Так сложилась судьба нашего города, что волей судеб внимание к нему было приковано лишь в 1918 и 1919 гг., но это было внимание всего мира. Пожалуй в это время иностранцев побывало в "белой столице" больше, чем за все время существования Омска. Одним из них был командир батальона Мидлсекского полка полковник Джон Уорд, сыгравший определенную роль в перевороте адмирала Колчака. В 1920 г. он написал книги мемуаров о пребывании в Сибири.

Полковник Д. Уорд в 1919 г.
В данном посте я приведу выдержки, касающиеся описания Омска и жизни омичей, но опущу длинные и весьма интересные описания политического кризиса Омского правительства. Всех интересующихся отправляю к оригиналу или переводу на русский язык 1923 г. с предисловием И.Майского.
18 октября [1918 г.] мы прибыли в Омск, где нас ждал пышный прием. Станция была убрана флагами всех наций, причем в первый раз русский флаг занимал первое место. Нас встретил генерал Матковский со своим штабом, приветствуя от, лица новой русской армии; тут же были Головачев, товарищ министра иностранных дел, представители городских властей и кооперативных обществ.




















Генерал А.Ф. Матковский.
Женщины поднесли нам хлеб и соль, и, вообще говори, народ в Омске устроил нам настоящую русскую встречу. После церемонии солдаты были приглашены на чай в кадетский корпус, а русские офицеры устроили торжественный прием миддльсекских офицеров в офицерском клубе. Как водится, нас стали приглашать в каждый дом и скоро большинство из нас завязало длительные дружеские связи с этими очаровательными людьми. Их прием, без сомнения, был окрашен уверенностью в безопасности, которую доставляло присутствие хорошо дисциплинированных  войск.

Парад английского Мидлсекского полка у Никольского собора в Омске.

(следующий фрагмент отсутсвует в русском издании - перевод машинный с моей обработкой )
Жена российского генерала сказала мне, что она чувствовала, будто в первый раз, она могла спокойно спать в своей постели. Маленький курсант - сын другого офицера получил разрешение на заряженное оружие, которое необходимо было держать у постели, где он спал каждую ночь, так как большевистская революция привела к массовым убийствам кадет. Если я понимаю, русский характер, то сам факт присутствия этих 800 английских солдат дал чувство уверенности и безопасности для народа Омска. Тем не менее, как правило, русские подозрительны, но нет никаких сомнений в том, что, когда их доверие заслужено, оно отдается щедро и без оговорок.

Парад английского Мидлсекского полка у Никольского собора в Омске.
Ноябрь 1918 г.
Положение в Омске в это время было просто неописуемое. Каждую ночь, как только темнело, начинали раздаваться ружейные и револьверные выстрелы, крики по всем направлениям. На утро санитарные двуколки поднимали от пяти до двадцати мертвых офицеров. Не было ни полиции, ни судов, ни закона, ни чего-нибудь подобного. В отчаянии офицеры группировались «вместе и без разбора мстили населению, которое считали ответственным за убийство своих сотоварищей. Таким образом, изрядная пропорция гражданских трупов была смешана с теми, кто носил мундир; что в этом отношении офицеры действовали верно, доказывается тем, что эти ночные убийства скоро сделались редкими, а потом и совсем прекратились.

"Ставка" полковника Уорда у Управления Западно-Сибирской железной дороги.

После переворота

Группа казаков, с офицером во главе, зашла однажды ночью в тюрьму и предъявила смотрителю соответствующий ордер для выдачи девяти политических заключенных. Ничего не подозревающий смотритель выдал заключенных, которые были уведены и на следующее утро найдены расстрелянными. Кого-то должны были повесить, но никого не нашли для того, чтобы исполнить экзекуцию. Начальник штаба Колчака мог бы раскрыть некоторые факты относительно преступления, но он отказался сделать это. Действительно, он даже не сообщал адмиралу о преступлении в течение четырех дней, пока это не сделалось достоянием общественной гласности. Колчак был ошеломлен сначала от бешенства из-за самого преступления, затем от своего бессилия предотвратить его. Но Омск продолжал однообразный темп своей жизни: замечательно, какие ужасы приучается народ встречать без содрогания, если только он привыкает к ним, как это обыкновенно случается при революциях.

Куломзинское востание

Часть большевиков в Куломзине, на другом берегу реки, взялась за оружие и собиралась разрушить мост через Иртыш, образующий путь сообщения с броневым поездом «Суффолк» и нашими морскими отрядами в Уфе. Чехи (наши союзники), получив такой же приказ, как и я, и узнав, что монархисты также участвуют в заговоре, разрушили весь план, быстро двинув роту для охраны моста, которая прибыла как-раз во-время. Исполняй мы строго одни приказы, бог знает, что из всего могло получиться. И чехи и британцы действовали по своему собственному разумению, и в то время, как технически мы нарушили приказы, мы выполнили политику наших  стран и защитили  свои команды. Восстановление порядка стоило только тысячи жизней, но все анархические элементы, как вверху, так и внизу, извлекли урок, который они, повидимому, не забывают. Это случилось среди наступления на Пермь. Оно ни в чем не помогло большевикам, но не мало придало жару борьбе.

Бывший генерал-губернатрский дворец, затем резиденция Сибирского правительства. 1918 г.

Конец декабря 1918 г.
Очень интересно наблюдать за колебаниями общественного мнения в Омске от одной ориентации к другой. Ко времени моего отъезда на восток благожелательная волна катилась в английском направлении. Генерал Нокс отправился в турнэ по Сибири для организации новой армии Колчака. Сэр Чарльз Элиот уехал в Гонконг. Генерал Боуес остался замещать генерала Нокса, а полковник Робертсон—сэра Элиота. В три коротких недели исчез всякий след английского влияния. Англичан не было нигде; зато расположением стали пользоваться в одинаковой мере французы и японцы.

Адмирал Колчак и представители "союзных" военных миссий на параде зима 1919 г.

«1 февраля 1919 г. Прошлою ночью три заговорщика-большевика, переодетые русскими солдатами, проникли в помещение офицеров 1-го и 2-го Сибирского полка. Первым сигналом наружу о том, что случилось, были револьверные выстрелы, раздавшиеся в помещении; часовой задержал одного из переодетых большевиков, когда они пытались улизнуть.
Меньше чем в пять минут заговорщики перестреляли пять офицеров, двое из которых были смертельно ранены в живот. Один заговорщик был убит, другой схвачен, третьему удалось бежать. Был применен к захваченному кнут и на сотом ударе он выдал весь заговор. После его признания последовало более пятидесяти арестов, после чего все в Омске снова успокоилось».