В редакцию ТВ2 позвонил работник Спецавтохозяйства, который рассказал о ситуации, сложившейся на предприятии. Он попросил не называть его имя и фамилию. Рассказал, что условиями работы возмущены многие, но открыто люди протестовать боятся, потому что могут остаться без работы.
— Я являюсь работником САХа, вожу снег и чищу улицы. На днях мы больше трех часов простояли на снежных отвалах в очередях. Отвалы все завалены. Снегоотвал в Хромовке закрыли, на Высоцкого закрыли, Мостовую закрыли полностью. Все уже до вагончиков завалили снегом. В итоге мы снег кое-как выгрузили на Мостовую, при этом и там отстояв в очереди еще полтора часа. В ремзону у нас не попасть. Мы заказываем запчасти, стоим по две-три недели на ремонте, ждем их. Но зато наше начальство ездит на крутых машинах и покупает новые. А мы стоим и ждем запчасти. Приезжаем в НИИПП ремонтировать, есть у нас такая ремонтная мастерская на Алтайской, там стоят трактора, принадлежащие главному инженеру, которые у нас были списаны. Вот их там делают с нуля. Мы куда уже только не ходили, в ЛДПР ходили, люди озлоблены. Мы не знаем уже куда обращаться.
Приходим на работу, машины наемные главного инженера, формально принадлежащие его жене, машины начальника профкома, тоже милиционер бывший, наемные снегоуборочные машины, которые снег возят — идут в рейс. А для нас работы нет. Мы сидим. Если бы у нас был оклад, мы бы молчали, а у нас за отработанное только платят: мы либо должны чистить, либо снег возить. То есть у нас сдельная работа, сколько сделали, столько и получили. То есть эти наемники отнимают у нас работу и соответственно зарплату. Их всегда ставят в хорошие места, где можно возить и возить снег. А нас ставят на Ленина, на Кузнецова, где уже аж черный асфальт виден, так вычистили эту улицу, где Кляйн живет. И каждый день эти разнарядки: Кузнецова, Советская, Белинского-Герцена. Мы уже смеемся, приходя на работу, говорим, что больше негде снег убирать? С коллективом, как нового директора поставили, еще ни разу не было собрания. Один раз было что-то, но он нам сказал, что я не считаю нужным с вами, рабочими, разговаривать, он выборочно собрал тех, кто ему нужен был и все. А рабочим сказал: заткните рот. Работы в городе нет, народ боится потерять работу, вот и молчит. Столько машин разрезали, списали, запчастей нет, мы не знаем что делать. А вам, журналистам, показывают, что, вот мол, вся снегоуборочная техника стопроцентно выходит на улицы. Да половина из этой техники — сломанная стоит.
