Черчилль рассказал, кто на самом деле виноват во Второй мировой войне
09:10, 04.03.2018 omsk
Начиная с конца 80-х благодаря резунам и прочим товарищам в умы российских поколений последовательно вбивается мысль о том, что вся ответственность за развязывание 2-й мировой лежит, помимо Гитлера, исключительно на СССР. Мол, заключив пакт с Гитлером, СССР сдал тому Польшу и началось...
На самом же деле, и это ни для кого не секрет, что именно Англия и Франция последовательно сдавали Гитлеру территории в понятной надежде направить его агрессию в нужную сторону (СССР и Балканы), в ту сторону они и сдавали ему территории (Австрия, Чехословакия, Польша, Мемель).
В 1939-м спасти ситуацию мог только тройственный пакт между СССР, Англией и Францией, тройственная военная конвенция и взаимные гарантии трех стран Прибалтике, Польше, Румынии, Финляндии, Бельгии, Голландии, Швейцарии (всем государствам, что граничили с СССР и Францией). Увы, несмотря на все старания СССР, такой тройственный договор Англия (в большей степени) и Франция (в меньшей) откровенно саботировали всю весну и лето 1939 года. После провала переговов с Англией и Францией СССР вынужденно подписал пакт с Германией.
Мне могут возразить, что, мол, это изложена традиционная советская трактовка тех событий. Так, кстати, постоянно делают резуны. Они не говорят, правдива ли советская позиция или нет. Они просто говорят, мол, ну это же советский взгляд, заинтересованный.
Но вот я читаю книгу за авторством товарища Черчилля "Вторая мировая война", которого никто в трезвом уме не обвинит в просоветской позиции. Любой желающий может прочесть её сам. Вот что я там читаю (глава 20):
Английскому правительству необходимо было срочно задуматься над
практическим значением гарантий, данных Польше и Румынии. Ни одна из этих
гарантий не имела военной ценности иначе, как в рамках общего соглашения с
Россией. Поэтому именно с этой целью 16 апреля начались наконец переговоры в
Москве между английским послом и Литвиновым. Если учесть, какое отношение
Советское правительство встречало до сих пор, теперь от него не приходилось
ожидать многого. Однако 17 апреля оно выдвинуло официальное предложение,
текст которого не был опубликован, о создании единого фронта взаимопомощи
между Великобританией, Францией и СССР. Эти три державы, если возможно, то с
участием Польши, должны были также гарантировать неприкосновенность тех
государств Центральной и Восточной Европы, которым угрожала германская
агрессия.
Итак, Черчилль прямо пишет, что английские гарантии Польше и Румынии без участия СССР были пустыми бумажками. И далее, понимая, что Прибалтику и Польшу, которые боялись СССР, пришлось бы уговаривать, прямо, продолжает.
Однако даже сейчас не может быть сомнений в том, что Англии и Франции
следовало принять предложение России, провозгласить тройственный союз и
предоставить методы его функционирования в случае войны на усмотрение
союзников, которые тогда вели бы борьбу против общего врага. В такой
обстановке господствуют иные настроения. Во время войны союзники склонны во
многом уступать желаниям друг друга. Молот сражений гремит на фронте, и
становятся хорошими любые возможные средства, которые в мирное время были бы
неприемлемыми. В таком великом союзе, который мог бы возникнуть, одному
союзнику было бы нелегко вступить на территорию другого без приглашения.
Союз между Англией, Францией и Россией вызвал бы серьезную
тревогу у Германии в 1939 году, и никто не может доказать, что даже тогда
война не была бы предотвращена. Следующий шаг можно было бы сделать, имея
перевес сил на стороне союзников. Их дипломатия вернула бы себе инициативу.
Гитлер не мог бы позволить себе ни начать войну на два фронта, которую он
сам так резко осуждал, ни испытать неудачу. Очень жаль, что он не был
поставлен в такое затруднительное положение, которое вполне могло бы стоить
ему жизни. Государственные деятели призваны решать не только легкие вопросы.
Последние часто разрешаются сами собой. Именно когда чаша весов колеблется,
когда обстановка не ясна, возникает возможность принятия решений, которые
могут спасти мир. Поскольку мы сами поставили себя в это ужасное положение
1939 года, было жизненно важно опереться на более широкую надежду.
Даже
сейчас невозможно установить момент, когда Сталин окончательно отказался от
намерения сотрудничать с западными демократиями и решил договориться с
Гитлером. В самом деле, представляется вероятным, что такого момента вообще
не было.
Если бы, например, по получении русского предложения Чемберлен ответил:
"Хорошо. Давайте втроем объединимся и сломаем Гитлеру шею", или что-нибудь в
этом роде, парламент бы его одобрил, Сталин бы понял, и история могла бы
пойти по иному пути. Во всяком случае, по худшему пути она пойти не могла.
Итак, самый знаменитый ангичанин всех времен и народов, антикоммунист, автор речи в Фултоне черным по белому откровенно пишет, что именно правительство Англии совершило роковую ошибку, приведшую к началу 2-й мировой. Жестко и безапелляционо, по-черчиллевски! Но если кто-то думает, что Черчилль только в книжках это писал, то вот вам его речь в палате Общин 19 мая 1939 года.
Затем выступил я:
"Я никак не могу понять, каковы возражения против заключения соглашения
с Россией, которого сам премьер-министр как будто желает, против его
заключения в широкой и простой форме, предложенной русским Советским
правительством?
Предложения, выдвинутые русским правительством, несомненно, имеют в
виду тройственный союз между Англией, Францией и Россией. Такой союз мог бы
распространить свои преимущества на другие страны, если они их пожелают и
выразят свое такое желание. Единственная цель союза -- оказать сопротивление
дальнейшим актам агрессии и защитить жертвы агрессии. Я не вижу в этом
чего-либо предосудительного. Что плохого в этом простом предложении?
Говорят: "Можно ли доверять русскому Советскому правительству?" Думаю, что в
Москве говорят: "Можем ли мы доверять Чемберлену?" Мы можем сказать, я
надеюсь, что на оба эти вопроса следует ответить утвердительно. Я искренне
надеюсь на это...
Если вы готовы стать союзниками России во время войны, во время
величайшего испытания, великого случая проявить себя для всех, если вы
готовы объединиться с Россией в защите Польши, которую вы гарантировали, а
также в защите Румынии, то почему вы не хотите стать союзниками России
сейчас, когда этим самым вы, может быть, предотвратите войну? Мне непонятны
все эти тонкости дипломатии и проволочки. Если случится самое худшее, вы все
равно окажетесь вместе с ними в самом горниле событий и вам придется
выпутываться вместе с ними по мере возможности. Если же трудности не
возникнут, вам будет обеспечена безопасность на предварительном этапе...
Ясно, что Россия не пойдет на заключение соглашений, если к ней не
будут относиться как к равной и, кроме того, если она не будет уверена, что
методы, используемые союзниками -- фронтом мира, -- могут привести к успеху.
Никто не хочет связываться с нерешительным руководством и неуверенной
политикой. Наше правительство должно понять, что ни одно из этих государств
Восточной Европы не сможет продержаться, скажем, год войны, если за ними не
будет стоять солидная и прочная поддержка дружественной России в сочетании с
союзом западных держав. Нужен надежный Восточный фронт, будь то Восточный
фронт мира или фронт войны, такой фронт может быть создан только при
действенной поддержке дружественной Россией, расположенной позади всех этих
стран.
Если не будет создан Восточный фронт, что случится с Западом? Что
случится с теми странами на Западном фронте, с которыми, по общему
признанию, мы связаны, если и не дали им гарантий, -- с такими странами, как
Бельгия, Голландия, Дания и Швейцария? Обратимся к опыту 1917 года. В 1917
году русский фронт был сломлен и деморализован. Революция и мятеж подорвали
мужество этой великой дисциплинированной армии, и положение на фронте было
неописуемым. И все же, пока не был заключен договор о ликвидации этого
фронта, свыше полутора миллионов немцев были скованы на этом фронте, даже
при его самом плачевном и небоеспособном состоянии. Как только этот фронт
был ликвидирован, миллион немцев и пять тысяч орудий были переброшены на
запад и в последнюю минуту чуть не изменили ход войны и едва не навязали нам
гибельный мир.
Этот вопрос о Восточном фронте имеет гигантское значение.
Я удивлен тем, что он не вызывает большего беспокойства. Я, конечно, не
прошу милостей у Советской России. Сейчас не время просить милостей у других
стран. Однако перед нами предложение -- справедливое и, по-моему, более
выгодное предложение, чем те условия, которых хочет добиться наше
правительство. Это предложение проще, прямее и более действенно. Нельзя
допускать, чтобы его отложили в сторону, чтобы оно ни к чему не привело. Я
прошу правительство его величества усвоить некоторые из этих неприятных
истин. Без действенного Восточного фронта невозможно удовлетворительно
защитить наши интересы на Западе, а без России невозможен действенный
Восточный фронт. Если правительство его величества, пренебрегавшее так долго
нашей обороной, отрекшись от Чехословакии со всей ее военной мощью, обязавши
нас, не ознакомившись с технической стороной вопроса, защитить Польшу и
Румынию, отклонит и отбросит необходимую помощь России и таким образом
вовлечет нас наихудшим путем в наихудшую из всех войн, оно плохо оправдает
доверие и, добавлю, великодушие, с которым к нему относились и относятся его
соотечественники".
Потом завод стал имени Юргенсона и в какой-то момент сменил профиль на мыловаренный, очевидно, используя сырьё с близ расположенного мясокомбината. На фото именно момент мыловарки бытия.
Потом завод перенесли в северную промзону, он стал заводом синтетических моющих средств, а здания снесли и на его месте выстроили новый огромный Дом печати, напротив старого. Но ввести его в эксплуатацию не успели. Более 10 лет он стоял брошенный.
Пока его не выкупил Валерий Кокорин за 36000 нынешних рублей. Ремонт был сделан частично за счет средств областного бюджета под выставку ВТТВ, а частично самим Кокориным. Выставка вооружений прошла, а здание осталось Кокорину.
— Еще одним аэропортом, до сих пор не нашедшим инвестора, является Омск. Вас интересует этот проект?
— В случае с омской Федоровкой унаследовать из созданной в советское время инфраструктуры можно будет только основание под элементами аэродрома, подъездную дорогу и часть магистральных сетей. Все остальное подлежит сносу. Реализация проекта существенно осложняется отсутствием в федеральных программах средств на реконструкцию аэродрома. Раньше считалось, что восстановление аэродрома потребует лишь капремонта, сейчас мы практически уверены в необходимости полной реконструкции полосы, которая более 20 лет не эксплуатировалась. Все это оказывает влияние на объем инвестиций, который, по нашим оценкам, составит около 15 млрд руб. Финансирование всей программы частным инвестором, безусловно, окажет давление на тарифы, которые могут убить авиационную мобильность. Этот проект нужно реализовывать только в рамках софинансирования со стороны региона или РФ. В целом, принимая во внимание потенциал развития региона и наш опыт по реализации гринфилд-проектов, с учетом возможности привлечения бюджетного финансирования мы заинтересованы в его реализации.
— Вы будете участвовать в конкурсе на аэропорт Иркутск, если он наконец будет объявлен?
— Пока мы больше увлечены возможностью построить аэропорт в Омске, чем в Иркутске.
О чем говорит товарищ менеджер? О какой полосе, которая 20 лет не эксплуатировалась, если она ни дня не эксплуатировалась и никогда не вводилась в эксплуатацию?
Это замечание, как мне кажется, говорит о том, что этот товарищ не владеет ситуацией. Но вот чем он владеет, так это тем, что у нового аэропорта будут запредельные тарифы на все, которые, как он говорит, "убьют авиационную мобильность". Он знает, о чем говорит, потому его контрора строила аэропорт "Платов" в Ростове-на-Дону.
Но окупать этот дорогостоящий проект вы будете за счет тарифов на аэропортовое обслуживание. Перевозчики уже жалуются на их рост. Возможно ли найти компромисс?
— Строительство аэропорта в чистом поле — очень капиталоемкий проект, необходимо построить не только терминал, но и всю производственную и административную инфраструктуру, это, по сути, удваивает бюджет. Например, реализованный нами в Самаре проект строительства терминала со схожей пропускной способностью и площадью не привел к столь драматичному росту тарифов. Размер вложений, безусловно, давит на регулируемые тарифы, которые являются одной из составляющих возврата инвестиций.
Дискуссия о том, сколько нужно платить за иной уровень безопасности полетов (а Платов построен в 30 км от Ростова, и маршруты захода на посадку не проходят над городом), сколько — за снятие шумовых ограничений, за комфорт для пассажиров в терминале, за современные средства по обеспечению транспортной безопасности и так далее, все это является частью процесса, проходящего на площадке ФАС, по установлению регулируемых тарифов.
Логика рынка регулируемых услуг аэропортов построена так, что окупаемость инвестиций обеспечивается индивидуальным ростом тарифов для каждого аэропорта, а не как, например, в энергетике — за счет общеотраслевого роста и внутреннего перераспределения. Поэтому реализация таких проектов локально приводит к существенному для авиакомпаний росту тарифов.
Это же ждет и Омск, что сократит и без того мизерный пассажиропоток. Что касается безопасности в Ростове, то военный аэродром Центральный как был в городе, так и будет. Но об этом скромно молчат, чтобы не рушить мифы.
