12 марта 1957 года в редукцию газеты «Волжская коммуна» пришло письмо от ветерана гражданской войны Ольги Ивановны Мерзловой. Письмо было написано в ответ на статью в в той же газете «Чтить память павших борцов революции» от 10 марта 1957 года.
- В Москве сохранено Новодевичье кладбище, Ваганьково и другие с могилами дорогих для советских людей писателей, артистов, летчиков, деятелей революции. У нас же в городе другое отношение к месту погребения. В 1930 году городские организации начали строительство хлебозавода и других предприятий почему-то с уничтожения старых кладбищ у ж.д. вокзала, были уничтожены зеленые насаждения, памятники, а на их месте построены предприятия, хотя в то время было достаточно места для строительства и на других окраинах города..Так почему же у нас в городе стало традицией или уничтожать места захоронения и застраивать их, как это было со старым привокзальным кладбищем? — вопрошала Ольга Ивановна.
Нет ответа на этот сакраментальный вопрос. Канула в лету советская власть, восторжествовали демократические институты всевозможных разливов и кондиций, а отношение к «отеческим гробам» все то же — похабное. Стыдливо молчит православная церковь, мудро помалкивают иудеи и мусульмане, разводят руками мега-историки, мол, забетонировали все уже демоны и поздно пить боржоми, сокрушенно качают головами археологи, подглядывая в щелочку в заборе — а как там, стройка-то? Да все в порядке — кипит стройка. Ударными темпами работают работу и вывозят землицу с останками поближе к воде, к Харону, оставив Гермесу только торговую часть.
А чьи останки валяются без присмотра на огромной территории вдоль реки Самарки - Бог ведает?
Может быть, это - "восемьдесят девять лиц неизвестного звания", найденных убитыми у железной дороги, или Виктор Михайлович Савельев, пяти лет, умерший от пищевого самоотравления... Возможно, это - офицер двенадцатой роты чехословацкого полка Станислав Влуменштенгель, скончавшийся от ран после штурма Самары... И сбрасывают самосвалы человеческие останки, перемешанные с землей, в огромные кучи - день за днем, с утра до вечера, раздражая жителей Запанского шумом гремящих двигателей.
А на ночь работа затихнет и поплывет на полотняных крыльях над землей, в семи туманах, над косточками известных и неизвестных самарцев, безымянный ангел сна. Заснут депутаты, строители, экскаваторщики, риэлторы, священники, историки, блогеры и прочий рабочий и не очень люд. А в отдельно взятой семье интеллигентов либерально настроенная училка будет готовить список произведений, обязательных для зазубривания школярами - новым информационным поколением...
Два чувства дивно близки нам -
В них обретает сердце пищу -
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века,
По воле Бога Самого,
Самостоянье человека,
Залог величия его…
P.S. Будет возможность - посетите катакомбы капуцинов. Только представьте - на улице сияет жаркое солнце Палермо, и полный, неопределенного возраста монах с дежурной улыбкой, приняв на входе плату, кивнет на дверь – вам вниз. Экскурсовод предупредит – зрелище не для слабонервных, однако действительность превзойдет все ожидания. Галереи освещаются тусклым светом, слева и справа упокоились останки сицилийской знати: тела, одетые в некогда парадные убранства, подвешены в специально подготовленных нишах. Вы будете ступать по каменным плитам, а вокруг в несколько рядов - висят, лежат семьями и поодиночке бывшие жители славного города Палермо... Экскурсовод обязательно поведает о том, что в XIX веке в Палермо считали: самое славное место для свиданий — катакомбы, среди покойничков. Моменто мори! Впрочем, можно и не ездить так далеко. Если хотите произвести впечатление на подругу по-сицилийски, сводите ее в Запанской - туда, куда продолжают сбрасывать останки самарской знати.
