Опасения из-за стагнации звучат все чаще и все громче!
Вот небольшая выдержка из статьи в «Деловой квартал — Челябинск» за авторством Константина Юрченко, доцента кафедпы внешнеэкономической деятельности Уральского государственного экономического университета:
Экономика доширака
Итак, как мы чувствуем и видим прогрессирующую бедность населения, даже если непосредственно нас она не касается (пока — ибо «от тюрьмы и от сумы не зарекайся»).
Во-первых, удешевление и упрощение потребления.
Для магазинов это — снижение покупательского трафика и уменьшение среднего чека (об этом недавно отчитались практически все крупные ритейлеры). Для людей — увеличение в расходной части семейного бюджета затрат на продукты питания (у нас в среднем «по больнице» это уже около 35%), что оставляет все меньше и меньше на увеселения и на приобщение к разумному, доброму, вечному. А что делать: еда — это жесткий спрос, а увеселения можно отложить, без риска умереть от голода.
Во-вторых, бум открытия магазинов в низком ценовом сегменте, который мы наблюдали два-три года назад.
Посмотрите на первые этажи городских домов, покрасневшие от вывесок и логотипов. Иллюзий быть не должно: шанс урвать по запредельно низкой цене что-то невероятно качественное близок к нулю. Поэтому массовое появление дешевых товаров — не манна небесная, а нормальная реакция бизнеса на снижение покупательной способности.
Вспомните, часто ли вы видели колбасу дешевле 150 руб. за кг пять-шесть лет назад? Или вообще не обращали на такие изделия внимание? А сейчас предложение таких товаров довольно широко, там не так просто сделать выбор. Вот и задайтесь вопросом: с чего же у нас при ненулевой инфляции колбаса подешевела? И подсолнечное масло? На чем там сэкономили, не на ингредиентах ли?
Помните, некоторое время назад финская Kesko ушла с российского рынка, поскольку упавшая платежеспособность беднеющих российских масс не позволяет им покупать достойные товары, а торговать товарами, соответствующими оставшейся платежеспособности россиян, финнам не позволяет этика. Конечно, уход финского ритейлера — это не альфа и омега, но симптом.
В-третьих, массовое появление в магазинах покупателей со своими пакетами — это тоже к бедности.
И не надо говорить об экологическом самосознании: оно не может массово проснуться у бедного населения, ибо есть иерархия потребностей, которую ничем не перешибить.
Не бывает такого, что люди готовы разбрасывать алюминиевые банки налево и направо, но при этом не позволяют себе выбрасывание лишнего полиэтиленового пакетика. А вот стремление сэкономить в годину суровых финансовых испытаний имеет тут более высокую объясняющую способность.
Наконец, в-четвертых, кредитная лихорадка, когда люди заимствуют не на долгосрочные покупки от прущего богатства, а на поддержание приемлемого уровня жизни.
О возможных последствиях этой гонки потребкредитования коллеги уже неоднократно высказывались. Там иногда действительно потряхивает от предвкушения возможных сценариев грядущего.
Давайте вспомним, что крепкая экономика — это экономика с большим и, желательно, растущим потреблением. А бедность бьет именно сюда.
Ведь в нашей стране с ее сложившимися практиками распределения благосостояния бедность жутко асимметрична (то есть, раздается по принципу «где пусто, а где густо»). Отсюда рост имущественного неравенства. Мало того, теоретически это приводит к той самой ситуации, когда «низы могут не захотеть, а верхи — не смочь жить по старому».
Такая картинка постепенно превращает страну в экономику доширака, так как массовый спрос удовлетворяется дешевыми продуктами, а немассовый спрос на качественные товары удовлетворять нерентабельно, поэтому удовлетворяется он в основном за рубежом.
Да, и к большим свершениям экономика доширака не предрасположена: прыгнуть высоко вверх из положения лежа затруднительно. А уж если при продолжении наблюдаемой динамики бедность проникнет в массовое сознание — пиши пропало. Мы это уже проходили сто лет назад, когда создавались «комбеды». Последствия помним. Не надо больше.
