С началом боев у оборонительных рубежей Ростова,  те горожане , кто был чуть посмелее, видели в пасмурном  сером небе яростные отчаянные воздушные схватки. В смертельных поединках сходились защитного цвета  самолеты РККА и  грязного мышиного цвета машины Люфтваффе. Выполняя какие-то немыслимые фигуры высшего пилотажа , совершая безумные скоростные маневры, огненными факелами врезались в землю и русские, и немцы.  Первый фашист ХЕ-111 упал в густых клубах черного дыма на берегу реки Дон в районе Нижнегниловской еще в начале октября 41-го.  Экипаж сбитого бомбардировщика запуганных, грязных немцев провели через весь город под свист и смех ростовских пацанов . После этого враг практически ежедневно терял свои машины над Азовским морем, Доном, Миусом.  На страже неба стояли пилоты Красной Армии,  многие из которых успели получить боевой опыт в боях за Украину.  Но техническое, да и численное превосходство  Люфтваффе неумолимо сказывалось на результатах многих небесных баталий. Теряла наша армия лучших летчиков. Навсегда уходили они в небесную синеву Донского неба.   Сгорел в последний день октября 41-го  на своем И-16  подполковник  Леонид Гончаров, командир 131-го  Истребительного полка.   В снежный 20-ый день ноября  у северных окраин Ростова летающий батальонный  комиссар  Соболев  повторил подвиг летчика Гастелло,  направив свой пылающий  бомбер в колонну немецких танков и грузовиков.  И до сих пор остатки крылатых машин, защитников Донского неба скрывает полынью Ростовская степь.  Много стальных , краснозвездных птиц  покоятся на дне   Таганрогского залива или затянуты густым илом  в  Донских плавнях.

Полчаса езды от Ростова к старому заросшему травой шляху. Именно по этой дороге  немцы рвались тогда осенью 41-го к Донской столице.  А сейчас в тех, политых кровью местах , среди бескрайних полей и солнечных лугов,  казалось,  заблудилось время.   Куда не кинь взгляд  видны заплывшие окопы , блиндажи , воронки, наполненные дождевой водой . Мы , ростовские поисковики,  приехали к местному дедушке –пасечнику Михалычу. Он хочет показать нам  где упал,  судя по его словам ,  “ совсем маленький русский ястребок”.  И тот роковой для нашего летчика бой  -  бой с четырьмя немецкими истребителями -  Михалыч видел сам лично. Ему тогда исполнилось семь.

Металлоискатель запищал сразу. Место , где встретился с землей самолет, всегда усеяно оплавленными металлическими деталями. Машина, разбиваясь о землю , входя вглубь почвы мотором и кабиной,  разбрасывает себя  в радиусе сотен метров.  Алюминий, куски обшивки , гильзы, провода, топливные шланги - все это перемешано с землей, а в самом центре падения, в том месте, куда воткнулся движок с фонарем, находится как правило большая воронка. Такая,  как от попадания  авиабомбы.  В этом месте живет история  крылатой машины. Там ее сердце.  Номера самолета, выбитые на двигателе , на номерных деталях. По этим номерам устанавливают судьбу  экипажа, фамилию последнего пилота. В кабине зачастую находится  и сам летчик , точнее, то немногое, что от него остается.

“ Наш самолетик был один”,- начал свой рассказ пасечник, когда мы,  собравшись у края обнаруженной воронки , изучали найденные детали -  “ может он на разведке был, а может еще что , но только на него сразу  четыре немца выскочили.  Русский и не думал отступить, сразу с этой четверкой и схватился. Один фашист к нему на хвост сел  и давай стрелять. Да только наш истребитель резко сбросил скорость и так, что немец на всем  ходу его обогнал. И получилось, что русский уже сам оказался на хвосте у этого фашиста, и ну его из пулемета поливать . Немец сразу задымил, пошел на снижение. Но тут и нашему досталось. Со всех  сторон понеслись в ястребок пули. Он резко пошел к земле,  вспыхнув ярким огнем. Из кабины никто не выпрыгнул. Так и вошел в землю вместе с летчиком. А немец рядом совсем упал. Где-то тут тоже должен лежать. ” – закончил рассказ Михалыч.  Тогда мы без особого доверия отнеслись к его рассказу. Тем более, что частей немецкой машины рядом найдено не было. Но то, что было обнаружено в воронке на месте падения истребителя РККА, полностью подтвердило правдивость воспоминаний старого пасечника.

По частям самолета получалось , что здесь погиб наш И-16 . Знаменитый ишачек , ставший, как и испытавший его Валерий Чкалов,  символом советской авиации.  Безнадежно устаревший к началу Великой Отечественной , истребитель 16-й серии  “ жил” в среднем 2-3  боевых вылета.  Сделанный из сосны , березового шпона , покрытый перкалью,  самолет бесстрашно сражался с немецкими мессерами.   Он уступал немцам технически, был менее скоростным , не таким прочным , слабовооруженным . Но… Наши летчики защищали Родину , многие из них уже  успели увидеть результаты фашистских  бомбардировок.  Разрушенные  дома простых людей , убитых, изувеченных осколками авиабомб женщин , детей.  За счет отчаянных маневров , лихого, на грани  с невероятным, пилотирования  пилоты РККА сбивали немецкие машины.

Несколько дней деталь за деталью,  осколок за осколком, доставали мы из земли  легендарного “ ишачка ”. Разбитые лопасти винта , погнутые пулеметы ШКАС, сгоревший движок, фрагменты приборной доски и штурвала. По всему получалось, что самолет был сделан на 458-м заводе в Ростове-на – Дону. Цеха завода в Донской столице  собрали и выпустили на защиту  мирного неба более 350-ти истребителей Н-16. Найденный нами самолет принадлежал 76-й Сводной Авиадивизии. Летал на нем замечательный пилот  мл. лейтенант Тимофей Никитович Санин,  командир звена 446-го Истребительного полка.  Летчик ,прославившийся  своей смелостью в боях за Донское небо. Не раз Тимофей выходил победителем из схваток  с мессерами, считаясь в полку мастером скоростных горизонтальных маневров. Накануне своего последнего вылета лейтенант Санин  с товарищами видели на ж.д. станции  Батайск расстрелянный фашистскими самолетами  санитарный эшелон с нашими раненными .   На крышах вагонов были красные кресты…  Многие вагоны сгорели вместе с бойцами, которые не могли выбраться  из огня.

7 декабря 1941-го, когда Красная Армия погнала врага от Ростова,  отправился Тимофей Санин в свой последний полет. Он один бросил вызов  четверке  Ме-109-м. Две двойки мессеров прикрывали бомберы ,летевшие атаковать  Ростов.  Наши истребители пошли на перехват бомбардировщиков, не заметив  самолеты прикрытия  из-за большой облачности . Лишь лейтенант Санин  увидел тени четырех фашистов и не раздумывая пошел на них.  Он, наверняка, понимал, что живым из этого боя не выйдет. Бой продолжался несколько минут. Санину удалось сбить один Ме 109-й. Еще один фашист задымил и стал уходить со снижением за  линию фронта. Но двое других  загнали самолет Санина и, лишив его маневра, подожгли.  Наши самолеты слишком поздно бросились на выручку  своему товарищу…

За этот подвиг и победы в небе Ростова,  комиссар 76-й Авиадивизии  Черноусов  представил мл. лейтенанта Санина Тимофея Никитовича  к званию Героя Советского Союза ( посмертно).  Но по непонятным причинам  отважный летчик звезду так и не получил. Возможно,  сказалось  непролетарское происхождение Тимофея. Говорили , что его отец был священником.

И самое необычное то, что самого летчика среди обломков самолета мы так и не нашли. Остался навсегда среди синевы бескрайнего густого Донского неба. Смотрит на нас голубыми глазами , улыбается сверху.

А сбитый им немецкий самолет до сих пор там , где-то в заросшем кустарником глубоком овраге.