.

Долго и мучительно пытаюсь понять  лужковскую градостроительную логику Москвы последних  десяти-пятнадцати  лет.

Осматриваю  диснейлэнды на Манежной и Царицыно. Упорно  стараюсь  вглядеться духовным зраком в пешеходные мосты,  что в Нескучном Саду и напротив Рэдиссон-Славянская, более всего напоминающие  поднятые на невероятную высоту теплицы с ламинатным покрытием пола.  Оглядываю памятник Петру I на стрелке Москвы-реки, который как увеличенный  до циклопических размеров игрушечный солдатик разрубает городскую среду центра столицы.

Молчит внутренняя экзистенция.

Безмолвствует,  как народ в последних строках пушкинского  «Бориса Годунова».