Особая группа охотников батальона Барс 3 за неделю сбила семь дронов ВСУ
Добровольческий батальон Барс 3 по праву считается одним из самых боевых отрядов на Запорожском направлении. Работать с ними настоящая находка для журналиста. На этот раз корреспонденту aif.ru удалось принять участие в самой настоящей охоте на украинские дроны, которые, что греха таить, создают немало проблем российским военным по всей линии боевого соприкосновения. В коллекции добровольцев, помимо уничтоженных и сожженных дронов-камикадзе, есть даже самая настоящая украинская «Баба Яга».
Личный защитник от командира батальона
Брать журналиста на боевую работу военные по понятным причинам не хотят. Но мне все же удалось уговорить командира, и он дал свое разрешение на участие в охоте. Лично ко мне Дядька (позывной командира батальона) приставил опытного бойца, которому приказали «охранять московского репортера». Кстати, об этом решении командира через час я вспоминал с благодарностью, но в тот момент пытался отнекиваться. Мои возражения, самом собой, приняты не были. «Перуджа (позывной приставленного ко мне военного) тебя охраняет, а ты выполняешь все его команды, — сказал как отрезал комбат. — Или сиди в штабе».
После столь категоричного приказа, желание пререкаться улетучилось. Одевшись в бронежилеты и каски, мы с Перуджей ушли на задание. В книгах о войне обычно пишут: «они ушли в ночь». А мы ушли «в день» — именно в это время суток активность украинских дронов возрастает в разы.
«Уже замечено, что "немцы" (так наши солдаты называют бойцов ВСУ — прим. ред.) пытаются кошмарить нас по полной программе с утра: выпили чай-кофе, и пошла плясать губерния, — рассказал мне Перуджа, пока мы выдвигались в район охоты. — Затем активность несколько стихает, а в ночь вновь возрастает. Мы тоже охотимся и днем, и ночью...»
«Тише, — неожиданно скомандовал военный. — Бегом в здание. Прилетели "немцы". Теперь ни шага без моей команды. Передвигаемся ближе к домам, чтобы успеть спрятаться».
Дальше наш выход в район охоты осуществлялся небольшими перебежками от здания к зданию. В это время детектор дронов в подсумке Перуджи пищал без перерывов, предупреждая, что в небе вражеские дроны, а рация разрывалась командами о воздушной опасности.
«Всё нормально, пронесло»
В «охотничьи угодья» третьего «Барса» добрались минут за десять. Как говорит статистика, которую ведут добровольцы, противник запускает дроны с нескольких направлений. Именно на этих участках и установлены посты противодействия воздушным атакам. Врага стараются засекать на дальних подступах, а сбивать сами дроны в тот момент, когда они выходят на рубежи атак.
«Дроны, даже небольшие, летят на приличной высоте, — вводит в курс дела командир группы охотников за БПЛА с позывным Иман. — А уже непосредственно работать по ним начинаем на высоте метров в шестьсот. Дрон на такой высоте лучше слышно, чем видно. Начинаем крутить головой, всматриваться в небо и, когда замечаем "птицу", тут же боец с антидроновым ружьем начинает по нему "стрелять". Наша задача — нарушить связь между дроном и оператором, управляющим им. Как только коптер попался на "крючок", заставляем его прижиматься к земле, а здесь уже начинается расстрел "немецких птичек" из автоматов и даже охотничьих ружей».
Пока Иман рассказывал особенности «национальной охоты» за дронами ВСУ, детекторы Перуджи, а затем и охотника вновь начали выть.
«Всем приготовится, — скомандовал в рацию Иман. — Дрон идет с юго-востока. Студент, повнимательней». И тут же в небе раздался нарастающий свист. «Воздух!» — закричал Перуджа и, схватив меня за рукав, потащил к ближайшим елкам.
Сделав несколько шагов, я споткнулся. Бронежилет потянул меня вперед, и, сделав в падении ещё несколько шагов, я растянулся на асфальте. Вскочил и вновь упал, на этот раз прижатый к земле уже не силой гравитации, а телом Перуджи. «Всё нормально. Пронесло», — только и сказал он.
Открыли счет победам
Поднявшись с земли, я первым делом спросил, что это было. Ведь был слышен только свист, а взрыва не было. «Возможно "Василек" (82-мм автоматический миномет — прим. ред.). Потому что приходов сразу было несколько. Вон смотри, воронки», — показал Перуджа в район разрушенного ангара, от которого мы отошли перед атакой. Теперь там чернело несколько небольших воронок.
«Разведчик нас засек, это из-за него выли детекторы. А затем они выпустили кассету мин в нашу сторону. Слава Богу, не взорвались. Повезло», — делится подробностями произошедшего мой спутник.
«Воздух. Вижу дрон. Зацепил его», — раздался крик молодого бойца с позывным Студент.
«Держи его. Тащи к земле. Всем огонь», — командовал Иман. С двух автоматов и двустволки бойцы лупили по дрону. Я за боем наблюдал из-за ёлки, прикрываемый, стоящим впереди Перуджей.
«Упал в кусты. Всем на месте. Он гудит. Я добивать эту тварь», — прокричал Иман и почему-то пригибаясь побежал к перевернутым прицепам, у которых упал дрон. Оттуда раздались несколько автоматных очередей. «В куски разнесло», — прокричал Иман.
«А сколько на твоем счету дронов», — спросил я бойца, когда тот вернулся.
«Это наш первый. Мы только третий день, как стали охотиться, — гордо ответил он. — Но в нашей спецгруппе охотников на птиц уже восьмой. До нас тут работали суперспециалисты из нашего третьего Барса. Вот это мастера. Теперь их перебросили на более сложный участок».
Когда Перуджа отчитался перед комбатом, что вернул репортера живого, здорового и полного «вдохновения», по рации вновь сообщили о воздушном налете дронов. На улице раздались автоматные очереди. «Отстреливаем тварей», — почему-то вспомнил я слова бойца, когда тот добивал жужжащего украинского убийцу.
