Обозреватель M24.ru Алексей Байков рассказывает об одном из самых знаковых местах тусовок молодежи в столице – Арбате
Наш московский Хэйт-Эшбери и Монмартр, "один километр России", как порой иронично называли эту улицу ее постоянные обитатели.
"Я – "арбатский", годы с такого-то по такой" – во времена оные и в определенных кругах эта фраза служила своеобразным паролем. Через арбатское горнило прошли хиппи, панки, скинхеды, алисоманы, готы, толкинисты, поклонники Цоя, КСПшники (от КСП – "клуб самодеятельной песни" – прим. m24.ru) и рэперы. Вот он, наш Вавилон.
70-е На самом деле "арбатская тусовка" появилась гораздо раньше того Арбата, каким мы его знаем. Где-то в 1969-70 годах хиппи начали растекаться от "Психодрома" и "Стрита" по всему центру Москвы. Кому-то из "пипла" показалась забавной идея перенести часть тусовки на только что доделанную "Калину" (Новый Арбат), своим обликом напоминавший западные улицы с их небоскребами и полыхающим неоном рекламных огней.
"Оставим стилягам их тухлый и провинциальный Брод, а сами будем жить на настоящем Стриту". Впрочем еще до них некоторые точки на Калининском (например знаменитую "Метелицу"), облюбовали для себя фарцовщики за которыми подтянулись вечно сопутствовавшие им музыканты первых подпольных советских рок-групп. А там и хиппи на горизонте нарисовались.
Новому "Стриту" непременно полагался и свой "Коктейль-холл" – то есть культовый для тусовки кабак. На "Метелицу" первым хиппи (даже с учетом наличия в их рядах представителей советской "золотой молодежи") денег хватало далеко не всегда, посему новым "Коком" стал бар кинотеатра "Октябрьский" ("Октобер"). Конфигурация ступенек и ограждения тротуара у второго кинозала страны была такова, что летом там могло усесться довольно много народу. Зимою все перебирались в холл, рассаживались по краям широкой парадной лестницы или в самом баре, персонал которого воспылал вдруг неожиданной любовью к неформалам.
Им разрешалось буквально все – часами сидеть над чашкой чая, сдвигать столы, приносить с собой и распивать. На другой, "жлобской" стороне улицы также располагался ряд притягательных для Системы точек: гастроном "Новоарбатский" с его огромным по советским меркам выбором в отделе "Вина. Воды", "Метла", любимая богемой "Ивушка" и ресторан "Ангара", в котором периодически давали сцену рок-группам, включая "Машину Времени".
Вскоре рядом с "Октобером" появилось и еще одна "точка сборки" – новоарбатский магазин фирмы "Мелодия", у входа в которой конечно же паслись фарцовщики с импортным винилом. Постепенно на "Калину" стали заглядывать представители прочих субкультур, а потом…
80-е В 1986 году был завершен проект по превращению Старого Арбата в первую (и единственную на тот момент в Москве) пешеходную зону. Ее открытие решили отметить празднованием "Дня смеха" 1 апреля 1986 года. Желающих посетить пусть и организованное властями, но все же неформальное массовое мероприятие, набралось столько, что улицу пришлось перекрывать, дабы избежать давки. Из того события получились последствия, которых городские власти отнюдь не предполагали.
Во-первых на Арбат ринулись уличные музыканты и с тех пор стали обязательной частью местного пейзажа. У некоторых прямо там началась большая сценическая карьера ("Бахыт-Компот", Умка, "Мистер-Твистер").
Во-вторых, примерно с тех самых пор празднование "Дня Дурака" как "Первого дня весны" стало хипповской традицией, правда всеобщий сбор по этому поводу проходит не на Арбате, а рядом с ним – "на Гоголях", прямо под памятником автору "Мертвых душ". Неудивительно, если вспомнить, что великий писатель родился не когда-нибудь, а 1 апреля 1809 года.
Постепенно Арбат стал заполняться и уже в следующем году он буквально кишмя кишел. Рвали струны уличные гитаристы, туда-сюда важно шествовали стайки хиппи, панки пугали народ булавками и ирокезами, порой на весь этот "цветник" налетали любера.
Появлялись и новые уличные субкультуры. Кое-где можно было заметить группы молодых людей одетых в нарочито "американистом" стиле, раскладывавших прямо на брусчатке листы пластика и крутивших под магнитофон немыслимые фигуры брэйк-данса.
В ряды панков вклинивались ранее невиданные "ньювэйверы" в пластиковых очках и белых пальто. Тут же расхаживали "новые стиляги", одетые в пропахшие нафталином шмотки поколения пятидесятых.
Рядом выступали уличные поэты с обличительными стихами в духе гласности, а уличные художники рисовали со всех желающих за десятку портрет или карикатуру. Появились и первые лотки с "русскими сувенирами": ушанками, матрешками, футболками с надписями "Perestroyka" и "Gorbacheff" – на Арбат зачастили иностранцы.
Иных уж нет, а те далече – но памятник той, второй волне "детей Арбата" остался и стоит до сих пор – это знаменитая "Стена Цоя". Согласно канонической легенде, в тот день, когда вся страна узнала о смерти лидера "Кино", на выходившей в Кривоарбатский переулок стене дома 37 кто-то написал "Сегодня трагически погиб Виктор Цой". На следующий день другой неизвестный ответил фразой, которая вскоре появится буквально на каждом заборе – "Цой жив!". И пошло-поехало.
После "сороковин" кто-то принес к стене портрет с московского концерта памяти, а в нише стали оставлять цветы и сигареты (эта традиция сохранилась и по сей день). С тех пор Стену несколько раз пытались закрасить, пару раз это даже удавалось, но граффити, цветы и сигареты появлялись снова и снова.
В начале 90-х всю страну разом шарахнуло, стало холодно и голодно и арбатская тусовка несколько подразбежалась. Затем осторожно, небольшими группами стала снова собираться.
Уже в конце 93 года на Арбате появились хиппи со странным плакатом "Ассоциация "Мехом наружу". Улица стала оживать, правда, в основном в летнее время. Зимой молодежь перебиралась в парадные подъезды, особой популярностью пользовались "парадняки" арбатской аптеки и располагавшегося поблизости банка в доме 22.
Середина-конец 90-х.
Арбат начинался прямо от дверей выхода из метро "Арбатская". Правда, в те времена здесь в основном не тусовались, а ждали друзей, с которыми собирались потом вместе "зависнуть" на Улице. Далее – переход, если на дворе зима, то в нем обязательно кто-нибудь играет, либо это очередная компания хиппи с гитарами, флейтами и барабанчиками, либо вполне серьезная "подключенная" рок-группа "Акулы". Позднее "Акул" сменила группа "Арбат-бит".
Еще на Арбате рубил классику хард-рока легендарный гитарист Жорик – "армянский Ричи Блэкмор", который, по слухам, как приехал из своего Еревана на легендарный Тушинский "тяжелый" фестиваль, так и завис в Москве со своей гитарой "Телекастер". И похожий на Санта-Клауса "дед с примочками", исполнявший на акустической гитаре, из которой звук шел примерно через 20 различных агрегатов, что-то вдохновенно-психоделическое на одном-двух аккордах. Рядом с ним на брусчатке лежали записи и табличка "Купите мою музыку, из-за которой я 20 лет сидел в ГУЛАГах". И Миша Брамбуляк в своей неизменной шляпе. И конечно же Умка, которая как раз в ту пору развелась, вышла на Арбат и обнаружила, что там уже знают ее песни.
На мостике перед "Прагой" по зимней погоде никого, но летом кто-то из "волосатых" обязательно сидит тут с барабанчиками и флейтой, а рядом девочки-хиппочки предлагают прохожим взять котенка или ручную крысу – "на счастье". Отсюда и до самых "Бубликов" – территория Системы. Кафе-пекарня "Бублики" (дом 22/2 с. 4) стала главной точкой притяжения и даже вошла в хипповый фольклор: "Нам два бублика и 18 вилок". Там же укрывались и от периодических милицейских облав.
Напротив, в Серебряном переулке располагался сколоченный из досок "стояк" под многообещающим названием "Глинтвейн". Напиток в нем варили довольно дрянной, но все-таки он был горячим и довольно дешевым, что гарантировало успех заведения среди "арбатских". На "Глинте" уже смешивались все – сюда заходили хиппи, панки, рокабиллы и толкинисты. А глотнув глинтвейна или, по теплой погоде, пива – отправлялись кто-куда. Одни – бренчать на гитарах и тусоваться на витрине магазина "Русский Сувенир" (дом 16/2 с. 2), оттуда их постоянно гоняла охрана и милиция, другие – дальше употреблять алкоголь в одном из "пьяных двориков". Тут же рядом одна из главных арбатских достопримечательностей – через улицу марширует, пританцовывая, вереница кришнаитов в халатах со своим "Харе-харе-харе".
Дальше – Стена Цоя и театр Вахтангова и зоомагазин. Здесь прописались "киноманы" и явившиеся на смену "ньювэйверам" алисоманы. Тут же сидят панки и поклонники Кобэйна. У "Макдональдса" играют джаз и рокабилли, рядом с оркестром собирается и соответствующая публика – местные "тедди-бои", любители шляп и нашейных платков в цветах флага американской Конфедерации. У входа на станцию "Смоленская" Арбат заканчивался, здесь неформала можно было встретить лишь изредка, да и то у ларьков.
Во всю эту пеструю "цветущую сложность" пытались вписаться скинхеды и рэперы. Ни у тех, ни у других не выгорело – хоть они и устраивали периодические налеты на Улицу с раздачей плюх всем попавшимся под горячую руку, им так и не удалось на ней закрепиться.
2000-е С началом 2000-х все изменилось. Сперва закрылись "Бублики", пришедшая на их место недорогая кафешка вскоре тоже канула в лету. Разобрали "Глинтвейн". Хиппи сместились к Стене мира (ограждение сада между домами 14 и 16 с. 2, выложенное плиткой, раскрашенной в 1990 году детьми и взрослыми под руководством американской художницы Каролины Маркс, потом еще "арбатские" своих граффити добавили), но потом туда же плюхнулось "бардовское кафе", сделанное из списанного троллейбуса.
Старые субкультуры постепенно начали уходить с Улицы, да и новые (готы и эмо-киды) тоже что-то не задерживались. Бывшие хипповские места (перекресток Серебряного переулка) оккупировали байкеры на пафосно-дорогих "диванных" мотоциклах. Любимым развлечением у этой публики было надеть на рыболовный крючок стодолларовую бумажку, смотреть, как случайный прохожий пытается ее подобрать, дергать за леску и ржать.
К тому же саму улицу стали "приводить в порядок". Между "московским Монмартром" и "местом для зарабатывания денег на иностранцах и провинциалах" был окончательно сделан выбор в пользу последнего.
Все былое многообразие неформалов свелось к единому подтипу "арбатского" – личность неопределенного возраста и маргинального вида, как правило, существующая в состоянии легкого подпития и занятая либо выклянчиванием денег у прохожих, либо безуспешными попытками уличного музицирования. Плюс последние могикане из тусовавшихся на Улице в середине-конце 90-х, которые приходили уже исключительно по старой памяти и от безутешной ностальгии. Плюс сумрачные школьники, один раз взглянув на которых можно было практически безошибочно сказать, какие наркотики они уже пробовали.
Последней точкой притяжения "арбатских" становится ограждение подземного перехода у метро и сама "труба", в которой все еще играли "Акулы" и "Арбат-бит". Когда московское правительство запретило торговать пивом из уличных киосков – эта тусовка тоже тихо рассосалась. Последние остатки "арбатских" сегодня можно увидеть у фонтана "Турандот" рядом с театром Вахтангова. Но бывает дни когда Улица оживает, когда "дети Арбата" вдруг вспоминают о своих корнях и возвращаются туда, где прошла их молодость. "Альтернативный" парад на День Святого Патрика, Фестиваль мыльных пузырей, флешмоб на День Объятий, и в день смерти Цоя – вот те немногие даты, когда Арбат хоть отдаленно, но напоминает себя прежнего.
