Медведь. Уральский звериный стиль. IX-XII вв.

 


Каждому образованному пермяку, а также жителю Берлина, Ярославля и некоторых других городов будет интересен текст "Свержение медведя" из книги известного французского исследователя Мишеля Пастуро "Символическая история европейского Средневековья". Приводим этот текст почти полностью.

Только после 1000 года лев почти повсюду начинает брать верх над медведем. Решительную победу он одерживает в XII веке, причем в основном благодаря позиции Церкви.

С эпохи палеолита культ медведя был одним из самых распространенных зооморфных культов в Северном полушарии. Связанная с ним необычайно богатая мифологическая традиция продолжала существовать в бесчисленных сказках и легендах даже в XX столетии: медведь остался главным образом героем устных преданий. Именно медведя настойчивее всего наделяют антропоморфными характеристиками. С человеком, особенно с женщиной, он вступает в тесный, иногда насильственный, контакт. Тема сексуальной связи между медведем и женщиной повсеместно засвидетельствована как в литературных, так и в изобразительных источниках.
В первую очередь медведь — это царь леса и животных, которые в нем обитают. В кельтских, скандинавских и славянских традициях.
Фигурирующие в некоторых повествованиях короли или предводители являются «медвежьими сынами», то есть сыновьями женщин, которых похитил и силой взял медведь.
Подобный зверь мог внушать раннесредневековой Церкви только ужас. Медведь не только обладает необычайной силой, он еще похотлив. Кроме того, внешним видом, способностью ходить на задних ногах и своим сексуальным поведением он напоминает человека. Ведь начиная с Плиния, который неверно интерпретировал пассаж Аристотеля, все бестиарии и энциклопедии утверждают, что медведи совокупляются more hominum (по-человечески: лицом к лицу), а не так, как это делают другие четвероногие. Стало быть, медведь — сородич человека, с которым опасно иметь дело. Наконец, в отличие от льва, медведь исконно обитает во всех уголках Западной Европы: люди часто видят его, восхищаются им, боятся его и почитают. Фактически, в каролингскую эпоху в значительной части германо-скандинавских областей Европы он по-прежнему остается объектом языческих культов, связанных с календарными праздниками, и по-прежнему считается царем диких зверей; в Южной Европе, как мы видели, эту роль уже играет лев. С этого времени Церковь начинает вести против медведя войну, стремясь низвергнуть его с трона.
С VIII по XII век она всячески содействует возвышению льва, животного экзотического, а не местного, выходца из письменной культуры, а не из устных традиций, и уже поэтому — укротимого и предсказуемого, в отличие от медведя. Церковь повсюду «ходит» львом против медведя.
И повсюду ожесточенно на него нападает.

Действует она тремя методами: сначала демонизирует медведя, затем укрощает и, наконец, высмеивает его.
Опираясь на Библию, где медведь всегда показан с дурной стороны, и подхватывая фразу святого Августина “ursus est diabolus”, «медведь есть дьявол», Отцы Церкви и христианские авторы каролингской эпохи отводят ему место в бестиарии Сатаны; кроме того, есл верить им на слово, Дьявол часто принимает облик медведя, в котором приходит пугать и мучить грешников. Большинство авторов замалчивают легенду, согласно которой медведица, облизывая своих мертворожденных детенышей, оживляет их, - легенду двусмысленную, унаследованную от Плиния, которую можно было бы толковать как символ воскрешения, — и постоянно подчеркивают пороки медведя: жестокость, злобность, похотливость, нечистоту, обжорство, лень, гневливость.

Затем медведя превращают в ручное, а вернее, прирученное (domesticus) животное.
Теперь с медведем расправляется агиография. В житиях святых часто рассказывается о том, как божий человек своим примером, своими добродетелями или своей силой победил и подчинил себе страшного дикого медведя. Так, свято Аманд понуждает медведя, который растерзал его мула, нест поклажу. Точно так же поступает святой Корбиниан по дороге в Рим, а святой Ведант заставляет медведя, сожравшего быка, тянуть вместо него плуг. Святой Рустик в Лимузене сходны образом поступает с медведем, который убил и уволок быко впряженных в погребальную колесницу с телом его ученик, святого Вьянса. Святой Колумбан заставляет медведя освободить ему место в пещере, чтобы укрыться от холода. А святой Гал, взяв себе в помощники медведя, сооружает вместе с ним скит, который впоследствии станет влиятельным монастырем Святого Галла. Этот знаменитый эпизод широко распространен в иконографии, особенно в прирейнских областях Швейцарии.

Наконец, демонизированного и укрощенного медведя начинают высмеивать.
В основном это происходит после 1000 года. Церковь, хотя и настроенная враждебно по отношению к любым зрелищам, связанным с животными, более не возражает против показа медведей. В наморднике и на цепи, медведь бродит вместе с жонглерами и фиглярами от замка к замку, с ярмарки на ярмарку, с рынка на рынок. Некогда царственный зверь, приводивший в восхищение и наводивший ужас, становится цирковой скотинкой, которая пляшет, проделывает трюки и забавляет публику.
С XIII века медведь — уже не королевский подарок, каковым он считался еще в каролингскую эпоху; теперь его не встретишь даже в княжеских зверинцах — там ему больше не место. Только белые медведи, которых преподносили в подарок короли Дании и Норвегии, до начала Нового времени все еще сохраняли некоторую престижность, ибо они являлись curiosa.

Вот так на рубеже XII-XIII веков все и решилось: лев, вытеснив медведя, становится царем зверей не только в восточной и южной традициях, но и в северо-западной. Отныне в Европе есть только один царь зверей, и об этом в полной мере свидетельствуют различные «ветви» «Романа о Лисе», составленные в последние десятилетия XII века и в первые десятилетия века ХШ-го: у льва Нобля нет соперников; его королевскую власть никто не оспаривает (кроме Ренара, но причины здесь иные); медведь Брюн — всего лишь один из его «баронов», неуклюжий тугодум, которого лис то и дело поднимает на смех. В ту же эпоху, как мы уже знаем, лев, оставив далеко позади всех прочих животных, занимает первое место также и в геральдике, в которой медведю отводится весьма скромная роль. Лев царит повсеместно.

***
Добавим, что медведь в мифологии создателей Пермского и Зауральского звериного стиля еще и сын бога, спущенный небесным отцом Нуми-Торумом на землю и там убитый людьми, а впоследствии воскресший. Что-то это напоминает... Это тем более должно было вызывать раздражение церкви.

Медвежьи пряжки, бляхи считались на Урале мощными защитными амулетами.
Полностью медвежий культ в России был вытеснен в Петербурге: десятки, а то и сотни скульптур питерских имперских львов тому пример. В мире осталось не так много городов - медвежьих углов, а точнее столиц.
С гордостью можем напомнить, что наряду с Берлином в тройку медвежьих столиц мира входит и Пермь.
Музей медведя в таком городе необходим. Мы даже готовы взяться за проект.