«Мы умеем брать кровь, делать уколы, зашивать раны»
Русская планета
Космонавт Сергей Волков, в марте завершивший третью, 182-дневную, экспедицию на МКС, включился в деятельность Тамбовской облдумы как депутат. Командир корабля «Союз ТМА-18М» поделился подробностями и планами на будущее с «Русской планетой».
Среднюю школу Сергей Волков окончил в Звездном городке Московской области, где сейчас и живет, но как летчик-космонавт сформировался именно в Тамбове. «Здесь я провел пять лет своей жизни — самое хорошее, наверное, время», вспоминает Волков. В авиационном училище имени Марины Расковой получил по-настоящему серьезные знания и вышел оттуда сложившимся офицером.
— Вы первый в мире космонавт во втором поколении. Ваш отец Александр Волков — Герой СССР. Это предопределило выбор профессии?
— В свое время он взял меня на аэродром, и я захотел стать пилотом. Мне действительно это казалось интересным. К тому же в самом начале отец задал мотивационный тон: как нужно учиться, действовать, чтобы соответствовать уровню кандидата в отряд космонавтов. И когда начался мой первый полет, его советы пришлись очень кстати.
— А сравнения с отцом были? Не давило ли это на вас?
— Мы тренировались в одном и том же центре подготовки космонавтов. Там работают инструкторы, заставшие оба поколения. Поначалу часто слышал сравнения. Но у нас и нет серьезных отличий. Принципы профессионализма едины: упорный труд, самоотдача.
Космонавт Сергей Волков. Фото: Роскосмос
— Какие задачи стояли перед экипажем во время недавней экспедиции?
— Медицинские, медико-биологические, технологические эксперименты, а также изучение и мониторинг земной поверхности. Как пример, достаточно новый и в какой-то мере «жесткий» эксперимент под названием «Альгометрия»: он определяет порог болевой чувствительности человеческого организма. То есть ты сам себе причиняешь боль, чтобы выяснить границы терпения. Это нужно, чтобы изучить поведение организма: если придется делать операции в космосе, то сколько нужно обезболивающего? А может, в нем нет необходимости? Показатели сравнивают: берутся фоны на земле, в космическом полете и несколько сеансов по возвращении. Врачи говорят, что разница есть: в космосе человек менее чувствителен к каким-то воздействиям.
— У космонавтов действительно здоровье должно быть идеальным?
— Скорее требования соответствуют определенным стандартам годности к космическим полетам. Врачи сейчас знают, что можно допускать какие-то нюансы, то есть определенные отклонения по здоровью возможны. Бывали и случаи, когда у космонавтов выявляли отклонения, после чего меняли экипаж.
— На МКС есть врачи? Экспедиции все-таки долгие.
— Тут как повезет. Бывает, что члены экипажа — врачи. Но, если говорить в целом, мы проходим медицинскую подготовку: умеем брать кровь из пальца и вены, делать уколы, зашивать раны, можем оказать экстренную помощь, как бригада реаниматоров. Оборудование, если что-то случится, также есть. Пока, слава Богу, в течение космических полетов обходилось.
— Цель экспериментов в открытом космосе?
— Как правило, это дооснащение станции: новая аппаратура, кабели. Также это материаловедение: что можно использовать для изготовления кораблей, спутников и станций. С учетом предыдущих экспедиций для меня это был четвертый выход в открытый космос. По сравнению с работой внутри — совершенно разные впечатления. Станция — дом, комфортный и уютный. Привыкаешь и чувствуешь там себя защищенным. В открытом космосе работаешь в скафандре. Нужна, опять же, хорошая физическая подготовка.
— Какими странами был представлен экипаж во время недавней экспедиции?
— Россияне, американцы, японец. Отношения сложились хорошие. Экипажем очень доволен. Все иностранцы учат русский язык — летаем на наших «Союзах». Мы, в свою очередь, изучаем английский.
— В интернете ваши фотоработы нашли большую популярность.
— Да. Но, к сожалению, всю Россию сфотографировать не получилось: не все города видны, а зимой неподходящая погода. Я Тамбов смог найти, потому что знаю определенные ориентиры — карьер в районе улицы Рылеева, туда мы ходили купаться. Опознал летное училище, центральные улицы города, железнодорожный вокзал. Но порой бывали и промахи. Все снимки сделаны на профессиональную фотоаппаратуру, купленную Роскосмосом, так как фотофиксация нужна для мониторинга катаклизмов, отслеживания экологической ситуации на земле, а затем на основе наших снимков планируется презентация, где будут отражены какие-то природные изменения.
— «Разбор полетов» уже был?
— Да, не так давно я вернулся из США, город Хьюстон. За время полетов накапливаются какие-то замечания к работе системы: что-то можно улучшить, каких-то вещей не хватает. Все это нужно донести до специалистов. Выяснилось, скажем, что иллюминаторы у нас очень грязные. Станция все-таки пятнадцать лет летает. Во время выхода космонавт дотронулся и увидел характерные следы. В открытом космосе выполнял задачу по очистке. На это потребовалось много времени и усилий. Теперь у нас один иллюминатор чистый, другой не очень. В целом же экспедиция прошла успешно. Мы выполнили весь план, некоторые задачи даже перевыполнили.
— Планируете и дальше летать на МКС?
— На данный момент я действующий космонавт. Но, опять же, у нас есть масса нюансов. В сентябре предстоит медицинская комиссия. То есть фактически я пока не годен к космическим полетам. Посмотрим, что скажут медики. Вообще на адаптацию отводится где-то полгода (участники экспедиции вернулись на Землю 2 марта. — РП). За это время нужно быть в форме, чтобы участвовать в спецтренировках. Буду готовиться, но сейчас планирую отдохнуть. Достаточно много отпусков накопилось. Иначе без этого восстановиться не получится. К тому же много времени провел вдали от семьи.
