Маленькие дети в шоке, приставы требуют, чтобы они вернулись от отца, с которым давно живут, к матери, которая, как они утверждают, их била, морила голодом и употребляла наркотики. Многократно судимая мать готова отдать дочек в детский дом, только чтобы не дать им жить с отцом.
На весь хутор Сиротский в Дубовском районе Ростовской области гремит история семьи Даниловых. После скандального развода супругов встал вопрос о месте проживания детей с одним из родителей. Суд вынес решение о проживании 10-летней Насти и 6-летней Танечки с многократно судимой матерью, их отец считает данное решение преступлением.
Нешуточная драма, стала достоянием общественности и породила множество вопросов о системе защиты несовершеннолетних. Почему органы опеки и службы поддержки не реагируют на явные свидетельства насилия и угроз? Почему суды, в которые обращаются за помощью, игнорируют мнение детей и заключения психологов? Эти вопросы остаются без ответа, но одно ясно: оставлять без внимания страдания детей — противозаконно.
«Блокнот» пообщался с отцом девочек, его супругой, которая заменила им мать, а также с 10-летней Настей и 6-летней Таней Даниловыми, которые рассказали, какой ужас они пережили в раннем детстве, проживая с мамой, и о том, что ни при каких обстоятельствах не хотят возвращаться к ней вновь, как того требуют судебные приставы.
- Дети мне начали рассказывать: «Папа, она нас пьяная будила, брала в руку нож и заставляла нас вызвать тебя ночью из дома, хотела тебя убить. Мы боялись, плакали, не хотели идти, но она нас не слышала». Также дети рассказывали, что она неоднократно выгоняла их из дома в этом состоянии, дети ходили бродили, соседи это видели, но мне никто не звонил. На мой вопрос, почему дети сами мне не позвонили, дочки отвечали, что мама забирала у них телефоны. Я неоднократно девочкам покупал телефоны. Она их разбивала, либо забирала эти телефоны. Всячески препятствовала, чтобы они не контактировали со мной, - рассказывает Владимир Данилов - отец девочек.
Скандалы и неподобающие действия со стороны матери стали причиной, по которой дети не хотят возвращаться к ней. Настя и Таня утверждают, что жизнь с мамой была для них настоящим кошмаром. Они рассказывают о насилии, вызванном ее алкоголизмом и наркозависимостью, говорят, что мама постоянно оставляла их одних, приводила в дом посторонних мужчин и вела себя агрессивно. Эти девочки категорически не хотят исполнять решение суда и переезжать назад в ад к биологической матери. Своей мамой они почти год считают свою мачеху — жену отца тетю Таню.
Настя и Таня Даниловы
Настюш, скажи, пожалуйста, как ты считаешь, где вам жить с сестричкой правильнее и лучше?
- С папой и тетей Таней.
Почему?
- Потому что здесь хорошо, здесь нас не обижают.
А у мамы?
- У мамы плохо. Она каждый раз курила наркотики, вела себя странно по ночам, бралась за ножи, кидала разные предметы в меня, била. К ней приходили разные дяди. Она постоянно куда-то уходила со своей подругой, долго ее не было по ночам.
А вы вдвоем оставались?
- Да, кушать нечего было.
Боялись?
- Да.
А почему папе не позвонили и не сказали, чтобы он вас забрал?
- Она у нас телефоны забирала и разбивала о стену, ручки с окон снимала, чтобы мы через окно не выбрались и не пошли к папе, закрывала нас в доме. Говорила: «Если вы пойдете к папе, то будет хуже!». Так говорила.
А когда кушать было нечего, как вы справлялись?
- Терпели... Однажды ночью она брала с собой нож, чтобы пойти и убить папу. Постоянно выгоняла нас из дома, Приводила разных дядей домой.
А тебя, Танюша, мама била, обижала?
- Она нас обеих била.
А за что?
- Просто так.
А как можно бить просто так?
- Ну она напивалась и била.
Она одна напивалась или с кем-то?
- С кем-то. Со своими друзьями, которых приводит.
А она говорила вам, что она вас любит, что она не хочет с вами расставаться?
- Нет, она такого не говорила, - рассказали девочки.
Татьяна новая жена Владимира заботится о девочках как о родных дочерях. Своих детей у нее нет. Ее любовь оживила девочек. Зашуганные как мышата еще год назад, рядом с папой и этой женщиной Настя и Таня узнали, что значит счастливая семья.
Татьяна Данилова - жена Владимира, которая заботится о девочках как о своих родных.
- Детям нужно тепло, любовь, что им нужно еще? Ласка, все. Я сейчас не работаю, уволилась, сижу дома. Таня со мной целый день. Настя также из школы приходит, и мы вместе целый день, у нас все хорошо. Вот единственное, что нас мучит и уже до истерики доводит, это вот решение суда. У Насти старшей даже руки от страха трясутся. Ну не хочет она категорически идти к ней. Что нам делать? Мы не знаем. Они приходят эти приставы и угрожают детям: «Вот, папу вашего будут штрафовать, если вы не пойдете к маме», у нас есть видео, зачем говорить это детям? Она говорит: «Мы не пойдем и не надо нас уговаривать», просто сердце кровью обливается, - рассказывает жена Владимира Татьяна.
То есть, приставы постоянно приходят и заставляют детей идти к биологической матери?
- Сейчас вот наш адвокат подал жалобу в апелляционный суд, что мы не согласны с решением суда. И прекратились их визиты. С прошлой недели никого не было. А до этого каждый день приходили, - рассказывает женщина.
Процесс стал настоящим испытанием для детей. Приставы, следуя решению суда, пытались принудительно вернуть девушек к Ольге, несмотря на их протесты. Девочки открыто говорили, что боятся возвращения к матери. Понимая всю серьезность ситуации, Владимир не отступает. Он обращается в различные инстанции и пытается привлечь внимание к проблеме. Несмотря на все его усилия, поддержку, которую он получает от тех, кто видит, как бьется его семья, этого недостаточно, чтобы изменить решение суда.
- Оставили бы просто нас в покое. Ну не хотят дети, муж уже предлагал в суде мировое соглашение. Хотят дети — пусть они живут здесь, захотят — пойдут к маме, никто не будет препятствовать, пусть пойдут. Но пусть они сами решают, где им хорошо,- говорит отец.
В надежде на помощь общественности и высших структур отчаявшийся отец решил рассказать откровенно всю свою историю «Блокноту». Он говорит, что вести себя странно биологическая мать девочек начала еще в период беременности старшей дочерью. До Ольги у Владимира и его прежней супруги не получалось завести детей. Когда забеременела Ольга, мужчина от счастья потерял голову. Он тогда жил в Таганроге.
- Она постоянно пыталась куда-то убежать беременная, а я не знаю, я зациклился на ребенке. Я говорю как есть, был женат до этого, детей не получалось завести. А Ольга, забеременев, начала творить чудеса: воровать, убегать из дома, употреблять спиртные напитки, наркотики. Я даже милицию вызывал тогда, разыскивал ее везде. И так получилось, что ей оставалось там до родов считанные недели, у нас состоялся разговор с участковым. Я его вызвал в очередной раз, чтобы он помог найти ее, так как я переживал за ребенка, за здоровье дитя, он мне сказал: «Ребенок твой?», я говорю: «Надеюсь, мой», он говорит: «Тогда ее за ухо и в загс веди, потому что ее точно посадят, на ней уже несколько эпизодов воровства, кражи, она поедет… Если тебе ребенок нужен, только так ты можешь его спасти, потому что если ее посадят, она может его где-то в тюрьме и оставить». Так вот я с ней и расписался.
Судом ей дали отсрочку, год прошел, она вновь совершила преступление и все-таки села в тюрьму. Я еще некоторое время оставался в Таганроге, жил сам с ребенком на руках, работал, дите то у соседей оставлял, то с собой брал, мне было тяжело. И в итоге я переехал сюда к матери в хутор Сиротский, мама была еще жива. У мамы были проблемы со здоровьем, поэтому ребенка иногда приходилось возить с собой в Газели по объектам, в Газели она и спала в обеденное время. Так продолжалось пока я не обратился к Елене Александровне Измайловой — заведующей детским садом была она, сейчас она - глава администрации. И ребенка я оформил в садик, - рассказывает предысторию Владимир Данилов.
Отцу, воспитывающему ребенка без матери, было непросто, но он много работал, старался, чтобы девочка ни в чем не нуждалась. А потом, спустя два года, мама вышла из тюрьмы и приехала к ним в хутор Сиротский.
- Я устроил Настю в садик, продолжал работать, занимался инкубаторами, строительством, своим делом, было все хорошо до того момента, пока она не освободилась из тюрьмы. Она вышла, на тот момент я с ней уже развелся, потому что я понял, что мне с этим человеком не по пути абсолютно. Она сама на дно лезла и за собой свою семью тянула всегда.
Она освободилась, пришла: «Давай семью сохраним, прости». Ну я поверил ей, сошлись, начали жить в доме, купленном под материнский капитал, сейчас она в нем и живет. Потом она родила вторую дочь Таню, было вроде бы все нормально, все хорошо, а потом опять началось. Я начал замечать алкоголь, она уходила с детьми в магазин, возвращалась поздно, никаких объяснений. Потом от людей я уже узнал, что она связалась с не очень хорошими людьми. Я не хочу называть на камеру их фамилии, потому что мне здесь еще жить. И вот с этого все пошло. Я начал замечать ее неадекватное поведение. Она вела себя странно, агрессивно, неадекватно, она шаталась, даже мимика не та была. Я всегда боялся, что она, если выпьет, то с катушек слетит. Но алкоголем от нее не пахло. Я начал подозревать наркотики, - вспоминает мужчина.
Ольга Данилова - бывшая жена Владимира и биологическая мать девочек
Поняв, что супруга ведет себя странно, что ее измененное состояние связано с наркотиками, Владимир решил обратиться в полицию. Но, как рассказывает мужчина, после его заявления именно на наркотики, все обернулось против него. На него со всех сторон ополчились и сотрудники полиции, и руководство школы, и даже сотрудники опеки, функция которых как раз защищать детей от подобных случаев в семьях.
- Она работала в школе, и сейчас работает, ее взяли в школу посудомойкой. Ну и потом выяснилось, что она употребляет наркотики, в этом она сама мне лично призналась. На тот момент Татьяна — моя нынешняя жена работала в той же школе поваром, и подтвердила, что она в школе прячет наркотики. Я решил обратиться в полицию с заявлением. Был тут такой Иван Игнатьевич Давыдов — участковый. Когда я обратился в полицию, чтобы разобрались с наркотиками, Ольгу забрали в отдел, но все это обернулось против меня. В месяц на меня по два-три эпизода уголовных дел начали вешать именно этот Иван Игнатьевич и дознаватель Скобелева, она тоже уже ушла из отдела. Они нарисовали на меня 9 эпизодов уголовного дела по статьям 116,119, - это угрозы убийством, нанесение телесных повреждений, будто я ее каждый день бил, избивал, хотя не было ни побоев, ни свидетелей. А на меня дела росли. И мне оставалось только либо уйти от нее, либо сесть в тюрьму. Я принял решение и ушел. Купил домик себе, - вспоминает Владимир.
После развода с Ольгой Владимир не бросил детей, поддерживал их, платил алименты. Он понимал, что им может угрожать опасность, но любое общение с бывшей женой каждый раз оборачивалось скандалом. Спустя два года, Владимир женился на Татьяне. Она работала поваром в той же столовой, где его бывшая - Ольга работала посудомойкой.
- Потом я уже на Татьяне женился, но с детьми хотел общаться и поддерживать отношения, участвовать в их жизни. Но мне она всячески препятствовала. От людей я узнал, и сам своими глазами видел, что она начала собирать у себя лиц кавказской национальности, каждый день были у них гулянки дома, при детях соответственно. А мне детей она не давала. Я подал в суд на определение порядка общения с детьми. Суд вынес такой порядок общения - с учетом пожелания детей. Но детей она все равно не давала, дело дошло до приставов. А она выходила и говорила приставам, что дети ко мне не хотят.
Я вызывал детского психолога Лондарь Марину Анатольевну, у меня даже есть видеозапись очень неоднозначная. Главу администрации вызывал, казаков, и мы ее в этом неадекватном состоянии ловили неоднократно. Но даже когда полиция ее забирала, тест на наркотики и алкоголь, почему-то ничего не показывал, - вспоминает мужчина.
Беседа Насти с психологом
Однажды, застав Ольгу в невменяемом состоянии, Владимир забрал детей к себе. Когда услышал от дочек, как они живут с мамой, говорит, волосы встали дыбом.
- Когда дети ко мне попали, стали рассказывать вообще жесткие вещи. Что мама со своей подругой Ириной неоднократно на газовой плите варили ацетон, так мне ребенок старший рассказывает. Я то повзрослее, понимаю, что они делали, они выпаривали, варили химию и употребляли. Потом девочка рассказывала, что лица кавказской национальности каждый день разные приезжали к ней домой, употребляли там алкоголь, употребляли траву, как ребенок рассказывал: «они курили траву, которая воняла», можно предположить, что они употребляли наркотические вещества. Дочка мне это все рассказывала. Я вызывал полицию, рассказывал все это, дочь давала показания: где, что и как они употребляли, но все это было безрезультатно, недоказуемо.
Потом вызывали меня на комиссию ПДН, я и там рассказал про наркотики, что в школе работает человек, который употребляет наркотики, просил принять меры. Но директор школы Раиса Викторовна Кукса меня вызвала и сказала: «Что ты рот открываешь, какие наркотики?», и все такое прочее.
На тот момент в школе работали поварами Татьяна (моя нынешняя жена), и ее сестра Ирина Карасева. Они неоднократно ловили Ольгу в этом состоянии, обращались к директору, чтобы убрали ее, потому что она была невменяемая. Но Раиса Викторовна им лишь сказала: «Закройте рот, либо я вас самих уволю». И это все на тормозах спускалось, никто никаких мер не принимал, - рассказывает Владимир.
Впоследствии Татьяне все пришлось уволиться из школьной столовой, она боялась за свою жизнь, как рассказывает женщина, в этом измененном состоянии Ольга многократно угрожала ей расправой.
- Когда это все пошло, я решил подать в суд на определение места жительства детей, чтобы как-то их уберечь от этого произвола. Там в доме матери такой контингент собирается, я лично не знаю, что от них ожидать. Там две девочки, я начал за них переживать, за их безопасность, за их половую неприкосновенность. Я обращался к психологу в Волгодонске Гришиной Ольге Александровне. Я возил к ней детей трижды. Она сделала заключение, что старшая дочь, находясь с мамой, пребывает в серьезной опасности и склонна к суициду.
Пошли судебные тяжбы, я больше года судился, чтобы детей определили по месту жительства со мной. Есть такая Виктория Незнамова из ПДН, к которой мы неоднократно обращались с заявлениями о жестоком обращении с детьми, мы до Бастрыкина дошли до Москвы, и туда обращались. Но постоянно получали отписки на Ростов, Ростов отписывался на Зимовники в следственный комитет, они сюда отписывались в отдел, а здесь сообщали, что факты не выявлены. А все, что рассказывали дети обо всем, что там происходило, как она их тряпкой по лицу била мокрой, телефоны разбивала, полиция не брала во внимание. Ей даже штраф никакой не выписали,- рассказал отец девочек.
Когда Владимир подал в суд на определение места жительства детей, чтобы по закону дочки жили с ним, на защиту многократно судимой матери по непонятным мотивам встали представители школы и опеки. На суде они выступили в ее пользу, несмотря на слова психолога о том, что жить с мамой для старшей - Насти опасно, и на слова классного руководителя девочки о том, что именно в папиной семье девочка впервые стала улыбаться.
- Суд я проиграл, детей определили с ней. Я даже сам не понимаю, на каких основаниях. Раиса Викторовна Кукса на суде врала, что я алкоголик, что дети меня боятся. Также школьный психолог Лондарь тоже врала, что дети от меня в шкафах прятались. Опека тоже выступила против. Хотя дети жаловались им, что она их била, выгоняла. Я обращался с заявлением в опеку, в сельскую администрацию, в полицию, я во все кабинеты ходил, но меня никто не слышал.
Когда суд определил место жительства с матерью, мы подали апелляцию, будем биться до конца, потому что я не хочу, чтобы у моих детей была такая судьба нехорошая,- говорит отец.
После суда началось самое страшное. В дом, где Таня и Настя живут с папой и тетей Таней, стали приходить приставы, чтобы в соответствии с решением суда дети ушли жить к своей биологической матери. Для обеих девочек это оказалось огромным стрессом. Возвращаться к матери они не хотят категорически.
- Суд принял решение, чтобы мгновенно передать детей матери, сюда приезжали приставы, психологи. Дети выходили и говорили им: «Мы не хотим к ней идти, мы боимся!», но это тоже во внимание никто не берет, - рассказывает Владимир.
1 сентября 2024 года Настя пошла в пятый класс из дома папы.
Старшая дочь — Настя живет с папой и его женой уже год и месяц, сначала папа забрал обеих девочек. Но потом мама забрала себе младшую дочь, разделив сестер почти на полгода. Это было 1 августа 2023 года. Все произошло в день, когда мама бросилась на папу с лопатой.
- Она кинулась на меня с лопатой, их мама. В тот день моя жена Татьяна мне позвонила и предложила съездить на тот дом, который я купил, там неподалеку от дома бывшей. Татьяне сообщили, что Ольга с утра ходила невменяемая по центру. Мы решили посмотреть, как там дети. Подошли к их дому. Но войти я не решился, потому что каждый раз, когда я заходил, на меня вешали новый эпизод. Мы пошли на свой дом, и мимо как раз проходила старшая дочь. Я ее остановил, стал спрашивать, как у них дела, куда она идет. Она сказала что идет за мамой к тете Наташе. Я спросил, пьет ли мать, дочь ответила, что пьет. Я спросил, голодные ли дети, дочь сказала, что ели утром какие-то чипсы, потом на речке были, но не кушали, сказала, что хотят кушать. Тут как раз проходила мама по улице. Увидела, что дочь со мной разговаривает, начала орать матом на дочь, стала ломиться в калитку нашу, и стукнула меня лопатой по голове. Я вызвал полицию, администрацию, ее забрали в полицию, но через час привезли обратно, а меня попросили не подавать заявление в полицию. Но я сказал, что доведу это дело до конца, что она ответит за угрозу убийством, нанял адвоката и ее осудили на условное наказание. И вот с того дня я забрал детей.
Они были со мной, потом через полтора месяца от меня стали требовать, чтобы я отдал младшую дочь в детский сад, я оформил ее в садик, отвел. Старшая самостоятельно ходила в школу. Младшая прожила у нас полтора месяца, ходила в садик, а ее мать начала бегать туда и уговаривать ее вернуться к ней. И ребенок изъявил желание вернуться туда. Я не стал препятствовать, позвонил адвокату, мы ее передали маме. У матери младшая дочь пробыла до 12 апреля, старшая жила с нами. Я по порядку общения продолжал общаться с младшей дочерью, приходил в назначенное время (вторая и четвертая пятница месяца), но она также мне Таню не давала. И приставы приезжали, но она не давала, аргументировала это тем, что ребенок не хочет. Но в один из дней мы пошли, дочка расплакалась и захотела к нам. И мы ее забрали, и по сей день она с нами живет. А старшая уже больше года с нами, - рассказал Владимир.
Сейчас, получается, по закону они должны жить у мамы?
- Да, они должны быть у нее. Приставы пытались, и мама биологическая их ловила, они вырывались, плакали, говорили, что не хотят жить с ней. Пристав настаивал, чтобы я детей передал. Я говорю, я передаю, я решение суда соблюдаю и закон не нарушаю. Но если дети не хотят? Что мне сделать? Они убегают от нее. А она говорит, что я детей настроил против нее. Я никогда этого не делал. И старшей дочери всегда раньше говорил (сейчас уже я этого не делаю) : «Если ты хочешь вернуться туда, я тебя не держу, не препятствую, иди, пожалуйста. Дочь начинала сразу плакать. А моей жене Татьяне говорила: «Если я папе не нужна, пусть меня в детский дом отдаст, но к маме я не хочу».
Когда были судебные процессы, я неоднократно обращался к Ольге с просьбой заключить мировое соглашение. Говорю: « Получай эти пособия, я не претендую на них, но пусть дети со мной живут, я сам буду их воспитывать. А ты участвуй в их жизни, приходи, помогай, покупай. Но она мне лично ответила: «Пусть они лучше в детский дом попадут, чем с тобой будут»,- рассказывает отец.
Откуда такая жестокость по отношению к собственным детям, понять не могут ни сами девочки, ни их отец. Но, как выяснилось, у Ольги от предыдущего брака тоже была дочь. Она также росла с отцом, горе-мать в ее жизни и воспитании не принимала никакого участия.
- Вызывали мы на суд ее первого мужа, они приезжал из Таганрога, давал показания. У него аналогичная ситуация, как у меня. Там девочка осталась — три годика, он ее забрал, воспитал, выдал замуж. Все хорошо у нее. А Ольга про него всегда рассказывала, как и про меня в принципе, что я алкаш конченный, а он - наркоман. А там человек солидный, богатый, все нормально у него, он при деле. В суд он привозил документы о том, что она должна ему полмиллиона рублей алиментов по той дочери.
Я все равно буду идти до конца. Если дети захотят к ней вернуться — пожалуйста. Но если они не хотят, и им здесь хорошо, пусть они лучше здесь будут чем там, - заявил Владимир Данилов.
Чем дольше длился разговор с отцом, который борется за благополучие своих детей, тем больше невероятных подробностей открывалось. Даже страшно, через что пришлось пройти его детям в столь юном возрасте.
- Я хочу чтобы разобрались в том деле, почему я столько раз обращался со своим адвокатом с заявление о возбуждении на нее уголовного дела по 156 статье — за жестокое обращение с детьми, но меня никто не слышал. Вот эта Незнамова просто делала отписки, что факты не выявлены, они поговорили с мамой и все. А то что дети говорили, не важно. Из Ростова из Следственного комитета приезжал человек проверить все эти факты. Он при нас заставил Незнамову проверить все эти факты. Но как только он уехал, дело опять на тормозах спустилось.
Был случай 27 мая, мы в тот день покрестили младшую Таню. Отмечали дома, гостей пригласили, стол накрыли. Дети пошли погулять. И где-то мимо проходила мама со своими друзьями, она схватила в охапку Таню и закинула ее в машину. Старшая Настя со своей одноклассницей попыталась выхватить сестренку у матери, но та за волосы стала ее трепать, потом отшвырнула ее и увезла Таню в машине с кавказцами. Настя сразу позвонила мне, я побежал в центр, там был парень на машине, я попросил его помочь и догнать их. В общем я догнал их и ребенка забрал. Ребенок плакал, я даже в Сельский Совет привез ее, она задыхалась и заикалась, когда рассказывала о случившемся. Ребенок испугался очень сильно. Там Ильченко Светлана была и Измайлова, вот как раз они ее водой отпаивали.
Я поехал целенаправленно на следующий день в полицию. После этого случая на теле у девочки были небольшие синяки и царапины, я поехал снял побои и написал заявление по этому поводу. Но эта Незнамова просто опять спустила это дело на тормоза. Она сказала, что допросила этих нерусских, хотя она никого не допрашивала, и они якобы сказали, что это я во всем виноват. А девочка якобы села в машину сама. А я уже на следующий день пошел к тому месту, где она дочь в машину запихала, потому что ребенок потеряла там телефон и кроссовки. Телефон мы не нашли, а кроссовки нашли. Это так она добровольно в машину села, растеряв все и обувь, и телефон? Поэтому тут полный беспредел и я просто ничего не могу законным путем сделать, - утверждает Владимир.
Как вы считаете почему все настолько поддерживают ее и настроены против вас?
- Мое личное мнение, мои доводы, например, почему директор школы Кукса против меня? Я делал ремонт в школьном спортзале, устанавливал двери, делал там сантехнику, очень много работы выполнял. И она сама меня в свое время позвала и открыла на все глаза. Я еще с Ольгой жил, когда на меня только уголовные дела начали шить одно за другим. Она сама лично открыла мне глаза. А потом, когда я сказал во всеуслышание про наркотики, я убежден, что именно это ее разозлило.
Она тогда мне даже сказала: «Ты со своим адвокатом без штанов у меня останешься! Зачем ты сказал про наркотики?». Я тогда еще сказал ей: «Уберите ее из школы и все, и у вас не будет никаких проблем». Тем не менее, ее по сей день никто не убрал. Второго сентября мы пошли на линейку вчетвером всей семьей, а она должна была там посуду мыть, но ее не было, за нее посуду мыла Карасева, потому что она два дня была в невменяемом состоянии.
Напротив сгорел дом, она даже не вышла на улицу. Хуторчане прибежали с шлангом воды у нее попросить, она вышла в невменяемом состоянии. И вот так, когда она прогуливает, за нее посуду директор школы моет. Все уже отказываются ее подменять, сама Кукса и моет посуду.
Почему против меня настроена школьный психолог Лондарь? Потому что она связана с директором школы. За директором школы стоит районо. Мы к заведующей районо Елене Брициной тоже обращались. Я лично ходил к ней на прием, писал заявления, обращения, у меня была видеоконференция с министром образования Ростовской области, меня вызывали в район. И Брицина лично ему обещала, что эта проблема будет решена. Когда был я, жена, мой адвокат, мы рассказали всю нашу историю. И когда эта видеоконференция окончилась, Брицина пообещала нам решить этот вопрос, и все на этом. Этот вопрос не решился. Еще хуже стало. Просто со всех сторон стали делать все, чтобы я просто этот суд не выиграл, чтобы любыми путями детей отдать ей. Мое мнение, это потому что я тему поднял за наркотики. И опека соответственно.
В опеку я неоднократно обращался. А дети рассказывают, что они ее предупреждали, а потом ехали проверять ее. Это было! Единственная там есть Оксана Жемчужникова — председатель комиссии по делам несовершеннолетних. Это единственный человек, кто встал на суде и сказал: «Мое мнение и убеждение в том, что дети должны остаться с отцом! Я против своих коллег», - так она сказала. Также и классный руководитель Ссылкина также сказала: «Мое мнение, что девочки должны жить с отцом», плюс Ильченко Светлана такое же мнение высказала. Они обосновывали в суде, почему они так считают. Плюс Казак Владимир — он у нас в казачестве состоит, он главный у нас, и многие ситуации видел своими глазами. Потому что это все длилось при их участии. 1 августа 2023 года, когда я детей забирал, там все были и видели в каком невменяемом состоянии она была. Приезжал майор Андреянов, она его ногами била. По сути только за это на нее надо было уголовное дело возбудить. Но ее через час привезли домой, а меня уговаривали, чтобы я заявление не писал.
А сейчас уже половина этих людей поувольнялась, их нет. Участкового нет, Скобелевой — которая 9 эпизодов на меня нашила, тоже нет. А война продолжается,- говорит отец.
Война продолжается, говорит Владимир. Но признается, что воюет он не с бывшей женой, а ради счастливого будущего своих дочерей. Которые только рядом с ним и Татьяной, которая любит их как родных, чувствуют себя в безопасности. Эти дети, наверное, впервые спокойны , счастливы и окружены заботой. Но сейчас их счастье под угрозой, об этом им постоянно напоминают визиты судебных приставов.
- 13 сентября этого года суд прошел, они сразу после суда приехали, тут такое было, целая делегация: и адвокат был. Дети сами рассказывали, и с психологом мы общались, проходили в кухню, психолог с ними наедине разговаривал. Дети категорически: «Мы не пойдем», говорят, и все.
А потом приезжали тут мамины друзья на машине, хотели забрать видимо силой, дочка увидела это и пошла домой огородами. И от мамы прячется по кустам. Звонит мне и говорит: «Я видела она бежала сюда к нам, а я спряталась в кустах, чтобы она пробежала мимо, и пришла домой сараями». Ребенок даже сараями ходит домой из школы, боится, что их в машину закинут и увезут. Они уже боятся даже на площадку выходить. Потому что есть решение суда, что мама имеет право, - рассказывает Татьяна, которая заботится о девочках так, как родная мать не заботилась никогда.
- В браке с Владимиром мы два года, детки очень хорошие, я очень хорошо к ним отношусь. Я не воспринимаю их как чужих, они мои. И мои родственники считают их родными. У нас все замечательно. Единственная у нас проблема, что в любой момент все может сломаться. Что нам делать, мы просто не знаем. Настя вообще категорически не хочет к матери. Мы в Волгодонске посещали психолога неоднократно, у нее выявили склонность к суициду, что она рядом с мамой чувствует угрозу. Она сказала, что лучше отправится в детский дом, чем к маме, но почему-то на суде мнение ребенка никто не учитывал. И психолог выступала у нас на суде, но это бесполезно. Поэтому мы во все инстанции стали бить, куда можно, потому что жалко детей. Они такие вещи рассказывают. Я не присутствовала, но я думаю, такое выдумать нельзя. И научить, как говорят, что мы их научили, такому не научишь! Я даже не знала как это все делается: и «бульбуляторы», и ацетон каким цветом становится, когда его варят. Это все старшая Настя рассказывала. И что мама их била. Мы же ходили к ним по порядку общения, а мама им говорила: «Пойдете?» и матом на них...Говорила, что бить будет. Ребенок, наверное тогда и понял, где ему лучше. Она ходит от нас уже второй год в школу. У нас все замечательно, - рассказывает Татьяна.
Тем не менее, суд, школа и опека посчитали, что этого не достаточно. Как аргумент, в суде объявили, что в доме для двоих детей мало места, условия проживания некомфортные. При этом, никого не смутило, что дети давно живут именно с папой, но пособия от государства и алименты с его зарплаты получает мама, которая ничего им не покупает и не содержит их.
- Да, у нас нет, как там говорят, прям таких шикарных условий, мы живем в доме моей мамы, мы не можем сейчас позволить себе и там дом обустроить новый, супруг купил дом неподалеку от бывшей, и здесь, где живем. Там мы сделали ремонт, там мелочи осталось доделать. Там и обои поклеили, и ванная уже есть, и все. Осталось отопление переделать и двери поставить. Но так как мы там не живем, двор же в порядок приводить нужно, но мой муж не может и здесь, и там все делать одновременно, и детей содержать, и алименты ей платить,- говорит Татьяна.
Он платит алименты?
- Конечно, у него списываются с карты. Ольга от государства получает по 14 тысяч на каждую девочку, плюс алименты с зарплаты мужа. Но за все это время она всего два раза принесла, и то потому что в суде спрашивали: «Что-нибудь мама приносила?», я говорю: «Нет». Было такое - мы стоим в магазине, я детям вещи покупаю, а она стоит за мной и покупает себе.
На ваши алименты?
Ну да, то что муж платит. Я тоже понимаю, ему , наверное, обидно, он говорит: « А кому я плачу алименты? Она все лето гуляет, все это все видят, все знают!». Дети здесь живут с нами, это же детям положено. Но все безуспешно, - рассказывает Татьяна.
Женщина призналась, что из-за длительных судебных тяжб им приходится очень много денег тратить еще и на адвокатов, и на психологов для детей, потому что девочки очень переживают за свою судьбу, а узнав вердикт судей, живут в постоянном страхе, что их заберут и отдадут матери.
Напомним, мама девочек работает в школе, и старшую девочку может видеть там каждый день, но, по рассказам отца, его жены и дочки, она никак с ней не общается даже при встрече. Только перед приставами, перед опекой. Как призналась сама Настя, мама ей многократно говорила, что она ей не нужна. Но, видимо, деньги в виде пособий и алиментов заставляют маму талантливо играть на публику.
- Никак. Мама к ней никак, и она сама никак. Мама к младшей тянется вроде, ее зовет, а Настю обходит. У нас был случай в мае, мы как раз Таню в тот день покрестили. Мама прямо на улице Таню младшую схватила и к чеченам закинула в машину. Дети играли в центре возле администрации. Настя хотела заступиться за сестренку, но мама ее за волосы схватила, в сторону откинула и матом: «Ты мне не нужна!». Прям за волосы, и все дети это видели. А Таню схватила и закинула в машину. Муж догонял их, потому что они были пьяные, забрал ребенка. Так ребенок от страха даже разговаривать не мог. Он в администрацию ее завел, они ее водой отпаивали маленькую. Говорит: «Она меня кинула, я головой ударилась», ездили потом в больницу, там фиксировали все. И обувь ребенок растерял и телефон, все порастеряла.
Старшая уже сейчас свободно ходит, она ее уже не боится как раньше. Она свободно мимо нее проходит. Мама к ней никак, и она к ней никак. Оставили бы просто нас в покое. Ну не хотят дети, муж уже предлагал в суде мировое соглашение. Хотят дети — пусть они живут здесь, захотят — пойдут к маме, никто не будет препятствовать, пусть пойдут. Но пусть они сами решают, где им хорошо. Я говорю Насте, так скажи ей сейчас: «Я же тебе не нужна», зачем ты нас хочешь забрать? - рассказывает Татьяна Данилова.
Вопиющее безразличие суда смогли бы пережить взрослые, но как быть детям, которые не понимают, почему их жизнь вдруг должна стать хуже, они вновь должны испытывать страх и голод и жить с матерью, которая никогда даже не говорила им, что любит. Классный руководитель Насти, у которой девочка училась с первого класса, выступая на суде заявила, что не согласна с коллегами и считает, что ребенку однозначно лучше с отцом. Но суд и ее слова не принял во внимание.
- Классный руководитель Анастасия Юрьевна Ссылкина выступала в суде и говорила, что ребенку лучше жить с папой. Когда спросили мнение классного руководителя, она рассказывала как ребенок изменился, она сказала, что за четыре года впервые услышала как Настя смеется. Она говорит, она всегда сидела забитая, что-нибудь спросишь у нее, она голову опускала и все. А как у нас стала жить, она вся расцвела. Классный руководитель сказала, что считает, что ребенку лучше жить с папой. Но на суде никто это даже во внимание не принял, - рассказывает Татьяна.
Не отстоял детей и психолог, прекрасно владеющий ситуацией. Как будто все беседы проведенные с детьми проходили для галочки. Все ужасы, которые дети рассказали психологу о поведении матери, эти взрослые как будто восприняли в шутку.
- У нас есть видеозапись, когда в кухне Настю опрашивали, там присутствовала завуч из школы Небыкова Инна Васильевна. И все ребенок рассказывал, как мама с ними обращалась, как она их выгоняла, как наркотики употребляла, как ночью кидала в них «жирки» - кусочки сала. «Когда они покурят чего-то, мама вела себя странно. В три часа ночи пришла, разбудила и кидала в нас кусочки сала. Мы проснулись и плакали», - рассказывали дети.
- Когда она их оставляла одних дома и уходила ночью, это было неоднократно, со слов детей, она частенько приходила домой под утро. Они боялись ночевать одни, а она с окон снимала ручки, чтобы дети не смогли изнутри вылезти через окно, и телефоны у них отбирала, закрывала их под замок и уходила. Оставляла их, можно сказать, одних в опасности. Я лично за этот факт тоже писал, мы указывали это. Но никто никаких мер не принял, нас не услышали, не увидели, - говорит Владимир.
- Настя мне рассказывала, перед тем как уйти вечером, она тазик ставит и говорит ей: «Мой Таню», закрывает дверь и уходит. И Настя говорит: «Тетя Таня, мне в тот момент казалось, что мы маленькие дети и живем сами. Вот я Таню помою, и мне так казалось». Иногда я на стол готовлю, говорю им подогреть что-то в микроволновке, а они отвечают «А мы привыкли холодное есть». И кто, я их этому научила? Ребенок сам рассказывает, мы же там не живем и не знаем, - говорит Татьяна.
Как рассказывают Татьяна и Владимир, они дважды обращались за помощью к главе СК РФ Бастрыкину. Их услышали, но ведомства разных уровней ограничились отписками, а на месте проблему вновь замяли и забыли.
- По поводу жестокого обращения с детьми я обращался в полицию, полиция никаких мер не приняла, обращался в органы опеки, тоже бесполезно. В итоге мы написали жалобу в Москву на Главу СК РФ Александра Бастрыкина. Пришел ответ в Следственный комитет Ростова-на-Дону. Ростов переправил сюда — в Следственный комитет в Зимовники, Зимовники перенаправили сюда в отдел полиции и все. Виктория Незнамова отписалась, что маму они опросили, и факты не выявлены. Потом мы опять написали на Бастрыкина, из Ростова прислали какого-то проверяющего из Следственного комитета, мы ездили с ребенком, ребенок давал показания под запись, Незнамова это все вела. А когда он уехал, опять все это спустили на тормоза. Никакого жестокого обращения якобы не выявлено, - рассказывает Владимир.
Сотрудники опеки оценивая условия проживания в доме папы, казалось, придираются ко всему, даже к самым абсурдным вещам. И не смотря на то, что условия в доме биологической матери гораздо хуже чем в доме у отца, минусы находили на каждом шагу. То мало игрушек, то мало места, то холодильник заклеен скотчем, значит еду прячут. И не важно, что это новый еще не распакованный холодильник, не включенный в сеть.
- Вот у нас дети здесь спят, опека сказала, что комната маленькая, плохие условия. Дети вдвоем здесь спят на двуспальной кровати. Им хватает. Все у них есть. Здесь у нее книги, здесь тетради, вещи здесь. Опека сказала, что нет у них игрушек, ничего у них нету. И вещи и обувь у них все есть.
Игрушек у нас немного, но есть. И краски, и пластилин, вот и прописи с младшей мы пишем. Букварь читаем, букв 15 уже знаем. И циферки она пишет, и здесь в прописи она все делает. Все у нее есть, и планшет у нее есть, это папа покупал на День рождения. Так как она тогда потеряла.
Мы в свое время здесь в этом доме жили большой семьей. Шестеро детей нас было у мамы: пять девочек и мальчик один. Мы все выросли здесь. А опека говорит, здесь двум девочкам мало места. Никто к нам никогда не приходил и не говорил, что детям условия не такие, - рассказывает, показывая дом Татьяна.
- Я здесь в хуторе еще дом купил, там ремонт уже заканчиваем, там по мелочи осталось. И на суде говорил, что мы здесь не планируем жить. Я планирую здесь все продать и уехать в Таганрог. У меня там дом в Таганроге стоит и здесь дом. И плюс долевая часть в ее доме. Но они в наглую на суде говорили, что у меня ничего нет. Хотя я показывал судье и фотографии и документы на домовладения. Но от судьи придирки одни были, почему я в одном ракурсе сфотографировал, почему обои одинаковые. В том доме есть и ванная, и все, а здесь они ссылаются на то, что нет условий, - говорит Владимир.
- Но здесь деревня, здесь многие купаются, но у них ванны нет. Даже я в этом тазу большом купаюсь. Мы грязными не ходим. В школу же ребенок чистым приходит! Не грязная же, и не в грязных вещах. Пристали даже за холодильник, это мы в тот новый дом купили холодильник и газовую плиту и телевизор. Опека пришла и Говорят: «А почему у вас изолента приклеена на холодильник? От детей , мол , закрываете? Я говорю, а вы не видите, что он новый? Даже до этого докопались, - вспоминает отец.
«Блокнот» пытался поговорить с биологической матерью. Но, как рассказали местные, о приезде съемочной группы ее предупредили и посоветовали даже не показываться на глаза. Мы приехали в пятницу вечером, дом был закрыт, а внутри — никого.
Владимир рассказал, что дом, в котором живет Ольга, был куплен за средства материнского капитала, позже, уже после развода он купил еще один дом себе неподалеку. Новый дом он тоже показал.
- Планировали тут жить, планируем. Делаем ремонт, я там практически уже закончил. Там было печное отопление, сейчас немножко подсобираю денег, хочу сделать отопление. Участок здесь большой. Планировали здесь хозяйство заводить. У нас сейчас 13 поросят, птица, как говорится, поживем, посмотрим. Мне некогда, я работаю постоянно, Татьяна с детьми сидит. А так, конечно, у меня еще один дом в Таганроге стоит, хотелось, конечно туда уехать. Только из-за детей, потому что там у них будет перспектива, но не здесь, - уверен отец.
В Таганрог Владимир не уезжает только из-за детей. Надеется выиграть суд и увезти отсюда дочек. Этот мужчина верит, что там, в большом городе и в любящей семье, их ждут лучшие перспективы, чем в отдаленном хуторе с матерью, которая превратила их детство в настоящий психологический триллер с элементами школы выживания.
О том, что такое жестокое обращение лучше Насти и Тани в Сиротском, пожалуй, не знает никто. Девочки тоже намерены бороться за свою счастливую жизнь, о которой они узнали, лишь когда стали жить с папой и тетей Таней.
Девочки, расскажите, как вам живется с папой?
- Здесь мы живем хорошо. Мы гуляем, ходим на площадку, играем. Нас здесь не обижают, кормят, одевают, - говорят девочки.
С тетей Таней хорошие отношения?
- Хорошие.
Она как мама вам?
- Да.
Не называете мамой ее?
- Нет, - говорит Настя.
- Мы стесняемся, - застенчиво улыбаясь, говорит маленькая Таня.
А любите ее как маму?
- Да. Она очень добрая. Она кормит нас, сидит с нами. Вместе телевизор смотрим, общаемся, она уроки помогает делать, - говорит Настя.
- Мы ее считаем нашей мамой, - говорит Таня.
Как вы считаете, почему вас уже должны оставить в покое и дать вам жить с папой?
- Ну потому что здесь лучше всего, чем у мамы было. Здесь нормальный дом, у нее там очень много травы, дома грязно. А у нас здесь дом красивый, тетя Таня всегда в доме убирает. У нее дома красиво, у нее растения красивые. У нас красивая комната, - говорит Настя.
В то время, когда Таня еще жила с мамой, а Настя с папой и тетей Таней, старшая сестра очень переживала за младшую. Говорит, все время думала, как она там, а вдруг ее бьют, а вдруг она голодная. Сейчас сестрички вместе, они счастливы и стараются забыть ту другую страшную жизнь.
- Я хочу жить с папой, потому что здесь хорошо. Я очень боюсь, что вдруг мама меня схватит, потащит к себе домой. И больше не выпустит из дома, - говорит Настя.
- Я хочу жить с папой. Он всегда нас кормит, тетя Таня нас кормит. Папа с нами гуляет, постоянно нам что-то покупает новое. Мы этому рады. Он нас любит, играет с нами, а она не играла. Тетя Таня нас любит, а у нее нам было очень плохо, - говорит Таня.
В один голос девочки заявляют, что хотят остаться жить с папой и тетей Таней. Кто знает, быть может стеснение пройдет и они уже скоро смогут назвать ее мамой. Ведь они - семья и это очевидно. И они искренне верят, что к ним прислушаются и наконец услышат те, кто взялись вершить их судьбы.
Ирина Литвинова
Новости на Блoкнoт-Волгодонск
