Уникальный по своему оснащению и техническим характеристикам ветсанутильзавод «Гремяченский» на грани закрытия – об этом заявляет его директор Геннадий Долбня. По его словам, рейдерский захват предприятия, который длится уже 5 лет, не смог не отразиться на деятельности организации. О том, как получилось, что единственное предприятие по переработке биологических отходов в регионе оказалось на грани закрытия, и как можно изменить ситуацию, «Абирег» узнал у Геннадия Долбни.
– Геннадий Викторович, расскажите про историю создания завода. Как вы оказались у руля предприятия?
– В тему переработки биологических отходов я погрузился в 2000 году, когда создавал свой цех по выпуску рыбной муки. Это небольшое успешное предприятие с крепкой командой, которую я собирал больше года, заметили власти региона. Бывший губернатор Воронежской области Владимир Кулаков и управление ветеринарии обратили на меня внимание, оценили мой опыт и предложили возглавить ГУП «Ветсанутильзавод «Гремяченский».
Необходимость поставить у руля именно меня объяснили просто: крупное предприятие находилось в упадке, работники практически бастовали. У меня же был опыт в данной сфере, мне, по мнению властей, должно было хватить компетенций, чтобы наладить деятельность завода. Так, собственно, и получилось. Наше предприятие стало успешным. И когда областные власти приняли решение о приватизации ГУПа, не возникло сомнений в том, что это будет успешный бизнес.
К тому моменту я уже частично модернизировал завод, ездил по всему миру на экскурсии на аналогичные предприятия, подмечал те технологии, которые хотел бы применить у себя, и уже начал это реализовывать. Таким образом, сейчас по оснащению и мощностям наш завод может перерабатывать туши месячной давности – это огромное преимущество, аналогичные предприятия способны принять в работу трупы животных, которым не более нескольких часов.
– Как же получилось, что такой уникальный завод оказался на грани банкротства?
– Ответ прост – доверился не тем людям. До 2014 года работали успешно, большинство сельхозпредприятий региона предпочитало пользоваться нашими услугами. 10 лет назад на работу я принял юриста Бориса Бондаренко, который потихоньку делился делами завода со своими друзьями – Сергеем Рындиным и Валерием Селиверстовым. И в сентябре 2019 года, когда я уехал на операцию в Москву своей дочери по пересадке костного мозга, они придумали свой план по захвату завода. Я уверен в том, что их обширные связи в адвокатской среде и в судебной системе не оставили мне и шанса сохранить свой завод. Сейчас я активно добиваюсь пересмотра судебного дела по определению владельца 75% акций.
Однако пока я занимаюсь бюрократической волокитой, завод разваливают по кирпичику. Мало того что мне приходится самому инициировать проверки и разбирательства в отношении этих лиц, так еще и необходимо отбиваться от проверяющих, которых они насылают на предприятие.
Россельхознадзор, Росприроднадзор, Природоохранная прокуратура – ведомства стали частыми гостями завода. Бондаренко, Рындин и Селиверстов пишут пачками жалобы на предприятие от несуществующих граждан с несуществующими адресами. В перерывах между проверками ведомств к нам приезжают вооруженные люди. За 5 лет у нас было около восьми таких «визитов». Сарафанное радио быстро разнесло среди агропредприятий весть о том, что, приехав к нам, можно оказаться в центре такой потасовки. Естественно, договоры стали не заключаться, люди начали увольняться. Сейчас завод загружен лишь на 10% от своей проектной мощности.
– Так как в полном объеме завод не функционирует, то какие проблемы грозят региону в связи с этим? И если завод ликвидируют, что тогда будет?
– Добросовестные агропредприятия и другие участники пищевой промышленности заключат договоры с аналогичными организациями в соседних областях. Но огромное плечо доставки биологических отходов прямо отразится на конечной стоимости продуктов. Это самый благоприятный исход. Так как есть еще недобросовестные предприниматели, которые просто будут закапывать туши в землю или сваливать в овраги. Это прямая угроза экологической безопасности региона. Воронежской области нельзя оставаться без ветсанутильзавода, я в этом уверен.
– Что необходимо для того, чтобы сохранить уникальное предприятие?
– Пересмотр дела об установлении владельца 75% акций завода. Казалось бы, простейшая законодательная процедура, однако никак не могу этого добиться. Всё из-за того, что мои оппоненты имеют обширные связи. Борис Бондаренко приходил на все заседания суда, имея при себе только лишь паспорт. А ему больше ничего нужно и не было – судьи не требовали от него никаких доказательств, в то время мы, как ответчики, должны были предоставить нотариально заверенные документы на каждое наше телодвижение. И то далеко не все из них принимали по надуманным причинам. Не последнюю роль в таком положении вещей играет тот факт, что судьи так или иначе оказались связаны с Бондаренко. Судья Левобережного суда [Елена] Бутко вынесла решение об аресте акций завода до момента, когда Бондаренко оплатил госпошлину по иску. По подсудности дело должно было быть передано в Арбитражный суд Воронежской области, но она поспешила принять такое... спорное решение. В чем-то же она нашла мотивацию для этого? Судья арбитражного суда Игорь Щербатых, который также рассматривал дело, был преподавателем у Бориса Бондаренко в его студенческие годы. Аффилированность налицо. А судья Первого апелляционного суда общей юрисдикции Ирина Селиверстова является женой Валерия Селиверстова, который выступал адвокатом у Бондаренко по делам нашего завода, впоследствии они акции и поделили между собой, что доказывает уже преступный сговор. О каком честном рассмотрении документов могла идти речь при таком раскладе?
Если всё же удастся устранить от дел Бондаренко, который находится уже год в СИЗО Москвы, и его дружков, работа на заводе вновь станет стабильной. Люди вернутся на работу, с нами снова начнут сотрудничать.
– Каковы ваши планы по развитию ветсанутильзавода «Гремяченский»?
– Для начала нам надо разобраться с рейдерским захватом. В последние дни нападки на нас активизировались, все усилия уходят на то, чтобы «отбиться». Как только заживем спокойно, выведем завод на проектную мощность. А дальше будем думать, как стать еще более эффективными и технически совершенными, тем более что оборудование уже закуплено и находится в Воронеже. Наша цель – не только наш регион. Мы готовы принимать объемы и из соседних областей, что сейчас уже и происходит.
