На фоне тяжелой жизненной ситуации после работы с психологом пациентам удается преодолеть панические атаки и спокойнее смотреть в будущее. Для помощи человеку специалисты используют различные приемы и техники.
«Я не могла говорить и глотать, меня всю трясло и обливало потом... Даже вспомнить страшно то время».
Инге Дворянской* (все имена героев изменены) удалось преодолеть панические атаки на фоне тяжелой жизненной ситуации после работы с психологом «АиФ.Доброе сердце».
Кого-то подкашивает даже одна беда, но, чтобы выбить почву из-под ног Инги их понадобилось несколько. Сама из многодетной дружной семьи, Инга на этом фундаменте любви и поддержки держалась под ударами судьбы крепко. Пока последний ее не подкосил.
Удары судьбы
Сына Максима Дворянские ждали десять лет. Десять лет отчаянной, горькой надежды. Две неудачных попытки ЭКО, две клинических смерти. Когда к Инге и ее мужу пришел, наконец, сынок, счастье успело продлиться всего-то четыре месяца: крохотный, едва начавший агукать Максим, заболел раком — тяжелейшей его разновидностью, где шансы на выживание были совсем призрачными.
Шесть лет по больницам. «Макс, терпи», — говорил малыш сам себе, когда рука медсестры с капельницей приближалась к его вене. Операции, ремиссия, инвалидная коляска. Инга и сама с этим смирилась, и сыну помогла принять то, что он не ходячий. И сынок рос умницей, отлично учился, заводил друзей, не замыкался в болезни. Казалось, можно вздохнуть, самое страшное позади.
Но только вздохнули, как старшая, любимая сестра Инги попадает в аварию и погибает на месте. И Инга с мужем несколько лет судятся за то, чтобы забрать дочку сестры к себе.
Инга не помнит, когда перестала закрашивать седину — в ее светлых, роскошных волосах она почти незаметна. Но помнит, как вместе с мужем они выстояли, прошли все. Он — надежа и опора: «По дому все делал, и не только по мужской части, но и детям блинов мог напечь, полы мыл, пуговицы пришивал». Ни разу не повысил голоса, много лет жили как в медовый месяц: «Я спать не могла лечь, пока не дождусь его с работы. На рассветах провожала на смены — упаковывала с собой горячий обед, чистила ему ботинки...» И вот когда ударило по мужу — Инга не устояла.
Лечили его от ОРВИ. А оказалось, что просмотрели обширный инфаркт — некроз половины сердечной мышцы. После такого даже встать утром с кровати тяжело. Муж поест — и уже устал, пот градом: «пойду полежу». Выйдет с детьми гулять — и упадет в обморок на детской площадке. А Инге теперь кажется — это у нее половина сердца отмерла и не бьется. А та, что осталась, наоборот, бешено колотится, не попадая в такт с дыханием, и норовит выскочить из горла, которое сжимается так, что не вдохнуть, ни глотнуть, ни слова сказать. Страшно жить, страшно думать о будущем. Как будто кто-то занес меч над Дворянскими — и ни опуститься ему не дает, ни убирает в ножны. Только грозит. Ежесекундно.
К страху за мужа добавились еще и переживания за Макса: после падения отца на глазах у мальчика — тот стал заикаться. Их двоих, маму и сына, после инфаркта отца как будто подключили к высоковольтной ТЭЦ и забыли выключить рубильник. В один из дней Инга почувствовала, как страх заволок перед ее взглядом самую жизнь: уйти, умереть, затихнуть начало казаться ей самым легким выходом из ежедневного ужаса, в котором не вздохнуть.
Обратиться к психологу посоветовал уже психиатр.
«Я научилась ценить жизнь»
Как рассказала психолог фонда «АиФ.Доброе сердце» Анастасия Шабаганова, всю первую сессию Инга проплакала. У нее действительно были все поводы для тревоги — жизнь ее семьи почти на грани. И в таких ситуациях важна любая помощь.
«Моей задачей было дать максимально много поддержки и помочь Инге найти ресурсы для жизни. Начинали с крупиц: высыпаться, ходить гулять, делать дыхательные упражнения. Казалось бы — мелочи, но в стрессе мы действуем на автомате и загоняем себя в еще больший стресс. Организм постоянно находится на кортизольном пике, а это состояние не дает даже возможности оглянуться и поискать другие способы жить. Я старалась помочь Инге разрешить заботиться о самой себе даже в той ситуации, где она оказалась. Как многие мамы детей с тяжелыми заболеваниями, она говорила: "Мне неудобно делать что-то для себя". И только когда Инга поняла, что поддерживая себя, она может стать лучшей опорой и тем, кого любит — тогда и начались изменения. Также я работала и с Максимом — ведь его тревога была зеркальным отражением маминой. Работали техниками арт-терапии, и постепенно заикание подростка сошло на нет. А в конце нашей работы и Инга была уже не тем человеком, что на первой сессии: она улыбалась, у нее появились желания, даже начала ходить с подружками в баню и просто по-другому выглядеть. Из осунувшейся и изможденной снова стала той красивой женщиной, которой когда-то была», — рассказала о произошедших изменениях специалист.
Внешне может показаться, что ничего у Дворянских кардинально не поменялось: муж Инги по-прежнему болеет, сын — в инвалидной коляске. Но сама она говорит, что стала теперь гораздо спокойнее, без панического страха смотрит в будущее и задает вопрос так: «Не за что мне это, а — зачем?»
«Я поняла, что эти страдания мне даны во спасение души. Ведь столько хороших людей пришло ко мне через них, столько сочувствия и доброты я получаю, что научилась ценить в жизни и темную сторону тоже и сама становлюсь добрее к людям», — считает Инга.
Текст подготовлен в рамках проекта «Не оставить наедине с диагнозом», реализуемого с использованием пожертвования Благотворительного фонда «Абсолют-Помощь». Если вы сталкиваетесь с похожими проблемами, наши специалисты готовы оказать бесплатную помощь. Пожалуйста, напишите на почту dobroe@aif.ru или оставьте заявку на нашем сайте.
Также вы можете поддержать программу сопровождения: сделать разовый платеж или оформить подписку, то есть автоматическое ежемесячное пожертвование с банковской карты на любую сумму. Чтобы никто не оставался наедине с болезнью.
