Генеалогическое общество Карелии появилось в 2012 году. Толчком к его созданию стала серия семинаров в Национальном архиве двумя годами ранее, об изучении родословной. Тогда же был создан кружок «Семейный летописец» для студентов Петрозаводского университета. Исследовательский клуб постепенно рос, причем не только за счет молодежи, но и аудитории постарше. Решающим моментом в судьбе Генеалогического общества стала беседа его будущего президента Ольги Кулаковской с карельским митрополитом.
Ольга Кулаковская. Фото: «Республика» / Анастасия Михайлова
«Последнюю точку лично для меня — я хотела изначально просто быть участником — поставил наш митрополит Мануил, который сказал мне: «Ольга Юрьевна, а почему ждете кого-то? Генеалогия — богоугодное дело», — рассказывает она.
Сейчас филиалы Генеалогического общества действуют практически по всей Карелии — их нет только в Калевале, Суоярви и Муезерском районе. В них состоят пенсионеры, люди среднего возраста, студенты, школьники и даже детсадовцы. Стать участниками ГОКа хотят и жители других регионов. Среди них — москвичи, петербуржцы и даже новокузнечане, чьих предков когда-то выслали из Карелии.
Чтобы вступить в Генеалогическое общество, нужно сделать одноразовый взнос, а также заручиться поручительством двух действительных членов или пройти обучающую школу. Обычно ее проводят благодаря проектной деятельности два раза в год. Также при вступлении заполняется специальная анкета и вносятся данные в общий реестр, который позволяет проследить пересечения в том, кто какими родами интересуется.
Участники Генеалогического общества Карелии ведут просветительскую работу, устраивают выставки и конференции, выступают с докладами на различных научных мероприятиях. В 2018 году общественная организация выиграла грант регионального Миннаца с проектом «Родословные народов Карелии». Кроме того, ГОК каждый год подается на грант главы республики.
Начать с себя
Как оказалось, сразу же сесть за древние документы и пытаться читать скоропись не получится. Первое, что придется детально изучить — это домашний архив.
«Начать нужно с себя. Многие заинтересовавшиеся генеалогией думают, что надо делать какие-то запросы, идти в архив или библиотеку, а на самом деле никуда бежать не надо. Сначала нужно сделать ревизию в семейном архиве. У каждого есть мама с папой. В их метриках обязательно прописаны и их родители и даже указано место, где они проживали. И только узнав это мы идем дальше», — отмечает Ольга Кулаковская.
В жизни человека всегда фиксировались три события — рождение, вступление в брак и смерть. Все письменные свидетельства этих фактов со времен СССР можно найти в ЗАГСе. Для этого нужно будет доказать родство с человеком, информацию о котором требуется найти. А вот за сведениями дореволюционного периода уже потребуется обращаться в архив.
Таким образом, поясняет президент генеалогического общества, в составлении семейной родословной можно выделить четыре этапа. На первом в фокусе внимания должны быть все документы, сохранившиеся в семье, а также фотографии, медали, награды и другие памятные вещи. После их анализа станет ясно, по какой «ветви» информации не хватает, а где данных достаточно. На следующей стадии исследователя ждет библиотека: там тоже хранится много генеалогических источников, к примеру, различные журналы и газеты. В случае с Карелией можно обратиться к известным Олонецким ведомостям. Только после этого следует отправляться в архив. Там хранится огромное количество документов, — ревизские сказки, метрические и писцовые книги, рекрутские списки, исповедные росписи, — в которых отражены разные стороны жизни людей. Зная примерно, откуда происходил искомый родственник и чем он занимался, будет проще сориентироваться в том, что нужно посмотреть.
Какого-то верхнего предела в поиске предков нет — можно искать столько, сколько позволят документы. Но любого условного Ивана Иванова слету к себе в прапрапрадеды записывать нельзя, так как родственная связь обязательно должна подтверждаться источниковой записью.
На завершающем этапе проделанную работу нужно резюмировать, например, в форме традиционного генеалогического древа. Сейчас это можно сделать и в традиционном виде, и с помощью электронных ресурсов.
Дворянские рода и секреты фамилий
Некоторые, изучая родословную, надеются отыскать у себя дворянские корни. И такое, конечно, возможно. Но только с рядом оговорок.
«На самом деле, очень много было дворян-однодворцев — бедных дворян с одним двором. Были также обнищалые дворяне. Но они все хорошо записаны в источниках. Также есть отдельные документы и по мещанам, и по купцам разных гильдий. Если вы найдёте хоть какую-то весточку о дворянском происхождении в семье, это очень важно. Но это придется или доказать, или опровергнуть. Может, какая-то бабка мнила себя графиней Воронцовой, а на деле просто была у нее кухаркой. Ведь бывало, что помещик давал дворовым свою фамилию. И многие очень люди думают, что они тоже какие-нибудь Демидовы. А на деле они совсем не Демидовы, а просто работали на них», — поясняет Ольга Кулаковская.
Фамилии и имена тоже могут рассказать о происхождении семьи и, более того, раскрыть какие-то личные истории. Вообще, в России наследуемые официальные наименования рода у различных слоев общества появлялись постепенно. Первыми их приобрели князья и бояре, позднее — военнослужащие и торговцы, а также представители духовенства. Лишь с середины XIX века, в особенности после отмены крепостного права, фамилии начали формироваться у крестьян. Они происходили от названий родов помещиков или места проживания, отчеств или прозвищ.
«Вот у меня есть род Олюшкины. Я думаю: наверное, это мое родовое имя. Но при изучении не нашла вообще ни одной Ольги и ни одного Олега. Когда дошли до трех братьев Олюшкиных, появилась версия, что их отец возможно был примаком, то есть пошел жить в дом жены. Тогда это было важно, как это — мужик пойдет к жене в доме? Это было унизительно. Нужно к себе было взять женщину, но даже тогда не у всех по жизни так получалось. И вот не исключено, что отец этих братьев был как бы «за» Ольгой, так как пришел к ней жить. А она, может, хорошая женщина была, и поэтому ее Олюшкой называли. Вот и кликали по деревне мужика Олюшкиным. Но это одна из версий. А еще мне подсказали, что во многих русских поселениях Александров звали на деревне Олей, так как полное имя слишком длинное. А отец этих братьев как раз-таки был Александром», — делится президент ГОКа.
Дядя из Франции
Для Станислава Николаевича Тихонова, члена Генеалогического общества, изучение истории семьи началось с того, что его мама захотела узнать дату рождения своей матери. Она пыталась сделать это сама, но ничего не вышло.
Станислав Николаевич Тихонов. Фото: «Республика» / Анастасия Михайлова
«Как-то я к этому относился отдаленно, но когда мама заболела, я решил ее желание осуществить. Пошел в архив и начал разбирать родословную. Нашел быстро данные по ее отцу, поскольку они жили рядом с Шуньгой, а в Шуньгском приходе все легко было найти. А вот по жене отца долго не находилось информации, я искал не один год. Когда я уже глубже проник в эту тему, до меня дошло, что раньше Шуньгский приход был чуть ли не единственный в Заонежье, а потом потихоньку стали появляться приходы в других районах. И появилась церковь в деревне Онежены. Мама матери была родом из Усь Путки Верхняя, которая как раз располагалась рядом с Онежанами. Когда я сообразил это, я сразу посмотрел метрические книги Онежанской волости и нашел нужные данные», — вспоминает он.
После этого Станислав Николаевич плотно занялся составлением древа, причем не только по родителям, но и другим близким родственникам. Несколько лет он буквально каждый день ходил в архив. Исследователю удалось проследить родословную примерно до 1700 года как по линии отца, так и по стороне матери.
-
-
Генеалогическое древо семьи. Документ из личного архива Станислава Николаевича Тихонова.
Так Станислав Николаевич узнал о родном дяде своей мамы Иване Хомутинникове, который в 1920 году эмигрировал из России. Он женился на француженке, и у них родился сын Жельбер. В 2010 году исследователь разместил на тематическом сайте о Франции объявление о поиске этого сына. И спустя пять лет получил ответ.
80 лет назад, когда родилась сестра Жельбера, при заполнении документов допустили ошибку: Khomoutinnikoff записали как Khoumoutimikoff. И вот однажды это заприметил охранник отеля, в котором проживала супружеская пара с такой фамилией. Он хорошо знал русский язык и разговорился с постояльцами об этой странности. Выяснилось, что предки четы Хомутимиковых были выходцами из России. Супруга Жельбера поинтересовалась, остались ли у них там родственники, и тогда охранник решил разузнать об этом с помощью интернета и наткнулся на сообщение Станислава Николаевича.
Документ из личного архива Станислава Николаевича Тихонова
После этого между родственниками наладился контакт, они начали переписку. С переводом вновь помог неравнодушный охранник Матфий. После кончины Жельбера Станислав Николаевич продолжил поддерживать связь с его женой Моникой. За годы кропотливой работы ему также удалось найти и пообщаться с другими членами своей семьи.
Письмо для императора
«Мы в свое время с внучкой поучаствовали в конкурсе музея Кижи для детей потомков кижских родов. А поскольку по маме и по бабушке и дедушке у меня рода из Заонежья, мы написали работу про два рода: Воронцовых и Рябининых-Андреевых, династии известных сказителей. Когда мы стали писать о Воронцовых, то я поняла, что мало о них знаю. Были какие-то семейные придания, о которых казалось, что такого быть не может. Но потом они подтвердились. А наша работа в итоге заняла первое место», — рассказывает член Совета Генеалогического общества Карелии Людмила Афонина.
Людмила Афонина. Фото: «Республика» / Анастасия Михайлова
Изучая семейную историю (которая прослеживается аж до рубежа XVI—XVII столетий), она узнала, что прадед по материнской владел кондитерской лавкой и ездил на ярмарку в Нижний Новгород. Людмила серьезно взялась эту легенду, и вскоре ей помогли найти документ, который подтвердил это и даже раскрыл детали жизни родственника-торговца.
«Мой предок Акакий Воронцов, как выяснилось, был поставщиком ко двору Императорского Величества. Однако он не переходил в купеческое сословие, а оставался торговым крестьянином. И у него в 1853 году родился сын. Акакий написал императору письмо в стихах, с просьбой быть восприемником его новорожденного ребенка. И когда отправляли к императору эту просьбу, подготовили сопроводительный документ, в котором все об Акакии расписано: кем был, откуда происходил. Но на прошение, конечно, ответили отказом», — говорит Людмила Афонина.
-
-
Копия документа из архива. Фото: «Республика» / Анастасия Михайлова
-
-
Копия документа из архива. Фото: «Республика» / Анастасия Михайлова
О том, откуда у Акакия известная знатная фамилия, тоже ходили разные слухи. Будто бы кто-то из его братьев служил у графа Воронцова конюшеным и спас дворянину жизнь, когда понесла того лошадь. За это Воронцов даровал крестьянину право носить свою фамилию, и это право затем передали Акакию. А возможно, добавляет исследовательница, это был и не брат, а сам кондитер. Дальше оказалось, что Акакий активно занимался благотворительностью. Он давал средства на реставрацию Преображенской церкви, на его деньги была построена часовня Кирика и Иулиты в родовой деревне Воробьи, а также маяк на Климецком острове.
Сейчас Людмила Афонина переключилась на родословную своего мужа. Там оказалась запутанная история — говорили, что семья то ли из Нарвы (город в Эстонии, в эпоху Российской империи входивший в состав Санкт-Петербургской губернии — прим. автора), то ли из Тверской губернии. Затем родственный след и вовсе затерялся в других странах. В итоге Людмила через специальный генеалогический сайт вышла на троюродную сестру мужа, которая живет в Австралии. Они начали переписываться с помощью переводчика и дистанционно работать с семейными фотографиями. Благодаря родственнице из-за океана женщине удалось и узнать загадку происхождения рода супруга — оказалось, что его он идет не из Твери, а из деревни Твердять Санкт-Петербургской губернии. Просто название, передаваемое из поколения в поколение, со временем трансформировалось.
