Альтернативная энергетика, новые методы добычи редких элементов, использование морских ресурсов и новая океаническая стратегия страны – об этом и многом другом шла речь на встрече Президента Российской академии наук Александра Сергеева с журналистами
Альтернативная энергетика, новые методы добычи редких элементов, использование морских ресурсов и новая океаническая стратегия страны – об этом и многом другом шла речь на встрече Президента Российской академии наук Александра Сергеева с журналистами
Сахалин, по мнению академика Сергеева, – удивительное место. Естественный океанический форпост России в наиболее перспективном регионе – Тихоокеанском. Его роль в экономике и геополитике серьёзнейшая. Потому и учёным не менее важно понять, насколько Сахалин в научном, научно-техническом и образовательном плане соответствует этой серьёзной роли. Потянет ли он такую ношу с теми ресурсами, что есть сейчас? И что для него можно сделать?
Тянем или не тянем?
Говоря об экономике, надо помнить, что бюджет Сахалина формируется за счёт добычи угля, нефти и газа. А значит, он впечатляюще большой. В пересчёте на душу населения приближается к московскому – раз в 10 больше, чем в среднем по стране. Однако надо принять во внимание и ещё один важный момент. Сахалинская экономика сейчас, по сути, сырьевая. Что, как известно, чревато недополученной прибылью.
Нельзя не учитывать и момент геополитический. В состав Сахалинской области входят Курильские острова. Время от времени вспыхивают дискуссии на международном уровне относительно судьбы Южных Курил, а в последний год они вошли в фазу обострения из-за позиции Японии. Так что вопрос о скорейшем освоении этих территорий, в том числе освоении научно-техническом, по-прежнему в повестке дня.
К счастью, руководство региона имеет сильнейшее желание способствовать научно-техническому развитию – у меня на руках целый список направлений, по которым руководство региона и РАН намерены сотрудничать. Разумеется, первым пунктом идёт разведка и освоение минеральных ресурсов Тихого океана – это стратегическое направление. Оно невозможно без современных средств диагностики и мониторинга. И тут подключаются академические институты: это и подводные роботы, и новые средства поиска. Это, в конце концов, разработка новых средств добычи. Нефть и газ – с ними всё понятно: это бурение. А редкие элементы, которые добываются с морского дна? Такая задача оказывается на стыке фундаментальной и прикладной наук, это как раз то, чем должны заниматься институты и бюро.
Цунами? Стоп!
Но стоит потянуть за одну ниточку – в данном случае вопрос морской добычи ископаемых, – и прикладная вроде бы проблемка, если её рассмотреть как следует, внезапно вырастает до глобальных масштабов.
Не секрет, что Сахалин – зона риска. Землетрясения, цунами, извержения вулканов – всё это идёт неприятным довеском к исключительно богатым природным ресурсам. 80% всех землетрясений и цунами рождаются как раз здесь – в той области, которая называется Тихоокеанское огненное кольцо. Потому вопрос предупреждения природных катастроф совсем непраздный. А значит, необходимо создавать проект по прогнозированию и моделированию этих явлений, потому что лучше предсказать, чем потом считать ущерб и жертвы. А проект должен базироваться на хорошей, прочной теории, современной, обладающей высокой предсказательной силой.
Скажем, есть совсем новые сведения о происхождении цунами. Выяснилось, что до 15% цунами рождается не от землетрясений, а от подводных сходов лавин. Опасность таких цунами в том, что точки их старта находятся не где-то там, далеко, откуда волна может идти до берега в течение часа, а то и нескольких. Нет, это, как правило, происходит рядом, и счёт идёт на минуты. Нынешние средства предупреждения в таких ситуациях не работают. Значит, необходимо изучение механизма зарождения этих цунами и создание средств раннего оповещения.
Конечно, РАН поддерживает такой проект. Это одно из приоритетных направлений фундаментальной науки, имеющих конкретное практическое применение.
Деньги и ветер
Но это всё касается традиционных сфер – добыча полезных ископаемых, углеводородов. А ведь на Сахалине и Курилах ведутся работы в области альтернативной энергетики. Хорошим тоном считается её поругивать – дескать, баловство, КПД там минимальный. Но в случае Сахалина всё серьёзно. Ветры там дуют регулярно и сильно, то есть ветряные станции работают стабильно. Но как эту энергию использовать? Как аккумулировать? Конечно, можно её посылать в единую сеть. Но есть ещё один способ, который как раз на Сахалине можно и нужно применять.
Япония сейчас не просто интересуется применением водорода как топлива – там есть вполне реализуемые проекты по переводу в ближайшее десятилетие значительной части автотранспорта на водород. Соответственно встаёт вопрос о получении и транспортировке водорода. Проще всего производить его при помощи электролиза воды. И вот тут ветряки, вернее, их энергия, как нельзя более кстати. Можно пустить энергию ветра на производство водорода – перспективного и востребованного топлива.
Обсуждение возможностей такого использования альтернативной энергии дошло до проекта водородного трубопровода на Хоккайдо. Здесь, конечно, многое зависит от нормальных отношений с Японией, то есть проблема чисто политическая.
В мире существует ещё одна интересная тенденция. Уже появились серийные тепловозы на водородных элементах. В Германии и Великобритании локомотивостроение ориентируется на водородные двигатели. А наши водородные локомотивы можно было бы тестировать на Сахалине.
Реальность без утопий
Кому-то это может показаться утопией. Причём утопией бессмысленной: зачем, дескать, нам развивать водородные двигатели? Ведь у нас нефти и газа хоть залейся! Но здесь есть один нюанс. Если не участвовать в этом процессе, если не развивать свои технологии, то в какой-то момент мы рискуем оказаться на обочине прогресса. Внезапно выяснится крайне неприятная вещь – то, что сделали другие, будет надёжнее и дешевле, а мы отстанем навсегда.
Мне могут попенять: зачем заниматься проектами, которые направлены в очень далёкое будущее, когда неразрешённых проблем и в настоящем хватает? Согласен, проблем хватает. К примеру: вы знаете, что там серьёзно просела такая сфера, как рыболовство? Мы приехали – как раз был День рыбака – на одно предприятие. Самое начало путины. А директор жалуется: раньше у него была целая флотилия, а сейчас несколько судёнышек. И оно ещё считается более-менее успешным хозяйством. Переработки нет. Заморозка – и на материк. Ну, ещё икру потрошат. А ведь есть научные проекты по изучению и использованию морской биоты – совокупности организмов и растений моря. Это очень перспективное направление.
Все эти проекты смотрятся, быть может, узковато. Но, если взглянуть на них под иным углом, многое встанет на свои места. Например, проблема рабочих мест. Сейчас миграционные процессы складываются не в пользу Сахалина – молодые специалисты уезжают на материк. Однако есть возможность не только их удержать, но и привлечь людей со стороны. Если в плане использования альтернативной энергии и водородных двигателей Сахалин МОЖЕТ стать полигоном, то в плане работы над предупреждением природных катастроф он УЖЕ является идеальным полигоном. Теоретической частью можно заниматься хоть в Москве, хоть в Нью-Йорке. Но обкатка, практика – всё это нуждается в полигоне. Только там всё это можно моделировать, проводить натурные исследования. Так что мимо Сахалина и Курил проехать не получится.
