Один из самых любимых памятников уфимцев установлен в 1951 году. Было время, когда его перемещали в "почётную ссылку", но по просьбе горожан он был возвращён на место. И это тоже была победа!
Знакомая ищет в салон красоты парикмахера-универсала и мастера ногтевого сервиса, территориально Зорге, вопросы и предложения по телефону 9174056457 Наталья Михайловна, боян не мой, приятельница ищет, все вопросы ей
Я долго думал, писать или нет этот пост? Понимаю, что сейчас начнутся обвинения, оскорбления... Но давайте просто порассуждаем. Поговорим. Я о празднике 9 мая. Был на днях на возложении венков к мемориалу погибших воинов. Там мэр Ялалов сказал, обращаясь к школьникам: — Сегодня я хотел бы обратиться к молодежи: память поколений не должна прерываться на вас или ваших детях. Нельзя забывать то, что пережил народ России в годы Великой Отечественной войны. Дети стояли - кто жевал жвачку, равнодушно смотря на мэра, кто болтал друг с другом, кто тупо смотрел в небо. "Должна", "Нельзя"... А почему? Почему детям не объясняют, почему они должны, почему они обязаны? Просто потому что так принято? Все мы знаем, что если человеку говорят: "Ты должен! Ты обязан!", он, скорее всего, или возненавидит то, что он должен, или будет делать наоборот. Почему они обязаны помнить о войне? Уверен, что в 1812 году тоже говорили: "Вы обязаны помнить о войне с французами!". Сейчас кто-нибудь отмечает годовщину той войны так, как 9 мая сейчас? Если не считать 200-летие в прошлом году, которого мы так и не ощутили? Извините, если задел чьи-то чувства. Несколько сумбурно, но, надеюсь, вы поняли, что я хотел сказать.
Работая в ветеранской газете, якаждый день общаюсь с пожилыми людьми.О том, как Уфа встречала День Победы, рассказал мне года два назад фронтовик Петр Александрович Сумароков. После тяжелого ранения под Великими Луками его комиссовали, 9 мая 1945 года он находился в родном городе.
– В то время я учился в партийной школе, жил на улице Карла Маркса, – вспоминал Петр Александрович. – Рано утром прибегает ко мне Генка Кизяков, мой товарищ, и кричит: «Война кончилась!» Побежали мы в центр, к оперному театру. Ну, как сказать, «побежали»… Гена-то на костылях – ногу ему на фронте ампутировали. Пришли, а на площади перед театром столько народу! Музыка гремит, люди смеются, плачут, обнимаются. А в этот день в Уфе с утра такой ливень зарядил! Все промокли до ниточки, но никому до этого дела нет. Кто поет, кто пляшет, кто на гармошке играет. К Генке подруга подошла, а я один стою. Друг мне и говорит: «Что теряешься? Вон сколько девчонок, бери какую-нибудь!» Я посмотрел – стоит рядом симпатичная девушка. Я, недолго думая, пригласил ее потанцевать. Так мы под дождем на площади танцевали, танцевали, а потом, когда все начали расходиться, я ее до дома проводил. Стали встречаться, поженились и прожили вместе 64 года. Гадельша Галимович Измайлов: – Под Берлином младший командный состав почти весь был выбит. Меня назначили командиром танкового взвода, дали роту автоматчиков. Начали мы продвигаться по городу. Если где-то огонь ведется – стреляем в ответ, а кого-то и танком успокаиваем. И вот по шлемофону бойцы мне говорят: «Измайлов, кончай стрелять, война кончилась!» Я не поверил, разозлился, послал их по-русски подальше. Нашли, думаю, чем шутить! А потом уже и командир батальона эту новость сообщил. И тут не знаю, что на меня нашло, – я как будто оцепенел. Сижу в танке, ни рукой, ни ногой двинуть не могу, ни одной мысли в голове нет. Только когда прибежали ребята из пехоты и начали колотить по броне, мы выбрались из танка. Пехотинцы подхватили нас на руки, принялись качать. Вот только тогда я и понял, что войне конец.
Александра Андреевна Абакумова: – В 1945 году я оказалась в числе тех, кого направили на границу с Японией. Ранним утром, подъезжая в теплушках к Байкалу, мы обратили внимание на странную молодую женщину. Она стояла на сопке, хохотала и высоко подкидывала грудного ребенка. Мы с подругами переглядывались, перешептывались: «С ума, что ли, тетка сошла?» Но когда наш поезд остановился на станции, нас, молодых девчонок, незнакомые люди принялись вытаскивать из грузовых вагонов, обнимать, целовать, качать на руках… И все кричали: «Победа! Победа!» Нашу радость передать было невозможно! Мы думали, что дальше нам ехать не придется. Но вскоре раздалась команда, мы расселись по вагонам и отправились к дальневосточной границе.
Виктор Борисович Некрасов: – Я служил в Крыму, домой вернулся из Феодосии. Чужих заслуг приписывать не буду, Берлин брать мне не довелось. Мы летали в Румынию, сопровождали бомбардировщики. Однажды при заходе на посадку у моего самолета не вышло шасси. Самолет перевернулся, я чудом остался жив, но был контужен. Частично утратилось зрение. Врачи запретили летать, я остался служить в летном училище. Там и встретил весну Победы. Это было что-то потрясающее! Ранним утром, когда пришло первое сообщение об акте безоговорочной капитуляции, на аэродроме в Ейске включили все радиодинамики. Сколько было шума, сколько радости! Тут же началась оглушительная пальба – стреляли все, у кого были автоматы, винтовки, пистолеты. Бурная стрельба продолжалась около часа, потом все немного успокоились, но все равно находились в радостно-возбужденном состоянии. За завтраком нам впервые разрешили выпить по рюмке водки. И целый день не покидало меня странное ощущение: где мы? Живы ли мы?
