Группа "Мегаполис" отмечает 30-летие
Группа "Мегаполис" отмечает 30-летие.
Юбилейный концерт "30 < МЕГАПОЛИС < ∞" будет состоять из "четырех с половиной частей". Мероприятие не разбито на традиционные хронологические творческие блоки, хотя каждая часть будет четко обозначена границами – звуком, светом и даже специальным гостем (СПБЧ, Кириллом Рихтером, певицей Елкой, поэтессой Верой Полозковой). Границы эти условны, так же как и все, что связано с существованием "настоящего московского ансамбля". Именно отсутствие этих границ, не очерченные рамки и вызывающе отстраненное местоположение в пространстве – наиболее комфортная территория "Мегаполиса". Собственно, именно личный творческий комфорт и непредсказуемость – две основополагающие составляющие жизни группы и залог неизменно блестящего результата. Накануне концерта в "Гоголь-центре" обозреватель m24.ru Алексей Певчев встретился с лидером группы "Мегаполис" – музыкантом, продюсером и писателем Олегом Нестеровым.
– Я веду определенный отсчет истории "Мегаполиса" с концерта 27 мая 1987 года на "Фестивале надежд" московской рок-лаборатории. Насколько разнится настроение в котором вы предстали тогда перед публикой "Горбушки", с тем, в котором вы выходите сейчас?
– Тогда мы вышли на сцену в первый раз и, по сути дела, были такими комнатными питомцами, комнатными растениями на большой сцене. Мы репетировали где придется. По-настоящему понять, что это такое – играть бэндом со сцены, мы себе даже не могли представить. На протяжении 30 лет слой открывался за слоем. Прошло всего-то лет пять, и мы – я помню, это произошло в Германии, на первых зарубежных гастролях – вдруг ощутили себя группой. До этого мы, естественно, играли, но именно там мы ощутили, что мы – бэнд. Сейчас, когда мы выходим на сцену, по большому счету, ничего не изменилось, кроме какого-то понимания, которое дал опыт. Все остальное осталось: песни те же, люди те же, задор такой же.
– Такое впечатление, что вы с самого начала ни на что не были ориентированы и руководствовались только собственными схемами, какими-то только вам понятными концепциями и методами. Это сработало?
– Да, вы правы. Нам всегда было интересно только, то что интересно. К тому же, мы очень быстро научились писать хиты вроде "Москвичек" или "Рождественского романса". А потом началось наше путешествие. Я как раз вчера подумал о том, что надо же, "Пестрые вечерочки" – наш самый настоящий пост-панк альбом, появился уже очень давно, и нам до сих пор за него не стыдно. Это альбом, в котором наши коллеги-музыканты и сейчас могут чему-то научиться или чем-то вдохновиться. Я удивился, когда недавно услышал как один молодой человек говорил другому: "Послушай "Пестрые ветерочки", это перевернет твою жизнь!". Если бы мы, записывая этот альбом, думали только о том, как бы сделать так, чтобы нас полюбили, ничего бы не вышло. Я скажу немного больше: мы изо всех сил бежали от народной любви, лелея дурацкую фигу в кармане. От нас ждали продолжения, а мы в ответ: "вы нас таких полюбили, а мы уже другие". То есть мы сами, по большому счету, не понимали, кто мы и что мы. И при этом давали сами для себя какие-то определения – "пост-минор" или "пост-политика" на "Пестрых ветерочках". Или "новая искренность" на "Женском сердце". Или "деконструктивизм" на альбоме "Мегаполис". Тем не менее, каждый наш альбом был проектом – со своей задачей, с воплощением, со стартом и финалом. Наши работы никогда не перетекали одна в другую, и я надеюсь, с ними никогда этого не случится.
Видео: YouTube/megapolisband
– Почему, при всем своем музыкальном новаторстве, умении держать нос по ветру, вы, начиная с проекта "Нерожденные шлягеры для Германии" в 1991 и до сегодняшнего "Из жизни планет", всегда были непрочь вернуться в прошлое и перелопатить историю?
– Потому что, на мой взгляд, все из приведенного вами, нуждалось в определенном продолжении. Те векторы, которые были когда-то и кем-то начаты, не должны прерываться. Чтобы машина, которая едет по целине по снегу, как следует разогналась, ее нужно подать чуть-чуть назад. Я еще раз обращусь к Бродскому; "Настоящему, чтобы обернуться будущим, требуется вчера". И это "вчера" лично во мне сильно сидит, и не обращаться к нему, к этим 30-м, 60-м, к какому-то особенному для меня времени, я физически не могу. Полагаю, что, по всей видимости, это какая-то тяга исследователя. Потому как если я о чем-то не знаю, мне нужно непременно об этом узнать, ну, а если я об этом узнал, то мне нужно об этом очень красочно рассказать.
– Многие с испугом полагали, что ваш уход в продюсирование означает окончание истории "Мегаполиса". Опасения не оправдались, но при этом сейчас работа с молодыми артистами заморожена, и вы снова активно работаете. Чем вызвана такая смена интересов?
– Понимаете, во-первых, нельзя беспрерывно и везде работать в полную силу. Необходима система приоритетов. Когда мы работали над материалом для "Супертанго", и стало понятно, что скоро все этот станет новым альбом "Мегаполиса", я навсегда себе поклялся, что в продюсирование я больше не вернусь. Каким бы я ни был трепетным и творческим функционером, но этот мой "безальтернативный" этап закончился. Конечно, он мне многое дал. Я научился быть продюсером, научился помогать музыкантам, научился записывать музыку, но с другой стороны, я уверен, что этот этап больше мне дал как артисту. Я столкнулся с "прекрасными иными". Работая с молодыми музыкантами, я понял важные вещи, что дало мне редкий шанс войти в одну реку дважды. Мало того, без этого этапа точно не было бы "Супертанго", который не мог возникнуть сразу после "Грозы в деревне". Он не был "очередным альбомом". Весь этот этап был даже не подготовкой, а паузой, чтобы накопилась сила, которая помогла нам стать другими: более точными, более сконцентрированными на главном.
Видео: YouTube/megapolisband
– При этом, предсказать то, что вы сделали на недавнем альбоме ZEROLINES, было невозможно. Это снова стало следствием каких-то необъяснимых внутренних открытий?
– Конечно! Не художник ищет тему, а тема -художника. Я и студентам на своих семинарах объясняю, что не дело художника говорить: "Напишу-ка я песню!". Когда надо тебя ударит, и навалится так, что ты просто не выползешь, пока все не сделаешь. И пока во мне зреет то, что для меня будет важным и, возможно, станет следующим шагом "Мегаполиса".
– ZEROLINES, не совсем "мегаполисовский" проект: понять его сразу и до конца крайне сложно. Для вас важна скорость реакции на ваши альбомы?
– Ну, во-первых, ZEROLINES – это, в общем-то, не "Мегаполис". Изначально это было абсолютно отдельно стоящий проект, который сначала имел только название. То, что "Мегаполис" научился играть эти композиции, конечно, великое дело: мы все смогли понять и окунуться в эту энергию тысячелетних музыкантов. По сути дела, это проект, который возник на рубеже тысячелетий, и он должен и будет продолжаться, но не как "Мегаполис". Мы уже приняли решение, что он будет существовать отдельно, с теми музыкантами, которые делали ZEROLINES. Потому что это абсолютно отдельная тема. Уже потом музыканты из нашего состава все пропустили через себя и блестяще это играют на концертах. Вы абсолютно правы – это не совсем "Мегаполис". Вот мы и мы приняли решение, что дальше "Мегаполис" будет развиваться в собственном ключе.
– Сейчас на сцене "Гоголь центра" идет ваш спектакль "Свобода#7". Не обозначает ли это, что театральный этап станет чем-то сродни продюсерскому, хотя ваша группа и задействована в спектакле?
– Вот уж нет! На сегодняшний день я очень рад, что могу к своим идеям, в частности – театральным, привлечь самых лучших, с моей точки зрения, музыкантов – мой родной "Мегаполис". За что самим музыкантам я очень благодарен. Тем не менее, мы – бэнд, и мы будем играть, как бэнд, и записывать альбомы, как бэнд. А то, что с нами может случиться – кто знает? Может, мы что-то для кино сделаем. Жизнь вокруг интересная и становится еще интереснее! Если театр в современной Москве становится местом силы, и музыка там не подыгрывает, а играет, значит театральная сцена – это прекрасное место для того, чтобы как следует показать нашу музыку. Может быть, поэтому мы и играем в свое 30-летие юбилейный концерт в Гоголь-центре .
– Почему, на ваш взгляд, из всех групп "московской новой волны" 80-х, куда входили не менее успешные "Центр", "Ночной проспект", "Николай Коперник" и многие другие, сейчас, разве что, только вы и "Браво" привлекают молодых поклонников, пускай и по разному музыкально ориентированных, но неизменно пытливых?
– Мы с самого начала говорили о том, что "Мегаполис" ни за чем особенно не следит и ни на что не ориентируется. Когда ты ничего не делаешь искусственно, тебя рано или поздно находят. Может быть поэтому, мы остались на плаву и чем-то интересны молодым. Кроме того, я думаю, что мы всегда делали достаточно интересную музыку. Вопрос в том, что тогда ее было сложнее услышать и оценить. Время было очень яркое, и было много всего нового и непривычного. Многое ушло, но что-то осталось и сейчас чем-то привлекает, может потому, что оказалось вне времени. Еще один момент: конечно, на определенном этапе, спустя 14 лет, "Мегаполис" переродился. У нас омолодился состав, влилась свежая кровь, и мы заново начали свою игру, причем система координат была пан или пропал. С той поры, все наши последующие действия происходят только в этом ключе. Мы записывали "Супертанго" реально как последний альбом. Когда все делаешь "как в последний раз", каждая нота и каждая запятая проходит через фильтр, отсекающий правду от лжи. Именно поэтому на "Супертанго" я научился концепции крестьянских детей: двенадцать по лавкам сидят, кто-то зиму переживет, кто-то – нет. Так же я научился по-другому относиться к нашим песням: если песня хорошая – она будет жить, если она так себе – она исчезнет, и так тому и быть.
