«Однако, уже первые сутки, после старта первого этапа показали, что трафик, ранее сворачивавший на Шаронова не сократился, и, несмотря на сомнительный выигрыш по времени относительно маршрута по Конева, в полном объеме распределился на узкую ул. 1-я Рыбачья. Документально 1-я Рыбачья является дорогой общего пользования, однако, по факту, ее ширина и качество не позволяют обеспечить необходимую пропускную способность и безопасность при таком объёме транспортных средств», - признали в мэрии.
Мэрия не стала нагнетать, но решила вопрос интересно. Она со среды 16.10 решила перекрыть дополнительно к Шаронова еще и улицу 3-ю Островскую, от поворота на Водпуть до поворота на ул. Шаронова.
С одной стороны - это решение.
Однако, на мой взгляд, решение должно и может быть иным! Ни Шаронова, ни, тем более, 3-ю Островскую нет необходимости перекрывать сегодня. Новая дорога почти везде проходит вне существующих дорог, кроме той самой 3-й Островской. Соответственно, сегодня строить нужно как раз там, где дорог нет (между Перелета и Архитекторов, параллельно Шаронова, от метромоста до 3-й Островской).
А движение по Шаронова и 3-й Островской нужно открыть. Если нужно переложить коммуникации, то сделать это и снова открыть улицу.
Перекрытие улицы Шаронова более чам на год - это нонсенс! План организации строительства не может нарушать закон. Проезжая часть улицы Шаронова практически не затрагивается. А 3-ю Островскую можно делать в последнюю очередь.
Мы ставим раком Левый берег на год для чего? Ради кого? Подрядчика? Мэрия на стороне жителей или кого?
Вот записка генерала Паласа от 15 июля 1939 года просто поразила меня, насколько все товарищ понимал и предвидел.
г. Москва 15 июля 1939 г.
№ 600/S Секретно
экз. № 1
О заключении трехстороннего соглашения между Англией, Францией и СССР.
Имею честь направить Вам для сведения при сем прилагаемую копию записки с изложением моего мнения о нынешнем положении переговоров относительно заключения трехстороннего соглашения между Англией, Францией и СССР.
Эта работа была поручена мне нашим послом, г-ном Наджиаром, передавшим ее содержание телеграфно в свое ведомство за № 699 от 15 июля.
Палас
РГВА. Ф. 198к. Оп. 2. Д. 466. Л. 43. Подлинник. Имеется печать французского военного атташе в СССР. На французском языке.
Перевод с французского языка Л.И. Кудрявцевой.
Приложение
Записка французского военного атташе в СССР О.-А. Паласа о стратегической обстановке на востоке Европы и ее влиянии на позицию правительства СССР по вопросу заключения англо-франко-советского договора о взаимопомощи (с приложением карты стратегических коммуникаций)
г. Москва 13 июля 1939 г.
№ 599/S Секретно
экз. № 1
Записка «Стратегическая обстановка на восточном фронте Европы. Ее вероятное влияние на позицию советского правительства в переговорах относительно заключения трехстороннего соглашения между Англией, Францией и СССР»
Изучая нынешнюю стратегическую обстановку на восточном фронте, поражаешься ее сходству с обстановкой, знакомой нам по сентябрю 1938 г.
Польша полностью изолирована от своих союзников, Франции и Англии, как это было с Чехословакией. По своей собственной воле она лишилась, на сегодняшний день, эффективной советской военной помощи, отказав в любом прохождении войск по своей территории.
Сегодня, также как и в 1938 г., Россия может вести боевые действия против Германии на суше только в Восточной Пруссии, воспользовавшись проходом, полученным в результате переговоров с Эстонией, Латвией и Литвой или затребованным у них в благоприятный момент.
В нынешних условиях, таким образом, эвентуальные совместные действия с СССР против Германии могут быть проведены только в следующих формах:
a) в виде материальной помощи Польше (сырье, боевая техника…);
b) в виде действий советского флота на Балтике; впрочем, эти действия очень сомнительны, поскольку в этом море СССР обладает очень незначительной протяженностью берега и всего лишь одним военным портом Ленинграда – Кронштадтом, свобода которого в большой степени зависит от доброй воли Эстонии и Финляндии;
c) в виде действий авиации, главным образом в Восточной Пруссии, по согласованию с Польшей;
d) в виде концентрации советских войск в соответствующих пунктах своей западной границы для того, чтобы в любой момент осуществить быстрое вмешательство по защите Польши, которая? поразмыслив о своих интересах и своих обязательствах по отношению к союзникам, наконец согласилась бы на помощь.
Надо признаться самим себе, что такие действия рискуют быть проведенными слишком поздно, когда мы можем оказаться перед лицом уже разбитой Польши.
С другой стороны, если мы внимательно посмотрим на уже осуществленные…[1] мирным путем завоевания Германии после Мюнхена (сентябрь 1938 г.), то увидим, что она начала окружение[2] Польши путем аннексии, можно сказать к настоящему времени уже полной, Чехии и Словакии, так же, как она начинала окружение Чехословакии с аншлюса Австрии.
Единственный благоприятный фактор заключается в более адекватной и более твердой позиции Англии, позволяющей подобную твердость и Польше до тех пор, по крайней мере, пока та не столкнется с суровыми реалиями боевых действий. Надо также признать, что за один год подготовка к войне Франции, Англии и СССР, кажется, заметно продвинулась.
Простой взгляд на современную карту (копия прилагается) позволяет убедиться в неблагоприятном стратегическом положении Польши, подвергаемой опасности на значительной протяженности границ, которая уже соприкасается своим правым флангом с Восточной Пруссией и находится под угрозой укрепленного Мемеля, противостоящего такому же слабому государству – Литве.
В самом деле:
На севере кажется сомнительным, что Польша сможет удержаться в Коридоре, где г. Данциг уже принадлежит немцам, которые не преминут предпринять значительные усилия, чтобы присоединить Померанию к Восточной Пруссии.
К тому же почти полная свобода действий Германии в Балтийском море позволяет ей морским путем доставлять в Восточную Пруссию все необходимое подкрепление.
Даже если не принимать во внимание уже проделанную ею работу по устрашению прибалтийских стран, следует констатировать, что, захватив порт и укрепленный г. Мемель, она уже распространила свои действия за пределы Восточной Пруссии.
Город Варшава, столица Польши, может, таким образом, очень быстро оказаться под угрозой наступательных действий, исходящих соответственно из Восточной Пруссии и Силезии, на главных направлениях:
Зольдау – Варшава и Бреслау – Варшава.
Также наступление, берущее свое начало в Словакии, с главным направлением на Львов (Лемберг), позволило бы отделить польскую армию от ее союзника Румынии.
При изучении противоположной задачи кажется затруднительным здраво рассматривать гипотезу о польском наступлении в Германии, например, на Берлин, так же как и скорое решение вопроса о Восточной Пруссии, Мемеле и прибалтийских странах, о которых говорилось выше.
Таким образом, мы рискуем увидеть Польшу изолированной, под господством Германии, с малыми издержками прикрывшей свой западный фронт и побежденной еще до того, как Франция и Англия, слишком надолго задержавшиеся на линии Зигфрида, а потом на Рейне, смогли бы оказать ей действенную помощь.
Мне кажется все более и более очевидным, что эти соображения не ускользнули и от советских военных, и от г-на Сталина, внешняя политика которого с каждым днем все отчетливей направлена на защиту российских государственных интересов. Став в 1938 г. свидетелем того, что его соглашения о взаимопомощи с Францией и Чехословакией остались простым клочком бумаги, потому что они не были подкреплены военными договорами и потому что мы, кажется, постоянно уклонялись даже от простых трехсторонних встреч [представителей] штабов, СССР, конечно, не собирается сегодня совершать те же самые ошибки.
СССР, как он многократно высказывал это, в том числе и перед открытием нынешних переговоров, согласится подставить себя под удар Германии только при условии удовлетворительного решения военной проблемы, в том случае, если он сочтет [совместные] действия достаточно подготовленными и согласованными, чтобы поверить в успех и считать себя защищенным.
Настороженность и недоверие, возникшие в ходе переговоров, исчезнут только в случае выработки четких договоренностей, устанавливающих обязанности каждого в случае агрессии.
Я не думаю, что СССР, изучив военную проблему, отныне согласится подписать и выполнять политический договор, если не будет убежден в том, что соглашение может быть заключено на основе военных договоренностей, надежно укрепляя, несмотря на всю упомянутую сложность, прочность восточного фронта.
Таким образом, мне кажется необходимым поскорее выяснить вопрос о том, что думают советское правительство и Генштаб в этом отношении, и полагаю, что должен быть быстро обеспечен контакт для проведения первой консультации французских и английских военных экспертов при советском Генштабе.
Я не знаю всего о намерениях советского Генштаба, поскольку никогда не имел случая задать по этому поводу конкретные вопросы.
Но в ходе переговоров г-н Молотов сообщил, что в силу взятых на себя обязательств, возложенных на него в готовящемся соглашении, советское правительство рассчитывает [выставить] в качестве своих военных усилий до 100 дивизий.
Очевидно, что эти военные усилия несоразмерны с помощью Польше, рассмотренной выше.
Действия русских, для которых эти силы предназначены, должны быть другого масштаба.
Лично я полагаю, что значительный вклад в дело союзников мог бы быть внесен СССР, если бы удалось, независимо от вышеупомянутой поддержки, убедить его обеспечить прикрытие правого польского фланга, подвергающегося серьезной опасности.
В этом отношении представляются различные возможности, на которых я вкратце остановлюсь:
А. Наступление, никак не затрагивающее польскую территорию, но затрагивающее территорию прибалтийских стран.
Наступление на направлении Остров – Даугавпилс – Каунас – Кенигсберг, прикрываемое на севере действиями на направлении Псков – Рига – Мемель.
Б. Наступление, использующее ограниченную часть польской территории, очень маленькую часть латвийской территории и территорию Литвы.
Наступление на направлении Минск – Каунас – Кенигсберг, прикрываемое на севере действиями на направлении Полоцк – Даугавпилс – Мемель.
Совершенно очевидно, что подобные наступательные действия должны вестись на юге в тесном взаимодействии с польской армией.
Резюмируя все, я считаю, что, если мы хотим добиться союза с Россией с целью создания группировки сил, действительно способной остановить агрессию и, может быть, избежать войны, следует:
– немедленно установить контакт с советским Генштабом;
– подготовить умонастроение поляков, уже расположенных к этому, к принятию наших предложений;
– может быть, подготовить прибалтийские страны, успокоив их и внушив им веру в нашу силу.
Наконец, позволю себе добавить, что считаю вполне возможным, что если нам не удастся быстро договориться, то мы увидим, что СССР сначала самоизолируется, заняв нейтральную выжидательную позицию, а затем добьется соглашения с Германией на основе раздела Польши и прибалтийских стран.
Генерал Палас Военный атташе
Палас
РГВА. Ф. 198к. Оп. 2. Д. 466. Л. 44–50. Подлинник. На французском языке.
