Продолжение статьи про то, как в Израиле заботятся о пожилых... Первую часть читайте здесь!

Небедная старость

Неподалеку от деревни Шореш выстроен малоэтажный поселок — дома ассистированного проживания. Место называется proteahills и считается хорошей заменой дома для престарелых для пенсионеров среднего класса. В ходу здесь два языка — иврит и английский, а живут евреи со всего света.

По израильским законам любой еврей, переступивший границу Израиля и заявивший о желании получить гражданство, становится гражданином и получает сразу минимальный соцпакет.

Клаудия Консон объясняет, что такое право имеют носители еврейской крови в самых разных соотношениях — вплоть до третьего колена: «Такое решение было принято в нашем государстве, потому что фашисты считали евреями и расстреливали всех, у кого в роду до третьего колена были евреи». По словам Консон, гражданство предоставляют и представителям других национальностей, состоящим в браке с евреями:

«Я знаю пожилых русских женщин, которые были замужем за евреями и репатриировались после смерти супругов».

— Эти люди приезжают сюда со всего света,— подтверждает замдиректора Амир Нисенхольц.— Они жили в самых разных странах и приняли решение окончить свои дни на святой земле государства Израиль. И мы им даем такую возможность. Здесь мы предоставляем им максимум услуг, но при этом они сохраняют полную приватность. Они могут привезти сюда любые свои вещи. Могут пригласить друзей, родных, могут уйти, могут вернуться. Мы, со своей стороны, помогаем им решать бытовые проблемы, обслуживать квартиру, вызвать скорую, предоставляем возможность досуга: здесь с 6 утра до 22 часов работают разные кружки, бассейн, проводятся групповые занятия.

В холле первого этажа, в почтовом зале, несколько местных жителей забирают из личных почтовых ящиков корреспонденцию. Одеты они в яркую легкую одежду, шляпы или панамы и совсем не похожи на жителей дома престарелых. В комнате для занятий живописью, которую от холла отделяет лишь стеклянная стена, люди у мольбертов пишут маслом на холсте. В библиотеке за такой же стеклянной стеной одинокий мужчина в белой летней шляпе читает газету, на столике перед ним чашка кофе. Во дворе пожилая американка выгуливает белого пуделя.

Одной из важных задач этого места Нисенхольц считает сохранение активности пожилого человека и права на выбор: «Если вы понимаете, что решения принимают другие, а не вы сами, это уже дорога вниз. Поэтому у нас здесь человек сам решает, что ему надеть, что он будет есть на завтрак или на ужин. Он может готовить сам или пойти в наш ресторан, у него есть право выбора. Он сам выбирает, пойти ему сыграть в покер, сделать стрижку или поплавать в бассейне».

Чтобы сюда попасть, нужно внести депозит в размере $400 тыс. Из этой суммы каждый год, но не дольше десяти лет, учреждение забирает 3% «за амортизацию». Если клиент живет тут дольше десяти лет, с него уже ничего не берут за обслуживание. Кроме того, ежемесячно жители поселка платят $1–1,5 тыс. за дополнительные услуги в виде кружков, салона красоты, бассейна. Продать квартиру в поселке нельзя. Если человек умирает или решает отсюда уйти, оставшиеся деньги с депозита возвращаются ему или его семье.

Здесь всего 450 квартир площадью 55–100 кв. м. В каждой есть кухня, салон, две спальни, два санузла. На вопрос, зачем нужен второй санузел одинокому пожилому человеку, Нисенхольц отвечает так: «У нас здесь средний возраст — 80 лет. Люди приходят сюда в хорошем состоянии здоровья, но они стареют, им может стать хуже. В таком случае они принимают решение: остаться здесь или перейти в другой дом, где оказывается долговременный уход. Если клиент решил остаться здесь, мы наймем ему сиделку. Если нужна круглосуточная поддержка, это будет иностранный помощник по уходу. Вот для такого иностранного помощника и нужны вторая комната и второй санузел. Ведь даже если человек болен, он имеет право на свою комнату и свой туалет».

В proteahills не занимаются долговременным уходом, здесь нет собственного медперсонала, а в случае необходимости вызывают медиков из поликлиники. За соблюдением прав клиентов в этом частном учреждении следит Министерство социальной опеки.

Колхозный бизнес

В окрестностях Хайфы, недалеко от горы Кармель, расположен израильский колхоз — кибуц. Здесь живут и работают крестьяне, которые «кормят страну и строят государство Израиль»,— так отзывается о них Клаудия Консон. Еще она говорит, что в кибуце «своих не бросают никогда — и каждый человек, выросший и уехавший отсюда, знает, что здесь его всегда примут и поддержат».

Этот кибуц появился в 1935 году, тогда о создании израильского государства здесь только мечтали. Идеология у кибуца социалистическая, главная ценность — равенство и братство членов колхоза. Здесь никто не выделяется каким-то особым имуществом или одеждой. В большой столовой собираются по праздникам, общаются, а благодаря институту голосования решают самые важные вопросы. Кибуц занимается виноградарством, животноводством, а еще здесь работает завод по производству солнечных батарей.

В кибуце 380 членов, а вместе с детьми здесь живут 600 человек. Координатор здоровья Рутия Дания не врач и даже не медсестра, но она заведует местной поликлиникой и стоматологическим кабинетом. Ее задача — пригласить необходимого врача по запросу любого члена колхоза: все местные жители застрахованы в одной из больничных касс Государства Израиль. В кибуце есть и свой социальный координатор, который решает социальные проблемы и составляет план помощи нуждающимся.

«Здесь живут 100 человек преклонного возраста,— поясняет Рутия Дания,— и наша задача — поддерживать в них самостоятельные навыки и максимально продлить их активную жизнь. Ни один человек не должен быть брошенным. Соцработник обходит дома и всегда знает, кому какая помощь нужна. Если мы видим, что пожилой человек утратил навыки самообслуживания и нуждается в уходе, мы предлагаем ему варианты: остаться дома или пойти в дом для престарелых. В первом случае мы связываемся с Ведомством национального страхования и Министерством социальной опеки, и они предоставляют гражданину сиделку и услуги центра дневной занятости. Во втором связываемся с нашим домом для престарелых, и они присылают бригаду».

20 лет назад в кибуце появился новый бизнес-проект — дом для престарелых. Он называется «Муль Кармель» («Напротив горы Кармель») и считается одним из лучших в Израиле.

У этого гериатрического учреждения есть лицензия израильского Минздрава, но в реестр поставщиков социальных услуг «Муль Кармель» не вошел, его директор Хагай Фукс говорит, что им это не нужно: цены здесь выше государственных тарифов — 18 тыс. шекелей в месяц (около $4,5 тыс.), но при этом свободных мест нет. Несколько мест в этом доме принадлежит кибуцу.

«Муль Кармель» похож не небольшой отель. Здесь два отделения, а всего живут 76 человек. В холле ментального отделения за большим круглым столом сидят пожилые люди — на столе пироги, чай и кофе. Время послеобеденное, и все желающие могут прилечь, но, судя по количеству людей в опенспейсе, послеобеденный сон не особенно востребован.

Лея на хорошем русском языке рассказывает, что приехала из Риги полвека назад — ее сыну тогда было семь лет: «Я учитель по профессии. Мой сын живет в Америке. Мне тут нравится: все по-русски говорят, и я себя чувствую как в России».

Двери холла распахнуты в сад, откуда открывается вид на гору Кармель и желто-зеленую долину.

На веранде за маленьким столом Галия Луним общается со своей взрослой дочерью. У нее аккуратный красный маникюр, прическа, спокойный взгляд. Ей 77, сюда семья привезла ее полгода назад — сама Галия так решила.

— Мы живем в поселке Мохави, и мама прожила там всю жизнь,— рассказывает ее дочь.— Поэтому, когда мы выбирали дом для нее, нам было важно, чтобы тут была красивая природа и не было больших зданий.

Дети приходят к Галии каждый день — посещения разрешены в любое время.

Двор и сад выстроены по кругу — так, чтобы люди с деменцией не упирались в стену. В жилых квартирах — санузлы с низкими зеркалами над умывальниками, функциональные кровати с тревожной кнопкой и сенсорными датчиками. Если клиент с ментальными нарушениями захочет встать с кровати, медсестра на посту получит сигнал. Чуть позже в Минздраве Израиля главный гериатр страны доктор Ариэль Коэн расскажет о том, что это один из способов, при помощи которых пытаются решить проблему падений пожилых людей.

В доме у горы Кармель возможно размещение в одноместных и двухместных комнатах. Двухместные выглядят так: две кровати с бельем разного цвета, две тумбочки, два шкафа, фотографии детей и внуков на стенах. Каждая комната разделена на две личные зоны занавеской, которую при желании можно раздвинуть.

Директор говорит, что одно из важнейших условий комфорта клиентов — психологическая совместимость: «Мы стараемся учитывать все их пожелания и разногласия». В одной из комнат я замечаю тумбочку из резного красного дерева. «Люди могут привезти сюда все, что им дорого,— поясняет Хагай Фукс.— Мы это только приветствуем, это же их дом».

— Кто здесь живет? — спрашиваю я, разглядывая резную тумбочку.

— Тут — судья округа, а там — бригадный генерал,— показывает на обе кровати Хагай Фукс.— У нас учреждение с хорошей репутацией.

В уставе этого дома записано: «Честь и достоинство, любовь к человеку, терпение, доброе слово и улыбка — это главные инструменты в нашей работе». Фукс говорит, что коллектив обязан выполнять этот устав, это обговаривается при приеме на работу: «Наша обязанность — дать понять людям, что мы работаем для них, что они клиенты, а не пациенты».

Ежедневно к жителям дома приходят четыре трудотерапевта, психологи, специалисты ЛФК. С каждым клиентом специалисты работают шесть часов: это повышает качество жизни и увеличивает ее срок. Этим директор гордится: «Сюда приходят люди в самом конце жизни, с серьезными нарушениями здоровья.

Сначала кажется, что им осталось не так и много, но возраст наших клиентов с каждым годом увеличивается, это значит, что мы все делаем правильно. Сейчас здесь есть люди, которые живут тут уже более 12 лет».

В доме для престарелых работают 70 сотрудников. На шестерых лежачих клиентов — помощник по уходу. Медсестры здесь есть всегда, врачи — только днем. Штатное расписание — одна из причин, по которым Минздрав считает потенциал поддержания функционального статуса каждого пациента этого учреждения очень высоким.

За подбор персонала отвечает учреждение, но Минздрав обязательно проверяет, кто здесь работает. Есть правила, касающиеся профессиональной подготовки персонала, а есть нормы, определяющие внешний вид сотрудников. В таких учреждениях все сотрудники должны носить закрытую одежду, учитывая, что среди клиентов могут быть верующие люди.

Теплые руки

Дома для пожилых, которые я посещала в Израиле, поражали своим уютом и теплой атмосферой. Во всех учреждениях Южного округа говорят на четырех языках — иврите, русском, английском и арабском. Всюду люди заняты в течение дня, никто не остается надолго в одиночестве, общение считается самым важным способом профилактики болезней.

Я вспоминала российские учреждения, где маломобильные пожилые люди круглосуточно лежат в кроватях, потому что у них нет инвалидных кресел или в учреждении не хватает персонала, чтобы поднимать людей. В этих кроватях их моют, туда же им приносят пищу. Там стоит тяжелый запах невылеченных пролежней, пота и мочи.

Видя израильскую роскошь, я решила, что все дело в деньгах, ведь большинство пожилых людей в Израиле могут платить за жизнь в хорошем доме для престарелых.

Поэтому с первого дня командировки я хотела увидеть здесь такой дом для пожилых, где живут бедные люди. Оказалось, что в чистом виде таких домов нет: в каждом учреждении есть клиенты, которые платят за себя сами, и те, за кого платит государство. Но в Южном округе, в городе Офаким, я нашла частный дом для пожилых «Мишканот Офек», где живут преимущественно небогатые люди. Пребывание большинства из них в этом доме оплачивает государство.

Примечательно, что условия жизни в этом доме мало чем отличаются от тех, что я видела ранее: здесь нет роскоши в виде многоуровневых холлов, украшенных дорогими люстрами и коврами, но система ухода, как и всюду, построена вокруг потребностей пожилого человека.

В дневной зоне отделения долгосрочного ухода пожилые люди сидят в наушниках и с планшетами. Гендиректор Марат Гендлер объясняет, что планшеты казенные, выдаются днем, но в комнатах у клиентов есть своя техника.

Гендлер, по профессии детский врач, работает здесь много лет. Впрочем, чтобы возглавлять такое учреждение, не нужно быть гериатром или врачом, достаточно иметь высшее образование и пройти трехмесячный курс обучения. Помощник по уходу Светлана Фельдман — тоже старожил с 19-летним стажем. «В России я работала в больнице,— говорит она.— Когда приехала в Израиль, надо было устраиваться. Мне это место сразу понравилось. Нужно было пройти трехмесячный курс обучения помощника по уходу, обучали меня бесплатно за счет фирмы, которая занимается подбором персонала. Сначала я ходила по домам к пожилым людям, но в итоге пришла сюда — за счет ночных смен здесь заработок побольше».

В учреждении в ночную смену добавляют 50% к каждому часу работы, в вечернее время — 25%. В этом доме помощники по уходу работают в три смены. «Мои обязанности — искупать человека, сменить памперс, вывезти в салон на завтрак,— рассказывает Светлана.— В зависимости от его состояния — покормить или просто помочь ему взять приборы. После завтрака у всех занятия. Они заняты весь день: музыка, спорт, общение с волонтерами. Сюда приходят студенты и школьники, в государстве есть обязательные добровольческие часы. Ко всем приходят родственники или друзья, соседи, волонтеры. Такого, чтобы человек был один и к нему никто не ходил, здесь просто нет».

«Общение — это профилактика всех когнитивных расстройств»,— подчеркивает Марат Гендлер.

На столах в дневном салоне замечаю большие пластиковые банки — мне объясняют, что это загуститель, который добавляют в напитки: многим пожилым людям трудно глотать обычную воду или компот, а получать жидкость необходимо, чтобы не было обезвоживания.

Вертикализатор в салоне никогда не пустует — сейчас туда ставят очередную неходячую бабушку. Молодая помощница по уходу капает капли в глаза пожилой женщине, сидящей за столом с планшетом, а Светлана Фельдман наклоняется к седой старушке и просто гладит ее по руке — обе при этом ведут себя совершенно естественно, будто делают это каждый день.

— Почему вы все время им улыбаетесь? — спрашиваю я. — Вы должны так делать по инструкции?

— Не должны,— смеется Фельдман.— Но, если я не буду этой женщине улыбаться, она не будет со мной общаться, она не даст себя кормить и купать, она не станет таблетки пить. Это значит, я не справляюсь со своей работой. У каждого свой характер, и к любому человеку нужен подход. Это же пожилые люди, они всю жизнь прожили дома, а теперь они здесь, им непросто привыкнуть.

Парикмахер Ольга подтверждает: «Я должна каждую неделю стричь ногти нашим клиентам, брить их, постригать. Если у человека нет настроения, он не разрешит мне это делать».

Самая большая статья расходов в этой сфере связана с обучением персонала, оплатой труда, супервизией — об этом говорят все мои собеседники. «Если этот роскошный дом не начинить правильными людьми, здесь будет богадельня»,— говорит один из директоров. Учеба соцработников и медиков в Израиле всегда очная, потому что речь идет о жизни человека.

«Когда ты учишься в медшколе, первый год тебя учат коммуникации с человеком, ведь ты можешь лечить сердце и не видеть человека, а это так не работает,— поясняет Клаудия Консон.— Еще учат видеть зону своей ответственности. Каждый работник понимает, что от его слова, поступка, выражения лица зависят настроение, здоровье и даже жизнь другого человека. У нас есть образовательная программа «Теплые руки», она преподается не только медикам, но и соцработникам, потому что теплые руки нужны не только в больнице — они нужны и детям с инвалидностью, и пожилым в домах для престарелых».

Рынок услуг для пожилых людей строго регулируется государством. Есть правила, которые обязаны выполнять в любом учреждении. Например, каждый день купать клиентов. «Если я нарушу хоть одно из правил по штатной численности или качеству ухода, меня закроют,— говорит Гендлер.— Контролеры из Минздрава могут прийти в любое время суток». Лицензия на работу выдается на год, два или три, но если в учреждении обнаружатся нарушения, то его руководству дадут всего три месяца на исправления. Если за это время он не устранит неполадки, прием в этот дом прекратится.

Продолжение читайте здесь!