Можно сказать, что тут я родился и жил до 6 лет.
Дом стоит на перекрёстке улиц. С одной стороны его адрес - Витимская, 36, а с другой - Вилюйская, 37.
Этот район частных домов дальше чем "АРЗ" и дальше чем "Бетонка". Он зажат между старым кладбищем и железнодорожным депо "Томск-2".
До остановки автобусов № 1 и № 40 идти минут 20, а в школу я когда-то ходил пешком и выходил за час.
Вы никогда не знали, где это, и не узнаете, если не прочтёте.
Перекрёсток очень оживлённый, непрерывное движение на больших скоростях. Все спешат с Каштака на Иркутский и обратно. Уже в моём детстве невозможно было перейти на другую сторону. Сейчас ещё хуже. Улицу будут расширять, а опасный поворот выпрямлять. Через год-другой дом снесут.
Мой дед купил этот дом в 1967 году у бывшего односельчанина Петра Карповича Шпиля.
Вот и копия договора:
Дом был построен в селе Итатка Асиновского района, год неизвестен.
В 1962-м Шпиль перебрался в Томск и увёз дом с собой. Разобрал на брёвна и собрал на новом месте.
На самом деле мой дед купил его за 3 300 рублей, а договорная цена занижена для экономии на госпошлине.
Деньги лежали у бабушки "на книжке", она их копила и не очень-то хотела тратить. Но муж ударил кулаком по столу, и она сдалась.
Моя мама и её брат Александр уехали учиться в Томск по окончании школы. Саша учился в Лесотехническом техникуме и жил на квартире. Мама поступила на курсы поваров, и дед решил, что им нужно своё жильё. Деду с бабкой было уже за сорок, в скором будущем они тоже собирались переехать из деревни в город.
В 1978-м году деда не стало, и дом переписали на бабушку.
Когда мой отец познакомился с мамой и стал жить с ней, дом уже требовал основательного ремонта. Бетонного фундамента не было, нижние венцы сгнили, пошёл грибок. Отец по очереди поднимал домкратом углы, менял брёвна и заливал фундамент прямо под домом. Я был под впечатлением - можно было присесть на корточки и смотреть под домом насквозь!
Отец накрыл двор сплошной крышей, поставив её на трубы. Потом всю крышу - и над домом, и над двором - он накрыл железом. Кровельное железо было в дефиците, и отец ездил на склад чермета, подыскивая в отходах узкие длинные полосы металла в рулонах. Потом он выравнивал их киянкой на верстаке и постепенно накрыл всю крышу. Если посмотреть на фото на кромку крыши под снегом, можно увидеть результат этого тяжёлого труда.
Внутри дома оштукатурили стены заново и перекрасили полы. Снаружи здание покрасили в зелёный, а крышу в красный. Потом мы перевели старый забор в категорию дров и прибили новый штакетник.
Все бабкины подружки с улицы были под впечатлением от золотых рук её зятя. Бабушка, изначально невзлюбившая моего отца, теперь была очарована.
А когда в 1984-м умерла и она, дом достался моей матери. Её брат дядя Саша стоял в очереди на квартиру и попросил не записывать дом на него.
Некоторые завистливые родственники посчитали, что дом должен принадлежать сыну, и влезли в эту ситуацию, на долгие годы поссорив маму с братом.
В 1986-м мы переехали на север области - в город Стрежевой. В доме осталась жить моя старшая сестра Таня, она заканчивала школу и должна была поступить в институт. Одну комнату сдавали квартирантам.
Позже родители купили другой дом для таниного житья. Новый дом был ближе к остановкам транспорта, и были слухи, что весь район вокруг пойдёт под снос. Это значило, что можно будет взамен получить благоустроенную квартиру.
А этот дом мама продала в 1988 году за 11 000 рублей.
Деньги она положила в коммерческий банк "Капитал". В 1993-м банк разорился, и вклад удалось вернуть с большим трудом. К счастью, мама спасла всю сумму (уже в миллионах) и купила младшей сестре Юле на день рождения шампанское и торт. Шампанское и торт! На все обесценившиеся деньги.
Месяц назад я был в Томске, и мы с сестрой Юлей на такси съездили к нашему дому. Увидев, что кто-то с улицы фотографирует, вышел хозяин. Мы поздоровались и представились. Мужчина был рад, передал привет нашей матери. Мы прошли внутрь, посмотрели обстановку, двор и огород. В доме мало что изменилось, в глаза бросились лишь стеклопакеты и некоторые мелочи.
Хозяин жалуется на невыносимый шум от автомобилей, ожидает неминуемый снос, получение квартиры или справедливого выкупа.
На переднем плане видна старая рябина. Когда-то она разрасталась надвое, но моя бабушка спилила второй ствол, оставив маленький пенёк. Здоровенных тополей перед домом осталось двое, а когда-то они стояли стеной - штук шесть или семь. Чтобы не попасть под штраф за самовольный спил деревьев, бабушка их подпиливала у корней. Тополя засыхали и их убирала какая-то городская служба. У тополей пышная крона, а бабушка любила свет.
В этом доме жили бабушка и дед, которого я никогда не видел. Здесь мои сестры Лена и Таня смотрели хоккей на дедовом чёрно-белом "Рекорде", и Лена мечтала выйти замуж за молодого Фетисова. Тут меня учили читать и считать, отсюда я пошёл в первый класс. Отсюда маму увезли в роддом и вернули с сестрёнкой Юлей.
Такая история у этого деревенского городского дома.
