Еще где-то в недрах уходящего года мы стали обсуждать, что неплохо было бы поснимать в парках, и именно осенью. Ведь она такая, такая... особенная. Я вон вообще, смешно сказать, за почти десяток лет жития в "северной столице" умудрился ни разу не побывать ни в одном из знаменитых здешних пригородов. Что там Пушкин или Павловск, я и Петергоф-то увидел в подробностях лишь на экране, когда Ленок принесла оттуда заполненный до краев фотоаппарат. Но даже после этого минуло еще две зимы до того момента, когда я созрел для собственных открытий. Родившийся интерес ко всему неизвестному подстегнул ленивую задницу открыть дверь... Хватит разглядывать чужие фотографии - пора увидеть все своими глазами, без посредников!
Осень, пожалуй, самое эстетичное время года. Ни в какое другое время не увидишь такого разнообразия всевозможных красок и их оттенков, причем это легко возможно в одном месте в одно время. Очевидно, самая красота в изобилии там где много растительности. Значит, это природа. Но в неё на буднях особо не разъездишься, а, зная как капризна местная погода, может статься, что судьба подарит на редкое удовольствие всего пару дней в году. Поэтому было решено взять ноги в руки и пробежать осенний марафон по известным паркам. Ведь парк - это та же природа, только с рамками. Ну и пусть! Выбор не богат, еще ж надо успевать на жизнь зарабатывать. Итак, самое простое из возможных решений - выползать из дома на рассвет, ибо закаты нынче уже совсем рано. А так можно успеть погулять в утренней тиши, надышаться осенью, заодно поснимать что-нибудь и еще успеть опосля на работу. И вот каждый божий день, точнее - утро, мы выкапывали свои беспомощные тела из дебрей одеял и выходили из дома, несмотря ни на что. Итак, поехали по порядку...
Павловск
Понедельник. Отличный задел для старта, но... это оказался первый и последний раз, когда мы утром никуда не рванули. Даже уже не помню почему. Скорее всего, случилась вполне типичная загвоздка - сложно сделать решительный первый шаг, тем более такой, с которого намерен войти в ритм каждодневного недосыпания, движения, творения и поиска сил в недрах своего изможденного тела. А тут уже пошли первые весточки от Ильи, который торжественно объявил всем нам, что жёлтый лист уверенно заявил о себе. А это значит - пора, и пора не собираться, а уже всё - выходить и держать путь. И вот, чтобы не упускать драгоценное время, я отпросился с работы пораньше и выдвинулся в Павловск. По дороге присоединился сначала один Серега (sergeylouks), потом другой (serg_degtyarev). Полчаса на электричке и мы почти на месте. Любезность ilyast не знает границ, и мы едем на его машине от вокзала до ворот парка. А вот и она самая - осень! И вечерний мягкий свет еще играет на солнечных листьях. Вот только пока дошли мы до желанных видов он как раз и погас. Ну и наш интузиазм подостыл. И мы уже без особой прыти разбрелись кто куда в пределах видимости. Я походил, "пострелял", повыдумывал. Начало темнеть, "зажгли" дворец - пора сворачиваться. И вот мы уже идём все вместе по направлению к выходу, как вдруг меня цепляет вид, который я уже снимал сегодня, но сейчас он выглядит вроде как интереснее. Ставлю штатив, парни терпеливо ждут чуть поотдаль, у моста, который я вписал в кадр и тут Серёга Лукс подсветил мобильником одну из статуй, я сделал несколько дублей, другие подхватили идею, и вот уже все кентавры "заиграли". Собственно, потом при отборе фотографий это картинка осталась сразу вне конкуренции, и остальные мы-таки "зарубили".
1.
Пушкин
Вторник. Шаг второй. Уже намного проще. Подъем где-то в районе 05:30. Накануне договорились с Ильей, что едем в его "родной" Пушкин, а точнее - в "Царское село". Такое место, конечно, не нуждается в представлении. Тут все чинно, благородно, но при этом не приторно. Надо отметить, что еще летом мы с Ленчиком предприняли несколько беглых разведок: съездили в Пушкин, Павловск и Гатчину с целью моего знакомства с ландшафтом и оценкой его фотографического потенциала на будущее. Как оказалось позже, то есть теперь, хоть и легче стало ориентироваться на местности, но смысла прикидывать ракурсы на осень не было никакого. Ибо свет, и, что теперь не менее важно, цвет - играют решающую роль в захвате пристального внимания наблюдателя и, соответственно, при выборе ракурса у фотографа. В Пушкине все это тут же стало очевидным. Поутру было затянуто.
2.
При таком раскладе, как и накануне, все сюжеты выглядят довольно уныло: ту самую "золотую осень" не разглядеть, хоть она и где-то здесь, рядом, прям под боком. Но все меняется, и это утро не стало исключением. Тучи стало «тягать», в них засияли дырки, лица нашей компашки (тот же состав, что и вчера) также посветлели – появилась надежда на хороший свет.
3.
Так и случилось: первые робкие лучи мягкого свежего солнца начали ласкать пейзаж, затворы наших камер дружно затрещали. Гулять стало веселее, мы разбрелись в разных направлениях, каждый в поиске своих кадров.
4.
Вскоре наш отряд поредел: Серг Д снял, что хотел и у него еще много дел, Илье пора на работу, остались я да Лукс. Пошли дальше. Теперь все вокруг залито теплом, и теперь, куда ни глянь, тебя окружает красота-а-а.
5.
И ведь каких-то полчаса назад было абсолютно иное состояние. А теперь все звенит, светится, трепещет на ветках золотистая листва и кружит на ветру, улетая навсегда. Это место мне показалось каким-то особенно поэтичным, и вспомнилась строка Пушкина: «Унылая пора! Очей очарованье!» Большего я не помню, но уже дома, стуча сейчас этот текст по клавиатуре, я решил освежить память. И, знаете, я обалдел: Александр Сергеевич невероятно хорош. Это же надо так метко, так просто, и вместе с тем так тонко и в самую суть выразить то, что испытывает сердце. А.С. Пушкин, без капли сомненья, - гений!
Унылая пора! Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса — Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и в золото одетые леса, В их сенях ветра шум и свежее дыханье, И мглой волнистою покрыты небеса, И редкий солнца луч, и первые морозы, И отдаленные седой зимы угрозы.
6.
Гатчина
Середина недели. Реанимация, прием калорий, начало прямохождения – все по схеме. Только в этот раз еще раньше. Ибо Гатчина – не ближний свет, а успеть туда на рассвет хочется, хотя та еще задача – все капитально впритык. В этот раз в пути уже двое: Серг и я. По дороге вспомнил, что Леха Дарксайд просил ему маякнуть, если мы соберемся в его родную Гатчину – черканул смс. За разговорами минул час. Приезжаем на место реально тютелька в тютельку. Удивились, переглянулись – откуда-то на небе тучи, из Петербурга выезжали – было ясно ясное. Ладно, так даже лучше: может чего и подсветит. И, не может быть! У нас на глазах картина меняется так, что моргнуть не успеешь. Мы вприпрыжку ко дворцу - в парк. Идти-то всего ничего от остановки, вон – рукой подать, а мы еще и бежим. И даже за это короткое время чего только не узрели наши очи там, наверху. Короче, прибежали со стороны вокзала за ворота парка, справа – пруд, слева – усадьба. И все бы замечательно, только при такой круговерти, тающих секундах и улетающих с ними облаках, замешательство полное: что снимать?! Тут Серг (молоток!) вскрывает руферские навыки и перемахивает через… ну, в общем, оказывается на необычной «точке». Я, совсем не думая, повторяю то же самое. И вот мы здесь, на неожиданном месте с таким же видом. Покрутились, туда встали, сюда – все как-то непонятно. А вот, кстати, и последние крохи с неба утащило. Но совсем краешек, остатки, лоскуты просторного (еще в таком недавнем прошлом) небесного покрывала, мы таки сняли.
7.
Самое смешное, что посреди всех этих танцев звонит alexdarkside и говорит: «А там ведь ого-го! Ага! Щас я к вам подбегу». И вырастает в полный рост перед нами примерно так: «Ну вы, даёте! И даже здесь умудрились залезть! А круто светит! А я вот на работу спешу! Погодите, дайте-ка я вас сфоткаю на мобильник…» Я думал, Серега в него штативом запулит! Но обошлось. Лёшка все же торопился, поэтому сцена произошла так же бегло, как и все остальное. Кстати, завтра он зафиксирует присутствие довольного turukhano на фоне Приоратского дворца со словами «В эфире регулярные утренние новости из гатчинского парка…»
8.
В Гатчине оказалось клёво. Я еще летом отметил, что мне здесь почему-то понравилось особенно, а теперь-то, да с сочным светом.
9.
Простые, кроткие сюжеты, которые с лёгкостью воспримутся со стороны как банальные, при собственном переживании становятся чем-то необъяснимо трогательным и исключительно личным.
10.
11.
12.
С воодушевленным настроением я прошатался здесь, забыв о времени, радуясь от души настоящей золотой осени.
13.
Как-то именно здесь случился пик восторга и классических красок. Оттого и фотографий отсюда больше всего.
14.
И, если б не прагматичный (но все ж тактичный) Дегтярёв, работа бы меня, наверняка, потеряла в тот день.
15.
Петергоф
Четверг. Схема похрамывает, но держится в рабочем состоянии. Сюда поехали Серг Д, Илья и я. Первый вообще не хотел во всемирно известный музей-заповедник, но, вспомнив про местный собор вне дворцово-паркового ансамбля, решился-таки.
16.
И надо отметить, он был чертовски прав: собор с неоригинальным названием вполне оригинально вписывался в окружающий ландшафт. А поскольку между открытием ГМЗ «Петергоф» и рассветом у нас был целый час, мы с удовольствием поснимали вокруг да около Ольгиного пруда.
17.
А затем пришли аккурат к открытию в ГМЗ. И тут я растерялся: совсем ничего не привлекало моего внимания. Снял панорамку с Большим каскадом, скорее для галочки и все – ничего «не вижу» вообще. Серг это, судя по всему, знал и учесал сразу в поиске пресловутых сюжетов и уединения, а мы с Ильей неспешно прочесывали местность. И ведь, что интересно, вокруг столько великолепия, все чисто, ухоженно, ярко и по-царски, а снимать ну совсем не тянет. В общем, я довольно скоро вспомнил, что Лене удалось в 2012 году поснимать здесь целый день. И я искренне тогда ох… скажем, удивился. Ибо, оказавшись здесь самостоятельно, я понял, что чтобы так отснять Петергоф, нужно было особенно умудриться. Я ходил по местам, которые помню на тех фотографиях, и не переставал нахваливать за глаза первую половинку ЕГРА. Меня же вживую место совсем не зацепило, странно это или нет, не знаю... Но, кстати, один фрагмент меня отчего-то зацепил. Наверное, все же сложились графика и свет, а главное – простота.
18.
19.
Ораниенбаум
Пятница. А вот здесь мне тоже очень понравилось. При том, что накануне мое предложение поехать туда отвергли все, кто до этого гулял по паркам. И хоть свой отказ они мотивировали каждый по-разному, но общий посыл был предельно понятен: нечего там ловить. Мне же не пришлось выискивать особого интереса, он просто постепенно проснулся сам.
20.
И ведь ничего сверхъестественного по сравнению с остальными местами, куда занесло на уходящей неделе. К тому же я впервые за время этой эстафеты оказался один. Это, конечно же, располагает к совершенно иному темпу, как проветривания, так и фотографирования.
21.
В общем, подзавис я тут порядочно. А ведь там даже света толком не было. И все равно зацепило, полюбил. Видимо, примерно также у Лены сложились отношения с Петергофом.
22.
23.
Помимо прочего, в Ораниенбауме у меня случился своего рода итог: я реализовал намеченный на неделю список особо желанных объектов.
24.
В целом я очень доволен, как прошло это время: было весело. И так всяко интереснее, чем просто поспать на пару-тройку часов больше, как обычно. Забавно, но за эти сверкнувшие пять дней я узрел и прочувствовал петербургской осени больше, чем за последние 9 лет.
И даже если учесть, что многое мог бы повторить, более вдумчиво, хотел бы или мог бы доснять или переснять, подловить свет и разные состояния такой непостоянной поры, заданная дистанция своеобразного марафона имела для меня интерес именно в векторном виде на определенный срок. Мы также по жизни больше пытаемся рассуждать, тратим на это уйму времени, а ведь всего-то можно взять и сделать. И неважно в принципе, плохо получилось или хорошо, ведь все относительно, и на результат или процесс его достижения найдется 8 миллиардов мнений. Но ни одно из них не будет таким же важным, правильным и ясным, как голос собственного сердца.
Квартира на набережной Мойки, 12 - одно из самых известных «пушкинских» мест, наравне с Царскосельским лицеем и усадьбами Болдино и Михайловское. Семья поэта постоянно кочевала из квартиры в квартиру, где проводили зиму, на всё лето обычно перебираясь на дачу. 12 октября 1836 года они сняли одиннадцатикомнатную квартиру в доме княгини Софьи Григорьевны Волконской. Отсюда ранним утром 27 января 1837 года он уехал на Чёрную речку, здесь он умер спустя два дня. Уже 16 февраля Наталья Николаевна с детьми навсегда покинула эту несчастливую квартиру.
1. Участок, на котором стоит дом, в начале 1700-х годов принадлежал архитектору Доменико Трезини. Первый дом на этом месте появился в 1729 году, когда участок был пожалован Петром I своему секретарю кабинета И.А. Черкасову. Это был небольшой одноэтажный дом с высоким цокольным этажом для защиты от наводнений. В 1740-х годах дом перестроили в голландском стиле. В 1762 году он был выкуплен казной и впоследствии подарен Екатериной II Григорию Никитичу Орлову, двоюродному брату знаменитого фаворита. В конце XVIII века дом достался графине Екатерине Петровне Шуваловой, после - купцу первой гильдии Алексею Жадимеровскому, кардинально поменявшему его облик. В 1806 году дом купили князья Волконские. После отправки декабриста Сергея Григорьевича Волконского на двадцатилетнюю каторгу, его сестра, Софья Григорьевна, начала сдавать квартиры внаём.
2. Дом имеет внутренний двор, куда с набережной ведут две арки. В глубине двора расположен двухэтажный корпус конюшен и каретного двора. Они называются «бироновскими», так как знаменитый фаворит Анны Иоанновны Эрнест Иоганн Бирон жил в доме в 1762 году, к тому времени уже находясь в опале и не занимая никаких должностей. Сейчас весь комплекс принадлежит Всероссийскому музею А.С. Пушкина, в центре двора в 1950 году установлен памятник поэту.
3. Сама же квартира после 1837 года неоднократно сдавалась, перестраивалась, в ней ничего не сохранилось. Владельцами комнат поочередно становились Дворянский земельный банк, канцелярия контроля Николаевской железной дороги, жандармское охранное отделение... При перестройке здания в 1910 году квартира сильно пострадала: вместо парадной лестницы появилась кухня и чёрный ход, посреди квартиры прошёл длинный коридор, а две комнаты отделила от остальных новая лестница. В 1924 году квартира наконец перешла в ведение Пушкинского кружка общества «Старый Петербург», в 1925 году она стала музеем, был отреставрирован кабинет поэта. В 1937 и 1960-80 годах было проведено воссоздание исторического облика квартиры по мемуарам, запискам, свидетельств современников, а также плану, составленному В.А. Жуковским в феврале 1837 года. Вот этот план, находящийся в экспозиции музея.
4. Сейчас в подвале дома расположен гардероб, откуда по лестнице можно подняться в саму квартиру.
5. С лестницы попадаем, понятное дело, в прихожую.
6. Здесь обитает кожаный дорожный сундук начала XIX века.
7. В квартире восстановлены кафельные печи.
8. Далее проходим в столовую.
9. Здесь в буфете выставлено несколько личных вещей поэта.
10. Этот дорожный графин рубинового стекла был с ним в путешествии на юг, а потом был подарен сестре.
11. Следующая комната - гостиная.
12. Для комнаты подобрана мебель первой половины XIX века.
13. На столе стихотворение Пушкина «Памятник».
14. Изящная люстра.
15. Позолоченные каминные часы.
16. Также в комнате представлен стол для игры в шахматы.
17. И старинный вёрджинел (разновидность клавесина).
19. В отражении можно заметить крошечный портрет Натальи Гончаровой, написанный Карлом Брюлловым в 1832 году.
20. В «египетском» секретере выставлены вещи, принадлежавшие жене Пушкина. В первую очередь это коралловый браслет с золотыми вставками, подаренный ей в 1840-х годах отцом поэта, Сергеем Львовичем. Также можно увидеть флакончик для духов, маленькие ножницы и кошельки, вышитые шёлком и украшенные бисером.
21. Квартира имела анфиладное устройство, все комнаты были проходными, поэтому кровать Наталии Николаевны от прохода была отгорожена ширмой.
22. Также в экспозиции музея представлены туфельки, в которых Натали танцевала на балах.
23. Рядом располагалась комната одной из её сестёр. Екатерина и Александра Гончаровы снимали квартиру вместе с семьёй Пушкина, внося свою долю оплаты.
24. Екатерина Николаевна, как известно, 10 января 1837 года вышла замуж за Жоржа Дантеса, после роковой дуэли навсегда уехала во Францию, где родила ему четверых детей и умерла в 1843 году, на седьмом году брака.
25. У Пушкина тоже было четверо детей, за которыми присматривали няньки и гувернантки. В квартире на Мойке им была выделена отдельная комната.
26. Пожалуй, это одна из самых просторных комнат квартиры, однако заметок об её интерьере нет, посторонние здесь не бывали. Поэтому здесь представлены портреты и некоторые вещие детей Пушкина: Марии, Александра, Григория, Наталии.
27. Часы с детскими фигурками.
28. Наконец, главное помещение музея - кабинет Пушкина. Это его пространство где он жил, работал и умер.
29. На стене кабинета - портреты друзей-поэтов: А.А. Дельвига, Е.А. Баратынского, В.А. Жуковского, с надписью «Победителю-ученику от побежденного учителя» в тот знаменательный день, когда он закончил свою поэму «Руслан и Людмила». Под картиной представлена сабля дамасской стали. На клинке надпись: «АРЗРУМЪ. 18 iюля 1829». В последний день пребывания Пушкина в Арзруме генерал И.Ф. Паскевич подарил ему эту саблю в память об участии поэта в операции русских войск против турок на Кавказе. Ниже можно увидеть деревянный дорожный сундучок, подарок деда, поэт всюду возил его с собой.
30. Одна из трёх тростей А.С. Пушкина, которые он коллекционировал, с аметистовым набалдашником. Вторая имела завершение из слоновой кости, а в рукоятку третьей была вделана пуговица, взятая, по преданию, с камзола Петра Великого.
31. В библиотеке Пушкина было около четырех тысяч книг на четырнадцати языках.
32. На среднем шкафу - старинные английские напольные часы с боем, они были остановлены Жуковским в минуту смерти Пушкина, и вечно показывают время 14:45. Левее - столик из красного дерева, на нём - курительная трубка в футляре.
33. В центре кабинета – письменный стол Пушкина, простой и удобный. Бронзовая чернильница с фигуркой арабчонка была подарена московским другом П.В. Нащёкиным на Новый 1832 год. Нащёкин писал поэту: «Посылаю тебе твоего предка с чернильницами». Рядом лежит остаток гусиного пера, карманное издание «Евгения Онегина», вышедшее за месяц до смерти Пушкина, шкатулка для бумаг, бронзовый колокольчик, наброски, рукописи… За этим столом была создана «Капитанская дочка», велась работа над «Историей Петра», написано последнее письмо - писательнице А.О. Ишимовой, с просьбой перевести с английского несколько пьес для нового тома журнала «Современник».
34. За столом Пушкин сидел в любимом «вольтеровском» кресле.Оно было изготовлено по специальному заказу мебельным мастером Гамбсом в 1835 году, и стоило 375 рублей. Спинка кресла могла откидываться, внизу была вмонтирована выдвижная скамеечка для ног.
35. 4 ноября 1836 года Пушкину и нескольким его друзьям был доставлен анонимный пасквиль на французском языке, в котором Пушкину присваивался «диплом рогоносца»: косвенный намёк на внимание к Наталье Пушкиной со стороны не только Дантеса, но и самого царя. Сам Пушкин счёл письмо исходящим от Луи де Геккерна, и немедленно послал Дантесу (приёмному сыну Геккерна) вызов на дуэль, которая впоследствии не состоялась. 26 января 1837 года Пушкин отправил Геккерну оскорбительное письмо. В тот же день Луи Геккерн ответил, что от его имени Дантес делает ему вызов, Пушкин без обсуждения принял весьма жёсткие условия дуэли, письменно составленные секретарём французского посольства виконтом д’Аршиаком.
36. Секундантом Пушкина был его лицейский товарищ подполковник Константин Данзас, секундантом Дантеса — д’Аршиак. Условия дуэли, по настоянию Пушкина, были смертельными и не оставляли шанса уцелеть обоим противникам: они становились на расстоянии двадцати шагов друг от друга, барьер составлял десять шагов, стрелять разрешалось с любого расстояния на пути к барьеру. Не дойдя одного шага до барьера Дантес выстрелил, смертельно ранив Пушкин в живот. Ответным выстрелом Пушкин легко ранил Дантеса в правую руку.
37. В музее можно увидеть дуэльные пистолеты времен Пушкина. Подлинный пистолет Пушкина не сохранился, пистолет Дантеса находится в частном собрании во Франции.
38. Раненый Пушкин был повезён с места дуэли на санях извозчика, а у Комендантской дачи пересажен в карету, которую послал старший Геккерн за Дантесом. В 6 часов вечера его на руках занёс в квартиру дядька Никита Козлов. Узнав о ранении поэта на Мойку приехали его друзья: Александр Тургенев, Василий Жуковский, братья Вяземские, доктор Владимир Даль и др.
39. Жуковский вывешивал на двери квартиры с угольной надписью «Пушкинъ» листы с информацией о состоянии Александра Сергеевича. Видимо, последними сообщениями были: «Первая половина ночи безпокойнее, послъдняя лучше. Новыхь угрожающихъ припадковъ нетъ; но такь же нътъ, и еще и быть не можетъ облегченiя» и «Больной находится въ весьма опасномъ положенiи».
40. Кожаный диван из кабинета Пушкина поступил в музей ещё в 1920-е годы от потомка дворянской семьи Философовых, друзей семьи Пушкина. Лишь в 2010 году, сопоставив следы крови с дивана и с жилета, в котором был Пушкин был 27 января 1837 года, смогли определить, что именно на нём и скончался поэт.
41. Сейчас в кабинете Пушкина можно видеть и тот самый жилет тонкого сукна, в котором поэт стрелялся на дуэли. После похорон П.А. Вяземский попросил у Натальи Николаевны этот жилет на память и заказал для него раму-футляр. Через жилет продернули тесьму, концы которой скрепили сургучной печатью рода князей Вяземских, чтобы никто не мог вынул жилет из футляра, не нарушив печати. Внутри футляра хранится свеча с отпевания Пушкина и перчатка Вяземского - другая такая же была также брошена в гроб В.А. Жуковским.
42. Картина в прихожей: А.А. Козлов, Пушкин на смертном одре.
43. Посмертная маска поэта, выполненная скульптором С.И. Гальбергом, и медальон с прядью его волос, срезанной поклонниками во время отпевания.
44. В 1999 году на втором и третьем этажах дома открылась литературно-монографическая экспозиция «А.С. Пушкин. Жизнь и творчество».
45. Она включает в себя многочисленные экспонаты пушкинского времени.
46. Они расположены таким образом, чтобы отразить отдельные этапы жизни поэта. Первый зал посвящён Москве, где Пушкин родился и вырос.
47. Императором в то время был Павел Петрович.
48. В 1811-1817 годах Пушкин жил и обучался в Царскосельском лицее. С этим пеналом приходил на занятия его друг Вильгельм Кюхельбекер.
49. Это была эпоха Александра I Благословенного.
50. Зал посвящён недолгому пребыванию в Петербурге после выпуска из Лицея.
51. Один из пушкинских автопортретов того времени.
52. В экспозиции представлены мемориальные предметы и мебель, которые обогащают историко-литературный ряд яркими, живыми подробностями.
53. В 1824 году московская полиция вскрыла одно из пушкинских писем, где тот признавался в увлечении атеизмом. Последовала отставка и ссылка в родовую усадьбу Михайловское. Ссылка пролилась до 1826 года, в отсутствие Пушкина в Петербурге вспыхнуло восстание декабристов, со многими из которых он был знаком. Знаменитый черновик с пятью повешенными и надписью «И я бы могъ, какъ шутъ»...
54. Весной 1828 года во время прогулки в Петропавловской крепости с Пушкиным князь Вяземский подобрал пять сосновых щепок и хранил их потом, как память о казнённых товарищах.
55. В 1827 году, вернувшись в Михайловское после ссылки Пушкин начал роман «Арап Петра Великого».
56. «Евгения Онегина» Пушкин начал писать ещё в южной ссылке, в Кишинёве в 1823 году, а закончил лишь в 1831-м, на арендованной даче в Царском Селе, уже будучи женатым на Наталье Гончаровой.
57. В 1833 году, во вторую «болдинскую осень» Пушкин создал легендарную поэму «Медный всадник», увидевшую свет лишь после его смерти.
58. К концу жизни Пушкин вошёл в высший круг литературного Петербурга.
59. Василий Андреевич Жуковский всю недлинную жизнь поэта был ему ближайшим другом.
60. Незадолго до трагической гибели Пушкин начал работу над масштабной «Историей Петра», оставшейся незавершённой.
61. Самым интересным экспонатом выставки по праву может считаться игрушечный «домик Нащокина».
62. Он может иллюстрировать всю затейливую праздность дворянской жизни.
63. Павел Воинович Нащокин, московский друг поэта, много лет занимался обустройством игрушечной модели своей квартиры, заполненной сделанными на заказ предметами - действующими копиями настоящих, от мебели до самовара и пистолета.
64. Макет восстанавливает вид квартиры на тот момент, когда сюда в гости к другу приезжал Александр Сергеевич.
65. Легко представить, как за этим столом, раскурив трубку, Пушкин играл в карты с московскими приятелями, пока жена Нащокина, Вера Александровна, играла на рояле. Это был последний московский адрес А.С. Пушкина, здесь он прожил с 3 по 20 мая 1836 года. Заядлый картёжник Нащокин в итоге проигрался и умер в нищете в 1848 году. Один «домик» от него и остался...
Квартира на набережной Мойки, 12 - одно из самых известных «пушкинских» мест, наравне с Царскосельским лицеем и усадьбами Болдино и Михайловское. Семья поэта постоянно кочевала из квартиры в квартиру, где проводили зиму, на всё лето обычно перебираясь на дачу. 12 октября 1836 года они сняли одиннадцатикомнатную квартиру в доме княгини Софьи Григорьевны Волконской. Отсюда ранним утром 27 января 1837 года он уехал на Чёрную речку, здесь он умер спустя два дня. Уже 16 февраля Наталья Николаевна с детьми навсегда покинула эту несчастливую квартиру.
1. Участок, на котором стоит дом, в начале 1700-х годов принадлежал архитектору Доменико Трезини. Первый дом на этом месте появился в 1729 году, когда участок был пожалован Петром I своему секретарю кабинета И.А. Черкасову. Это был небольшой одноэтажный дом с высоким цокольным этажом для защиты от наводнений. В 1740-х годах дом перестроили в голландском стиле. В 1762 году он был выкуплен казной и впоследствии подарен Екатериной II Григорию Никитичу Орлову, двоюродному брату знаменитого фаворита. В конце XVIII века дом достался графине Екатерине Петровне Шуваловой, после - купцу первой гильдии Алексею Жадимеровскому, кардинально поменявшему его облик. В 1806 году дом купили князья Волконские. После отправки декабриста Сергея Григорьевича Волконского на двадцатилетнюю каторгу, его сестра, Софья Григорьевна, начала сдавать квартиры внаём.
2. Дом имеет внутренний двор, куда с набережной ведут две арки. В глубине двора расположен двухэтажный корпус конюшен и каретного двора. Они называются «бироновскими», так как знаменитый фаворит Анны Иоанновны Эрнест Иоганн Бирон жил в доме в 1762 году, к тому времени уже находясь в опале и не занимая никаких должностей. Сейчас весь комплекс принадлежит Всероссийскому музею А.С. Пушкина, в центре двора в 1950 году установлен памятник поэту.
3. Сама же квартира после 1837 года неоднократно сдавалась, перестраивалась, в ней ничего не сохранилось. Владельцами комнат поочередно становились Дворянский земельный банк, канцелярия контроля Николаевской железной дороги, жандармское охранное отделение... При перестройке здания в 1910 году квартира сильно пострадала: вместо парадной лестницы появилась кухня и чёрный ход, посреди квартиры прошёл длинный коридор, а две комнаты отделила от остальных новая лестница. В 1924 году квартира наконец перешла в ведение Пушкинского кружка общества «Старый Петербург», в 1925 году она стала музеем, был отреставрирован кабинет поэта. В 1937 и 1960-80 годах было проведено воссоздание исторического облика квартиры по мемуарам, запискам, свидетельств современников, а также плану, составленному В.А. Жуковским в феврале 1837 года. Вот этот план, находящийся в экспозиции музея.
4. Сейчас в подвале дома расположен гардероб, откуда по лестнице можно подняться в саму квартиру.
5. С лестницы попадаем, понятное дело, в прихожую.
6. Здесь обитает кожаный дорожный сундук начала XIX века.
7. В квартире восстановлены кафельные печи.
8. Далее проходим в столовую.
9. Здесь в буфете выставлено несколько личных вещей поэта.
10. Этот дорожный графин рубинового стекла был с ним в путешествии на юг, а потом был подарен сестре.
11. Следующая комната - гостиная.
12. Для комнаты подобрана мебель первой половины XIX века.
13. На столе стихотворение Пушкина «Памятник».
14. Изящная люстра.
15. Позолоченные каминные часы.
16. Также в комнате представлен стол для игры в шахматы.
17. И старинный вёрджинел (разновидность клавесина).
19. В отражении можно заметить крошечный портрет Натальи Гончаровой, написанный Карлом Брюлловым в 1832 году.
20. В «египетском» секретере выставлены вещи, принадлежавшие жене Пушкина. В первую очередь это коралловый браслет с золотыми вставками, подаренный ей в 1840-х годах отцом поэта, Сергеем Львовичем. Также можно увидеть флакончик для духов, маленькие ножницы и кошельки, вышитые шёлком и украшенные бисером.
21. Квартира имела анфиладное устройство, все комнаты были проходными, поэтому кровать Наталии Николаевны от прохода была отгорожена ширмой.
22. Также в экспозиции музея представлены туфельки, в которых Натали танцевала на балах.
23. Рядом располагалась комната одной из её сестёр. Екатерина и Александра Гончаровы снимали квартиру вместе с семьёй Пушкина, внося свою долю оплаты.
24. Екатерина Николаевна, как известно, 10 января 1837 года вышла замуж за Жоржа Дантеса, после роковой дуэли навсегда уехала во Францию, где родила ему четверых детей и умерла в 1843 году, на седьмом году брака.
25. У Пушкина тоже было четверо детей, за которыми присматривали няньки и гувернантки. В квартире на Мойке им была выделена отдельная комната.
26. Пожалуй, это одна из самых просторных комнат квартиры, однако заметок об её интерьере нет, посторонние здесь не бывали. Поэтому здесь представлены портреты и некоторые вещие детей Пушкина: Марии, Александра, Григория, Наталии.
27. Часы с детскими фигурками.
28. Наконец, главное помещение музея - кабинет Пушкина. Это его пространство где он жил, работал и умер.
29. На стене кабинета - портреты друзей-поэтов: А.А. Дельвига, Е.А. Баратынского, В.А. Жуковского, с надписью «Победителю-ученику от побежденного учителя» в тот знаменательный день, когда он закончил свою поэму «Руслан и Людмила». Под картиной представлена сабля дамасской стали. На клинке надпись: «АРЗРУМЪ. 18 iюля 1829». В последний день пребывания Пушкина в Арзруме генерал И.Ф. Паскевич подарил ему эту саблю в память об участии поэта в операции русских войск против турок на Кавказе. Ниже можно увидеть деревянный дорожный сундучок, подарок деда, поэт всюду возил его с собой.
30. Одна из трёх тростей А.С. Пушкина, которые он коллекционировал, с аметистовым набалдашником. Вторая имела завершение из слоновой кости, а в рукоятку третьей была вделана пуговица, взятая, по преданию, с камзола Петра Великого.
31. В библиотеке Пушкина было около четырех тысяч книг на четырнадцати языках.
32. На среднем шкафу - старинные английские напольные часы с боем, они были остановлены Жуковским в минуту смерти Пушкина, и вечно показывают время 14:45. Левее - столик из красного дерева, на нём - курительная трубка в футляре.
33. В центре кабинета – письменный стол Пушкина, простой и удобный. Бронзовая чернильница с фигуркой арабчонка была подарена московским другом П.В. Нащёкиным на Новый 1832 год. Нащёкин писал поэту: «Посылаю тебе твоего предка с чернильницами». Рядом лежит остаток гусиного пера, карманное издание «Евгения Онегина», вышедшее за месяц до смерти Пушкина, шкатулка для бумаг, бронзовый колокольчик, наброски, рукописи… За этим столом была создана «Капитанская дочка», велась работа над «Историей Петра», написано последнее письмо - писательнице А.О. Ишимовой, с просьбой перевести с английского несколько пьес для нового тома журнала «Современник».
34. За столом Пушкин сидел в любимом «вольтеровском» кресле.Оно было изготовлено по специальному заказу мебельным мастером Гамбсом в 1835 году, и стоило 375 рублей. Спинка кресла могла откидываться, внизу была вмонтирована выдвижная скамеечка для ног.
35. 4 ноября 1836 года Пушкину и нескольким его друзьям был доставлен анонимный пасквиль на французском языке, в котором Пушкину присваивался «диплом рогоносца»: косвенный намёк на внимание к Наталье Пушкиной со стороны не только Дантеса, но и самого царя. Сам Пушкин счёл письмо исходящим от Луи де Геккерна, и немедленно послал Дантесу (приёмному сыну Геккерна) вызов на дуэль, которая впоследствии не состоялась. 26 января 1837 года Пушкин отправил Геккерну оскорбительное письмо. В тот же день Луи Геккерн ответил, что от его имени Дантес делает ему вызов, Пушкин без обсуждения принял весьма жёсткие условия дуэли, письменно составленные секретарём французского посольства виконтом д’Аршиаком.
36. Секундантом Пушкина был его лицейский товарищ подполковник Константин Данзас, секундантом Дантеса — д’Аршиак. Условия дуэли, по настоянию Пушкина, были смертельными и не оставляли шанса уцелеть обоим противникам: они становились на расстоянии двадцати шагов друг от друга, барьер составлял десять шагов, стрелять разрешалось с любого расстояния на пути к барьеру. Не дойдя одного шага до барьера Дантес выстрелил, смертельно ранив Пушкин в живот. Ответным выстрелом Пушкин легко ранил Дантеса в правую руку.
37. В музее можно увидеть дуэльные пистолеты времен Пушкина. Подлинный пистолет Пушкина не сохранился, пистолет Дантеса находится в частном собрании во Франции.
38. Раненый Пушкин был повезён с места дуэли на санях извозчика, а у Комендантской дачи пересажен в карету, которую послал старший Геккерн за Дантесом. В 6 часов вечера его на руках занёс в квартиру дядька Никита Козлов. Узнав о ранении поэта на Мойку приехали его друзья: Александр Тургенев, Василий Жуковский, братья Вяземские, доктор Владимир Даль и др.
39. Жуковский вывешивал на двери квартиры с угольной надписью «Пушкинъ» листы с информацией о состоянии Александра Сергеевича. Видимо, последними сообщениями были: «Первая половина ночи безпокойнее, послъдняя лучше. Новыхь угрожающихъ припадковъ нетъ; но такь же нътъ, и еще и быть не можетъ облегченiя» и «Больной находится въ весьма опасномъ положенiи».
40. Кожаный диван из кабинета Пушкина поступил в музей ещё в 1920-е годы от потомка дворянской семьи Философовых, друзей семьи Пушкина. Лишь в 2010 году, сопоставив следы крови с дивана и с жилета, в котором был Пушкин был 27 января 1837 года, смогли определить, что именно на нём и скончался поэт.
41. Сейчас в кабинете Пушкина можно видеть и тот самый жилет тонкого сукна, в котором поэт стрелялся на дуэли. После похорон П.А. Вяземский попросил у Натальи Николаевны этот жилет на память и заказал для него раму-футляр. Через жилет продернули тесьму, концы которой скрепили сургучной печатью рода князей Вяземских, чтобы никто не мог вынул жилет из футляра, не нарушив печати. Внутри футляра хранится свеча с отпевания Пушкина и перчатка Вяземского - другая такая же была также брошена в гроб В.А. Жуковским.
42. Картина в прихожей: А.А. Козлов, Пушкин на смертном одре.
43. Посмертная маска поэта, выполненная скульптором С.И. Гальбергом, и медальон с прядью его волос, срезанной поклонниками во время отпевания.
44. В 1999 году на втором и третьем этажах дома открылась литературно-монографическая экспозиция «А.С. Пушкин. Жизнь и творчество».
45. Она включает в себя многочисленные экспонаты пушкинского времени.
46. Они расположены таким образом, чтобы отразить отдельные этапы жизни поэта. Первый зал посвящён Москве, где Пушкин родился и вырос.
47. Императором в то время был Павел Петрович.
48. В 1811-1817 годах Пушкин жил и обучался в Царскосельском лицее. С этим пеналом приходил на занятия его друг Вильгельм Кюхельбекер.
49. Это была эпоха Александра I Благословенного.
50. Зал посвящён недолгому пребыванию в Петербурге после выпуска из Лицея.
51. Один из пушкинских автопортретов того времени.
52. В экспозиции представлены мемориальные предметы и мебель, которые обогащают историко-литературный ряд яркими, живыми подробностями.
53. В 1824 году московская полиция вскрыла одно из пушкинских писем, где тот признавался в увлечении атеизмом. Последовала отставка и ссылка в родовую усадьбу Михайловское. Ссылка пролилась до 1826 года, в отсутствие Пушкина в Петербурге вспыхнуло восстание декабристов, со многими из которых он был знаком. Знаменитый черновик с пятью повешенными и надписью «И я бы могъ, какъ шутъ»...
54. Весной 1828 года во время прогулки в Петропавловской крепости с Пушкиным князь Вяземский подобрал пять сосновых щепок и хранил их потом, как память о казнённых товарищах.
55. В 1827 году, вернувшись в Михайловское после ссылки Пушкин начал роман «Арап Петра Великого».
56. «Евгения Онегина» Пушкин начал писать ещё в южной ссылке, в Кишинёве в 1823 году, а закончил лишь в 1831-м, на арендованной даче в Царском Селе, уже будучи женатым на Наталье Гончаровой.
57. В 1833 году, во вторую «болдинскую осень» Пушкин создал легендарную поэму «Медный всадник», увидевшую свет лишь после его смерти.
58. К концу жизни Пушкин вошёл в высший круг литературного Петербурга.
59. Василий Андреевич Жуковский всю недлинную жизнь поэта был ему ближайшим другом.
60. Незадолго до трагической гибели Пушкин начал работу над масштабной «Историей Петра», оставшейся незавершённой.
61. Самым интересным экспонатом выставки по праву может считаться игрушечный «домик Нащокина».
62. Он может иллюстрировать всю затейливую праздность дворянской жизни.
63. Павел Воинович Нащокин, московский друг поэта, много лет занимался обустройством игрушечной модели своей квартиры, заполненной сделанными на заказ предметами - действующими копиями настоящих, от мебели до самовара и пистолета.
64. Макет восстанавливает вид квартиры на тот момент, когда сюда в гости к другу приезжал Александр Сергеевич.
65. Легко представить, как за этим столом, раскурив трубку, Пушкин играл в карты с московскими приятелями, пока жена Нащокина, Вера Александровна, играла на рояле. Это был последний московский адрес А.С. Пушкина, здесь он прожил с 3 по 20 мая 1836 года. Заядлый картёжник Нащокин в итоге проигрался и умер в нищете в 1848 году. Один «домик» от него и остался...
Еще где-то в недрах уходящего года мы стали обсуждать, что неплохо было бы поснимать в парках, и именно осенью. Ведь она такая, такая... особенная. Я вон вообще, смешно сказать, за почти десяток лет жития в "северной столице" умудрился ни разу не побывать ни в одном из знаменитых здешних пригородов. Что там Пушкин или Павловск, я и Петергоф-то увидел в подробностях лишь на экране, когда Ленок принесла оттуда заполненный до краев фотоаппарат. Но даже после этого минуло еще две зимы до того момента, когда я созрел для собственных открытий. Родившийся интерес ко всему неизвестному подстегнул ленивую задницу открыть дверь... Хватит разглядывать чужие фотографии - пора увидеть все своими глазами, без посредников!
Осень, пожалуй, самое эстетичное время года. Ни в какое другое время не увидишь такого разнообразия всевозможных красок и их оттенков, причем это легко возможно в одном месте в одно время. Очевидно, самая красота в изобилии там где много растительности. Значит, это природа. Но в неё на буднях особо не разъездишься, а, зная как капризна местная погода, может статься, что судьба подарит на редкое удовольствие всего пару дней в году. Поэтому было решено взять ноги в руки и пробежать осенний марафон по известным паркам. Ведь парк - это та же природа, только с рамками. Ну и пусть! Выбор не богат, еще ж надо успевать на жизнь зарабатывать. Итак, самое простое из возможных решений - выползать из дома на рассвет, ибо закаты нынче уже совсем рано. А так можно успеть погулять в утренней тиши, надышаться осенью, заодно поснимать что-нибудь и еще успеть опосля на работу. И вот каждый божий день, точнее - утро, мы выкапывали свои беспомощные тела из дебрей одеял и выходили из дома, несмотря ни на что. Итак, поехали по порядку...
Павловск
Понедельник. Отличный задел для старта, но... это оказался первый и последний раз, когда мы утром никуда не рванули. Даже уже не помню почему. Скорее всего, случилась вполне типичная загвоздка - сложно сделать решительный первый шаг, тем более такой, с которого намерен войти в ритм каждодневного недосыпания, движения, творения и поиска сил в недрах своего изможденного тела. А тут уже пошли первые весточки от Ильи, который торжественно объявил всем нам, что жёлтый лист уверенно заявил о себе. А это значит - пора, и пора не собираться, а уже всё - выходить и держать путь. И вот, чтобы не упускать драгоценное время, я отпросился с работы пораньше и выдвинулся в Павловск. По дороге присоединился сначала один Серега (sergeylouks), потом другой (serg_degtyarev). Полчаса на электричке и мы почти на месте. Любезность ilyast не знает границ, и мы едем на его машине от вокзала до ворот парка. А вот и она самая - осень! И вечерний мягкий свет еще играет на солнечных листьях. Вот только пока дошли мы до желанных видов он как раз и погас. Ну и наш интузиазм подостыл. И мы уже без особой прыти разбрелись кто куда в пределах видимости. Я походил, "пострелял", повыдумывал. Начало темнеть, "зажгли" дворец - пора сворачиваться. И вот мы уже идём все вместе по направлению к выходу, как вдруг меня цепляет вид, который я уже снимал сегодня, но сейчас он выглядит вроде как интереснее. Ставлю штатив, парни терпеливо ждут чуть поотдаль, у моста, который я вписал в кадр и тут Серёга Лукс подсветил мобильником одну из статуй, я сделал несколько дублей, другие подхватили идею, и вот уже все кентавры "заиграли". Собственно, потом при отборе фотографий это картинка осталась сразу вне конкуренции, и остальные мы-таки "зарубили".
1.
Пушкин
Вторник. Шаг второй. Уже намного проще. Подъем где-то в районе 05:30. Накануне договорились с Ильей, что едем в его "родной" Пушкин, а точнее - в "Царское село". Такое место, конечно, не нуждается в представлении. Тут все чинно, благородно, но при этом не приторно. Надо отметить, что еще летом мы с Ленчиком предприняли несколько беглых разведок: съездили в Пушкин, Павловск и Гатчину с целью моего знакомства с ландшафтом и оценкой его фотографического потенциала на будущее. Как оказалось позже, то есть теперь, хоть и легче стало ориентироваться на местности, но смысла прикидывать ракурсы на осень не было никакого. Ибо свет, и, что теперь не менее важно, цвет - играют решающую роль в захвате пристального внимания наблюдателя и, соответственно, при выборе ракурса у фотографа. В Пушкине все это тут же стало очевидным. Поутру было затянуто.
2.
При таком раскладе, как и накануне, все сюжеты выглядят довольно уныло: ту самую "золотую осень" не разглядеть, хоть она и где-то здесь, рядом, прям под боком. Но все меняется, и это утро не стало исключением. Тучи стало «тягать», в них засияли дырки, лица нашей компашки (тот же состав, что и вчера) также посветлели – появилась надежда на хороший свет.
3.
Так и случилось: первые робкие лучи мягкого свежего солнца начали ласкать пейзаж, затворы наших камер дружно затрещали. Гулять стало веселее, мы разбрелись в разных направлениях, каждый в поиске своих кадров.
4.
Вскоре наш отряд поредел: Серг Д снял, что хотел и у него еще много дел, Илье пора на работу, остались я да Лукс. Пошли дальше. Теперь все вокруг залито теплом, и теперь, куда ни глянь, тебя окружает красота-а-а.
5.
И ведь каких-то полчаса назад было абсолютно иное состояние. А теперь все звенит, светится, трепещет на ветках золотистая листва и кружит на ветру, улетая навсегда. Это место мне показалось каким-то особенно поэтичным, и вспомнилась строка Пушкина: «Унылая пора! Очей очарованье!» Большего я не помню, но уже дома, стуча сейчас этот текст по клавиатуре, я решил освежить память. И, знаете, я обалдел: Александр Сергеевич невероятно хорош. Это же надо так метко, так просто, и вместе с тем так тонко и в самую суть выразить то, что испытывает сердце. А.С. Пушкин, без капли сомненья, - гений!
Унылая пора! Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса — Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и в золото одетые леса, В их сенях ветра шум и свежее дыханье, И мглой волнистою покрыты небеса, И редкий солнца луч, и первые морозы, И отдаленные седой зимы угрозы.
6.
Гатчина
Середина недели. Реанимация, прием калорий, начало прямохождения – все по схеме. Только в этот раз еще раньше. Ибо Гатчина – не ближний свет, а успеть туда на рассвет хочется, хотя та еще задача – все капитально впритык. В этот раз в пути уже двое: Серг и я. По дороге вспомнил, что Леха Дарксайд просил ему маякнуть, если мы соберемся в его родную Гатчину – черканул смс. За разговорами минул час. Приезжаем на место реально тютелька в тютельку. Удивились, переглянулись – откуда-то на небе тучи, из Петербурга выезжали – было ясно ясное. Ладно, так даже лучше: может чего и подсветит. И, не может быть! У нас на глазах картина меняется так, что моргнуть не успеешь. Мы вприпрыжку ко дворцу - в парк. Идти-то всего ничего от остановки, вон – рукой подать, а мы еще и бежим. И даже за это короткое время чего только не узрели наши очи там, наверху. Короче, прибежали со стороны вокзала за ворота парка, справа – пруд, слева – усадьба. И все бы замечательно, только при такой круговерти, тающих секундах и улетающих с ними облаках, замешательство полное: что снимать?! Тут Серг (молоток!) вскрывает руферские навыки и перемахивает через… ну, в общем, оказывается на необычной «точке». Я, совсем не думая, повторяю то же самое. И вот мы здесь, на неожиданном месте с таким же видом. Покрутились, туда встали, сюда – все как-то непонятно. А вот, кстати, и последние крохи с неба утащило. Но совсем краешек, остатки, лоскуты просторного (еще в таком недавнем прошлом) небесного покрывала, мы таки сняли.
7.
Самое смешное, что посреди всех этих танцев звонит alexdarkside и говорит: «А там ведь ого-го! Ага! Щас я к вам подбегу». И вырастает в полный рост перед нами примерно так: «Ну вы, даёте! И даже здесь умудрились залезть! А круто светит! А я вот на работу спешу! Погодите, дайте-ка я вас сфоткаю на мобильник…» Я думал, Серега в него штативом запулит! Но обошлось. Лёшка все же торопился, поэтому сцена произошла так же бегло, как и все остальное. Кстати, завтра он зафиксирует присутствие довольного turukhano на фоне Приоратского дворца со словами «В эфире регулярные утренние новости из гатчинского парка…»
8.
В Гатчине оказалось клёво. Я еще летом отметил, что мне здесь почему-то понравилось особенно, а теперь-то, да с сочным светом.
9.
Простые, кроткие сюжеты, которые с лёгкостью воспримутся со стороны как банальные, при собственном переживании становятся чем-то необъяснимо трогательным и исключительно личным.
10.
11.
12.
С воодушевленным настроением я прошатался здесь, забыв о времени, радуясь от души настоящей золотой осени.
13.
Как-то именно здесь случился пик восторга и классических красок. Оттого и фотографий отсюда больше всего.
14.
И, если б не прагматичный (но все ж тактичный) Дегтярёв, работа бы меня, наверняка, потеряла в тот день.
15.
Петергоф
Четверг. Схема похрамывает, но держится в рабочем состоянии. Сюда поехали Серг Д, Илья и я. Первый вообще не хотел во всемирно известный музей-заповедник, но, вспомнив про местный собор вне дворцово-паркового ансамбля, решился-таки.
16.
И надо отметить, он был чертовски прав: собор с неоригинальным названием вполне оригинально вписывался в окружающий ландшафт. А поскольку между открытием ГМЗ «Петергоф» и рассветом у нас был целый час, мы с удовольствием поснимали вокруг да около Ольгиного пруда.
17.
А затем пришли аккурат к открытию в ГМЗ. И тут я растерялся: совсем ничего не привлекало моего внимания. Снял панорамку с Большим каскадом, скорее для галочки и все – ничего «не вижу» вообще. Серг это, судя по всему, знал и учесал сразу в поиске пресловутых сюжетов и уединения, а мы с Ильей неспешно прочесывали местность. И ведь, что интересно, вокруг столько великолепия, все чисто, ухоженно, ярко и по-царски, а снимать ну совсем не тянет. В общем, я довольно скоро вспомнил, что Лене удалось в 2012 году поснимать здесь целый день. И я искренне тогда ох… скажем, удивился. Ибо, оказавшись здесь самостоятельно, я понял, что чтобы так отснять Петергоф, нужно было особенно умудриться. Я ходил по местам, которые помню на тех фотографиях, и не переставал нахваливать за глаза первую половинку ЕГРА. Меня же вживую место совсем не зацепило, странно это или нет, не знаю... Но, кстати, один фрагмент меня отчего-то зацепил. Наверное, все же сложились графика и свет, а главное – простота.
18.
19.
Ораниенбаум
Пятница. А вот здесь мне тоже очень понравилось. При том, что накануне мое предложение поехать туда отвергли все, кто до этого гулял по паркам. И хоть свой отказ они мотивировали каждый по-разному, но общий посыл был предельно понятен: нечего там ловить. Мне же не пришлось выискивать особого интереса, он просто постепенно проснулся сам.
20.
И ведь ничего сверхъестественного по сравнению с остальными местами, куда занесло на уходящей неделе. К тому же я впервые за время этой эстафеты оказался один. Это, конечно же, располагает к совершенно иному темпу, как проветривания, так и фотографирования.
21.
В общем, подзавис я тут порядочно. А ведь там даже света толком не было. И все равно зацепило, полюбил. Видимо, примерно также у Лены сложились отношения с Петергофом.
22.
23.
Помимо прочего, в Ораниенбауме у меня случился своего рода итог: я реализовал намеченный на неделю список особо желанных объектов.
24.
В целом я очень доволен, как прошло это время: было весело. И так всяко интереснее, чем просто поспать на пару-тройку часов больше, как обычно. Забавно, но за эти сверкнувшие пять дней я узрел и прочувствовал петербургской осени больше, чем за последние 9 лет.
И даже если учесть, что многое мог бы повторить, более вдумчиво, хотел бы или мог бы доснять или переснять, подловить свет и разные состояния такой непостоянной поры, заданная дистанция своеобразного марафона имела для меня интерес именно в векторном виде на определенный срок. Мы также по жизни больше пытаемся рассуждать, тратим на это уйму времени, а ведь всего-то можно взять и сделать. И неважно в принципе, плохо получилось или хорошо, ведь все относительно, и на результат или процесс его достижения найдется 8 миллиардов мнений. Но ни одно из них не будет таким же важным, правильным и ясным, как голос собственного сердца.
Из того, что может оказаться реально полезным, в контексте борьбы с незаконной рекламой:
"...С идей передать муниципалитетам часть своих полномочий ведомство выступило еще в мае. Антимонопольные органы, писала весной ФАС в правительство, при контроле за размещением наружной рекламы на территорию субъектов РФ вне столиц регионов «сталкиваются с трудностями». Поэтому служба предложила наделить муниципалитеты правом самим на местах оценивать содержание наружной рекламы, а все штрафы, наложенные на нарушителей законодательства, оставлять в местном бюджете..."
И вот это действительно хорошо так как будет реально стимулировать местные органы власти наводить порядок у себя в округах.
