и грабежи, мы сразу решили, что беженцы, рассказывавшие нам о них, были правы, когда обратились в бегство, и что они не обманули нас на их счет».
Казаки в Шампани. Карикатура издательства Jean. XIX век
© Bibliothèque nationale de France
В 1812 году Наполеон поручил историку Шарлю Луи Лезюру написать историю казаков (вышла она только в 1814 году и парадоксальным образом два года спустя получила награду от Александра I). Это огромный труд, составленный из сведений западноевропейских источников, в котором, в частности, сообщается об остром зрении казаков, их тонком слухе, развитом обонянии и закаленном теле, невосприимчивом к суровому климату; о «силе и быстроте их коней, маленьких, как будто плохо сложенных, но привыкших, как и их хозяева, преодолевать жажду, голод, холод и усталость», а также об их чрезвычайном бесстрашии. Впрочем, по мнению Лезюра, казаки не так уж непобедимы — из-за «отвращения к какому бы то ни было порядку и дисциплине».
Казаки под Бриенном. Карикатура издательства Chéreau. 1814 год
© Brown University Library / Anne S. K. Brown Military Collection
Характерные свидетельства того, как представляли себе казаков французы, содержат словари. В XIX веке французское слово cosaque («казак») приобрело дополнительные значения: «страшный и жестокий персонаж», «хам», «мародер». Кроме того, появилось прилагательное cosaque — «жестокий, грубый», существительное cosaquerie — «внезапное вторжение вражеского отряда, заканчивающееся грабежом» и «жестокость, совершаемая с радостью, из чистого удовольствия причинить зло», глагол cosaquer — «оглушать», причастие cosaqué — «потерпевший обращение, подобное казацкому», «захваченный в плен казаками», в женском роде — «изнасилованная», а также выражение à la cosaque — «нахрапом», «наскоком».
«Высшее счастье казака — пить и воровать». Карикатура издательства Genty. Начало XIX века
© Bibliothèque nationale de France
Следы образа казака-страшилища или разбойника, которым пугают детей, сохранялись в фольклоре и в XX веке. Так, во Фландрии в середине XX века был записан такой рассказ:
«Офицер приказал одному казаку: „Заруби вот этого младенца!“ Но тот не мог убить ребенка просто так. Он не решался. Тогда он перевернул колыбель и проткнул ее саблей. Да, казаки были люди жестокие — всегда повторял отец. Девушки мазались навозом, только чтобы казаки не сделали им дурного».
