Еженедельное эссе о медицинской истории Американского континента писателя и политолога-американиста Кирилл Бенедиктов , специально для Ильинская Больница.
***
Те, кто читал «Собачье сердце» Михаила Булгакова или смотрел замечательную экранизацию этой книги, снятую Владимиром Бортко, наверняка помнят, чем занимался профессор Преображенский, создавший чудовищный гибрид бездомного пса Шарика и уголовника Клима Чугункина. Он делал операции по пересадке обеспеченным людям (в том числе из новой большевистской элиты) половых желез обезьяны – и добивался удивительных успехов в омоложении и восстановлении сексуальной активности.
У созданного гением Булгакова профессора Преображенского был реальный прототип – знаменитый французский хирург Серж Воронофф, пересаживавший миллионерам обезьяньи железы. Между Первой и Второй мировыми войнами имя этого доктора гремело по обе стороны Атлантики. Богатейшие люди Парижа и Нью-Йорка мечтали лечь под его нож. Ведь Воронофф не просто излечивал от болезней – он дарил людям вторую молодость.
Настоящее имя этого удивительного человека было Самуил Абрамович Воронов. Он был уроженцем Российской империи, но в 18 лет уехал учиться во Францию (финансы позволяли: его отец-винокур был вполне обеспеченным человеком). Учился юноша усердно, и в 27 лет уже защитил диплом доктора медицины под руководством знаменитого французского биолога Алексиса Карреля, позже ставшего лауреатом Нобелевской премии за работы по трансплантации кровеносных сосудов и органов.
Каррель был человек сложный – он твердо верил в евгенику и биологическое неравенство, сочувствовал фашистам и во время оккупации Франции сотрудничал с гитлеровцами. Но Вороноффу, несмотря на его еврейское происхождение, он симпатизировал и оказывал покровительство. По его рекомендации молодой хирург отправился в Египет, где стал лейб-медиком при дворе хедива (вице-султана) Аббаса II. Там его внимание привлекли евнухи, которых тогда было много не только в Каире, но и по всей Османской империи.
Стать евнухом было в те жестокие времена не просто, а очень просто. Мальчиков, которым предстояло стать кастратами, в изобилии поставляли ко двору султана и высших чиновников империи их же родители – в основном бедняки. Это был надежный «социальный лифт»: добившийся в столице успеха евнух мог содержать всех своих родственников где-нибудь в провинции. Молва приписывала евнухам колоссальное политическое влияние, изощренное коварство и по-женски изворотливый ум. Воронофф, слышавший много легенд о евнухах, с удивлением выяснил, что в действительности евнухи были довольно жалкими созданиями. Они росли толстыми, вялыми, болезненными, быстро и рано старели, и часто умирали раньше, чем их сверстники, сохранившие мужское достоинство (возможно, это касалось только евнухов Османской империи, потому что в Китае и Корее кастраты жили, напротив, несколько дольше обычных мужчин). Больше того: Воронофф пришел к выводу, что отсутствие половых желез печально сказывается и на их умственных способностях: каирские евнухи, которых он наблюдал, с трудом могли запомнить несколько стихов из Корана.
«Эврика!» - воскликнул пытливый молодой человек. Ясно же - все дело в половых железах!
Может быть, он и не пришел бы к такому выводу, если бы не опыт работы ассистентом в лаборатории знаменитого французского профессора Шарля-Эдуарда Броун-Секара. Этот отважный экспериментатор прославился изобретением препарата под названием «секардин» - сложного коктейля из вытяжек из яичек молодых собак и морских свинок. Секар сам делал себе инъекции этого «эликсира молодости» и на какое-то время действительно ощутил прилив сил: у семидесятилетнего доктора пробудились вполне юношеские желания и даже стала расти мышечная масса! Однако «секардин» был крайне несовершенным средством: первоначальный эффект быстро прошел, и Секар вновь превратился в дряхлого старца. Теперь-то Воронофф понял, в чем была его ошибка: инъекциями делу не поможешь, нужно действовать радикальнее – пересаживать человеку половые железы самых сексуально активных приматов. Вот он – прямой путь к омоложению организма!
Воронофф вернулся во Францию, где сменил имя на более романтически-русское «Серж». Россия была в моде: французы рассчитывали на русских, как на союзников в предстоящей войне с немцами. Окутанный флером таинственности «русский профессор», почти пятнадцать лет проживший на загадочном Востоке, начал делать отчаянно смелые операции: пересаживал пациентам, страдающим заболеваниями щитовидной железы, тонкие срезы с желез шимпанзе. И, что самое удивительное, добивался успеха!
«Сенсационное открытие. Во французской медицинской академии наш соотечественник, доктор Сергей Воронов, сделал сенсационное сообщение об операции, произведённой им в его клинике над 14-летним мальчиком-идиотом. С шестилетнего возраста умственное развитие этого мальчика остановилось, причём явно обозначались все признаки ненормальности и кретинизма: потухший взгляд, тупость и непонимание самых обыкновенных вещей. Воронов сделал этому мальчику прививку зобной железы обезьяны. Успех превзошёл ожидания. У мальчика ожил взгляд, появились умственные способности, понятливость, любознательность. Доктор Воронов – бывший сотрудник Карреля» - сообщал в 1914 г. парижский корреспондент «Искры» - иллюстрированного приложения к газете «Русское слово».
Но опыты со щитовидной железой были только началом.
Воронофф продолжал экспериментировать – вначале на животных. Он прививал яички молодых самцов старым – всего было осуществлено более 500 опытов такого рода. Старые козлы, бараны и быки начинали вести себя с энтузиазмом и игривостью юнцов и активно покрывали молоденьких самок. В 1920 году Воронофф решился на пересадку половых желез обезьяны человеку.
Метод Вороноффа отличался от описанного Булгаковым: он не заменял человеческие тестикулы обезьяньими, а делал своего рода «присадку» из тонких срезов семенников шимпанзе. Присадка приживалась в организме пациента и начинала вырабатывать сексуальную энергию (о тестостероне тогда еще не знали).
Первыми клиентами Вороноффа были миллионеры из числа тех, кого Алексей Толстой в «Гиперболоиде инженера Гарина» презрительно называл «скоробогачами» - спекулянты, нажившиеся на Мировой войне. Воронофф оперировал в Лаборатории экспериментальной хирургии в «Коллеж де Франс», в частных больницах Швейцарии, в клинике в Алжире (тут обретали вторую молодость клиенты попроще). После первых удачных опытов в Европе он посетил Соединенные Штаты, где публика уже взахлеб обсуждала фантастические успехи знаменитого доктора из Франции: кому же еще, как не французу, возвращать вымотанным безжалостной конкуренцией бизнесменам способность любить? Среди его американских клиентов были нефтяные и стальные короли, воротилы Уолл-Стрита и звезды Голливуда. Доктор не стеснялся выкатывать гигантские счета за свои услуги – а облагодетельствованные им богачи платили, не скупясь: ведь вторая молодость бесценна.
Очень скоро Серж Воронофф стал самым высокооплачиваемым и, как следствие, самым богатым медиком мира. К началу 1930х г. только во Франции через его операционную прошли более 500 мужчин (среди них и младший брат самого доктора Георгий). По всему миру число людей, получивших вторую молодость по методе д-ра Вороноффа составляло несколько тысяч. Среди самых известных пациентов Вороноффа был, например, председатель совета директоров International Harvester Company Гарольд Маккормик – сын одного из богатейших людей Америки, изобретателя «сеялки Маккормика» Сайруса Маккормика. Гарольд Маккормик в это время развелся со своей первой женой, Эдит Рокфеллер (дочерью нефтяного магната Джона Рокфеллера) и активно ухаживал за модной польской оперной певицей Ханной Власка. Операция, сделанная Вороноффым, помогла: Власка сдалась под напором Маккормика, и они более или менее счастливо прожили девять лет, после чего все-таки развелись (возможно, обезьяньи железы перестали действовать). Сам Воронофф к этому моменту жил не хуже Рокфеллера: он целиком снял первый этаж одного из самых роскошных и дорогих отелей Парижа, и жил там, окруженный свитой шоферов, камердинеров, охранников, секретарей и двух официальных любовниц – не считая законной жены. Выставляемые напоказ сексуальные аппетиты доктора играли роль дополнительной бесплатной рекламы его методу.
О Вороноффе писали газеты, о нем говорили по радио, о нем судачили дамы в гостиных и джентльмены в клубах. О нем сочиняли стихи поэты (например, Э. Э. Каммингс, которому принадлежат строки о «знаменитом докторе, вставляющем обезьяньи железы в миллионеров»). «Снова стать молодым – это просто! Достаточно обратиться к доктору Вороноффу!» – утверждала реклама. В моду вошли пепельницы для сигар в виде обезьяны, закрывающей руками свой пах: начертанная под обезьяной надпись гласила: «Нет, Воронофф, ты меня не возьмешь!».
«Роскошные банкеты и вечеринки, как и остальные более простые собрания медицинской элиты, были наполнены шепотом: «Железы обезьяны!», - вспоминал хирург из Чикаго Макс Торек. В фильме известных комиков братьев Маркс «Кокосовые орехи» звучала песня со словами: «Если ты стар для танцев – поставь себе железу обезьяны». В 1922 г. вышел даже научно-фантастический роман Бертрама Гэйтона «Похитители желез», в котором описывалось удивительное омоложение 95-летнего старика: тот с помощью пересаженных ему тестикул гориллы превращается в ровесника своего правнука и отправляется в Африку охотиться на обезьян для получения нового биоматериала.
Самому Сержу Вороноффу не было нужды охотиться на шимпанзе: в его роскошном дворце на Лазурном берегу был собственный обезьянник, куда привозили приматов со всего света. Материала для операций было сколько угодно, и в конце концов Воронофф стал экспериментировать не только с мужчинами, но и с женщинами: он пересаживал яичники самок обезьян «увядшим» красавицам, а потом рискнул даже провести обратный эксперимент: пересадил яичники от женщины-донора обезьяне и попытался осеменить ее человеческой спермой. Неизвестно, к чему бы привели эти смелые опыты, поскольку именно в этот момент у Вороноффа начались неприятности.
Один за другим богатые пациенты стали жаловаться на то, что дорогостоящие операции не приносят ожидаемого эффекта. Этим немедленно воспользовались враги и завистники Вороноффа – а их у него, разумеется, было немало. Были проведены независимые исследования, показавшие, что в большинстве случаев пересаженная от обезьян ткань не приживалась в организме (не удивительно, если даже сейчас не каждая операция по трансплантологии заканчивается успешно!), а на месте отторгнутых «трансплантантов» образовывалась рубцовая ткань, которую пациенты доктора принимали за «железы обезьяны». Оставалось только объяснить, что вызывало прилив сексуальной активности у тех, кто не имел оснований жаловаться на Вороноффа. Врачи-скептики были уверены: это все эффект плацебо, а Воронофф – шарлатан! В начале 1940х годов выдающийся британский хирург Кеннет Уокер авторитетно заявил, что методы Вороноффа «не лучше, чем методы ведьм и магов».
Воронофф, может быть, и стал бы защищаться и спорить, но к этому моменту Франция была уже оккупирована гитлеровскими войсками. «Расово неполноценный» доктор вовремя уехал в Нью-Йорк со своей третьей женой Герти Шварц (молоденькой девушкой, которая, по слухам, была незаконнорожденной дочерью румынского короля). У него больше не было обезьяньего питомника – виллу конфисковали нацисты – и не было огромного архива, переданного в Берлин для изучения экспертами Анненербе. А главное – после шквала разоблачительных материалов эффект внушения, заставлявший пациентов Вороноффа чувствовать себя молодыми и полными сил, сошел на нет. Доктор растерял большую часть своей клиентуры. Большую – но не всю! После Второй мировой войны по его методике восстанавливали силы футболисты клуба «Вулверхэмптон Уондерерс» из Западного Мидленда. Совпадение или нет, но эпоху с конца 40х до начала 60х принято считать «золотой» в истории этого клуба.
Лишившись лаборатории, обезьян, клиентуры и, главное, репутации, Воронофф доживал остаток своих дней в Европе. Деньги у него были – вторая жена оставила ему большое наследство. Не было только славы и успеха, к которым он так привык.
Сохранились воспоминания шеф-повара парижского ресторана Le Pavillon, где Воронофф любил обедать в конце 1940-х годов. «Он и сам выглядел как обезьяна, с его невероятно длинными пальцами и неуклюжей походкой. На кухне над ним смеялись и изображали его походку для тех работников кухни, которые не могли выйти в зал, чтобы посмотреть на него».
В 1951 г. 85-летний Воронофф упал и сломал ногу. Вскоре он умер – то ли от пневмонии, то ли от тромбоэмболии легочной артерии, вызванной тромбом, оторвавшимся от венозной стенки после травмы. Похоронили «обезьяньего доктора» на русском кладбище в Ницце.
Но это не конец истории!
В 1991 г. один из старейших и самых авторитетных медицинских журналов в мире The Lancet предложил возобновить исследования, начатые Вороноффым в области трансплантологии обезьяньих желез. Через несколько лет заговорили о том, что «обезьяний доктор», возможно, был не так уж и неправ – выяснилось, что клетки Сертоли (соматические клетки, расположенные в извитых канальцах яичек) обладают уникальными свойствами защиты развивающихся зародышевых клеток от иммунологической атаки. Поэтому – по крайней мере, в теории – не исключено, что тонкие «ломтики» обезьяньих желез, которые Воронофф имплантировал в яички пациентов, могли там прижиться и даже вырабатывать тестостерон. Подобные эксперименты еще не проводились, но опыты по имплантации диабетикам клеток поджелудочной железы свиней, покрытых защитной оболочкой из клеток Сертоли, были признаны успешными.
Так что не исключено, что Сержу Вороноффу однажды все-таки поставят памятник. Будет справедливо, если на постаменте найдется место и для безымянного шимпанзе, пострадавшего во имя науки.
