Умирая от московской жары, я отправился погулять в Филевский парк.
Решил зайти через центральный вход, чтобы увидеть парк во всей красе. На входе обнаружил прокат велосипедов, а также традиционные кафе, лотки с водой, пивом и закусками.
Буквально через пару минут закончились клумбы с цветами, и парк, к моему сожалению, стал напоминать заросший травой смешанный лес. Немного подустав, я присел на скамейке. Вдруг я услышал какой-то шорох за своей спиной. Когда я повернул голову, увидел несколько мышей, рыскавших в поисках остатков пищи. Все пространство вокруг скамейки было усыпано бутылками, пробками, обертками и прочими следами чьего-то отдыха.
Продолжив прогулку, вскоре я оказался на берегу Москвы-реки. Несмотря на запрещающие купание знаки, в воде плавали десятки людей. Вообще, прилегающее к берегу пространство было плотно заполнено отдыхающими. Через несколько минут я нашел себе место и присел на траву. Справа от меня валялась бутылка Хейнекена, а слева – банка Холстена.
Сняв футболку, я расслабился под нежными лучами вечернего солнца, но мой отдых оказался недолгим. Неожиданные шум и крики заставили всех загорающих обратить внимание на стычку между лицами кавказских и славянских национальностей. Не знаю, что именно не поделили эти люди на пляже. Когда их разняли друзья, я услышал такой диалог на повышенных тонах.
- Я служил в армии, и вас, дагестанцев, знаю, - кричал коротко стриженый парень славянской наружности. – Ты знаешь, в чем разница между нами?
- В чем? – спросил дагестанец, которого также держали друзья.
- Вот ты приехал в Москву, отдыхаешь на пляже и знаешь, что никто тебя здесь не тронет. А если я приеду в Дагестан, вряд ли останусь в живых.
- Почему же? Если будешь вести себя нормально, ничего с тобой не случится.
Разойдясь по разные стороны пляжа, компании продолжили пить пиво.Я собрался и направился к выходу.
