Это одна из почти что 500 статей, которые составляют книгу «Топонимы Кавказского заповедника». На протяжении трёх лет автор словаря Дмитрий Андреев — историк, путешественник и фотограф, тесно связанный с Кавказским заповедником волонтёрской и научной работой — обрабатывал старые карты, свидетельства первых исследователей местности, архивные документы, отчёты туристов, воспоминания и записки работников заповедника, чтобы зафиксировать все возможные версии и сделать правильный вывод. Купить книгу можно на сайте проекта «Путешествия по Западному Кавказу».
Наиболее ранние сведения об этой области встречаются в произведении «Сияхат наме» турецкого путешественника середины XVII века Эвлия Челеби. Автор сообщает, что численность ахчипсов в его время насчитывала до 10 000 человек. В конце XVIII века упоминания об ахчипсах появляются и у русских историков, в том числе у И. Гильденштедта.
Первым русским, побывавшем в этом глухом уголке Кавказа в 1835 году, был офицер царской армии, разведчик, барон Ф. Ф. Торнау.
Он впервые описал общество Ахчипсу, жившее «у верховья реки Мдзимты … по покатостям и на небольших полянах при подошве гор, образующих ущелья помянутых рек. Дома (которых всего до 200), отстоящие один от другого на довольно значительное расстояние, разбросаны на протяжении пяти вёрст почти, и каждое семейство имеет около жилища своего сад и небольшое поле, засеянное кукурузою и гоми. Сообщение в самом селении чрезвычайно затруднительно и представляет узкую каменистую тропинку, часто заваленную огромными массами камня… круто теряющуюся над обрывистым берегом Мдзимты, через которую существуют два висячих моста, подле коих есть и броды для переправы лошадей. Господствующая здесь фамилия Маршания чрезвычайно многочисленна, старший и более уважаемый в народе есть Дударуква Багаркан-ипа Маршания».
До завоевания Россией Кавказа и выселения коренных жителей в Турцию и частично на Кубань, в южной части урочища Кбаада, у подошвы окружающего его хребта, находилось большое горское селение Губаа-двы. Впервые название «Губаа-двы» встречается на Карте Черкесских берегов, составленной А. И. Мендом в 1830-е годы. Название «Кбаада» является искажённым русифицированным вариантом абхазского названия «Губаа-двы». Расшифровку этого топонима можно произвести от имени абхазского рода Губаа (стилевые и диалектные вариации — Губаз/Гыбаз, Агубаа, Кбаа). Фамилия Губаз и сегодня встречается как в Республике Абхазия, так и в среде абхазской диаспоры Турции. Второе слово адвы (двы) переводится как «поляна» и встречается в названиях ряда характерных урочищ исторической Абхазии. По мнению Г. З. Шакирбая, этимологизацию топонима следует провести от гу — «центр, сердце», баа — «крепость» и адвы — «поляна», то есть поляна центральной крепости. Г. З. Шакирбай упоминает, что на территории посёлка сохранились руины древней абхазской крепости (по всей видимости, он имеет в виду Ачипсинскую крепость).
Существует и черкесский вариант названия урочища Кбаада.
На карте закубанских горских народов, составленной знатоком Черкесии Л. Я. Люлье в 1857 году, а также на карте Кавказского края, составленной в 1847 году, в верхнем течении Мзымты, на её правом берегу на месте нынешней Красной Поляны указан аул Губгой-абгузу. Первая часть топонима по форме близка к адыгской лексеме губгъ — «поле». Вторая часть топонима совпадает с адыгейским словом бгъузэ — «узкий». Общий перевод топонима звучит как «узкая поляна». Информаторами Л. Я. Люлье при составлении карты выступали черкесы, поэтому некоторые абазинские и абхазские названия оказывались нанесены на карту в черкесской транскрипции. Кстати, по сведениям Ш. Д. Инал-Ипа, некоторые абазины называли Красную Поляну Хужвы. Ещё один интересный вариант названия топонима приводится в списке высот, определённых в 1864 году генерал-лейтенантом И. И. Ходзько в Закубанском крае, по дорогам, ведущим с северной стороны на южную часть хребта: в этом списке встречается упоминание поляны Кванда (Кбаадэ).
Урочище Кбаада явилось местом, где 21 мая 1864 года была окончена Кавказская война.
В этот день на этом месте соединились четыре отряда русских войск: Мало-Лабинский отряд генерал-майора Н. П. Граббе, Псхувский отряд генерал-майора П. Н. Шатилова, Даховский отряд генерал-майора В. А. Геймана и Ахчипсхувский отряд генерал-лейтенанта Д. И. Святополк-Мирского. В присутствии главнокомандующего армией великого князя Михаила Николаевича прошёл парад войск и был отслужен молебен по случаю окончания Кавказской войны.
Как указывает А. А. Старк, побывавший в окрестностях Кбаадэ в 1870–80-х годах, «в воспоминание этого счастливого события, образованному на месте молебствия небольшому селению по просьбе командиров всех собравшихся в Кбаадэ отрядов великий князь Михаил Николаевич дал наименование Романовск». По сведениям одного из старейших краеведов Черноморья Пантюхова, публиковавшего свои заметки в газете «Кавказ», поляну Кбаадэ русские тогда же назвали Царской Поляной. Поселение представляло из себя военный пост и состояло из войск Псхувского и Мало-Лабинского отрядов. Основной задачей войск сразу же по окончании войны были контроль за выселением горских племён в Турцию, а также поиск в горных урочищах разрозненных отрядов непокорившихся горцев, кроме того, одной из задач Мало-Лабинского отряда была постройка дороги в сторону перевала Псеашха. Поселение разместилось на возвышенной равнине, называемой русскими источниками поляной или урочищем. По определению комиссии 1866 года, её площадь составляла 160 десятин (около 170 гектаров), а сама поляна почти со всех сторон была окружена высокими горами.
По окончании активных военных действий, в 1867 году в урочище Кбаада были дислоцированы части 1-го взвода 1-й роты 21-го Кавказского линейного батальона. В соответствии с положениями Кавказского комитета, утверждёнными императором Александром II 25 июня и 1 сентября 1867 года, семейным и холостым офицерам, военным чиновникам и священникам, а также женатым нижним чинам разрешалось заводить осёдлое хозяйство в местах дислокации их подразделений. Поселенцам выделялись земельные участки и денежные субсидии. На каждое хозяйство (семью) отводилось 30 десятин земли на правах собственности с предоставлением льгот… На семью нижних чинов выделялось единовременное пособие 25 рублей. И в течение года провиант и порционные деньги по 17 рублей 45 копеек. Если в течение трёх лет военные переселенцы не заводили хозяйство, то земля отбиралась в казну. Таким образом, в 1867–1869 годы в Кубанской области, Черноморском округе и Сухумском отделе было создано 36 полувоенных поселений.
Продолжением этой политики явилось Высочайшее повеление от 4 декабря 1869 года, по которому 36 поселениям были присвоены официальные наименования, в том числе полувоенное поселение в урочище Кбаада официально получило название «селение Романовское». Однако уже в 1870 году выплата пособий прекратилась, что спровоцировало резкий отток населения в прибрежные города, посёлки стали быстро пустеть. С 1 января 1871 года эти поселения получили гражданский статус, а к 1874 году войска были полностью выведены в прибрежные посады.
Очевидец, побывавший здесь в 1873 году, сообщает, что по всей поляне, в разных местах, растут «ореховые и другие плодовые деревья», а посередине её «стоит одинокая и мрачная пихта, довольно уже старая», которая, как он слышал, была священною у горцев. На одной из ближних террас «разбросаны были горские могилы». К концу XIX века, как свидетельствует отчёт одной из специальных правительственных комиссий, размер поляны уменьшился, «так как лес опять занял много места, бывшего под культурой».
Дальнейшая история Красной Поляны связана с понтийскими греками — мигрантами из Александровского уезда Ставропольской губернии, уроженцами турецкого Понта. Прослышав от родственников в Турции (которые, в свою очередь, узнали об этом от убыхов, переселившихся в Турцию) о существовании в местности Кбаада плодородных, оставленных кавказскими изгнанниками земель, ставропольские греки послали своих представителей проверить эти сведения на месте.
Убедившись в их достоверности, в 1875 году первая партия греческих семей (Ф. Фанайлов, А. Шапран, Д. Карибов и другие), ведомые бывавшим здесь ранее русским проводником, бывшим военным поселенцем, преодолели горный перевал Псеашха и вышли к урочищу Кбаада, где и устроили своё поселение. Вторая партия греков переселилась в Красную Поляну в 1876 году. Чиновник по особым поручениям М. А. Краевский в одном из своих отчётов в конце XIX века писал о Красной Поляне: «При этом нельзя не заметить, что последнее селение образовалось совершенно случайно: греки, проживавшие ранее в Ставропольской губернии, самовольно проникли в округ через перевал Главного Кавказского хребта и водворились в этой лучшей и плодороднейшей долине бассейна реки Мзымты и уже несколько лет спустя начальство, узнав о существовании посёлка, зачислило пришельцев в поселяне и тем санкционировало пребывание их в округ». Действительно, самовольное заселение здешних земель греками продлилось недолго: попечитель Черноморских прибрежных поселений и начальник Черноморского округа Николай Егорович Никифораки, грек по происхождению, помог узаконить заселение и владение земельными участками. Однако, по данным Ю. К. Ефремова, который много общался с местными жителями Красной Поляны в середине XX века, греческие ходоки-разведчики появились в Красной Поляне задолго до самого переселения: «Учитель Тахчиди уверяет, что первые ходоки греков — три человека (другие свидетели убеждали меня, что ходоков было семеро) — разведали Поляну ещё в 1867 году. Упоминает при этом, что ходоки застали ещё стычки русских солдат с остатками горцев (убедительное показание. Действительно, партизанское сопротивление горцев из племени хакучи продолжалось на Западном Кавказе именно до 1867 года)». Возможно, что если бы не эти стычки, переселенцы пришли бы в Поляну намного раньше 1875 года.
В посёлке по сей день ведутся споры о том, какая семья и в каком году первой прибыла на это место через перевалы с Северного Кавказа. В этой связи уместно привести ряд документальных свидетельств, подтверждающих, что греки поселились в Красной Поляне, по крайней мере, не позднее 1876 года.
В газете «Кавказ» (№ 122 от 19 октября 1875 года) читаем: «…Рассказывают также, что в 40 верстах от урочища Псахо, а от берега моря в 60, в скором времени имеют поселиться 100 семейств греков из под Пятигорска, на казённой земле громаднейшей поляны Кбаадэ…».
Спустя два года, в той же газете «Кавказ» (№ 224 от 13 октября 1879 года) в статье «Последствия войны и работы оценочной комиссии в Черноморском округе» упоминается, что «ещё до окончания войны, осенью 1877 года, по удалении неприятеля из пределов Черноморского округа, поселянам предложено было возвратиться в свои деревни…
…Велико же было разочарование наших поселян по прибытии их в свои деревни! Постройки в поселениях: на Романовской поляне, в сёлах Лесном, Кбаадо и Мехадыре оказались сожжёнными до основания…». Выходит, что поселенцы к 1877 году уже проживали в Поляне.
По сведениям французского путешественника, географа и спелеолога Эдуарда Мартеля, побывавшего в Красной Поляне в 1903 году, новые поселенцы назвали свой посёлок Греческим. «Другие, — сообщает он же, — звали его также Бродом или Переходом, так как здесь можно было пересечь Мзымту» (на картах того времени встречается название «Переправное» для посёлка, расположенного в нескольких километрах южнее Красной Поляны). «Красная Поляна — русское название, — пишет Э. Мартель, — и означает «красивая, привлекательная», что полностью соответствует общему облику местности».
До сих пор точно не установлено, когда же впервые появилось название «Красная Поляна». Так, например, А. А. Старк, посетивший Поляну первый раз ещё в 1871 году и заставший на ней поселение женатых солдат, ещё не жаловался на «осквернение» имени Романовска; но когда он пришёл сюда через одиннадцать лет, в 1882 году, название «Красная Поляна» в отношении посёлка уже было в ходу.
Изменения в названии посёлка можно проследить с помощью старых дореволюционных карт различного масштаба и года издания, вышедших после окончания Кавказской войны. Так, на Карте Кавказского края 1868 года на месте Красной Поляны значится поселение Романовское. Далее, на Карте Черноморского округа 1874 года также отмечено поселение Романовское. На пятиверстной карте Кавказа издания 1877 года — поселение Романовское. На археологической карте Е. Д. Фелицина 1882 года населённый пункт значится как поселение Романовское.
Новое название появляется на картах лишь в конце XIX века. Например, на пятиверстной карте Сочинского округа 1898 года значится населённый пункт Греческое (Красная Поляна). На карте Кубанской области Л. Апостолова 1897 года также отмечено поселение с двойным названием «Красная Поляна-Греческое».
По сведениям С. В. Халайчева, ещё в 1875 году поверенные от крестьян Ставропольской губернии Александровского уезда Фёдор Фанайлов и Анастасий Шапран прошением, поданным Начальнику Кубанской области, ходатайствуют о предоставлении им под поселение земли на Южном склоне Кубанской области под названием «Красная Поляна». В этой связи можно предположить, что данное название было дано не греками, а уже существовало к моменту их прихода. Возможно, что они узнали его от своего проводника — выходца из бывших военных поселенцев.
В связи с активным развитием Черноморского побережья, в особенности Сочинского округа, в конце XIX века, 19 июня 1898 года название «Романовск» для села Красная Поляна было высочайше утверждено, а само селение получило статус города (город Романовск). Однако на многих картах того времени продолжали указывать двойное название — «Романовск (Красная Поляна)». По свидетельству С. Дороватовского, в начале ХХ века «во всех «входящих» и «исходящих» Красная Поляна именуется городом Романовском, но в публике это название не приживается и остаётся по-прежнему — Красная Поляна. Даже почтово-телеграфное ведомство, открывая в 1905 году почтово-телеграфную контору, назвало её Краснополянской, а не Романовской».
В 1925 году населённый пункт был переведён на сельское положение (в «Алфавитном списке населённых мест Северо-Кавказского края» за 1925 год фигурирует «село Красная Поляна»). 29 мая 1950 года село было преобразовано в рабочий посёлок.
И еще немного из истории Красной Поляны начала ХХ века...
В начале XX леса на склоне горы Ачишхо были объявлены заповедной зоной, охота здесь была разрешена лишь членам императорской фамилии и высшим государственным чиновникам. В 1902 году в Красной Поляне стартовало строительство охотничьего домика для царя Николая II. Так началась дачная история горного поселка. О ней в своей книге «Первые дома и дачи» рассказывает известный сочинский архитектор Наталья Захарова.
Возле домика императора начали строить дачи знатные люди России. Причина у многих была проста – климат Красной Поляны благотворно действовал на здоровье. На высоте 900 метров для больной туберкулезом дочери построил трехэтажную дачу в стиле модерн знаменитый петербургский адвокат Наумов. Здесь он пытался переждать смутное революционное время, но, увы, после окончательного установления советской власти в 1920 году дачу национализировали. В ней разместился дом отдыха высшего командного состава Красной Армии. По словам местных жителей, только в гостях у Наумова можно было увидеть и первый, и последний луч солнца. Говорят, что здесь жили Берия, Калинин, Ворошилов и Жданов. А после ночевки Сталина в 1935 году в «Наумовке», уничтожить домик уже никто не посмел. Правда, доказательств этого факта – не сохранилось. В 1960-е годы здание дачи Наумова стало одним из корпусов турбазы Министерства обороны, а после распада СССР даже реконструировано для высшего командного состава. Всего за столетнюю историю особняк Наумова реставрировался шесть раз.
Целебный климат Красной Поляны оценил и полковник медицинской службы Российской империи Александр Чайковский. В 1908 году он построил в поселке дачу-пансион с большой верандой для лечения больных туберкулезом. Вскоре вместимость лечебного заведения была расширена небольшими домиками-террасами для приезжающих пациентов. После национализации дача Чайковского, которую краснополянцы сократили до «Чайки», вошла в состав первой пролетарской туристической базы. Позже ее заняли изыскатели Гидроэлектропроекта, ведущие строительство электростанции на реке Мзымта. Спустя годы бывшая лечебница превратилась в коммуналку для 11 семей, которые как могли расширяли свое жизненное пространство различными пристройками. Несколько лет назад некий инвестор попытался расселить дачу «Чайка» в надежде построить гостиницу. Однако решение осталось только в планах. Сегодня в доме Чайковского на улице Гидростроителей, 17, проживают четыре семьи.
Целебным краснополянским воздухом лечил свое горло и знаменитый тенор Леонид Витальевич Собинов, который обожал Красную Поляну. Великий артист побывал в горах Сочи незадолго до первой мировой войны и всем сердцем полюбил этот уголок. Участок для строительства дачи в Красной Поляне площадью более четырех десятин певец взял в аренду в 1910 году. Ее строительство было поручено местным грекам и русским жителям Красной Поляны. Подобно Царскому домику она прилепилась, как на балконе, в выемке крутого склона на отроге Ачишхо.
«Поднимаюсь по деревянной лесенке. Просторная комната с окнами на все четыре стороны. Четыре окна – четыре дивные картины. Там сияют еще не стаявшая снегами Аишха, тут Аибга, рядом вся Поляна и вид вниз по Мзымте к Ахцу. Это же наслаждение жить здесь, в полном смысле слова над Красной Поляной!» – делился впечатлениями известный краевед Юрий Ефремов в своей книге «Тропами горного Черноморья».
Строительство дачи Собинова на Красной Поляне было завершено в 1916 году. Здесь тенор принимал в гостях Федора Шаляпина во время его приезда в Сочи. Из-за лояльности Собинова советским властям его краснополянская дача была национализирована лишь в 1927 году, став частью базы пролетарского туризма. В 1949 году здание сгорело. В настоящее время на месте «Собиновки» находится турбаза «Горный воздух» и современный «Пик отель».
