Я вспоминаю наших томских преподавателей, которых можно считать философами. В советский период все они вполне искренне были марксистами и писали книги с позиции диалектического и исторического материализма: П.В. Копин, А.К. Сухотин, В.Н. Сагатовский, А.Н. Книгин. Исключением был только В.Н. Родос, который ни на гран не был марксистом, но это особый случай, исключение из правила. Когда Советский Союз рухнул, то все они позабывали про свою марксисткою позицию и стали писать философские книги, релевантные уровню современной философии. Я не сомневаюсь, что и Копнин, если бы прожил дольше, тоже писал бы вполне современные немарксистские книги.
Наивно полагать, что эти люди сначала заблуждались под воздействием государственной пропаганды, а потом прозрели и стали самостоятельно мыслить. Все они были очень умными, прекрасно знали историю мировой философии и хорошо разбирались в современных философских течениях. Почему же тогда у них поменялись убеждения, как только изменилась политическая ситуация?
Я полагаю, что вовсе не убеждения определяют позицию личности, а интеллектуальный выбор. Убеждения – всего лишь последствия этого выбора, они показывают, к чему человек пришёл, но не определяют, куда он идёт.
Всем вышеупомянутым людям крайне не нравилась нетерпимость и идеологическая агрессивность марксизма, и каждый из них склонялся к другому типу философии. Но каждый из них в своё время оказался перед выбором дисциплины знания, исходные предпосылки которой он будет обязан принимать по умолчанию. В то время марксистская философия была особой дисциплиной знания, которая принципиально отличалась от всей остальной философии, в том числе и в своих исходных предпосылках. Собственно, её и философией не совсем правильно называть. В соответствии с её предпосылками подразумевалась критика любой немарксистской философии (то есть просто философии), независимо от того, какую именно позицию сам автор считает более правильной и что его лично увлекает.
Выбирая профессию «советского философа» человек совершал интеллектуальный выбор, в результате которого все исходные предпосылки диалектического и исторического материализма принимались им по умолчанию безотносительно к его личным убеждениям и предпочтениям. В результате убеждения менялись, а вот предпочтения и увлечения очень часто сохранились. Именно поэтому в Советском союзе искренне интересовавшиеся религией ругали религию в атеистических книгах, всю критику западной философии сочиняли те, кто был увлечён ею, авангардистское искусство разоблачали поклонники этого искусства и т.д.
В томской философской школе пошли несколько иным путём, который заложил П.В. Копнин: оставаясь в марксистской парадигме постепенно вытеснять идеологические установки новыми интерпретациями марксисткой философии в чисто познавательном аспекте. Отсюда возник крен томской философской школы в философию науки как идеологически наиболее нейтральную территорию. Именно этим скрытым намерением определялся полемический пафос П.В. Копнина против своих коллег, за что его чуть из партии не исключили.
Соответственно, когда Советский союз рухнул, люди стали заниматься тем, что им интересней, и из марксизма ушли все творческие люди. Не потому что просветлели или поняли, что их обманывали, а потому что исчезла необходимость интеллектуального выбора и открылась возможность заняться другой дисциплиной – настоящей философией, которую они прекрасно знали и были увлечены ею.
