История началась с того, что в конце декабря петербургский губернатор Георгий Полтавченко подписал постановление «О едином специально отведенном месте для коллективного обсуждения общественно значимых вопросов». В соответствии с федеральным законодательством в городе на Неве была учреждена официальная площадка для проведения публичных акций — Марсово поле. Одновременно с этим закрывается для митингов ряд мест в центре города вблизи скопления людей и правительственных зданий. По сути, речь идет об очевидном наступлении на свободу собраний.

Появление митингового гетто вызвало резкую критику оппозиционеров — тряслась парламентская трибуна, раздавались гневные заявления, сыпались проклятья. Однако, пока учреждение питерского «гайд-парка» рассматривало законодательное собрание, чиновники из Смольного принялись направлять протестные митинги на Марсово поле. И, что самое странное, ярые критиканы послушно зашагали в резервацию!

На Марсовом поле уже засветились и либералы из движения «Молодые демократы» (изгнанные из партии «яблочники»), и гражданские активисты, леваки, устраивавшие в прошедшие выходные «Социальный марш». Показались в гетто и националисты, которые даже умудрились поддержать на Марсовом поле осужденного Квачкова. Сторонники человека, обвиненного в подготовке вооруженного мятежа, уныло потоптались в полицейской резервации — это же хохма, пародия!

В общем, за пару месяцев еженедельных митингов территория на Марсовом поле превратилась в настоящий политический отстойник, которым раньше был сад Чернышевского. Аппарат Полтавченко может довольно потирать руки — изгнание митингующих овец в «гайд-парк» успешно состоялось.

Есть свой символизм в гетто на Марсовом поле, где у вечного огня расположены могилы революционеров начала XX века. Сейчас сюда сгоняют тех, кто весь прошедший год бунтовал под знаком белой ленты. Может, это просто укладывают на кладбище политические трупы?

В условиях наступления городских властей на свободу собраний, гарантированную 31-й статьей конституции, логичнее всего было бы усилить акцию Стратегии-31 у «Гостиного двора». Это был бы резкий, притом вполне конкретный и однозначный ответ. Но нет же — выступления у Гостинки сейчас тянут на себе лишь упертые нацболы (это они на январской акции нарекли Марсово поле «загончиком дяди Жоры»), остальные отсиживаются по теплым квартирам.

Если не хватает лихости на радикальный способ отстаивания свободы собраний, то есть и более умеренный вариант — элементарный бойкот Марсового поля. Просто отказываться от проведения там массовых мероприятий, и точка. Соглашаться на любой вариант, кроме гетто. Это юридически пока возможно, публичные акции в других местах города успешно проходят. Придется чуть дольше повозиться с документами, но ведь это, в конечном счете, не потребует выхода из зоны комфорта.

В случае массового отказа от участия в акциях на Марсовом поле, чиновники из Смольного будут вынуждены нехотя подыскивать другие варианты, чтобы сохранить видимость демократии. А губернаторский загончик можно оставить для «Единой России», пусть официоз сам перед собой там кривляется. Однако, мне не ведомо, почему оппозиционные активисты, среди которых не мало достойных, уважаемых мною людей, вновь и вновь бредут послушно пастись в загон. Трусость? Соглашательство? Политическая небрежность?

А может, дело в собственном низком ранге, который митингующие присвоили сами себе, в отсутствии самоуважения? Получается, что гайд-парковская тусовка подспудно, скорее неосознанно, причисляет себя не к оппонентам режиму, а к беззубым имитаторам протеста. Митинг проводится ради митинга. Для галочки. Постояли, пошумели, разошлись. Создали небольшой медийный повод и довольны. А о том, как все эти лакейские прогибы выглядят в глазах горожан, никто не думает. Или ожидают, что к выборам избиратели все забудут?

Самой достойной в этих условиях видится позиция петербургской «Другой России», которая не только продолжает отстаивать свободу собраний на акциях «Стратегии-31», но ни разу не была замечена в губернаторской резервации на Марсовом поле. В гадюшник — ни ногой! Это даже не политический мотив, а вопрос гигиены.

Многие забывают, что митинг — это не цель, а лишь средство. Любая публичная акция ценна не сама по себе, а как выражение определенной линии поведения. Для того, чтобы отстоять свободу собраний, надо, прежде всего, поверить в серьезность собственных намерений и заявлений. Серьезный человек привык отвечать за свой базар, не совершать легкомысленных поступков, противоречащих сказанному всего несколько минут назад.

В конце концов, надо уметь работать на долгосрочную репутацию. Сейчас же для стороннего думающего наблюдателя, который сначала видит гневные заявления против «гайд-парка», а затем тех же персон, митингующих в отстойнике (даже по самому благородному поводу), вся оппозиционность обитателей кладбища на Марсовом поле кажется пахнущим трупным запахом спектаклем.

Андрей Песоцкий