Фото: shironosov / iStock
Поделиться
Семейная пара в одночасье потеряла доступ к своим приемным детям и теперь через суд пытается вернуть опеку над ними. Соцслужбы считают недопустимым их поведение, а правозащитники настаивают, что повода разлучать взрослых с детьми нет.
Елена и Владимир решили взять под опеку двух маленьких детей, потому что не могут иметь своих. Оба они уже состоялись в профессии и с материальной точки зрения имеют достаточно возможностей, чтобы дать необходимое больше, чем одному ребёнку. Весной 2021 года супруги стали опекунами двух сестёр — шестилетней Юли и трехлетней Кати (имена изменены).
Как рассказывают специалисты фонда «Родительский мост», работающие с этой ситуацией, раньше Катя и Юля жили с пьющей матерью. Младшую в возрасте еще семи месяцев не раз забывали на балконе, где она замерзала. В доме постоянно бывали разные мужчины, каждого из которых мать предлагала называть папой. Когда мама пропала, девочки продолжали жить с пьющей бабушкой. В конечном счете их забрали в сиротское учреждение. Катя родную мать даже не помнит, а у Юли остались тяжкие воспоминания.
Елена рассказывает, как они с девочками ездили гулять в парки, на аттракционы, отдыхать на берегу Финского залива, на дачу у Ладожского озера. Их обследовали и лечили в том числе в платных клиниках, водили в кружки, в бассейн. Особое внимание уделяли патриотическому воспитанию — и теперь не понимают, почему для опеки это не аргумент.
«Мы плакаты делаем, мы детям в Мариуполь подарки собираем, мы ребятам на фронт — перчатки, бинты. Мы участвовали в конкурсе писем солдатам и победили — в конкурсе от того самого муниципалитета, чья опека теперь нам детей не отдает. Письмо отправилось ребятам в Донецк», — рассказывает Елена.
Фото: предоставено «Фонтанке»
Фото: предоставено «Фонтанке»
Поделиться
Все усложнилось, что когда Юля пошла в первый класс. У школьницы начались истерики, частые слезы, она могла затеять драку с младшей сестрой или покусать ее.
«Юля могла кричать, не делать уроки по 5−6 часов. Естественно, у мамы это вызывало растерянность. Она рассказывает, что пыталась отвлечь ее, переключить на что-то другое — например, предлагала погулять. Но как только слово «уроки» звучало, Юля снова начинала кричать», — говорит координатор проекта по опекаемым и их семьям фонда «Родительский мост» Инна Сухорукова.
С девочкой сходили к неврологу и к психиатру. У неё диагностировали резидуальную энцефалопатию и недоразвитие речи. После нескольких консультаций и дополнительных обследований выявили дислексию, дисграфию и дискалькулию (сложности с освоением навыков чтения, письма и счёта). Ей рекомендовали обучение по адаптированной программе для детей с ограниченными возможностями здоровья. До поступления в школу все эти проблемы были в тени.
Родители держали органы опеки в курсе происходящего, начали водить Юлю к психологу и психиатру, к логопеду и дефектологу. В опеке предложили направить девочку на лечение в психиатрическую больницу и обратиться за консультациями в профильные фонды. Родители решили, что госпитализировать на психиатрическое лечение ребенка не будут, и стали искать другие варианты.
В поисках специализированного центра для помощи в таких ситуациях опекуны наткнулись на социально-реабилитационный центр «Альмус». Сейчас Елена делает вывод, что у неё создалось неверное впечатление о том, что он из себя представляет. В перечне услуг на сайте привлекли внимание семейное консультирование, социально-педагогическая коррекция, консультирование по организации учебной деятельности и т.п.
Социально-реабилитационный центр "Альмус"Фото: Скриншот Google Maps
Социально-реабилитационный центр "Альмус"Фото: Скриншот Google Maps
Поделиться
В декабре 2023 года Елена съездила в «Альмус» и пообщалась с заместителем директора. После переговоров с центром и опекой Юлю поместили на стационарное пребывание в «Альмус» — чтобы выявить факторы, провоцирующие деструктивное поведение, скорректировать его и изменить ситуацию в семье в целом. Правда, по поводу стационара на сайте «Альмуса» указано, что это форма обслуживания для детей »в социально опасном положении» и «без попечения родителей».
Договор на проживание Юли в «Альмусе» заключили на месяц. Она отправилась туда в середине января, и почти сразу специалисты центра настояли на размещении там и младшей сестры, Кати — чтобы была возможность работать с ними обеими. Дети жили в разных комнатах и просились обратно домой, говорит Елена, и перечисляет: у Кати в стационаре обострились хронические лор-заболевания, девочка заразилась ветрянкой, у нее выявили гастроэнтерит.
Опекуны разочаровались в своем решении оставить там девочек и решили забрать их обратно в дом. Но опека настояла на том, что Юля и Катя должны оставаться в «Альмусе».
«Мы были наивными. Мы думали, что нам помогают, поэтому и передали в центр детей. Мы не представляли, что так обернется. Мы думали, что действительно логично наблюдать обеих девочек, потому что они очень плохо себя между собой вели. Но в итоге никакой помощи мы не получили, детей у нас просто забрали», — рассказывает Елена.
Они с мужем четыре раза пытались расторгнуть договор и забрать детей из центра, но ничего не получилось.
В марте опека пришла с визитом в «Альмус» и составила там акт проверки условий проживания девочек. А также констатировала, что приемные родители не справляются со своими обязанностями, причем сделала это в их отсутствие. Елене рекомендовали поработать с психотерапевтом и стабилизировать свое эмоциональное состояние, а также пройти диспансеризацию и предоставить опеке справку о своем здоровье. От ее мужа потребовали повторно предоставить данные о доходах.
Пара подготовила все необходимые справки и документы, но на родителей продолжали составлять негативные характеристики. Две встречи с главой МО «Обуховский» не помогли. В июне с семьей расторгли договор опеки, дети остаются в центре «Альмус».
13 июня Елена подала иск в суд с требованием вернуть ей под опеку детей.
Если всё получится, Елена и Владимир хотели бы удочерить девочек: тогда они уже будут не «государственными», а полноценной частью их семьи.
«Мы думали об удочерении давно. Но просто не знали, что так получится с опекой. Три года мы нормально отчитывались, а как обратились за помощью — начались проблемы. Сейчас главное, чтобы ситуация разрешилась, чтобы дочки вернулись домой — а дальше будем советоваться со специалистами»», — говорит Елена.
В администрации муниципального образования округа «Обуховский» подчеркивают, что случай этой семьи — в их практике единственный за год, когда было расторгнуто соглашение об опеке. И говорят, что причины на это были.
«Решение о прекращении опеки на возмездных условиях было принято в связи с наличием противоречий между интересами подопечных и интересами опекунов и наличием в приемной семье неблагоприятных условий для содержания, воспитания и образования детей», — сообщил «Фонтанке» исполняющий обязанности главы администрации Игорь Могильницкий.
Учет мнения детей в этой ситуации, по закону, не обязателен — отмечают в муниципалитете. Сейчас решается вопрос об их дальнейшем жизнеустройстве.
Пояснять подробно, что не так семьей, муниципалы не стали. Но по этой ситуации уже проводили неоднократные переговоры с правозащитными и благотворительными организациями, в том числе в Законодательном Собрании Петербурга. На этих встречах опека не озвучивала претензий к бытовым условиям. Вся критика была связана с поведением родителей и их якобы неспособностью воспитать детей. Известно также, что зимой 2023 были случаи, когда семья не открывала дверь проверяющим, и те слишком долго добивались встречи. Сейчас родители ссылаются на то, что болели ковидом в серьезной форме.
Конфликт интересов во время переговоров сотрудники опеки объясняли тем, что супруги не выполняли часть рекомендаций в отношении детей: например, не направили Юлю в центр «Детская психиатрия» имени Мнухина, а водили к психиатру в частном порядке. Условия для воспитания и образования можно оценить по характеристикам из садика и школы — они положительные. Но в одной из последних пересказаны слова младшей девочки, Кати, о том что мама якобы может дать подзатыльник за непослушание.
Перед тем как передать детей в эту семью, опека видела характеристику от сопровождающей организации «Умиление», где были указаны риски. Теперь то, что чиновники посчитали нормальным тогда, звучит как аргумент за изъятие детей: это и возраст супругов, и авторитарные проявления в воспитании детей.
Социальный центр «Умиление» предоставил аппарату уполномоченной по правам человека в Петербурге такую характеристику на Елену и Владимира:
«В процессе обучения проявили себя внимательными и вовлеченными слушателями с хорошим уровнем освоения материала. <...> Результатом психотерапевтических бесед стало осознание приемными родителями их чрезмерно контролирующего, авторитарного поведения, которое давалось им с трудом. Они непроизвольно делают много замечаний, жестко предъявляют свои требования к учебе, поведению и соблюдению Юлей (имя изменено — Ред.) санитарных норм, мало проявляя положительных эмоций к ребенку. Свои конфликты с девочкой родители объясняли нарушением привязанности ребенка. В настоящее время вектор обвинений сменился, и приемные родители сожалеют о допущенных ошибках в воспитании и желают вернуть детей в семью».
В целом центр характеризует супругов положительно и помогает им добиваться возвращения приемных детей.
Сейчас Елену и Владимира сопровождает фонд «Родительский мост». Его специалисты диагностировали и опекунов, и опекаемых — и пришли к выводу, что эти люди подходят друг другу, испытывают взаимную привязанность и любовь — и жизнь вместе для них лучше, чем порознь.
«Еще рано давать оценку происходящим событиям. Но можем сказать, что эта семья остро переживает текущую ситуацию и выражает готовность к регулярной работе с нами после возвращения им детей. У супругов есть критика в отношении своих прошлых поступков и готовность меняться», — говорит сотрудница фонда Инна Сухорукова.
Фонд готов сопровождать эту семью и помогать решать проблемы в коммуникации до совершеннолетия подопечных.
В аппарате уполномоченной по правам человека в Петербурге Светланы Агапитовой рассказывают, что еще не встречали ситуации, настолько ущемляющей права приемной семьи. С 2009 по 2020 год Агапитова была уполномоченной по правам ребенка, в ее команде есть люди, которые работали с ней и тогда, и сейчас, и поэтому достаточно погружены в проблемы детей-сирот.
«Большая ошибка была допущена приемными родителями в том, что они за помощью обратились в органы опеки. Органы опеки не сопровождают семьи и не подсказывают, как воспитывать детей. У них нет ни таких полномочий, ни ресурсов. Приходить за подобной помощью необходимо к психологам, в школы, в районные центры ППМС (психолого-педагогической медицинской и социальной помощи — Ред.)» — рассказывает Светлана Раковская, сотрудница аппарата Светланы Агапитовой.
Орган опеки, в свою очередь, предложил самый неподходящий, по мнению специалистов омбудсмена, вариант — разместить ребенка с трудным поведением в психиатрической лечебнице или отправить его в государственный реабилитационный стационар.
«Мы в мае проводили круглый стол в «Альмусе» с участием аппарата уполномоченного по правам детей. Были выработаны рекомендации в адрес органов опеки немедленно вернуть детей в семью, потому что пребывание в стационарном учреждении усугубляет их психоэмоциональное состояние. Детей срочно надо вернуть. О том же самом мы говорили на круглом столе в Законодательном Собрании», — говорит Раковская.
Однако органы опеки отдали предпочтение рекомендациям и характеристикам не от правозащитных и благотворительных организаций, а от специалистов центра «Альмус», которые считают, что детям лучше без прежних опекунов. В суде может быть предложено провести дополнительную психолого-психиатрическую экспертизу.
В аппарате уполномоченной по правам ребенка в Петербурге Анны Митяниной рассказывают, что ситуация требует внимательного изучения, здесь будет важно решение суда.
«Стороны высказывают разную позицию, но мы заинтересованы в первую очередь в том, чтобы права детей были не ущемлены и дети не пострадали. Один раз они уже родителей потеряли, и, конечно, повторная потеря для них может быть травматичной. Но при этом мы не высказываем позицию ни за, ни против, потому что назначен суд и необходимо понять, откуда вообще возникла такая позиция у органов опеки. Мы обратились в комитет по социальной политике с просьбой провести проверку», — сообщил «Фонтанке» представитель аппарата Митяниной Алексей Буцайло.
В комитете по социальной политике Петербурга сообщили, что проводят проверку действий органа опеки МО «Обуховский» в отношении семьи Елены и Владимира. При этом в ведомстве отмечают, что муниципалитеты самостоятельны в пределах своих полномочий.
По данным комитета, за 2023 год в Петербурге принято 78 решений об отмене передачи детей на воспитание в семьи. Из них по инициативе органов опеки и попечительства — 26, в том числе 11 решений — в связи с ненадлежащим выполнением опекунами, попечителями, приемными родителями, усыновителями своих обязанностей.
В государственном социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних «Альмус» общаться с «Фонтанкой» не захотели.
«Мы никакую информацию предоставить не можем, потому что она носит конфиденциальный характер», — сказала исполняющая обязанности директора центра Елена Иванова.
Обеспечивает финансирование центра и контролирует его работу комитет имущественных отношений Петербурга. Основной источник денежных потоков — субсидии на выполнение государственного задания, которое устанавливает норматив на количество подопечных и количество «человекочасов», проведенных за развивающими программами.
Так, услуги стационарного обслуживания разделены на несколько категорий, и план по ним составляет от 20 до 50 человек в год (считают и детей, и членов их семей, которым оказана помощь). Норматив реализации общеразвивающих программ — 2448 человекочасов в год.
Качество оказания помощи тоже оценивают: жизнь подопечного должна стать лучше, а он сам — положительно оценивать этот опыт.
Бюджетное финансирование «Альмуса» год от года понемногу растет (вероятно, вместе с инфляцией): 62,3 миллиона за 2021 год, 64,7 за 2022, 67,2 за 2023.
Фото: shironosov / iStock
