Только у нас. Врач, который проработал три года в больнице им. Семашко, рассказывает об особенностях внутреннего распорядка

Нам удалось поговорить с врачом, который три года проработал в больнице им. Семашко под руководством Максима Карпухина. По понятным причинам мы не называем его имени. Тем не менее, коллектив редакции считает, что сотрудники правоохранительных органов должны обратить внимание на информацию, которую удалось добыть нашему репортеру.

Напомним, главврач Карпухин стал известен на всю страну после того, как его подчиненных обвинили в жестоком обращении с детьми-сиротами, которые лечились в инфекционном отделении. Сейчас расследованием этого и других инцидентов занимаются правоохранительные органы.

Журналисты ни в коей мере не хотят повлиять на работу следствия, напротив, мы готовы помочь людям в погонах и предоставить им всю инсайдерскую информацию, которой мы располагаем.

Итак, слово врачу, три года работавшему в больнице им. Семашко.

- Чем вам запомнилось время работы в больнице им. Семашко?
- После интернатуры я твердо знал, что буду врачом. Мне искренне хотелось помогать людям. И первым местом моей работы стала больница им. Семашко. Но, придя туда, я был потрясен. Сказать о том, что там плохо относятся к молодым сотрудникам, значит не сказать ничего. От старших коллег нам не приходилось ждать помощи: мол, раз мы учились сами, то и вы сможете. Конечно, за помощь вчерашним студентам этим людям никто не доплачивал. А работа у нас была не сахар. Молодняк ставят на самые сложные дежурства. Постоянно отчитывают за то, что у нас нет больных-«платников» (тех, кто лечится за деньги - прим. авт.). Но откуда у нас могли быть «платники», если ими занимаются заведующие и их заместители? Как-то раз мою молодую коллегу из-за этого подставили. Ее обвинили в том, что она, якобы, пронесла деньги мимо кассы и ни с кем не поделилась. В итоге моей знакомой пришлось написать заявление об увольнении по собственному желанию, чтобы в будущем не было проблем с трудоустройством. Другой девушке, которая училась в медицинском университете и подрабатывала на полставки в нашем отделении, старшая медсестра отказывалась подписывать обходной лист на увольнение без «добровольного взноса» - 10 000 рублей. Из-за этого многие выпускники медицинских учебных заведений и сегодня не хотят идти работать в больницу им. Семашко, а придя, не задерживаются больше года. Возникает нехватка квалифицированного и опытного медперсонала, поэтому качество обслуживания пациентов падает.

- В нашу редакцию поступает много писем от тех, кто работал в этой больнице. Как правило, это анонимки, в которых чаще всего пишут о деятельности главврача. Например, врачи неоднократно рассказывали, что подчиненные сдают начальству деньги «на бензин». А вы тоже делали «добровольные взносы»?
- Нет, мне не приходилось. Но, насколько мне известно, Максим Александрович каждый месяц собирает по 2000 рублей, правда, только с заведующих отделениями. У нас, рядовых сотрудников, все было по-другому. В табеле с отработанными часами всегда оставляли одну-две свободных ставки, на которых официально числились люди, фактически не работающие в отделении. Я не знаю, кто получал деньги за «мертвые души». Могу только сказать, что нам приходилось работать иногда за двоих, и эти средства могли быть разделены между нами. Например, по регламентам ночью должны дежурить два врача, а на самом деле я оставался один. И «нехватка кадров», о которой постоянно говорит главврач, возникает именно из-за этого. А люди от бешеного графика работы становятся озлобленными. Медсестра после ночного дежурства должна отдыхать два дня по трудовому законодательству. Но в больнице Семашко этого нет. После ночи часто приходится оставаться на дневное время. Отсюда и безразличие к пациентам: люди физически не выдерживают, кроме того, это трудно психологически.

- Часто вам, простым медработникам, приходилось общаться с главным врачом Максимом Карпухиным?
- Максим Александрович никак не участвовал в жизни больницы. Раз в год он поздравлял женскую часть коллектива с 8 марта, дарил цветы. Все остальные вопросы решались через заведующих отделениями. Например, когда Карпухин баллотировался в депутаты (в 2010 году главврач Карпухин зарегистрировался кандидатом в депутаты от партии «Справедливая Россия», - прим. авт.), нам настоятельно рекомендовали голосовать за него. И на следующий день как бы невзначай интересовались, за кого подчиненные отдали свои голоса. Мы все только кивали: мол, голосовали за своего начальника. Если честно, на самом деле никто из моих друзей-коллег не захотел отдать свой голос за него, все поставили галочку за других кандидатов. Кстати, перед выборами по всему району были расклеены поздравления с Международным женским днем от Максима Карпухина. Помню, тогда у меня возник вопрос: откуда у бедного главврача средства на такую дорогую массовую саморекламу?

- Какими были условия труда в больнице?
- Я вообще не могу вспомнить ничего хорошего за время работы в Семашко. Конечно, когда я там трудился, сделали ремонт в приемном отделении. Но после сдачи в эксплуатацию выяснилось, что в рентген-кабинете не все закончено. Так как это было незадолго до нового года, требовалось сдать ремонт в сжатые сроки. Руководство больницы решило использовать быстросохнущую нитрокраску, от которой исходит отвратительный стойкий запах. Нам приходилось сутки сидеть в кабинетах с открытыми окнами, а ведь тогда были сильные морозы. Я после того дежурства еще несколько дней не мог отмыться. От меня пахло, как от маляра. Но это только единичный случай. Если верить рассказам коллег из гинекологического отделения, у них постоянно не хватало таких элементарных лекарств, как папаверин (спазмолитик, назначается при угрозе прерывания беременности - прим. авт.). Врачи делили одну ампулу на двух пациенток. Приходилось как-то спасать людей. Обращаться к самим больным с просьбой купить что-то из медикаментов было категорически запрещено. Когда я увольнялся, мне выплатили около 21 000 рублей с учетом десяти суточных дежурств, плюс за дневную работу. А средняя зарплата – 15 000 рублей. Три года работы в Семашко в ужасных условиях, с низкой зарплатой отбили у меня желание работать на благо людей. Можно устроиться охранником, получать столько же и не нести ответственности за чужие жизни.