Не с Ермака, и здесь надо согласиться со Словцовым, началось присоединение земель сибирских к владениям русским. Но и действительные заслуги нельзя у атамана отнять. Во-первых, проложил он путь за Камень на восход солнца. Во-вторых, сбил местного владетеля Кучума с юрта, выгнал его в степи. А прибирание сибирской землицы пошло с наказов московских да действий воевод, с Руси в Сибирь присылаемых. Потому и встали быстро Тюмень, Тобольск, Пелым, Берёзов, Сургут. На север и восток по таёжным лесам за мягкой рухлядью покатились волны промышленников и казаков, по их путям потянулась цепь острогов, пути те охраняющих. Но очень скоро выявилась упущенная из виду опасность. Близкой степью, южнее Тары реки лежащей, рыскал со своими верными людьми бывший владетель Искера Кучум, разоряя волости, ясак Руси платящие, перехватывал и бил русских служилых людей, да и сам-град Тобольский в опасении держал. До нас не дошли челобитные тобольских воевод, а они, то есть, челобитные были. Не было бы челобитных, не было бы и наказа князю Андрею Елецкому с товарищами на реке Таре город ставить.
Точная дата царского наказа неизвестна, не сохранилось начало грамоты. Но было это не раньше 1593 года и не позже 1594 года. Из сохранившегося текста следует, что должен был князь Андрей Елецкий идти от Тобольска вверх Иртыша на Тару реку город ставить. Почему именно на Тару, а не севернее на Туй или Шиш, и не южнее Тары на Омь или Камышлов?
Дело всё в том, что именно по Таре проходила естественная граница леса и степи. Не выходя за Тару, русские оставались в пределах леса, где сколь-нибудь серьёзного противника не было, а перейдя Тару и углубившись в степь, рисковали наткнуться на воинственных и многочисленных кочевников: либо на уже откочёвывающих в сторону Яика ногаев, либо двигающихся с юго-востока вдоль Иртыша калмыков.
Назначенный воеводой на Тару князь Андрей Елецкий должен был сам высмотреть удобное место для построения города: "А пришед на Тару реку, присмотреть под город место, где пригоже быть новому городу, туто и место очистить и город поставить".
А на новый город царским наказом возлагались конкретные задачи. Во-первых, пашню государеву завести, очень уж накладно было хлеб с Руси в Сибирь возить. Во-вторых, "Кучюма царя истеснить, ... а будет оплоша мочно над царём промышлять, и посылка большая с татарскими людьми послати, чтоб над Кучюмом и над его жёнами и над детьми промыслить и извоевати их накрепко." В-третьих, наладить обеспечение Сибири солью. На Руси всегда соль в дефиците была. В-четвёртых, обеспечить безопасность ясачного населения и укрепить его в русском подданстве: "... чтоб им и вперёд государевым ясашным людем жить по Иртышу от Кучюма царя и от нагайских людей безстрашно".
Эти четыре задачи имели конкретный характер, но была поставлена и общая задача, сугубо империалистическая, расчитанная на дополнительное приращение земель к короне царской и выводившая тарских воевод далеко в степь за пределы вверенных им волостей: "А волости все, которые пошли по Иртышу в верхнюю землю, выведати в тот новый город, и ясак с них имати... А которые не почнут слушать и в город приходить, и на те волости посылать войною воевать и их голов и князьков их побивать, а животы их в роздел им: лошади, и животину, и всякую рухлядь имать в роздел ратным людям, а соболи и лисицы чёрные все на государя, а куница, и белка, и лисицы красные и бобры, то ратным людем в роздел".
Вот так теперь предстояло по царскому наказу передвинуть границу русских владений в сторону степи на Тару реку. А учитывая последнюю задачу поискать новые волости вверх по Иртышу, река Омь очень быстро должна была попасть в зону интересов нового Тарского города и его воевод.