Кто запрещает ходить в лес и продаёт детский лагерь? Можно ли отреставрировать церкви в Красном Бору и Садыково? Во время велосипедной прогулки не такое увидишь и не такими вопросами задашься.
Этот пост стал результатом нового небольшого велопутешествия в компании с пользователем ekspromt по окрестностям областной столицы, явившегося, в свою очередь, продолжением вылазки, описанной в заметке «От Тверцы к «Тверце». На этот раз мы, доехав на электричке до платформы «Тверца», отправились в сторону посёлка Кулицкая. Мимо дач, детских лагерей – заброшенных и действующих, чудом сохранившихся церквей и прочих интересных объектов. О которых ежели я не упомянул, прошу извинить покорнейше: всего не опишешь, обо всём не расскажешь.
Всё на продажу понеслось Мы ещё не успели даже разогреться, как подвернулся повод остановиться – напротив детского лагеря «Тверца», принадлежащего ОАО «Российские железные дороги». Но не сам лагерь привлёк наше внимание, а знак с надписью «Проход в лес запрещён» напротив. Знак как знак, несколько недель назад, когда стояла жара, запрет на посещение лесов действительно был объявлен. Сейчас табу снято, а вот грозная надпись нет. Шлагбаум, который должен был преградить дорогу желающим погулять в сосновом бору, валяется рядом вместе с вырванными с корнем столбами: или сами рухнули, или недовольные запретом граждане помогли.
Надпись на знаке тоже довольно занятная. На белой строке в самом низу, по идее, должны быть указаны номер губернаторского постановления и дата, но ничего этого нет. А, приглядевшись поближе, можно заметить едва различимую автомобильную колею в объезд шлагбаума. Законы, как известно, существуют, чтобы их нарушать, а заграждения, чтобы обходить, объезжать, искать или создавать альтернативные пути проникновения.
Кто-то пытался объехать шлагбаум
Остановиться у въезда в лес и при этом не заехать в него, сами понимаете, невозможно. Тем более, сезон черники, а между деревьями то тут, то там мелькают человеческие фигуры. Может, не все ещё ягоды собраны? Действительно, если заехать подальше, окажется, что не все. Сейчас-то черника уже начала отходить, а пару недель назад она буквально ковром лежала между соснами. Мы с напарником даже пожалели, что не взяли с собой никакой ёмкости под ягоды. Впрочем, всё равно бы их не довезли. Зато наелись от души.
Супермуравейник
Следующее, что привлекло наше внимание, стал объект, похожий на заброшенный детский лагерь или пансионат. О том, что он давно нежилой, говорили заросшие бурьяном ржавые ворота и практически выдранная секция сетчатого забора. Но и совсем бесхозным назвать его не получается. На воротах висел обёрнутый в полиэтилен замок, правда, немного странно: скреплён замок с дужкой был проволокой.
Главный корпус
Внутри (попасть туда можно через дыру в заборе) хоть и не было жизни, явной разрухи тоже не наблюдалось: главный корпус на замке, остальные постройки тоже выглядят вполне нормально, на дрова местными дачниками не растащены, кострищ и мусорных куч нет. Это потом мы уже увидели, что участок, также принадлежащий Российским стальным магистралям, выставлен на продажу. Значит, хозяин у него пока еще есть, он и поддерживает здесь какой-никакой порядок.
Кому нужен бывший детский лагерь?
Церковь – оплот ума Дачные посёлки сменились почерневшими от времени деревенскими постройками, добавившими в нашу прогулочную палитру запах свежего навоза. Это село Красный Бор, над которым возвышается вершина храма Рождества Богородицы.
Водонапорные башни напротив дачного посёлка
В отличие от Рылова, где нас приняли за шпионов и даже пригрозили расстрелять из пулемёта, здесь никто не пытался запретить фотографировать. Может, наличие рядом церкви излечивает людей от агрессии? Или придаёт им ума – подумать, ну какую опасность могут представлять среди бела дня два человека на велосипедах? Так или иначе, но встретили нас местные вполне дружелюбно, рассказали, что до 30-х годов прошлого века (по другим данным, до 1929 года) село называлось Пречистый Бор, и до сих пор жителей Красного Бора соседи называют пречистенскими. Что в помещении церкви в советское время работала то ли зерносушилка, то ли ещё какое сельхозоборудование, и что жители села в прежние годы – обычная практика того времени – сами разрушали храм, разбирая части строения на кирпичи для собственных нужд.
Село Красный (Пречистый) Бор
Храм Рождества Богородицы
Сохранившиеся фрески
Реставрация службе не помеха
Впрочем, не обо всём местные нам поведали. Не рассказали, например, что впервые село Бор (Пречистый Бор) упоминается в 1627-1628 годах, что долгое время эти места были вотчиной Отроч монастыря, а нынешний храм Рождества Богородицы заново отстроен в 1805 году взамен сгоревшей деревянной церкви. Подробнее об истории села и храма можно прочитать на этом сайте. В сентябре 2009 года, судя по табличке на кресте, в храме начались работы по восстановлению, сейчас в реставрируемой церкви проходят службы. Получить информацию о том, как и чем помочь храму, можно здесь.
Не бывшая, но станет бывшей Немного отдохнув, переждав небольшой дождик и искупавшись в Тверце, мы двинулись дальше. Сразу за выездом из села справа от дороги находится кладбище, слева – окрестности деревни Старое Чопрово. Примерно через два километра деревня Рагодино, после неё насыпная дорога сменяется асфальтовым покрытием. Асфальт, правда, такой, какой в Твери бывает весной после таяния снега: яма на яме, между которыми автомобилистам приходится проявлять настоящие чудеса лавирования. Ещё через два километра возле указателя «Оздоровительный лагерь «Тверца» разбитый асфальт вновь сменяется грунтовкой – мы выезжаем на дорогу, соединяющее село Медное со станцией Кулицкая и далее уходящую на Лихославль. На машине в те места, которые только что покинули мы, удобнее всего попасть со стороны Медного, указатель как раз позволяет не перепутать нужное направление.
Тверца в Красном Бору
Очертания деревни Старое Чопрово
Подъезжаем к дороге "Медное - Кулицкая"
Мы поворачиваем направо в сторону Кулицкой. Деревень по пути только две – Нездылово и Новое Чопрово. Перед самой Кулицкой вновь появляется асфальт, уже гораздо лучшего качества. Влево дорога уходит в посёлок, вправо – в его объезд через железнодорожный путепровод. Где-то не доезжая моста через Каву должен быть поворот на Садыково, где находится церковь Успения Пресвятой Богородицы. Любопытное совпадение: оба храма, которые мы посмотрели, носят имя матери Иисуса, только один в честь её появления на свет, второй, наоборот, обретения вечного покоя. Церкви практически в одинаковом состоянии, и примерно в одно время и там, и там начались восстановительные работы.
Новое Чопрово
Кулицкая
Здание вокзала
Улица Первомайская
Далёкие очертания храма видны уже примерно через километр от Кулицкой, с поля. Дорогу мы нашли не сразу, как туда проехать, позже выяснили у местных рыбаков. А пока доехали до ремонтирующегося моста через Каву в деревне Давыдово, за которым уже видна дорога «Тверь – Киево – Мухино – Лихославль». Мост в Давыдове – не просто мост, а плотина, сделанная ещё в позапрошлом столетии для обеспечения водой железнодорожной стройки. Вот, наверное, о чём писал в этом комментарии пользователь zamotkin. Только плотина, вроде, не «бывшая», хотя может стать таковой. Понять, что это гидротехническое сооружение, не просто, с моста, тем более из автомобиля, его не обнаружить. Мы увидели механизмы для сброса воды, а также деревянный настил на дне реки только с разобранной части моста.
Мост через Каву
Интересно, ремонтировать будут только верхнюю часть объекта или и плотину тоже?
Кава за плотиной
Кава перед плотиной
Своими силами «У нас есть своя группа «Вконтакте», так и называется, «Церковь Успения в д. Садыково», - сказали, видя моё любопытство, возвращающиеся с озера двое мужчин и женщина. – Заходите, если будет интересно». От моста мы проехали чуть назад и повернули, как нам и сказали рыбаки, направо. Ещё пару километров по ухабистой грунтовке – и мы в деревне Садыково. Почему это деревня, а не село, для меня пока загадка. Наверное, из-за небольшого количества домов и жителей.
Садыково
Святые ворота
Сказать, что церковь в Садыкове производит величественное впечатление, означает, не сказать ничего. Храм с примыкающими к нему колокольней, полукруглой апсидой и трапезной огорожен кирпичной оградой с арочными Святыми воротами и высокими башенками по углам. Ограда состоит из квадратных столбиков, увенчанных гранеными маковичными главками из железа, и прясел, прорезанных арочными проёмами с решетками. Согласно исторической справке, ныне существующее здание сооружено на средства прихожан в 1860-75 гг. на основе одного из образцовых проектов Константина Тона. В интерьере храма, как отмечается здесь же, сохранились незначительные фрагменты масляной настенной живописи конца XIX века – "Богоявление" и "Нагорная проповедь", в апсиде между окнами уцелела композиция "Поцелуй Иуды". Однако, нам попасть внутрь и посмотреть сохранившуюся настенную роспись не удалось.
Башенка
Время делает своё дело, поэтому церковная ограда частично разрушена, крыши строений зарастают кустарником, колокольный звон не разносится по окрестностям. В августе 2009 года началась реставрация архитектурного комплекса, год назад была создана церковная община, старостой которой стал депутат Кулицкого сельского поселения Игорь Дмитриев. Восстановительные работы ведутся, как пояснили те же мои собеседники, ведутся лишь силами местных жителей и на их же средства. Но много ли в наше время можно сделать таким вот способом? То-то. Очень жаль, если этот красивый храм, как и многие другие, будет оставаться в таком виде и олицетворять собой пропасть между прошлым и будущим. Которая, если её не засыпать, будет постоянно осыпаться и разрушать всё, что находиться рядом.
Сразу за церковной оградой начинается озеро, которое здесь называют Щучьим. Это не естественный водоём, где-то в семидесятых годах прошлого века для полива окрестных полей перегородили приток Кавы речку Чернавку. От озера в сторону Теребино и Жирносово ведёт уже не грунтовая дорога, а так называемая «еврейская бетонка», составляющая только одну полосу для движения. Но нам не туда, а назад, в Тверь. До следующего похода.
Сегодня в маршрутке, в которой я ехала, произошло ЧП: парень «кавказской» национальности неожиданно стал поливать матом сидящую напротив молодую маму с ребенком, который, как ему показалось, испачкал его джинсы своими ногами (я никаких пятен на его джинсах не увидела). Грязно оскорблял, демонстративно, на весь салон. Типа «следить надо за детьми». За девушку вступился только молодой парень, который в это время выходил на остановке, и, услыша ругательства подонка, сцепился с ним, стычка закончилась дракой. Водитель не мог тронуться с места, так как парни дрались на выходе. Благодаря более выгодной позиции и, видимо, преимуществу в силе, этот мерзавец сумел вытолкнуть парня на тротуар. Все это время водитель, очевидно, таджик или узбек, привстав, и обернувшись назад, просто испуганно смотрел на происходящее в салоне, не говоря ни слова, не сделав подонку ни одного замечания. Одержав победу над единственным защитником русской девушки, парень нагло уселся на прежнее место, положив ногу на ногу, и продолжая сквозь зубы цедить ругательства, что-то типа «зарежу». Девушка оказалась не робкого десятка и вступила с мерзавцем в словесную перепалку. Поддержали ее и мы с одной женщиной, выразив парню свое возмущение (драться с ним мы, естественно, не могли). Еще в салоне сидел один ботаник в очках, но двухметрового роста, совершенно с отсутствующим видом (кажется, если бы в этот момент резали бы его родную мать, он бы и бровью не шевельнул – к вопросу о солидарности русских). Я все думаю: на вид этот парень был не пьяный, откуда вдруг взялась эта дикая агрессия? Ясно, что у себя дома, по отношению к своей соотечественнице, он бы не смог себя так вести – родственники тут же разорвали бы его в клочки. Это до какой же степени надо обнаглеть, чтобы так грязно оскорблять молодую женщину, которая по определению не может дать физический отпор? Он же все просчитал, видя, что в салоне одни женщины, и, кроме ботаника, мужиков нет. Страшно обидно за русских, которых вот такие подонки могут безнаказанно поливать грязью, и это в своей стране. Характерная деталь: ругаясь с девушкой, он заявил, что это «его страна». Звучит достаточно символично и очень страшно. Вспомнился еще случай, произошедший с моей сестрой. Они с мужем живут в деревне под Тверью, и как-то вечером, когда гуляли возле дома, мимо по дороге проезжали кавказцы. Один из них, выйдя, нагло указывая пальцем на сестру (она женщина симпатичная), демонстративно спросил: «Сколько ты стоишь?», не стесняясь ее мужа, который находился рядом. Муж разъярился, и готов был вступить в драку, но сестра, как мудрая женщина, силой утащила его в дом. Кавказцев было несколько человек, и если что, его бы изуродовали, а потом они, как обычно, откупились бы, а человек, в лучшем случае, остался бы инвалидом. Недаром в последнее время нарастает возмущение россиян против кавказцев, стремительно наводняющих просторы нашей страны, особенно ее центральную часть, - можно вспомнить митинг на Советской площади в Твери. Такие митинги проходили и в других небольших городах - в Удомле, в Пугачеве Саратовской области, где 16-летний парень-чеченец хирургическим скальпелем зарезал бывшего десантника. Его судили в России, а потом этапировали для прохождения наказания в Чечню, а там отпустили. Они тут все скупают и скоро будут вести себя как хозяева. Этому способствуют наши коррумпированные чиновники в миграционной службе, которые продают им гражданство всего за 50 тысяч рублей. Вот еще ссылка, - пишут, что провокация, но все же: http://e-cat.livejournal.com/320696.html О преступности инородцев: http://videoboi.ucoz.ru/publ/problemy_rossii/kavkazcy_istrebljajut_russkij_narod/5-1-0-51
На досуге отобедай У Пожарского в Торжке, Жареных котлет отведай И отправься налегке.
Писал Пушкин С.А. Соболевскому.
И не зря писал.
Есть три версии происхождения Пожарских котлет.
По первой, к князю Пожарскому заехал один из Великих князей Московских и решил отобедать. Но, на беду, на кухне не оказалось телятины, и князь велел сделать котлеты из курицы.
По второй версии, рецепт стала использовать хозяйка знаменитого торжокского трактира Дарья Евдокимовна Пожарская, а рецепту ее научил заезжий француз. Кстати, хозяйка в таком случае явно происходит из крепостных княза, потому что если бы она была внебрачной дочерью, то наверняка была бы Жарской.
Третий же вариант ставит в авторы саму Дарью Евдокимовну. По легенде, именно она была автором котлет, понравившихся проезжавшему из Петербурга в Москву Александру 1.
Несмотря на множество вариантов, котлеты из птицы, панированные в сухарях, стали традиционным блюдом русской кухни.
Пожарские котлеты отличаются тем, что делаются из отбитого до нежности фарша птицы, и панируются в сухарях белого хлеба, что одновременно обеспечивает поджаристую корочку и нежное мясо внутри. Для тех, кому котлеты слишком жирны, рекомендую снять панировку и есть без нее. Нежный фарш без капли жира гарантирован! 02 03 04
А еще нас угощали традиционными русскими кренделями 05
Где это все было? В старинном русском городе Торжок. Это было самое начало нашей авто-кулинарной экспедиции "Одноэтажная Россия", посвященной 20-летию компании "Автомир". Мы взяли старт из Москвы, по замечательному Ленинградскому шоссе, которое похоже то на бесконечную пробку, то на непролазное болото и танковый полигон.
Почему я пишу про компанию "Автомир"? Не только из-за того, что они пригласили меня на свой праздник. А еще и потому, что как организовывать такой праздник, надо брать пример у них. 06
Нашей "Антилопой-гну" стал Рено Колеос, про него я напишу отдельно. 07 08
Вот и Торжок. Лена burdyugova сразу залезла фотографироваться на памятник. Лена - это настроение нашей экспедиции, веселое, задорное и радостное! 09
Торжок - это такая глубинка, несмотря на расположение около главной магистрали страны. Неухоженно, грустно....масса красивых зданий просто брошена. 09 10
Трактир, в котором мы изучали котлеты. Хорошо - но как бы было здорово его расположить в старом купеческом доме в городе. Отреставрировать дом. Сделать небольшой сад у дома. Но нет, новодел....это не в вину владельцам трактира, это упрек городским властям, не берегущим свои ценности. 11
Я надеюсь, что вам понравился мой короткий рассказ. Наша экскурсия по российской глубинке и русским блюдам продолжится.
Вчера на стадионе «Химик» ко мне подходи совершенно разные люди – из ложи-вип, красного сектора, просто во время перерыва – с одним вопросом: «Это правда, что Территории спорта больше не будет?» Они все слышали об этом от меня в понедельничном эфире, но не поверили. Некоторые приняли за шутку, ведь в программе на 1 апреля мы разыграли - а точнее выдали очевидное и теоретически реализуемое - зрителей на тему «В Твери появится запасное поле и футбольная база для команд-участниц ЧМ-2018». Поэтому уже не в статусе автора и ведущего хочу подтвердить реальность уже произошедшего. Чувствую, что необходимо объясниться. Возможно, в этой ситуации мне действительно стоит начать с громких слов. Нашего Президента о необходимости популяризации регионального массового спорта, нашего губернатора об усилении пропаганды спорта. Городские власти на этот счет молчали, молчат и будут молчать. Даже в канун Олимпиады. Теперь по сути. Телевизионная программа «Территория спорта» вынуждена прекратить свое существование. Лично для меня это не первый опыт. Пару лет назад я завершил футбольный телепроект PROФУТБОЛ. Чуть раньше – другой спортивный проект. Причина всегда одна. И, судя по всему, она кроется в понятии региональный спорт. Очевидно, что даже самому оголтелому энтузиазму в пользу общества необходима финансовая подпитка, хотя бы для выполнения функций на должном уровне. Хотя бы для того, что бы не просто писать на своем ноуте, но и снимать, монтировать, озвучивать, ставить в эфир. Увы, серьезные игроки тверского спортивного рынка формируют свои бюджеты в столице. А собственно тверской спорт, как сегмент экономики, продается плохо, и без надежных бюджетных инвестиций ему прямая дорога в бездну небытия. Это общеизвестно! И этот печальный вектор, к глубокому сожалению, в последнее время превалирует в развитии спорта в городе и области. Может быть, поэтому нет никакой необходимости лишний раз акцентировать внимание телезрителей, рассказывая о том, что спорт в регионе существует. Заменяя отсутствие хотя бы одного вменяемого стадиона для легкой атлетики на миллионы рублей на пафосную эстафету олимпийского огня. Нечастным футбольным «огородам» в Торжке и Ржеве хотя бы десятую часть расходов на асфальт и фасады домов на бегущих с факелом, среди которых, впрочем нет ни футболистов «Волги», ни хоккеистов «ТХК», ни баскетболистов «Камита». Популяризируем спорт, так сказать… Продолжу. В Тверской области нет ни одной спортивной газеты, ни одного серьезного спортивного сайта, ни одной спортивной радиопередачи. В телеэфире только «Спринт» и «Территория спорта», которые выживают исключительно вопреки. На энтузиазме. Впрочем, даже в этой ситуации именно энтузиасты добавляют Тверской области неизвестного ей бронзового призера Олимпиады Хвостова, честно рассказывают о беспределе в параспорте, о том, что «Кросс наций» и «Лыжня России» к спорту имеют лишь опосредованное отношение. Но при этом в огромном регионе нет ни одного современного стадиона, ледового дворца, зала для игровых видов спорта, бассейна, лыжной базы, etc. И это также общеизвестно! Теперь личное. Не менее очевидный факт, что потерять завоеванные позиции легко, восстановить их неимоверный труд. Велоспорт и бег на коньках – ярчайшие тому примеры. В этом смысле я уверен, что вместе с «Территорий спорта» канут в небытие и достижения тверских спортсменов последних нескольких лет. В смысле, разумеется, их визуализации. Эксклюзивные интервью наших нынешних звезд Ковальчука, Клишиной, Первухина, Добромысловой, первые медали «ТХК» и кубковые битвы «Волги», истории великих побед поколения ветеранов спорта. Именно в нашу студию прежде всего приходили Денис Кокарев и Владимир Бесчастных, Анастасия Сергеева и Богдан Пищальников, Илья Первухин и Дарья Клишина. Они нам доверяли! При этом только «Территория спорта» рассказывала о футболе в Лихославле, женском боксе в Старице и Конаково, финальных играх баскетбольного «КАМиТа» в Воронеже, соревнованиях по гребле в Крылатском. И наше принципиальное убеждение состоит в том, что тверичане имеют право видеть победы и поражения своих земляков. И в этом смысле коллектив программы гордится и сожалеет одновременно. Так что, возможно, излишний пафос этих слов вполне оправдан. Впрочем, есть замечательная поговорка о пустоте святого места. И, наверное, я слишком много о себе возомнил и просто жалко плодов собственного труда? Вероятно, тупо сыграло самолюбие? А ведь есть молодые и талантливые! Может и так. И скупая мужская слеза уже покатилась по небритой щеке… Это было славное время, и расставаться с любимым делом надо улыбаясь. Пусть не в понедельник вечером, пусть не в телеформате, но главное – помнить, что мы – победим.
В Бубоницы привозят медвежат-сирот со всей России. Здесь, в центре спасения осиротевших малышей, ученые готовят косолапых к самостоятельной жизни: окружают невидимой заботой, чтобы зверь не потерял врожденный страх перед человеком.
Раздается утробный рев, и на полянку за забором вываливается десяток меховых шариков. Косолапая масса, урча, устремляется к мискам с овсяной кашей. Пятимесячные медвежата — такие крошки, такие лапушки, что хочется их потискать или, как мимиминимум, завизжать от восторга. Но — нельзя. Тут биостанция, а не зоопарк. Биолог, разбросав по полянке комья овсяной каши с яйцом, молча показывает спецназовским жестом — «уходим», мол. Мы молча поворачиваемся и топаем в деревню. За нашей спиной медвежата приступают к дележке завтрака.
Медвежья психология
На пороге обычного деревенского домика — пара этажей, туалет на улице — стоит старичок-лесовичок, похожий на доброго волшебника. Кажется, каждая его морщинка улыбается. Он немного застенчиво протягивает руку: «Я — Дед. Да, так и зовите».
«Дед» Валентин Пажетнов действительно дедушка большой семьи биологов, полностью оккупировавшей деревню Бубоницы. Пять-шесть бубоницких домиков затеряны в лесах Тверской области, и это хорошо, это правильно. Люди работе Пажетнова только мешают: на бубоницкой биостанции «Чистый лес» Валентин Сергеевич и его семейство помогают осиротевшим медвежатам вернуться в дикую природу. Доктор биологических наук, известнейший ученый, много лет назад Пажетнов разработал методику реабилитации медвежат, оставшихся без матери. Сегодня методы Пажетнова используют во всем мире, однако начало медвежьей эпопеи было донельзя обычным. Рассказ Деда ничем не напоминает волшебную сказку:
- Медведями я стал заниматься потому, что мне эту работу в 70-х годах поручил выполнить профессор МГУ Леонид Викторович Крушинский, у которого я проходил стажировку. Задача была такая: проследить за формированием поведения медвежат в период от выхода из берлоги до обретения ими самостоятельности. Была создана суррогатная семья: медвежата воспринимали меня как объект, за которым они должны следовать. Это легло в основу будущей методики.
В первые два года работы с медвежатами Пажетнов сделал главное открытие: для нормального развития малышам вовсе не нужна работа со стороны матери. Она защищает своих отпрысков, но не учит их охотиться, добывать коренья и даже строить берлогу. Все это они умеют сами, так сказать, как генетические медведи.
- При этом у медвежат очень высокая реакция следа, — добавляет Пажетнов. — Медвежонку нужен кто-то, за кем он будет идти, поэтому очень важно вести работу в группе: там медвежата проецируют социальные связи друг на друга.
Может показаться странным, но до этой работы о медвежьих повадках было известно очень мало. Все-таки медведь — не кролик, изучать его — занятие опасное. Оказаться в лесу между медведицей и медвежатами — верная смерть. Да и встречу с мужской частью медвежьего населения радостной не назовешь.
Рассказ о семейно-медвежьей истории продолжает сын Пажетнова-старшего, Сергей, тоже биолог и главный менеджер Центра спасения медвежат-сирот в Бубоницах:
- Первых трех медвежат отец взял из берлоги. Это не значит, что он их выкрал. Отец долго наблюдал эту берлогу и забрал медвежат тогда, когда медведицу спугнул находившийся поблизости медведь. Она убежала. Медвежата бы погибли — медведица никогда не возвращается в берлогу.
Такое поведение матери кажется парадоксальным: в берлогу к малышам медведица не возвращается, но попадись ей кто рядом с ее медвежонком в лесу — будет драться до последнего.
- Она боится человека, — объясняет Валентин Сергеевич. К Пажетнову на колени вспрыгнул черный кот без кончиков ушей и хвоста. Кота нашли зимой на автобусной остановке, кто-то выбросил. Уголек выжил, но отмороженные части тела просто отвалились. Сейчас кот уютно пристраивается на коленях у Пажетнова-старшего, а тот, сам того не замечая, формирует руками приятный коту рельеф. — Самая легкая охота — зимняя, на берлоге, это очень древний способ. Когда медведь убегал из берлоги, человек потом караулил ее, проверяя, не вернулся ли зверь. Так веками шел отбор самых «трусливых» медведей. Выживали только они. Теперь это жестко зафиксировано в геноме: медведица никогда не вернется. Так у нее есть шанс вывести новое потомство.
Тверская область, деревня Бубуницы, биостанция «Чистый лес». Биолог Валентин Пажетнов Фото: Наталия Судец / Strana.ru
Путь медведя
Долгое время охота на берлоге была основным «поставщиком» медвежат-сирот. Малышню охотники трогают редко: проку нет, да и не поднимается рука на 500-граммовый меховой шарик с глазами-бусинами. Приносят в зоопарки, цирки, оставляют в лесу…
- Но в зоопарках уже нет места. Медведи всех видов успешно размножаются в неволе. Скорее всего, таких медвежат в итоге просто ликвидируют, — резко говорит Валентин Пажетнов.
Охота на берлоге — самый простой и самый жестокий вид охоты, ведь медвежата рождаются именно зимой, в январе-феврале. Биологи и спонсирующий их международный фонд защиты животных IFAW много лет боролись за запрет этого вида охоты. Успешно: с 2011 года сезон охоты на медведя значительно сократили, до нескольких месяцев в году, зимняя охота вообще под запретом, как и охота на годовалых медвежат и медведиц с детенышами.
Тем не менее, сироты все равно есть. И не всегда человек тому виной — во всяком случае, не умышленно.
- Приносят медвежат с половодья, подбирают на обочинах дорог, голодных и истощенных снимают с деревьев, — перечисляет Сергей. — В прошлом году у нас были медвежата из Центрально-Лесного заповедника, где охота вообще запрещена. Но шел рейнджер с собакой на учет белок, а медведица в берлоге услышала лай и рванула прочь...
Место реабилитации официально называется Центром спасения медвежат-сирот IFAW. Все финансирование поступает из иностранного фонда — по этому поводу, кстати, к ученым уже наведывались инспекторы. Мол, не агенты ли. Но обошлось — здесь только биологи и их мохнатые «дети», способные растрогать даже суровые сердца охотников за шпионами.
Медвежат в Бубоницы свозят со всей России: из Ярославской области, Новгородской, Псковской, Кировской, Смоленской, из Карелии. Центр принимает малюток возрастом от одного дня до трех месяцев. В первое время малыши растут в отапливаемых боксах, кормятся обычным коровьим молоком с добавлением детских молочных смесей, повышающих его жирность. Дело в том, что жирность натурального коровьего молока 4%, а медвежьего — целых 17.
Бубоницы, Центр спасения медвежат-сирот IFAW. Выкармливание малыша в первые месяцы жизни Фото предоставлено фондом IFAW
Постепенно медвежата начинают есть каши из мисок. Когда в лесу появляются первые проталины, а в природе мама с малышами выходит из берлоги, работники переводят медвежат в собственный вольер размером 1 гектар. Там есть домик-берлога (темное подходящее помещение) и ветстанция. Со временем медвежата начинают выходить не только из домика, но и из самого вольера, который все чаще оставляют открытым. Несмотря на то, что им регулярно (хоть и не по расписанию) выдают еду, они приучаются жить на свободе, добывать пропитание самостоятельно — благо тверские леса изобилуют естественной для медведя пищей.
- Бурый медведь, хоть и хищник, но питается в основном растительным кормом, — объясняет Валентин Пажетнов. — В его рационе около 150 видов растений, из них фоновых, то есть постоянных, — 15. Охотится медведь редко, только с голоду, а для зимовки он спокойно может набрать нужный жир на рябине, малине, бруснике…
Семимесячный медвежонок уже готов к взрослой жизни в диком лесу. Юных медведей стараются возвращать в те же места, где они были найдены, но и местную, тверскую, фауну ученые пополняют.
Перед выпуском медвежат обездвиживают и «отрабатывают»: взвешивают, осматривают, вешают метки, спутниковые ошейники. Так можно проследить пути их миграции. А уходят они на порядочные расстояния. Недавно в окрестностях карельского поселка Лоухи охотники подстрелили медведя. На его ухе обнаружилась желтая метка Центра спасения медвежат-сирот. По номеру определили, что этого мишку выпускали в Новгородской области.
В Центре могут одновременно находиться 20 медведей. Больше нельзя: так объедят территорию, что на следующий год новым подопечным ничего не останется. После выпуска биологи стараются следить за судьбой каждого питомца: охотоведы, рейнджеры, охотники постоянно сообщают о том, где мелькнет желтая метка. Как-то был добыт знакомый медведь: возраст 7 лет, вес — 220 кило. Программа работает.
Люди-невидимки
Главный принцип разработанной Пажетновым методики — человек должен стать невидимкой. Поэтому в вольере нельзя разговаривать — ни с медведями, ни даже рядом с ними. Ежедневно принося медвежатам пищу, люди прилагают максимум усилий, чтобы не нарушить правильное положение вещей, не уничтожить естественный страх медведя перед человеком. Ведь только этот страх, укоренявшийся в диком звере веками, способен в будущем уберечь медведя от беды. Пока он сам не полез к человеку, не подобрался к человеческим местам обитания, у медведя есть надежда на жизнь.
- Если уж медведь вышел к скоту, поможет только отстрел, — констатирует Сергей Пажетнов. — Вот в Йеллоустонском национальном парке в США жалуются, что у них там медведи на помойках тусят. А почему? Работники сперва хотели привлечь фототуристов и прикармливали медведей. Те и повадились. Теперь у них такая тяга, что медвежата, рождающиеся там, уже сразу на помойку чешут.
- Мы никогда не привязываемся к нашим медведям, — говорит Светлана Пажетнова, помешивая в огромной кастрюле кашку с маслом для косолапых. — Мы же ученые, это серьезная работа. Ни одного за свою жизнь не поцеловала, это только приезжие норовят. Но нельзя — иначе вся работа насмарку.
Светлана Ивановна — супруга Валентина Пажетнова, тоже биолог-охотовед, как и большинство членов семьи. В Центре она отвечает за кормление медведей — хоть и нецелованные, но хорошо накормленные мишки растут на ее каше как на дрожжах.
В разговорах выясняется, что Валентин и Сергей — бывшие профессиональные охотники, то есть зарабатывали охотой на жизнь, продавали шкуры.
- Я охотовед, — поправляет Дед. — Но наша семья не охотится уже лет двадцать, нет нужды. Ни той, что связана с деньгами, ни той, что с эстетикой охоты. Спортивная охота такая же древняя, как промысловая: охотник на медведя имел в своем социуме приоритет по так называемому «Я-фактору». Иными словами, убить медведя — это престижно.
Мы привыкли к черному и белому в вопросе защиты животных: либо ты охотник и, следовательно, живодер — либо вегетаринец и мечтаешь выпустить подопытных зверушек из лабораторий. Но и то, и другое — крайности. Самая мудрая позиция, как всегда, посередине.
- Нельзя запретить охоту окончательно, — уверен Сергей Пажетнов. — Потому что медведь — животное наглое и упорное. Если он увидит, что можно безнаказанно выходить к людям, он пойдет. Человек и его домашний скот будут постоянно под угрозой.
Деревня Бубоницы, Центр спасения медвежат-сирот. Биолог и бывший охотник Сергей Пажетнов несет медвежатам ведра с питательной кашей Фото: Наталия Судец / Strana.ru
Кроме того, по мнению ученых, охота — способ поддержания баланса. Разведется много медведей — они сожрут всех своих муравьев, малину, рябину и, опять же, пойдут к людям. А потом перемрут до того количества, которое природа снова сможет прокормить.
Дефицита медведя в России нет. Тем не менее, та наука, которой занимается семейство Пажетновых, помогает не только российским и не только бурым медведям.
- Мы умеем реабилитировать диких медвежат, но это далеко не всё, — начинает перечислять Дед. — Мы полностью восстановили микропопуляцию медведей в заповеднике «Брянский лес». Там оставалось всего 6 медведей, они были изолированы от остальной части ареала безлесным пространством. Сейчас там порядка 50 медведей. Недавно мы разработали совершенно новую методику, позволяющую возвращать в природу медвежат, рожденных в зоопарках. Это позволит, например, вернуть андского медведя. Ну он нужен!
Не все понимают, зачем тратить время, силы и деньги на осиротевших медвежат, если медведю в России и так хорошо, а в поддержке и заботе больше нуждаются человеческие дети-сироты.
- Пусть общество разбирается, в какой среде оно хочет жить и формироваться, — отвечает на это Валентин Пажетнов. — Я не думаю, что мы работаем впустую. Вот японцы вкладывают огромные деньги просто в развитие науки, в открытия, которые пока не имеют прикладной ценности. Но рано или поздно обстоятельства сложатся так, что все это пригодится. В конце концов, нам еще долго жить на этой земле…
