Тема настоящей публикации, навеяна несколькими витающими в казачьем интернете темами, Первый тезис, довольно глупый и распространяется, нео- язычниками, о том, что на Дону до времен Екатерины не было христианства, по причине отсутствия церквей.
Второй тезис, который я бы хотел бы подтвердить, это то что, верхний Дон служил прибежищем московских людей, т.е. по выражению нижнедонского мецената и исследователя Мартынова, Верхний Дон есть «чернь русская».
Третий тезис и он особенно важен, состоит в том, что в 17 веке, понятие этнической принадлежности, было заменено, государственной и религиозной принадлежностью. 17 век, во всей Европе, и Малой Азии, был веком высочайшего религиозного напряжения. Именно это религиозное напряжение, создало всю политическую конфигурацию Европы, которую отчасти мы наблюдаем до нашего времени.
Итак в 1686 году, Войсковой круг Дона, (высший орган власти), не слишком благоволивший к Фролу Минаеву, сумел назначить его атаманом Зимовой станицы (посольского учреждения, Дона, в Москве). Фрол Минаев был вынужден отбыть в Москву, а на его место был избран Самойла Лавреньтев, который оказывал покровительство старообрядческим священникам Досифею, Феодосию и Пафнутию. Эти старцы были основателями старообрядческих пустынь на Дону. Их история начинается с 1670 года, примерно в этом году на реке Чир, в 50 верстах от впадения её в Дон, основал свою пустынь иеромонах Иов Лыговский (в миру Иван Лихачёв), в 1678 году, на реке Цымле, появилась другая пустынь которую основал иеромонах Пафнутий. В 1685 году, на реке Донце, близь Айдаровской станицы, появилась пустынь бывшего монаха Рыльского Никольского монастыря Феодосия. В том же 1685 году, на Чир переселяется виднейший деятель старообраядчества Досифей.
Вслед за сменой промосковской власти на Дону, за короткий срок произошел переход к доникониановским обрядам. Весной в 1687 году, настоятелем собора в Черкасске, стал старообрядческий священник, Самойла Манычский, а сама старая Вера была признана казаками официальным вероисповеданием Донского государства. Поминание патриарха и царей, было прекращено. Постановлением высшего органа государственной власти, Войскового Круга, было определено – «Сверх старых книг ничего не убавлять и не прибавлять и новых книг не держать». Лиц не согласных с постановлением Круга, «побивать до смерти». С современной точки зрения, такая регулятивная функция Круга, как нормативное установление Круга в отношении вопросов Веры, может показаться странным. Однако следует вспомнить, что исповедование христианства на Дону имело свои особенности в частности вопроса выборности священников. Т.е. казаки не только вмешивались в вопросы Веры но и устанавливали правила назначения священства.
В это же время на Медведице возникает некое подобие старообрядческой республики, оновной питательной средой которой явились беглые старообрядцы из Московии. На 1686 год, количество беглых старообрядцев фиксируется в количестве около 2 тыс. человек. А всего республика, имела 17 городков, в каждом из которых было от 12 до 20 куреней. Сходная картина наблюдалась и на Хопре и в прилегающих местах. Царь слал на Дон грозный указы, о том, чтобы «воров и раскольников, переимать и разогнать, и пристанища их и крепости разорить и пожечь … и заводчиков перековав прислать к Москве». Однако учитывая приверженность части донской старшины, старой Вере, эти приказы не исполнялись.
Развязка этой ситуации была связна с личностью, елецкого кузнеца Кузьмы Ларионова, по прозвищу Косой. Сам Кузьма расколу научился в Соловецком монастыре, кроме того его родной брат, был сожжен в Москве за приверженность старой Вере. В 1677 году, он обосновался на Медведице, но сам городок был разгромлен по приказу тамбовского воеводы Лопухина. Московские воинские люди, разгромили городок и «попленила женского полу и девок с двадцать человек». Но сам Косой и вся мужская часть городка ушла от расправы.
В 1679 году Кузьма Косой, появляется в Москве, со столь радикальными религизными воззрениями, что даже московским старообрядцам они показались опасными. Он говорит о пришествии некого царя Михаила, как о втором пришествии Христа. И они пишут в Чирскую пустынь, предостерегающее письмо о Кузьме Косом.
В Москве Кузьма занялся откровенным разбоем, попытавшись забрать у думного дворянина Петра Аврамова девку – татарку, но был выдан патриарху Иоакиму, и был наказан удивительно мягко. Его отправили на Перерву (недалеко от Москвы, ныне в её границах), в монастырь Николы Чудотворца, откуда Кузьма в очередной раз бежал на Медведицу. От него по всему Дону потекли подложные грамоты, от царя Ивана Алексеевича. Но распространители, казаками задерживались и при допросе указывали на Кузьму Косого, как на распространителя ложных слухов.
Так или иначе происшедшее, на Дону, возвращение к старой Вере, побудило Кузьму к активным действиям. Летом 1687 года, он и его единомышленники – единоверцы, объявили «сполох», сбор казаков для вооруженного похода на Москву. Приехавшим из соседних станиц, узнать, что там за «сполох» вручалось воззвание Кузьмы Косого. Само воззвание было также написано воронежским казаком, пришедшим на Медведицу, Кузьмой Сидоровым жившим в 50 верстах в таком же мятежном городке от ставки Косого. Сидоров пугал казаков вторым пришествием, которое должно состояться в ближайшее пятилетие. Опять же возникла легенда о житии на Медведице царя Михаила, и казакам предлагалось не бояться «царей, войска и всей вселенной».
Черкасская старшина, обеспокоенная мятежным духом Медведицких новоприходцев, выслало им требование, прибыть в Черкасск и объяснить причины своего похода на Москву. В конце августа 1687 года мятежный Кузьма Косой, в сопровождении 600 хорошо вооруженных казаков прибыл в Черкасск и на базу у Самойлы Лаврентьева изложил своё учение, и призвал черкасское войско выступить вместе с ним в поход. Однако его предложение было встречено весьма прохладно и поддержки не получило. Между тем между казаками черкасами и прибывшими мятежниками начались споры, перерастающие в стычки. На беду Кузьмы Косого, из Крыма внезапно вернулось войско во главе с Фролом Минаевым. Кузьма Косой был схвачен, закован в цепи и отослан в Москву. Староверческая старшина, Самойла Лавреньтев, Кирилл Чюрносов, Павел Чекунов, и их сторонники были вынуждены скрыться. Казаков Косого, частью схватили, а оказавших сопротивление перебили.
Фрол Минаев на этой волне, вновь пришел к власти и тут же покончил с контрреформацией на Дону и привел Дон ко второй присяге Москве, после поражения Степана Разина.
Мятежный Кузьма был доставлен в Москву, допрошен с пристрастием, и не выдержав мучений 30 сентября скончался в пыточной.
И тут случилось то, чего ранее никогда не было. Москва потребовала на выдачу, Лавреньтева и его сторонников. На что, Круг ответил решительным отказом. «Для того что, наперед до сего никогда братию не выдавали». В то же время Кирилл Чюрносов стал готовить поход на Волгу. И при этом, совершил опрометчивый поступок уехал в Зимовую станицу в Москву. Там он был выдан властям, промосковски настроенными казаками. Москва в очередной раз потребовала выдачи Лавреньева и восьми священников. И тут Круг сдался … Атаманы в третий раз стали приводить казаков к присяге Москве. Около 50 казаков, которые упорствовали, были казнены.
Иегумен Досифей, и его сторонники опасаясь гонений и казней ушли в подданство османского султана на реку Куму.
На Хопре и Медведице началась целая война. Низовое казачье войско, под предводительством Фрола Минаева двинулось войной на Верхний Дон, громя старообрядческие городки. Дольше всего держался городок воронежца Кузьмы Сидорова, но под ударами атаманов Кутейникова и Аверкиева (представители старых родов донской черкасы), пал 30 мая 1689 года.
В Москве же события развивались более чем драматически. Зимой 1688 года, шло следствие по делу, Самойлы Лавреньтева, Кирилла Чюрносова, Павла Чекунова, Лаврения Белогородца. Также к следствию были привлечены два бывших попа Самойла и Прокопий. Все они были осуждены к смерти и 10 мая 1688 года были казнены. Остальные же были сосланы в Сибирь, где следы их затерялись.
Таким образом, старообрядчество так и не стало официальной религией Дона, а второй поход на Москву не состоялся. Тем не менее старообрядчество пустило на Дону глубокие корни, и отзвуки погромов Медведицких городков мы услышим в далеком 1917 году.
