А стоит только выйти из этих ваших интернетов на улицы - а там такое!
Вот что пишут украинские мастера пера. Спокойной ночи.
http://ukrmedia.net/ru/politics/migranty-v-rossii-pravoslavnye-dolzhny-ubratsya
СЛАВЯН ЗДЕСЬ НЕ ОСТАЛОСЬ
Моего товарища окончательно добивает статья в российских «Известиях», которую читаем в кабаке. Ее название расставляет точки над i: «Мусульмане заселили целый город в России и вытесняют оттуда православных».
Оказывается, в городе Ростов-на-Дону, осталось лишь 480 коренных православных жителя. И скоро их, похоже, там вообще не будет.
- Большинство здешних женщин мало разговаривают и, вероятно, не знают русского. Они никогда не встречали людей другой культуры или религии. Их почти всех привезли в Россию, чтобы выдать замуж за мужчин из Южной Азии, которые, по сути, оккупировали город. Жизнь мусульманских жен очень однообразная: они рожают и воспитывают детей, готовят, убирают и ходят в мечеть. Местные исламские проповедники настаивают на том, что мусульмане не должны смешивать свою кровь с христианами или иудеями. И самое ужасное, что все девушки, даже 6-7 летние, носят хиджабы, чтобы ни один мальчик или мужчина хоть краем глаза не увидел их тело.
На месте церквей, а их был не с десяток, теперь мечети, в магазинах продают не западную одежду, а коврики для молитв и хиджабы.
- В Ростове-на-Дону наглядно видна гигантская пропасть, которая разделяет православных россиян и выходцев из стран Азии.
«Православные должны убраться отсюда» - эту фразу мигранты, не стесняясь и уже не скрываясь, говорят в микрофоны и объективы камер российских телеканалов. Сначала «исход» коренных жителей из Ростова-на-Дону напоминал ручеек, а потом стал полноводной рекой. Город превратился в этнический анклав. И еще - в рассадник терроризма. Выходцы отсюда бандиты, пополнившие ИГИЛ (организация запрещена в РФ).
ПОСЛЕДНЯЯ ИЗ МОГИКАН
Дозваниваюсь до одной из героинь статьи. Она героиня в полном смысле слова: 76-летняя Марья Ивановна, несмотря ни на что, не собирается уезжать из Ростова-на-Дону.
- Я тут родилась и тут уйду в мир иной, - в голосе женщины звучит металл. - Хотя дети и внуки зовут перебраться к ним в Сызрань.
Не прошло и суток после смерти ее супруга, с которым она прожила почти полвека, как в дверь Марьи Ивановны постучали. Сосед-мусульманин молча протянул записку с предложением купить ее дом.
- Он не выразил никакого сочувствия к моей потере, - всхлипывает вдова. - Я собралась с силами и сказала, что мой дом не будет продаваться, пока я жива. Правда не знаю, понял ли он, ведь он не знает русского.
- Вам там, наверное, неуютно? - спрашиваю я.
- Это слишком мягкое слово, - отвечает Марья Ивановна. - Я давным-давно не выхожу вечером из дома. Я ведь не собираюсь закрывать лицо. Значит, любой прохожий может меня оскорбить. Они мечтают, чтобы я убралась отсюда.
