Часть 4. НостальгическоеОкончание. Начало здесь, здесь и здесьЧто может быть общего у Казанского собора, Гостиного двора и подземного перехода на Невском. Какая-то история, скажете вы. Правильно, но лишь отчасти. Практически совсем недавно здесь, в самом центре Петербурга кипела своя жизнь, со своими правилами.
Нет, не про бандитов или мошенников пойдёт речь, хотя их на главной улице Северной столицы всегда хватало. Об этой изнанке Питера подробно описано в документальных и художественных книгах Андрея Константинова. Кому интересно, может почитать, я лично это сделать рекомендую. И увлекательно, и познавательно. Я немного расскажу о людях, в особенности, молодёжи, которых в былые времена называли неформалами. Ну и об их тусовке, их принципах. На историческое исследование заметка, конечно, вряд ли потянет. Так, собственные воспоминания, навеянные густым утренним туманом начала ноября.
Это сейчас путешествовать можно, не выходя из дома. Как сказал мне сторож коттеджного посёлка, где весной этого года ваш покорный слуга работал на отделке бани – парень моих примерно лет, зачем вообще тратить время и куда-то ехать: посмотрел фото или видео в интернете – можно сказать, что побывал в Арктике или на Памире. Позиция, конечно, странная и мне лично непонятная, но довольно распространённая. Примерно то же самое я слышал и от других людей в разных городах. Людей, причём, разного возраста, с разным материальным достатком и социальной принадлежностью. А вот раньше, когда интернет был не как сейчас – средством существования, отсутствие которого с трудом себе представляешь, а роскошью, познавать окружающий мир можно было, только передвигаясь по этому миру самому.
С теми, кто располагал необходимой денежной суммой, чтобы купить билет на самолёт и провести неделю-другую в отеле или доме отдыха, и так всё ясно. А как быть их менее обеспеченным соотечественникам? Тоже старались не отставать. Существовал, например, такой замечательный способ передвижения как автостоп, им, в основном, пользовались люди молодые. У кого финансы пели романсы, а желания и азарта не занимать. Многие подобным способом и полмира умудрялись объехать. Егор Ковальчук, путешественник из Томска, о котором я
писал нынешней весной, в своё время добрался до Юго-Восточной Азии. Есть даже книги по технологии автостопа, например, «Практика вольных путешествий» Антона Кротова, на которую я сошлюсь ниже. А уж доехать из Москвы или близких к ней регионов до города на Неве вовсе считалось задачей для первоклассника.
Те, кто не хотел по каким-либо причинам выходить на автотрассу, пользовались более щадящим методом, тоже с минимальными тратами – на пригородных поездах или «на собаках» (подробнее в заметке
«Под стук колёс по «волнам» на «собаках»). Правда, возможен он был не везде, а лишь там, где есть железная дорога и пригородное пассажирское сообщение по ней.
Но мало просто доехать. Нужно было ещё где-то остановиться на один или несколько дней. И вот тут возвращаемся к тому, с чего начали – Невскому проспекту.
Казанский собор или Собор Казанской иконы Божией Матери. Один из крупнейших храмов Санкт-Петербурга. Здесь всегда многолюдно, ни одна экскурсия не проходит мимо. Лет 15-20 назад, возле собора, помимо экскурсантов и просто прохожих, можно было видеть компании странно одетых молодых парней и девушек. В коротких кожаных куртках с молнией наискосок (косухах), рваных джинсах, высоких шнурованных ботинках, с зелёными или синими волосами. Хиппи, панки – представители так называемых неформальных культур, возникших во второй половине 80-х годов прошлого века как антипод единственному тогда идейно правильному комсомолу. Одевались, что называется, «с вызовом системе», слушали не очень признаваемую советской властью рок-музыку и читали литературу, за которую в доперестроечные времена можно было запросто вылететь из института, невзирая на успеваемость. Многие имели высшее образование, но трудящихся среди них были единицы. В лучшем случае устраивались на свободную, хоть и малооплачиваемую работу. Время в основном проводили в своих компаниях (тусовках), из развлечений предпочитали рок-концерты в недорогих клубах или на квартирах (сейшены). «Цветы жизни», как они себя называли, предпочитали жить и наслаждаться днём сегодняшним, не особо заботясь о том, что будет завтра.
Тусовка в скверике у Казанского собора. Фото отсюда
Тусовка была разношёрстной, в ней, как и везде, существовали отдельные группы по интересам, между собой дружившие или совсем наоборот. Как, впрочем, и не все предпочитали носить рваные джинсы и панковский ирокез. Но многое было и общим. Например, основным способом заработка у неформальной молодёжи являлось аскерство (от английского ask – спрашивать) – элементарное попрошайничество. Или игра на гитаре в подземных переходах. Тусовочных мест в Питере было не одно и не два. На Невском в качестве музыкальной площадки использовался переход возле Гостиного двора (труба) со стороны Садовой. Тот переход называли «холодной трубой» – в отличие от «тёплой», с противоположной стороны торговых рядов, где был вход в метро. Зимой музыканты ходили греться в Гостиный двор к вестибюлю одноимённой станции метро, откуда их регулярно гоняла милиция. Среди наиболее заметных гитаристов были Сергей Нестеренко (Чек) и Игорь Олянецкий (Джаггер), они же считались лидерами определённой части тусовки.
Холодная труба
Заработанные деньги тратились, по большей части, на спиртное (дешёвое вино, самогон или разбавленный спирт), сигареты и какую-нибудь нехитрую закуску. В тёплое время года обычно выпивали в «подкове» – сквере рядом с Казанским собором. А чуть дальше по Казанской улице находился недорогой для центра Петербурга магазинчик. Эх, скажет кто-нибудь с тоской, время было. Попробуй нынче устрой распитие в общественном месте, да ещё в таком, да ещё странного вида компанией. Штраф или общественные работы – вот какой будет цена за стаканчик портвейна на свежем воздухе.
Подкова
Тёплая труба
Сейчас в «холодной трубе» торговые ларьки, а тогда, в конце 90-х-начале 2000-х это была настоящая музыкальная арена. Помимо Цоя, Кинчева или Шевчука в исполнении дуэта Чека и Джаггера, здесь можно было увидеть, к примеру, бабушек, поющих русские народные песни а капелла. Ещё на моей памяти в переходе частенько работал человек-оркестр, никакого отношения к неформалам не имевший. Парень невысокого роста, лет примерно 30-35, восточной наружности с гитарой в руках, барабаном за спиной и флейтой Пана перед губами. С помощью этих инструментов он выводил латиноамериканские мелодии, да так, что пройти мимо было невозможно. Слушателей у этого человека-оркестра всегда хватало, соответственно, и заработок в конце смены был неплохой. В то время я так и не выяснил, что это за человек и откуда он взялся. Позднее сколько не спрашивал, даже люди зрелого возраста уверяют, что не знают его или не помнят.
* * *В тусовке у Казанского собора удобнее всего было найти вписку, поэтому приезжие – с вокзалов или с трасс – шли именно сюда. Вписка – место, где можно переночевать или пожить какое-то время бесплатно или за символическую плату. Это могло быть чьё-то жильё или сквот – самовольно захваченное бесхозное здание или помещение. Идеальный вариант, это когда у путешественника есть в блокноте список телефонов тех, кто мог вписать или «держал вписки». Но не у всех такие сведения были, а всезнающего интернета, напомню, у каждого в кармане ещё не существовало. Не только за впиской ехали в центр Петербурга, а и просто за встречами, новыми знакомствами, погулять, в конце концов.
Вписка – далеко не пятизвёздочный отель, и даже не трёхзвёздочный. Впрочем, автостопщики – люди неприхотливые и какого-либо комфорта не требующие. Была бы просто крыша над головой да место, где расстелить туристический коврик и поспать.
«На вписке не рекомендуется: 1) спрашивать, где кровать (если будет свободная кровать, её укажут вам, но обычно спать следует на полу), 2) расстилаться, когда люди ещё не настроены спать, 3) пытаться спать, когда все уже встают, 4) звонить по межгороду, 5) спрашивать о наличии еды (когда будут есть, предложат и вам, а лучше не дожидаться этого момента и предложить свою еду, если таковая имеется), 6) вещать всем свои слова, не заботясь о том, кого они интересуют, и задерживать отход ко сну своими речами (задерживать сон — привилегия хозяев, а не гостей), 7) приводить левых людей, 8) приходить без звонка, 9) выносить из дома чужие вещи без согласия хозяев. Жизнь на вписке может вас удивить, но в любом случае — внешне не удивляйтесь и пытайтесь своим поведением и видом не особо отличаться от других людей в помещении». Это строки из упомянутой выше «Практики вольных путешествий». На вписке, как, наверное, нигде, нужно строго соблюдать принцип «относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе». Вряд ли приютившим тебя понравится, если ты заявишься среди ночи пьяный или что-нибудь украдёшь.
За провинность можно лишиться вписки, причём, с вероятностью не получить её и в другом месте. Сарафанное радио, посредством которого в Питере на рубеже веков обновлялся список неблагонадёжных постояльцев, работало исправно.
* * *Не знаю, вспомнит ли кто-нибудь былых содержателей вписок, например, Диму Большого или Васю БЧ? Или Талмуда? Дима Талмуд считался наиболее лояльным хозяином вписки, остановиться у него не составляло никаких практически проблем. Жил он (да, наверное, и сейчас живёт) вместе с родителями и гражданской супругой в панельной пятиэтажке на Сосновой Поляне – есть такой район в направлении Петродворца и Ломоносова. Довольно эрудированный и начитанный, из-за этого, вроде, и прозвище своё получил, и вписчики у него были люди, в основном, с интеллектом. Там не принято было употреблять спиртное и использовать нелитературную лексику. Наоборот, на талмудятнике – так называлась гостевая в квартире Талмуда – частенько собирались компании и устраивались «умные» игры. Вроде дэнжена – что-то вроде ролевой игры, только в «словесном» режиме. Есть ведущий (мастер), который задаёт тему игры (скажем, Куликовская битва), назначает игрокам роли и водит их по сюжетной линии. Финал дэнжена не знает даже мастер, многое зависит от того, насколько игрок войдёт в свою роль и как будет её исполнять.
Сам талмудятник – это комната примерно 10-12 квадратных метров, половину из которых занимали хозяйские вещи, а вторая отдана в распоряжение вписчикам. Без разрешения Талмуда выходить из этой комнаты можно было только в туалет. Легенды гласят, что там иной раз ночевали не то 20, не то 30 человек одновременно, хотя на моих глазах таковых было не больше 6-7. Впрочем, легенды – на то и легенды, чтобы слегка преувеличивать действительность.
Единственное – на таких открытых вписках можно было и вшей подцепить. Люди-то разные встречаются, и условия, в которые попадают, тоже разные.
В одном из таких домов был талмудятник. Фото отсюда
* * *Сейчас вольных путешественников гораздо меньше, чем было ещё полтора десятка лет назад. Лично я давно уже не встречал на автодорогах людей с рюкзаками, со светоотражателями на одежде и поднятым вверх большим пальцем руки – отличительной чертой автостопщика от простого ловца попутки. И в электричках тоже таких давно не видел. О причинах мне судить трудно. Может, то, что автомобиль стал более доступен, в городах появились недорогие гостиницы (хостелы), а по железной дороге труднее стало проехать «зайцем». Или в целом законы стали жёстче. Или ещё что. Во всяком случае, поколение нынешних 35-45-летних, кто когда-то довольно активно ездил подобным способом, но, повзрослев, остепенился, «смены» поле себя не оставило. Если и остались ещё автостопщики, то единицы.
Равно как не наблюдал во время своих поездок в город на Неве за последние 3-4 года не наблюдал молодёжи хипповско-панковской внешности на Невском. Кроме, опять же, компании в 2-3 человека, не более. Последних, что называется, из могикан
Фото отсюда
