Когда-то, в одна тысяча девятьсот далеком году я был юн, одинок и в крови моей бурлили гормоны, вызывая на коже лица множественные прыщи, а потому лишь усугубляя мое одиночество. И вот однажы на Набережной появилась Она. Белоснежная, неприступная, но обнаженная и не бросающая на меня презрительных взоров. Пусть она была далека от тех длинноногих идеалов, но я смотрел на нее с обожанием, ведь это была Клио, муза истории, моего любимого школьного предмета! Я ходил к ней каждый день, рассказывая про тупых недалеких одноклассников, скучную училку и про подаренный мне новый исторический альманах.
Но люди жестоки. Белоснежный мрамор грудей моей возлюбленной замарали голуби, а на постаменте проявился уровень развития горожан - мрамор стал тускнеть под похабными надписями. Статую Клио постигла участь Истории.

Намедни мы с супругой и сыном совершили прогулку по набережной. Спустившись по разрушенной (очевидно, после землетрясения) лестнице на ул. Осипенко, мы пошли по так любимой мне дороге.
"О, Боги!" - вскричал я - "Она прекрасна!" Моя Клио слепила чистотой своей невинности! Я бросился к ней, оставив семью, но в миг, когда я готов был уже упасть перед статуей на колени, я чуть не лишился зрения. Бессмертный мрамор был закрашен белой краской. Как это символично! Попытка обелить, а не исправить, спрятать под слоем белил истину! Моя Клио, выкрашенная, но не отмытая, превратилась в гротескную "девушку с веслом", нелепое гипсовое изваяние.



С одной стороны, так проще скрывать мазню, что оставляет население. Но с другой, это же мрамор! Прости, Клио, мы всегда так поступали с тобой!