Чемпион Олимпийских игр в Атланте и бронзовый призёр в Сиднее, пятикратный рекордсмен мира, заслуженный мастер спорта из Волгограда Алексей Петров в интервью «Блокноту» рассказал, почему у него не было шанса не стать спортсменом, как его кумир Давид Ригерт едва не поставил крест на карьере, и почему новые фитнес-клубы фактически подписали приговор тяжелой атлетике
Расскажите о своем детстве? В какой семье родились?
Я родился в Волгограде, всю жизнь жил в поселке Мирное Краснооктябрьского района. Там раньше был спортивный клуб «Баррикады», теперь это называется спортклуб «Зенит». Мой отец — Заслуженный тренер России по тяжелой атлетике, он и мой тренер был с самого начала. Мама моя по специальности медсестра, потом окончила физкультурный институт, и еще у нее профессия — массажист. Брат у меня окончил медицинский институт, сам он — мастер спорта по тяжелой атлетике, тоже является Заслуженным тренером России, он участвовал в подготовке меня к Олимпийским играм. Так что, у нас все было в связке, чтобы добиться высоких результатов в спорте.
Какими были первые шаги?
- У меня выбора особо не было, потому что отец — тренер, брат старший тоже занимался тяжелой атлетикой. Мы участвовали очень много в мероприятиях «Папа, мама, я — спортивная семья!», выиграли первенство города, области, ездили в Ереван на всесоюзные соревнования, заняли там третье место, но там сложно было выиграть, потому что не семья участвовала, а все — мастера спорта по акробатике. Мама их даже не была мамой, были подставы. Решили, что если соревнования тут проводятся, то Армения должна и выиграть.
Также очень нравилось много путешествовать. Отец часто уезжал на соревнования с учениками, и это мне казалось очень притягательным — они ночью садятся в такси, летят на самолете. И я просил, чтобы он взял меня заниматься тяжелой атлетикой. Мне тогда было 6 лет — для тяжелой атлетики рановато, был критерий, что с 13 лет можно начинать заниматься, участвовать в соревнованиях, врачи не давали разрешения.
Но мы начали общефизическую подготовку, немного легкой атлетики, плавание. Рядом был спортивный клуб «Баррикады», отец там работал тренером и дополнительно вел группы плавания, группы здоровья. Ну мы полностью и окучивали весь наш комплекс — это и легкая атлетика, и каток, на стадионе занимались, и плавали, и тяжелая атлетика. И в 9 лет я уже показал первые результаты на первенстве спортклуба — во мне было 36 килограммов, я поднял 35,45 кг. Почти свой весь. И так началась потихоньку моя карьера. Потом меня допустили до города. Но мне тогда было 11 лет, родители написали, что претензий у них ни к кому не будет, если со мной что-то случится, и я выиграл первенство города, и так потихонечку победами пошел.
- Вы говорили ранее, что ваш ориентир — Давид Ригерт ( неоднократный чемпион мира, Европы, СССР по тяжёлой атлетике, чемпион Олимпийских игр (1976). На летних Олимпийских играх 2004 года был главным тренером сборной России по тяжёлой атлетике — прим. Ред.) Почему?
Юный Алексей Петров ориентировался на легенд тяжелой атлетики
- Это один из моих кумиров. Еще был Василий Алексеев — наш тяжеловес, а весовая категория у меня была как у Ригерта — от 90 до 100 кг. Еще был Юрий Захаревич, он ближе ко мне был, спортсмен. Ригерт — это легенда, а Захаревич — это уже ближе, тогда моя спортивная карьера начиналась. Ригерт — легендарный штангист, он сам из города Шахты Ростовской области, у него чуть ли не 70 рекордов установлено. Всегда хотел быть на него похожим.
- Если говорить о легендах, помните качалки 90-х, куда парни приходили «тягать железо»? Вы там провели много времени?
- У нас был зал в ДК «Гагарина», и там через него прошло огромное количество ребят из окрестностей — Квартал раньше был, Коробки — это где 16-я школа, я там учился, Депутатский, Хользунова — они все ходили заниматься тяжелой атлетикой, в основном, шли подкачаться, последить за собой. Тогда как раз вышел фильм «Рэмбо», и многие хотели быть похожими на Сильвестра Сталлоне, Арнольда Шварценеггера, только начали журналы Iron Man появляться, культуристы, и ребята стали идти в залы тяжелой атлетики.
Тогда как таковых фитнес-залов не было, были секции, там были штанги, гири, и у нас было прямо все забито, начиная с полпятого примерно до полдесятого. Такие полуподвальные посещения я не посещал, у нас были подростковые клубы - «Олимпия», например, но больших не было, раньше все было государственное, и какой-нибудь полуподвальный клуб состоял при детской спортивной школе. Залы тяжелой атлетики были на Тракторном, в Волжском, в Советском, Ворошиловском районах, Красноармейский. Дефицита площадок не было.
Наш вид спорта почему начал загибаться, стал менее популярен — у нас он технический, и когда появились фитнес-клубы, тренажерные залы, то там никто сильно не потеет, человек сел на прекрасный тренажер, и все, и многие ушли туда. Раньше шли подкачаться, и тренер всегда потихоньку оттуда «затягивал» в тяжелую атлетику. Сейчас мы этих людей потеряли — они сразу идут в тренажерный зал. Они заплатили деньги, им там все условия, потеть сильно не надо. А идти в секцию — это либо бывшие тяжелоатлеты ведут своих детей, которым этот спорт дал дорогу в жизнь. А так, в основном, все идут в новые залы — там легче, там красиво, можно себя показать, с кем-то познакомиться, пообщаться.
- Как ваш вид спорта помогает в повседневной жизни?
- Сильный здоровый человек - ему всегда легче в жизни справляться. Тем более, если ты - мужчина, всегда будет физический труд, какая-то нагрузка. И если ты скелетно, физически развит, то просто легче все дается. Что-то помочь, отнести, воду взять, на даче сделать — сильный человек, ему и живется легче, что тут говорить.
- Расскажите про Олимпийские игры в Атланте в 1996 году. Вы установили тогда мировой рекорд.
- Они стали первыми такими соревнованиями, к ним мы стремились, всю свою спортивную карьеру я к этой Олимпиаде готовился, шел. Если сравнивать 96-й и 2000-й год, две мои Олимпиады, то в 96-й я заскочил «по инерции». Я выиграл Союз, Россию, чемпиона Европы, Мира, и бах — Олимпийские игры с теми же соперниками.
Подготовка интересная. Ты же выступаешь за всю страну, потому что очки, медали - все стране. Поэтому руководители, функционеры старались нам создать благоприятные условия и в сборной, и везде.
В Атланте у меня особо не было соперников — отрыв от второго места был на 12,5 кг. Это очень много в тяжелой атлетике. Я мог бы поднять следующий вес — было бы 20 кг. Но я установил в первом упражнении — это рывок у нас, мировой рекорд. И во втором упражнении — толчок двумя руками, я в первом подходе завоевал золото, и пытался второй мировой рекорд установить. Но я сразу полез на большой вес — 227 кг, и попытка была неудачной. Можно было сходить на промежуточный итог— там, 220 кг, но я решил, что справлюсь, и не справился.
Я уже был чемпионом и подумал - «Да ладно, попробую, попытаю удачу». Но для зрителей было интересно —я два раза шел на мировой рекорд. Люди покупали билеты, и хотели интересного зрелища. Я когда устанавливал мировой рекорд, весь зал встал, все хлопали. И для зрителей тоже хочется показать шоу: спорт - это тоже развлечение.
А вот уже в Сиднее в 2000-м году было тяжело — я получил травму в 99-м году, сломал локоть, и плюс, когда ты чемпион, на твой результат начинает равняться весь мир, и все пытаются на него выйти, уже готовятся по нему. А Олимпийский чемпион должен держать статус чемпиона. Любые расслабления — уже все ждут: когда же его обыграют? После травмы я год восстанавливался, и на первом подходе сделал ту же ошибку, что раньше - подумал, что с весом легко справлюсь, и получился отрыв связки на том же локте. И мне пришлось с оторванной связкой, с поломанным локтем дальше биться, выступать, и чудом я завоевал «бронзу» с такой травмой. Ты держишь 180 кг, потом 220 на толчке — это нереально. Я когда травму на первом подходе получил, я уже начал разбинтовываться, но в какой-то момент меня как будто тюкнуло, и я отцу говорю - «Что мы, зря четыре года готовились? Ну и сюда летели?» - летели 24 часа на самолете, тут месяц были, и вот так закончить. Я говорю - «Сломаюсь если, так сломаюсь», и я пошел ломать локоть дальше.
После первой травмы восстанавливался год, и было страшно под штангу лезть — я локоть тогда вывернул наизнанку. После Сиднея я год не брался за гриф, за штангу, чтобы желание появилось дальше тренироваться, потому что появляется опустошение — а что дальше? Вроде уже все выиграл. Очень устаешь — едешь на сборы, там сидишь месяцами, и так по кругу. Это как прыгнул на 3 метра, потом опять возвращаешься.
- После Олимпийских игр Вы отправились в Москву?
- В 98-м году я хотел уехать в Швецию, посчитал тогда, что в России все отработал, что в меня было вложено. Я принес «золото» и хотел чего-то нового, интересного. Но мне этого не дали сделать, просто сделали запрет на въезд, так как пришел новый главный тренер, и он не хотел, чтобы лидеры уходили из сборной. Они просто пригрозили шведской федерации, а те не хотели проблем, так как российская федерация была авторитетнее.
В Волгограде было тяжело, это 1997-й год, как раз ушел с поста Иван Петрович Шабунин, пришел Николай Кириллович Максюта. Он больше уделял внимания производству, потом понял, что спорт — тоже визитная карточка, но сначала было сложно.
У спортсмена век короткий. Ну, получил я образование физкультурное, всегда говорят - «Иди, работай тренером». А я что, педагог? Это не всем дано. Я не умею работать с детьми. А люди до 30 лет, начиная от разнорабочего, доходят до начальников отдела. Если в процессе заработал что-то, то года 2-3 потом пытаешься себя реализовать. Мне поступило предложение выступать за Москву, и я согласился.
В 2001 году я вернулся в Волгоград, меня пригласили в спортивный клуб «Динамо», приняли в ФСО-шные войска, ФСБ, ФСО, мне там предложили оплату, все условия, здесь все нормализовалось. Я выступил за Москву, принес бронзовую медаль, но параллельно выступил и за Волгоград.
- А в 2006 Вы объявили о завершении карьеры?
- Да, в 2004 я еще готовился к Олимпиаде в Греции, но по политическим соображениям главный тренер — им был как раз мой кумир Давид Ригерт, он посчитал, что я недостоин там выступать. И меня буквально за 10 дней до выезда не включили в состав сборной, несмотря на то, что я был единственным участником Олимпийских игр, капитаном команды, ко мне приезжало ТВ, Дмитрий Губерниев делал передачу. Я понимал уже за два месяца до Олимпиады, что меня не возьмут, и говорил — дайте мне тогда выступить, например, за Казахстан. Но они побоялись, что я заберу медаль, и будут проблемы. То есть, они вроде меня и исключили, но я все равно принес медаль, и они вроде как не правы.
(Отметим, что На Олимпиаду в Афинах Алексей Петров не попал по результатам голосования тренеров сборной и кандидатов в сборную из-за травмы — комитет посчитал, что он слабо выступит на состязаниях).
После завершения карьеры я пытался начать бизнес, сразу появились люди, которые советовали, что можно открыть на свои деньги, ты начинаешь верить всем. Параллельно меня пригласили в администрацию Центрального района в подростковый клуб — я был замдиректора. Потом оттуда меня позвали в качестве замначальника отдела курировать спорт. Потом я был заместителем председателя комитета города полтора года, потом был перерыв, а 2012 году меня пригласили — раньше в области была школа спортивного мастерства, там также были паралимпийцы, сурдоолимпийцы, и приказом президента в каждом регионе должен был быть создан центр адаптивных видов спорта, и мы разъединились, и тогда был организован ЦСП "Олимп". Согласно указу, такой центр спортивной подготовки должен быть один, и вот мы с 15-го года единственные.
- На ваш взгляд, почему регион сейчас не рождает Олимпийских чемпионов?
- У нас тренеры как работали, так и работают. Есть хорошие спортсмены, но вот эти санкции, которые постоянно вводят против спорта, начали зажимать с 16-го года. Не хватает выездов международных для спортсменов, где они себя могут проявить, а это очень большая проблема. Ты становишься чемпионом России, а дальше - все? Нужно выступать за страну, это практика, звания, самим спортсменам очень нужны такие выезды.
Также есть проблема в молодых кадрах. Заработная сетка молодого спортсмена не привлекает молодежь идти тренерами. У нас очень много строится объектов, площадок, ГТО, плоскостных сооружений, ФОКов, но кадров нет.
Молодой специалист выходит из Академии, у многих есть семья, дети, и им если нужно идти в спортшколу с минимальной заработной платой. Нет группы, набрал группу, год-два нужно работать на результат, разрядные нормативы. И что, он придет, ему будут 15 тысяч МРОТ платить, ему супруга скажет - «Иди лучше, сторожем поработай». Я считаю, что молодого специалиста нужно стимулировать. Хотя бы первые три года - он пришел, ему платить повышенную зарплату, если показал результат, то такая и останется, нет результата — значит, слабый тренер. Вот так.
Записала Анна Анатольева
Новости на Блoкнoт-Волгоград
