Сегодня, 24 октября - "черный" день в истории ракетных войск. В этот день в 1960 году произошла страшная трагедия на Байконуре, когда на 41-й площадке при подготовке к пуску ракеты 8к64 погибло по разным данным от 77 до 124 человек (данные академика Чертока), среди которых был командующий РВСН маршал Неделин. А спустя 3 года в этот же день на 70-й площадке, при операциях с ракетой 8к75 от пожара в шахте погибло 8 человек. С тех пор этот день, 24 октября, на Байконуре всегда выходной, никаких пусков, никаких операций на космодроме не проводят.
Подробности этих трагедий, а также страшное видео, запечатлевшее момент катастрофы легко найти в сети. Итак, катастрофа 1960 года случилась здесь, на левом старте 41-й площадки.
http://www.wikimapia.org/#lat=45.9754845&lon=63.6598063&z=17&l=1&m=b
На ней едва не погиб сам разработчик ракеты, академик Янгель, спасшийся чудом из-за того, что в момент аварии отошел от маршала покурить. У стоящей на стартовом столе ракеты, которую еще обслуживало более 100 человек, вдруг запустился двигатель 2-й ступени, после чего произошел взрыв и воспламенение всей массы топлива, а это более 100 т. От огня погиб весь боевой расчет и те, кто находился неподалоку. Долгие годы виновными в той аварии считали самих ракетчков, и только в 98-99, после тщательного расследования, было доказано, что пуск двигателя ракеты произошел из-за конструктивных недоработок. Погибших и выживших реабилитировали и наградили орденами Мужества.
"26 сентября 1960 г. в монтажно-испытательный корпус 41 площадки (МИК-41) прибыло изделие 8К64 № ЛД 1-3Т (летно-доводочное) и начались его испытания и подготовка к пуску. Начальник полигона генерал-майор Герчик К.В. был членом Государственной комиссии по испытаниям ракеты Р-16 и участвовал во всей ее работе. Ракета была «сырая». Испытания на технической позиции (ТП) проходили трудно. Было много замечаний, которые устранялись на месте силами промышленности и испытателей полигона. 21 октября ракета была установлена на старте. 23 октября завершились предстартовые испытания, которые прошли без замечаний. В этот же день ракета была заправлена и началась ее подготовка к пуску. При этом обнаружилось капельное подтекание, оно постоянно нейтрализовалось расчетом химслужбы. В процессе подготовки при подаче команд на подрыв пиромембран магистралей окислителя 2-й ступени из-за конструктивных и производственных дефектов пульта подрыва, разработанного ОКБ-692 ГКРЭ, была выдана ложная команда, и подорвались пиромембраны магистрали горючего 1-й ступени. Затем самопроизвольно подорвались пиропатроны отсечных клапанов газогенератора 1-го блока маршевого двигателя 1-й ступени, и вышел из строя главный распределитель бортовой кабельной сети. Испытания были приостановлены. Утром 24 октября Госкомиссией принято решение продолжить подготовку ракеты к пуску, допустив отступление от утвержденной технологии: переустановка шаговых моторов системы управления ракеты в исходное положение производилась при заполненной топливом пусковой системе двигателя и включенном бортовом электропитании. Кроме того, было принято решение о подрыве разделительных мембран 2-й ступени не с пульта подрыва, а по автономным цепям от отдельных источников тока.
Государственная комиссия во главе с Главнокомандующим РВСН главным маршалом артиллерии М.И.Неделиным переехала на измерительный пункт (ИП-1Б), где для нее был построен наблюдательный пункт в виде деревянной веранды. Однако, когда была объявлена 30-минутная задержка, Неделин решил поехать на старт, чтобы разобраться, что там происходит. Вместе с ним поехала вся комиссия. Неделину поставили кресло вблизи ракеты у отбойной стенки, чуть далее поставили диван для членов Госкомиссии. Главный конструктор М.К.Янгель и заместитель начальника Главного управления ракетного вооружения генерал-майор А.Г.Мрыкин сошли у КПП 41-й площадки, чтобы покурить. В это время объявили готовность 30 минут, и началась переустановка шаговых моторов в исходное положение. До этого на борту изделия были прорваны разделительные мембраны магистралей окислителя и горючего маршевого и рулевого двигателя 2-й ступени и по указанию технического руководства подключены задействованные на земле ампульные батареи обеих ступеней. В результате круглосуточных работ боевые расчеты очень устали. Но всем хотелось во что бы то ни стало пустить ракету. Тем более что другого пути, видимо, не было: ракета не могла находиться в заправленном состоянии с прорванными мембранами более 1-2 суток, а инструкция по сливу компонентов топлива к тому времени не была разработана.
При этом работали без основного документа. Единственный черновик электросхемы изделия находился у представительницы фирмы Главного конструктора системы управления Коноплева, которую не допустили на старт. Переустановку проводил сам Б.М.Коноплев с пульта в автобусе. Система управления не имела блокировок на случай таких аварийных работ, которые проводились теперь на старте. Но, видимо, в результате усталости все потеряли бдительность. Работы вступили в ту стадию, когда все без исключения хотели пустить ракету. Несколько позже при подготовке более крупной ракеты было сказано: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!» Это был такой же случай. Понимая опасность положения, Неделин приказал прочесать стартовую позицию и удалить всех лишних людей. Были удалены расчеты боевой части, обучаемой для несения боевого дежурства, а также другие люди (всего около 100 человек), которых отправили на автобусах и грузовиках в район эвакуации.
В 18 часов 45 минут из-за преждевременного срабатывания электропневмоклапана наддува пусковых бачков, вызванного командой программного токораспределителя при перестановке в исходное положение, произошел запуск маршевого двигателя 2-й ступени. Факел двигателя разрушил конический переходник между ступенями, прожег днище бака окислителя 1-й ступени, а затем разрушился бак горючего 2-й ступени, что привело к мгновенному возгоранию большой массы соединившихся компонентов самовозгорающегося топлива. Мощная волна огненного урагана обрушилась на работающих людей, которыми буквально была облеплена ракета, расходясь концентрическими кругами на расстояние 100-120 м от ракеты и уничтожая на своем пути все живое (на 41-й площадке во время пожара находилось 250 человек) и технику. Горящие люди прыгали с ракеты вниз, бежали от нее, перелезали через колючую проволоку ограждения. Некоторые прятались в колодцы. Это спасало от огня, но не спасало от паров гептила и азотной кислоты. Взрывообразное горение продолжалось около 20 секунд, а пожар на площадке около 2 часов. Взрыва с разрушением ракеты на куски и разлетом осколков не было. Ракета после пожара лежала на старте целой: 1-я и 2-я ступень вместе.
День был пасмурный, и блики пожара отражались в серых облаках и были видны с 10-й площадки (г. Ленинск) в 50 км от старта. В пламени погиб Главнокомандующий РВСН главный маршал артиллерии М.И.Неделин, сидевший от ракеты в 15 м. Начальника полигона генерал-майора К.В.Герчика, находившегося около установщика, спас солдат, вытолкнув его из огня, и порыв ветра, отнесший пламя в противоположную сторону. Но он получил ожоги 2-3 степени лица, шеи, головы, ног, пояса и кистей рук. Тем не менее, уехал, только отдав распоряжения по организации спасательных работ. Янгеля и Мрыкина спасло то, что они были в курилке. В огне погибли начальник службы НОИР А.И.Носов, начальник 1-го управления Е.И.Осташев, приехавший утвердить у Неделина акт ввода в эксплуатацию 41-й площадки, начальник 2-го управления Р.М.Григорьянц и другие. Всего погибло 76 человек, и 53 было ранено".
Вторая авария не менее трагична. Произошла она тут http://www.wikimapia.org/#lat=46.0327705&lon=63.0961776&z=17&l=1&m=b
В октябре 1963 года в левом стволе (сооружение №1А, "Аннушка") площадки №70 проходили комплексные испытания с учебным изделием Р-9А. Испытания проходили поэтапно: проверка отброса желоба бортовых коммуникаций, проверка проведения заправочно-сливных работ, электрические испытания и прочие.
23 октября допоздна, с переходом на утро, шли заправочно-сливные операции – заправка баков ракеты переохлажденным кислородом, а затем слив в емкости хранилища. После проведения работ все помещения в сооружении шахтной ПУ, как потом установила комиссия Министерства обороны под председательством генерал-лейтенанта Акиньдинова, были сильно загазованы. Но работы не были остановлены, в помещениях пускового устройства 24 октября находились номера боевых расчетов телеизмерений и двигательной установки. К работам были допущены: инженер-капитан Котов Николай Петрович и техник-лейтенант Соннов Владислав Александрович (из расчета двигательной установки), из расчета телеизмерений – инженер-майор Ковальский и техник-лейтенант Щербаков Анатолий Васильевич вместе с представителем промышленности Кулагиным Иваном Ивановичем.
Для загазованной кислородом атмосферы в шахте достаточно было любой маленькой искры, чтобы случился пожар. И она появилась. То ли при замене электролампочки, то ли при расстыковке электроразъема под напряжением, а по официальной версии – в результате замыкания электропроводки – возникла искра, и вспыхнул пожар. Загорелась электропроводка, а потом все, что могло гореть...
Майор Ковальский, не увидев желающих бросить технику и спастись, первым покинул помещение шахты на лифте, оставив всех внизу, а поднявшись наверх, оставил открытой дверь лифта, которым уже не мог воспользоваться оставшийся внизу боевой расчет. Доложив о пожаре на нижних этажах сооружения, Ковальский побежал в центральную электрощитовую...
В это время начальник группы 1мобилизовал группу для тушения пожара и, вооруженный огнетушителями, с сержантом Виталием Соловьевым, рядовым Альбертом Муртазиным и ефрейтором Виктором Гудимовым начал спускаться на лифте вниз на 7-й этаж.
К этому времени инженер-майор Ковальский, увидев, что лифт спустился в зону огня, приказал рядовому Бабкину выключить свет на 6-м и 7-м этажах сооружения. Но рядовой Бабкин не только выключил свет в шахте, но и обесточил лифт шахты, отрезав тем самым путь наверх...
Огонь бушевал внизу, горел и плавился металл лифта... До последней минуты Николай Жаров, обняв, прикрывал собой свою группу, о чем свидетельствуют останки обгоревших военнослужащих. Капитана Котова, поднявшегося через люк-лаз в верхний этаж, найдут в нескольких метрах от спасительной цели, лейтенанта Соннова – при выходе из люка-лаза в верхний этаж, Щербакова и Кулагина – внизу.
Погибших военнослужащих с воинскими почестями похоронили в братской могиле рядом с ракетчиками, погибшими 24.10.1960 года.
На площадке №71 в военном городке войсковой части 44083 в 60-е годы был установлен памятник с именами восьми погибших испытателей.
Ну, а теперь главный вопрос - причем тут Омск? Дело в том. что Омск имел отношение к обеим вышеназванным ракетам: сформированная в Омске 49 ракетная дивизия первоначально должна была быть вооружена как раз ракетой 8К64, что загорелась в 1960-м. А потом оставшиеся в Омске полки решили внезапно перевооружить на 8К75. И до сих пор за Омском догнивает единственная оставшаяся внеполигонная плащадка этого комплекса, давнишний репортаж о которой можно прочесть тут http://omchanin.livejournal.com/2010/03/27/
Ну а в/ч 44083 сформированая изначально в Йошкар-Оле как 676 ракетный полк, потом передислоцировлась на Байконур. Но потом именно там, в 14-й дивизии под Йошкар-Олой реинкарнировался 290-й ракетный полк, бывший наш, омский, отдельный, дежуривший тут на 8К75
