Предыдущий пост "Ялта была столицей российских курортов, когда Сочи влачил жалкое существование маленькой абхазской деревни" в основном касался зарождения курортов Кавказских Минеральных Вод и лишь упоминал про Ялту и Сочи, а это посвящен истории рождения курортов Крыма в ХIХ и начале ХХ века...

Крымская здравница

Бродский писал: «О, девятнадцатый век! Тоска по востоку! Поза изгнанника на скале! И, как лейкоцит в крови, луна в твореньях певцов, сгоравших от туберкулеза, писавших, что — от любви». Туберкулез был самой страшной болезнью XIX века, от него умирало больше людей, чем от сифилиса. В России он погубил лучших: Исаака Левитана, Антона Чехова, композитора Василия Калинникова. Скученность населения — результат массовой миграции в города — приводила к повсеместному заражению бациллами. Медицина не знала средств от чахотки, как тогда называли болезнь, и могла предложить только поездки на курорты или смену места жительства. Считалось, что солнце и теплый сухой климат действуют укрепляюще.


Император Николай II выходит из автомобиля у Ливадийского дворца в Крыму (1912 г)Фото ИТАР-ТАСС / Архив

В Европе возникли санатории, подобные давосскому, описанному Томасом Манном в «Волшебной горе». Но Швейцария и Ривьера были доступны лишь немногим в России, и необходимость найти целебную местность поближе и подешевле заставила обратить внимание на Крым.

Полуостров достался империи в 1783 году. Большая часть татар эмигрировала в Турцию, и Таврида оставалась безлюдной, имела значение лишь севастопольская бухта, где базировался Черноморский флот. Начало обустройства крыма положили новороссийские генерал-губернаторы Арман де Ришелье и Михаил Воронцов. Первый построил себе резиденцию в Гурзуфе, второй в 1830–1840-е годы возвел в Алупке роскошный дворец, подавая пример русской аристократии. Он много сил вложил в обустройство Южного берега Крыма (ЮБК), который во время посещения его Пушкиным в 1820 году проездом из Минеральных Вод казался по контрасту совсем еще диким местом.

Но именно проблемы легочных больных стали стимулом для освоения Крыма. Как писал доктор Владимир Дмитриев, «Южный берег Крыма если и уступает Ривьере по средней годовой и особенно по средней зимней температуре, зато во всех остальных климатических условиях составляет сколок с нее. У нас даже есть своя Ницца — Ялта...» Именно его трудами город стал восприниматься как лучшее в России лечебное место для чахоточных.


Антон Чехов и Лев Толстой: чаепитие в Крыму (1900 г)Фото ИТАР-ТАСС / Архив

Императорский двор показывал пример, ведь от туберкулезного менингита умер после безуспешного лечения наследник престола Николай, а у его матери императрицы Марии Федоровны также была чахотка. На ЮБК для здорового летнего отдыха было построено два дворца — Ливадийский и Массандровский, куда члены царской семьи ездили вместо Лазурного Берега. Александр III жил здесь до последних дней. Вслед за императорской семьей потянулись и представители высшего света. Кореиз, Симеиз, Мисхор обзаводились собственными роскошными постройками. Однако позволить их себе могли немногие, основной поток публики состоял не из аристократии, а из разночинного народа, который снимал временное жилье.

Поначалу земельные участки в Крыму получали представители высшего света, но их наследники начиная с 1870–1880-х годов распродавали владения под застройку либо превращали семейные замки в пансионы. В освоение полуострова азартно включались и новые деньги, например миллионер-железнодорожник Петр Губонин, выходец из крепостных. Он решил вложить деньги в курортный бизнес и в 1881 году купил за 250 000 рублей владение в Гурзуфе, принадлежавшее когда-то Ришелье. Губонин решил устроить курортный городок — комплекс из шести гостиниц, ресторан, магазины, телеграф и православный храм. Он привлек архитектора Теребенева, отвечавшего за царские дворцы в Крыму, и тот спроектировал неповторяющиеся здания в оригинальном стиле. В сезон у Губонина номера сдавались в зависимости от класса от 1 до 10 рублей за сутки. Полный пансион стоил 60 рублей в месяц. Постояльцы имели услуги европейского уровня вплоть до телефона и душа с морской водой.

Но Гурзуф, развивавшийся по единой концепции, оставался исключением. Большинство курортов осваивались мелкими владельцами. Скажем, в Алупке было построено два отеля, 20 пансионов и около 150 дач, последние возводились на землях, взятых в аренду, ибо наследники Воронцова, владевшие поместьем на правах майората, не могли продавать участки. Номера в Алупке стоили 55–100 рублей в месяц. В канун Первой мировой начали образовываться акционерные общества с учредительным капиталом до 6 млн рублей для комплексного освоения Фороса, Ласпи, Батилимана (даже академик Вернадский вложил свои деньги), но война разрушила эти планы.

Первым из знаменитостей на лечение на сакские грязи отправился Гоголь еще в 1835 году. Чехов, намаявшись на европейских курортах, переехал в Ялту в 1898-м: он купил за 4000 рублей участок и построил на нем дом, что обошлось ему в 25 000 рублей — очень большие деньги по тем временам. Для сравнения: усадьбу в Мелихово в 213 га со всеми постройками Чехов купил за 13 000 рублей.

Но дороговизна не отпугивала приезжающих. Лев Толстой прожил в Гаспре в Голицынском дворце десять месяцев в 1901–1902 годах. Максим Горький приезжал в Крым 11 раз и даже устроил в ялтинскую гимназию юного Самуила Маршака. Бунин, Куприн, Мандельштам, Ахматова, Цветаева — все они полюбили полуостров и могли позволить себе отдых там. Дом Максимилиана Волошина в Коктебеле был широко известен среди столичной богемы своим гостеприимством. Даже эмир Бухары построил себе в Ялте резиденцию — шедевр архитектуры.

Поначалу Ялта угнетала Чехова: «Помесь чего-то европейского, напоминающего виды Ниццы, с чем-то мещански-ярмарочным. Коробообразные гостиницы, в которых чахнут несчастные чахоточные». Но за 20 лет город преобразился, получив славу «русской Ниццы». Правительство вкладывало огромные деньги в инфраструктурные проекты (один только мол обошелся в 1,5 млн рублей), а частники уже развивали сервис, который давал работу тысячам людей. На строительство дворцов, дач, дорог, пристани сходились рабочие со всей России (одним из них был молодой Горький). Еще больше народу трудилось в отелях, пансионах, ресторациях, лавках, кафешантанах и прочих увеселительных заведениях.

Освоение Крыма дало толчок развитию ландшафтного дизайна и садоводства. Никитский ботанический сад, Массандровский, Мисхорский и прочие парки засаживались экзотическими деревьями, кустарниками и цветами, которых еще не знали в России. Они выступали и как питомники, и как школы паркового, винодельческого искусства. Из Крыма вышли сотни садовников и агрономов.

Местные жители от этого получали стабильный заработок: рыбаки-греки снабжали отдыхающих рыбой и устрицами, болгары — фруктами, овощами и вином (промышленное виноделие стремительно развивалось в Крыму, в том числе под нужды туристов — модное тогда «винолечение»), татары изготовляли сувениры, сладости, служили проводниками и сдавали лошадей напрокат, делали кумыс.

Ласточкино Гнездо построил нефтепромышленник Штейнгель, чей дядя работал у Губонина, а на скалах Адалары был устроен ресторан «Венеция», к которому с берега начали даже прокладывать канатную дорогу, но помешала война. Созданная менее чем за полвека курортная инфраструктура имела такой потенциал, что практически служила основой для приема отдыхающих и привлечения туристов все годы советской власти.

Источник!