Крадучись, на мягких лапках на Миус выползал предатель – рассвет. Совсем скоро, первые яркие лучи зимнего солнца прожекторами осветят заснеженные холмы, овраги, курганы у села Самбек. И немцы увидят лежащих в снегу, прямо у них под носом, в каких-то 70-ти метрах от пулеметных ячеек, красноармейцев. Отряд курсантов, закопавшихся в снег и готовых к атаке. Еще минут двадцать и окончательно рассветет. А семьдесят шагов по нейтралке, в этом случае, окажутся для атакующей роты роковыми, смертельными. Не дойдет ротка до вражеских окопов, погибнет.
Лейтенанту Василию Завезенову, командиру сводного отряда курсантов Ростовского военно-политического Училища, предстоял нелегкий выбор. Ему, молодому командиру, надо было решить, выполнить приказ начштаба «отойти» и, отступая по заснеженной степи, освещенной рассветным солнцем, положить всех своих бойцов. Или ослушаться. Ослушаться, и, не обращая внимания на команду к отступлению, повести роту в атаку. Впереди огонь немецких пулеметов. А позади – не покорившийся Ростов и трибунал, в случае невыполнения приказа. «Да не станут они судить меня, простят, если захвачу высотку и займу немецкие окопы», - так решил лейтенант Завезенов и поднял роту в атаку.
Василий Завезенов
Накануне вечером, 7 декабря 1941-го года, начальник училища, полковой комиссар Власов, поставил роте курсантов боевую задачу. Во что бы то ни стало взять господствующую высоту у села Самбек. Наступление на Таганрог должно было начаться рано утром. К этому времени, сводная рота лейтенанта Завезенова должна была выбить немцев с высотки и обеспечить наступление штурмовых групп Красной Армии. Уже неделю пехота 31-й Сталинградской дивизии не могла взять эту проклятую высоту. Каждая атака стоила десятков жизней красноармейцев. Вся нейтралка перед немецкими позициями была в небольших продолговатых сугробах. Это пушистый декабрьский снег, саваном укрыл погибших солдат. И не было никакой возможности убрать их с поля боя. По степи, на каждом метре замерзшей земли, огнем немецких пулеметов гуляла злая свинцовая метель, убивая все живое на своем пути. А перед вражескими окопами атакующих ждали сотни коварных мин, закопанных прямо в снег. Помимо их, ряды колючей проволоки, увешанной жестяными банками от консервов и огонь минометов, расположенных на обратных скатах высоты. Потерять здесь всю роту можно минут за десять, если штурмовать позиции в лоб, «на ура». И это в штабе, после многодневных кровавых бессмысленных атак, хорошо понимали. Роты ложились в снег, не сделав ни одного выстрела.
Немецкий ДОТ на Миус Фронте. До сих пор хорошо сохранился
Такие укрепления надо брать после хорошей артподготовки. Когда огонь пушек большого калибра сравняет с землей гитлеровские пулеметные гнезда и минометные площадки. Но полковой командир сказал, что артобстрела высотки перед атакой не будет. Совсем. Огонь нашей артиллерии перенесут на соседний участок. По мнению командования, это должно было отвлечь внимание противника от настоящей цели атаки. Наступление роты не смогут поддержать и танкисты. На поле, перед высоткой, чернели обгоревшие остовы двух Т-26. Машины подорвались на противотанковых минах, во множестве прикрывавших отходы к позициям. На башне одного из танков в бинокль можно было разглядеть надпись « За Ростов!», старательно выведенную кроваво-красной краской. Так писали на своих машинах экипажи, состоящие из ростовчан. Из тех, у кого немцы убили кого-то из близких в страшную ноябрьскую неделю 41-го. С девизом «За Ростов!» шли они в бой мстить фашистам за свою боль, за свой родной город.
Бой. Зима 1941-го
Лейтенант Василий Завезенов, вместе со своими товарищами – курсантами военно-политического, прошел пекло боев на улицах Ростова. Они защищали город, погибая на баррикадах Буденовского проспекта. Затем освобождали его, отбросив лучшие гитлеровские дивизии к реке Миус. Курсанты своими глазами видели, что делали немцы с раненными красноармейцами на ж/д вокзале Ростова. Видели, как обливали керосином и поджигали они госпитальные вагоны, помеченные красным крестом, с лишенными возможности двигаться красноармейцами, горевшими заживо внутри. Видели курсанты, как расстреливали, забавы ради, ссовцы женщин и детей на Братском и социалке. Как прикрывались мирными жителями, как живым щитом в уличных схватках на Гниловской.
Памятник под Ростовом, на месте боя курсантов РАУ.Печальное состояние
Курсанты из роты лейтенанта Завезенова, вчерашние школьники, вмиг повзрослевшие после боев за Ростов. Оглохшие от взрывов и контузий, с почерневшими навек от пороховой гари лицами, с сединой покрывшей пух юношеских волос, шли они освобождать Родную землю. Выбив врага из Южной столицы, из поселка Орджоникидзе, рота пошла дальше. С боями очистили от врага Красный Крым, теряя своих товарищей, освободили Султан, Салы, затем хутора Веселый, Водяной, Абрамовка. Теперь вот предстояло взять безымянную высоту у небольшого села Самбек. Днем, над этой высотой виднелся огромный щит с надписью «Иван стой! Здесь погибли тысячи твоих братьев. Хочешь быть следующим?». Слова, старательно выведенные черной краской, были хорошо видны из заснеженных окопов роты курсантов.
Декабрьское наступление 1941-го
В штабе все придумали правильно. Немецкие командиры ждали сильного артиллерийского удара по высотке и очередную самоубийственную штыковую атаку на свои позиции. Враг был к этому готов. Основные силы, гитлеровцы отвели из первой линии обороны, спрятав своих гренадеров в глубоких блиндажах. На позициях остались лишь караулы. После артобстрела пехота немцев должна была быстро вернуться в окопы и остановить атаку Красной Армии. Но курсанты решили действовать нестандартно. Всю ночь рота лейтенанта Завезенова тихо подбиралась вплотную к немецким позициям. Шел сильный снег, который сделал незаметными фигуры красноармейцев, одетых в белые маскхалаты. Впереди курсантов полз сам лейтенант. И когда он, приблизившись к вражеским окопам на расстоянии броска гранаты, готов был скомандовать «В атаку!», по цепи, от бойца к бойцу, ему передали приказ «Отступить». Это было повторное распоряжение офицеров штаба. Первая команда отойти была еще час назад, когда рота только выходила на исходные. Завезенов, не поверив в реальность этого приказа, продолжил наступление. И вот повторная команда. Выполнить это требование, значит развернуть роту, которая всю ночь кралась к немецким укреплениям. Они просто не успеют вернуться домой. Рассвет застанет их на полпути. И немцы перебьют их на поле. Расстреляют как в тире из пулеметов. А кого не достанут пули, добьет огонь минометов. Поэтому отходить нельзя. Ни шагу назад! Но идти вперед – значит нарушить приказ и предстать перед судом военного трибунала. Если останешься жив. Хотя в тот момент Василий Завезенов думал не о себе, он пытался спасти, сохранить жизни своих боевых товарищей. «Да не станут они судить меня, простят, если захвачу высотку и займу немецкие окопы», - подумал он и поднял роту в атаку.
Курсант Завезенов с товарищем
Курсанты захватили высотку, выбив с нее ошалевших и растерявшихся в панике немцев. Заняв оборону, отряд лейтенанта Завезенова отбивал вражеские контратаки. На позиции курсантов обрушивалась стена огня, сотни мин и снарядов. Но они держались и, истекая кровью, ждали подкрепления. И в тот последний, страшный и великий час, когда остатки роты готовились принять смерть, отбивая штыками последнюю контратаку, в тот час подошла помощь. Их место занял свежий резервный батальон. А они, изможденные, в порванных, черных от пороховой гари маскхалатах, вернулись в свои блиндажи. От накопившейся усталости и какого-то апатичного равнодушия, Василий Завезенов без малейшего волнения воспринял появление двух сот рудников НКВД, приехавших за ним в штаб. Он вспомнил лица этих двух офицеров. Именно они расстреляли перед строем в Султан Салах курсанта их училища, Бабаяна, за дезертирство и трусость. Было это меньше недели назад. Теперь видно настал его черед ответить за невыполнение приказа.
Боец частей НКВД. реконструкция
Лейтенант ехал в М-ке, выкрашенной на скорую руку в белый цвет. В голове его, перемотанной окровавленным бинтом, не было каких-то особенных мыслей или страха. Но была какая-то дерзкая гордость за то, что он, лейтенант Василий Завезенов все – таки взял эту проклятую высоту. Взял и не положил понапрасну роту, спас жизни своих товарищей. Пусть и не всех, но сохранил их. Авось кто-то и до Победы дойдет…
В штабе, куда привезли командира роты курсантов, происходили странные вещи. Встречать его вышел лично командарм 56 Ремезов. Генерал, по-отечески, обнял Василия и сказал, что представил лейтенанта к высшей награде – ордену Ленина. В тот момент, на воспаленных от усталости глазах командира курсантской роты заблестели слезы. Впервые, с начала боев за Ростов.
Орден Красной Звезды Василия Завезенова
Немного позже Василий Завезенов получит свою награду. Правда, не орден Ленина, а другой - орден Красного Знамени. Ленина все-таки не дали за то, что не выполнил приказ. Но в тот момент, когда в штабе подписывали приказ о его награждении, лейтенант, вместе со своей ротой, погибал, истекая кровью, в боях за Баксан.
Бессмертный полк
P.S. (послесловие): Рассказ основан на уникальных воспоминаниях командира 22-й роты ВПУ лейтенанта Завезенова Василия Александровича, записанных его дочерью Постниковой (Завезеновой) Н. В. 10 декабря 1982-го. Дочь героя передала воспоминания отца в Штаб «Бессмертного полка» г. Ростова. А сама, выносит портрет папы каждое 9 мая, становясь вместе с ним в строй Бессмертного полка. И лейтенант роты курсантов, бравый Вася Завезенов, вновь идет по улицам родного Ростова шагами своей любимой дочери.
