Сложно поверить, что в Сибири производится качественное вино. Но это так. Единственная в восточной части страны винодельня расположена в селе Розовка, что в 40 км от Омска. Владеет ею предприниматель Вячеслав Камолкин. Сейчас производственная линейка включает в себя четыре вида вина: красное, розовое, белое и янтарное.
Но производство вина вдали от южных регионов пока сложно назвать бизнесом. Омич признался, что, открыв винодельню «Вино моего города», осуществил свою давнюю мечту, а окупится эта затея лет через 40. Обо всём этом и о многом другом Вячеслав Камолкин рассказал в интервью порталу Om1.ru.
«Яблонька» и Челентано
– Омское вино – звучит как что-то невероятное. Как вы пришли к тому, чтобы делать вино в Сибири?
– Это давняя мечта, ещё со студенчества. Когда я учился в политехническом институте, мы с одногруппниками ходили за вином в магазин «Яблонька» у площади Ленина. Там обычно продавались вина из сортов «ркацители» и «рислинг». Ребята говорили: «Кислятина», а мне нравилось. Это было в далёкие 70-е годы прошлого века. Оттуда у меня зародилась мечта, что здорово было бы делать своё вино, взращивать свои виноградники. Мечту эту я не пытался осуществить, работал на «Полёте». А потом появился фильм «Укрощение строптивого», где Адриано Челентано давит виноград ногами. А после этого настали перестроечные времена, жизнь изменилась, и, если честно, у меня появилась такая возможность. И вот в 2019 году я приступил к реализации своей мечты, к которой шёл, получается, 50 лет.
– Почему эта возможность появилась?
– Потому что у меня есть другой бизнес. Я занимаюсь судовыми дизельными агрегатами, генераторами, поставляю их по России и за рубеж. А крестьянско-фермерское хозяйство изначально задумывалось как хобби. Мы и сейчас существуем, так скажем, как дорогая игрушка. Я с одного бизнеса беру деньги и вкладываю сюда. Но надеюсь, что через три-пять лет мы выйдем на самоокупаемость. То есть когда денег, заработанных на реализации вина, хватает людям на заработную плату, на расходные материалы. А если всё рассматривать как большой инвестиционный проект, то, может быть, лет через 30-40 он окупится.
– Как люди чаще всего реагируют, когда узнают, что вы занимаетесь виноделием?
– Чаще всего это удивление либо приятное удивление. Когда начинал, вообще, конечно, никто в это дело не верил. Когда получали лицензию, мы отправили документы в «Росалкогольрегулирование». И первая их реакция была, что мы жулики: какое вино может быть в Сибири? Но потом мы представили все необходимые документы о том, что у нас есть виноградники, оборудование. В общем, всё, что нужно для производства качественного продукта. Ну, им просто было деваться некуда, выдали нам лицензию.
– Что вообще нужно, чтобы делать вино?
– Для начала – большое желание. Второе – должно быть много финансов, чтобы это всё реализовывать. Третье – знания, которые я приобретал путём изучения литературы, обучался в командировках. Мой технолог год был на стажировке на винодельне.
– И сейчас вы купили дом, в котором есть винодельня, оборудование…
– Да, здесь много всяких чудес, которые нужно приобрести. Если бы изначально знал, сколько всего здесь нужно, скорее всего, и не взялся бы за это дело. До конца не представлял себе, насколько всё сложно. А потом уже деваться некуда, нужно идти вперёд.
vk.com/vino55
Между Калифорнией и Краснодарским краем
– Виноград у вас ведь не местный. Вы же в Калачинске сначала хотели выращивать, но что-то не получилось?
– Мы купили там саженцы, посадили, подали документы на регистрацию в наш Минсельхоз, чтобы потом получить лицензию. Потому что без виноградников лицензию получить невозможно. Нам сказали, мол, приходите через 50 лет. Дело в том, что Минсельхоз разделил регионы на те, которые предназначены для выращивания винограда, и те, которые не предназначены для этого. Омская область входит во второй список. Для того, чтобы доказать, что в Омской области можно выращивать виноград, каждый год надо подтверждать стабильность урожая. Здесь виноград не успевает вызревать, не набирает сахар, а значит, не получится качественное вино. Но к тому моменту, когда мы это поняли, уже купили здание, оборудование. Поэтому дальше начали искать, где можно приобрести виноградник. Конечно, можно и в Краснодаре, и в Крыму, но там покупать участок дороже, чем в Италии. И тут совершенно случайно появилось предложение на юге Астраханской области. Сейчас у нас там 24 гектара.
– Там у вас некий филиал, получается?
– Да, там есть люди, которым мы на постоянной основе платим зарплату, ну и сезонных рабочих привлекаем.
– У вас большая команда?
– Не очень большая. Здесь у нас глава крестьянско-фермерского хозяйства, менеджер, продавец, винодел, технолог и ещё два человека, которые исполняют мелкие поручения. На сезонные работы я привлекаю ещё человек 20, а в Астраханской области – до 50 человек.
– Почему всё-таки винодельню открыли не рядом с виноградником?
– С возрастом я понял, что лучше места, чем Омск, для меня лично не существует. Я никуда не хотел бы уезжать: ни за границу, ни в Краснодарский край, ни тем более в Астраханскую область. А вино хотелось делать. Там даже глава администрации предлагал нам землю, только бы мы построили винодельню. Но мы понимали, что вино – это не тот продукт, который можно оставить без надзора. Я не знаю, что там без меня сделают с этим виноградом, поэтому вариант был один: виноградники – там, винодельня – здесь.
– Приходится каждый раз транспортировать через полстраны.
– Да, виноград собираем ящиками, заказываем рефрижераторы, укладываем по 20 тонн, устанавливаем температуру +2 градуса и отправляем. Едет сюда трое суток.
– Вы, наверное, единственный в России, кто так делает?
– Думаю, что да.
– В Сибири больше нет виноделен?
– Насколько я знаю, ни в Сибири, ни на Урале. Представляете, как Волга течёт? На правом берегу, где Краснодарский край, Ростов – там земли предназначены для выращивания винограда. А на левом берегу – Урал, Сибирь, Дальний Восток. От Урала на восток следующие винодельни – это уже Калифорния. Ну, может быть, в Японии где-нибудь есть, точно не знаю.
vk.com/vino55
«Ободранное» вино
– Вот вы доставили виноград в Омск. Что дальше происходит?
– Работаем по технологическому процессу. Это как Челентано топтал ногами. Мы сейчас, конечно, не так действуем, есть дробилка, гребнеотделитель, получается мезга. Есть две технологии: работа на мезге и работа на соке. Мезга – это раздробленный виноград, состоящий из кожицы, косточек и сока. Это одна технология. Другая – если из мезги отжать сок и сбраживать его. Причём вина, сделанные на соке и на мезге, – совершенно разные напитки по вкусу и даже по цвету. Вот пример: вино, сделанное на мезге из красного винограда, – это красное вино. А из того же самого красного винограда, но на соке – розовое. Соответственно, из белого винограда на мезге получаются вина янтарного оттенка. А из белого винограда на соке – это традиционные белые вина. Технологический процесс изготовления вина на мезге и на соке разный. Разный и процесс брожения. Очень важно при брожении поддерживать необходимую температуру.
– После брожения идёт розлив вин по бутылкам?
– Нет. Допустим, в сентябре мы собрали урожай, а, как говорят французы, молодое вино появляется в ноябре. Оно такое лёгкое, его нужно выдержать не менее полугода, чтобы оно приобрело ароматику, определённый вкус. Далее, если принято решение, что нужно разливать вино по бутылкам, мы его подготавливаем к розливу. Вино осветляется, потом обрабатываем холодом. Это нужно, потому что в вине может выпасть винный камень. Его невозможно отфильтровать, это соли. При температуре где-то плюс 7-8 градусов эти соли начинают потихонечку кристаллизоваться и выпадать в осадок. Если не предпринять меры, то это вино по нашим законам будет считаться бракованным. Чтобы не допускать такой проблемы, мы и обрабатываем вино холодом. Виноматериал мы разливаем по отдельным большим бутылкам и отправляем в погреб. Дальше идёт подготовка продукции. Она должна быть упакована в бутылки с этикеткой и акцизными марками. Процесс упаковки занимает 1-2 дня, а потом вино поставляется на прилавки магазинов.
– Обработка холодом называется «обдирание» вина, верно?
– Да, так говорят виноделы, они не любят это дело. Я сразу могу сказать, только в российских винодельнях не допускается выпадение винного камня, во все остальных допускается. При этом непрофессионалы могут и не заметить, а профессионалы почувствуют, что вино «ободрано», то есть прошло обработку холодом.
– Как вы опишете, чем отличается «ободранное» вино от «неободранного»?
– Мне кажется, у «ободранного» вина менее ярко выраженная ароматика и менее ярко выраженный вкус.
– Получается, у нас в магазинах всё вино «ободранное»?
– Конечно.
– В том числе импортное?
– Честно, я не знаю, как распространяются наши стандарты на импортное вино.
– А где можно попробовать «неободранное» вино?
– Только на нашей винодельне, больше нигде.
Для девушек и гурманов
– Как вы сами оцениваете вкусовые качества своих вин четырёх сортов? Проводились какие-то дегустации?
– На обратной стороне бутылки есть информация про вино. Там дана его дегустационная оценка. Мы не сами это придумали. У нас подписан договор с аккредитованной краснодарской лабораторией. Мы отправили им по две бутылки каждого сорта вина на исследование. Они определяют физико-химические свойства, исследуют на содержание тяжёлых металлов, делают заключение и потом выдают декларацию соответствия. Мы попросили, чтобы они провели дегустационную оценку нашего вина. После всех исследований мы получили высокий балл от краснодарской лаборатории.
– Какое из ваших вин вы сами считаете самым вкусным?
– Я не пью розовое вино, оно мне не нравится, хотя девушки покупают его часто. Нечасто пью янтарное вино, но оно почему-то нравится нашим гурманам, которые разбираются в вине. Может быть, я просто не гурман и не специалист. Допустим, когда жарко летом, я с удовольствием белого вина выпью, когда прохладно, я красное вино пью. Достаточно консервативен, в общем.
– Если сравнивать ваши вина с краснодарскими, как вы считаете, сопоставимы ли они по качеству?
– А почему наше вино должно быть хуже? Виноград в Астраханской области вызревает даже лучше, чем в Краснодарском крае. В Астраханской области, может быть, климат жёсткий, очень жарко, днём работать невозможно. Но винограду нужно, чтобы было солнце. Мы его поливаем, он там вызревает, сахара набирает, как надо ему.
– Какие сорта сейчас выращиваются на вашей винодельне?
– Мы выращиваем два сорта винограда: «саперави» (для красного вина) и «ркацители» (для белого). Также сейчас мы посадили молодые саженцы сортов «каберне-совиньон», «мерло», «ливадийский чёрный» и «пино-нуар». Это из красных. А из белых это «кокур белый», «семильон». Но урожая нужно ждать лет пять. Тогда и расширится линейка.
– Сколько литров вина вы производите?
– Это немножко не так работает. В прошлом году были заморозки, которые отразились на винограднике. Поэтому у нас был маленький урожай, а в 2022-м урожай был большой. Сейчас у меня достаточно много вина находится на хранении. Поэтому мне даже и не надо, чтобы в этом году был урожай, я из него вино делать не буду. Потому что я не знаю, куда мне деть старое вино. Оно просто сейчас хранится. Ну, слава богу, это же не колбаса, оно не портится, а становится только лучше. Но я не могу разлить всё по бутылкам, потому что не позволяют складские помещения. Это же какие склады нужны, чтобы вино годами лежало в бутылках! Сейчас оно находится в термосах, то есть мы обеспечиваем необходимую температуру хранения, постоянно контролируем, чтобы вино «не заболело».
– Хотелось бы всё-таки узнать, а сколько составляет мощность производства?
– На данный момент производство рассчитано на переработку 100 тонн винограда в год. Получается 60 тысяч литров вина, или около 90 тысяч бутылок в год. Эта цифра для меня космическая не в плане производства, а в плане сбыта. Я не могу производить и не сбывать. Тогда мне нужно будет с каждым годом увеличивать складские помещения.
Бутылка не может стоить 500 рублей
– Как ваше вино выходит на рынок?
– Пожалуй, это самый сложный вопрос. Плохо выходит по многим причинам. Первая – недостаток особой культуры потребления вина среди омичей. Вторая – магазины, для которых наши вина слишком дорогие. Они продаются только в сети «ВинаГрад», а также в ресторанах.
– В каких омских заведениях оно продаётся?
– Pinzeria, «Где же кролик», «Сенкевич», «Монплезир», «Малибу», «Иртышская Ривьера», «Хуторок», «Колчакъ», «ФедяДичь».
– Пользуются ли там эти вина спросом?
– Потихонечку продаются. Периодически их заказывают, значит они спросом пользуются.
– А сколько стоит бутылка?
– На винодельне бутылка стоит 850 рублей. Эта цена складывается из многих вещей. Это бутылка, этикетка, колпачок, пробка, акциз, который с 1 мая вырос более чем в три раза. Если только это посчитать, получится рублей 250 минимум. Дальше идёт виноград, который нужно вырастить, собрать, доставить его сюда на машине. Чтобы привезти 20 тонн винограда, я должен заплатить 500 тыс. рублей. Здесь виноград нужно переработать, сделать вино. Людям везде нужно платить зарплату. Виноград у нас стал укрывным, чтобы не замёрз. Также мне пришлось купить трактора, плуги закрывочные и открывочные. Каждую весну нужно поднимать лозу, а каждую осень – опускать и закрывать землёй. Нужно ещё посчитать амортизацию и какие-то деньги, чтобы отбить все вложенные деньги. Поэтому нормальное вино не сможет стоить 500 рублей.
– Для омского потребителя 850 рублей – это дороговато?
– Это не дороговато, просто культуры потребления нет. Расскажу на примере. Есть у меня винодел Алексей. По долгу своей работы он пробует вино. Он однажды рассказал, что его пригласили в гости, налили крымского вина. Алексей начал пить и сразу же понял, что это не вино. А это человек, не избалованный какими-то винами и который не знает, как отличить настоящее вино от ненастоящего. Поэтому, когда мне задают вопрос, как определить настоящее вино или нет, я отвечаю: просто пить его, тогда вы будете понимать, это все на опыте.
– А пробовали работать с другими регионами Сибири?
– Там всё то же самое. Сейчас перед собой поставил задачу – работать с Омском и с Китаем, с которым связан основной бизнес. Там узнали, что я делаю, и вот они уже у меня пробную партию из тысячи штук взяли.
– Сколько товара реализуется?
– Немного. За прошлый год мы реализовали порядка 7-8 тысяч бутылок.
– Это в основном сети или рестораны?
– В основном это экскурсии на винодельню. Магазин «ВиноГрад» может продавать 3-4 тысячи бутылок в год, совсем чуть-чуть – рестораны. Зато приезжают люди на экскурсии, видят всё и покупают во внутреннем магазине.
vk.com/vino55
«Не хочу кому-то что-то доказывать»
– Мне кажется, основной интерес к вашему вину – это то, что оно именно омское?
– Да, это любопытно для покупателя, но также для них интересно, что это вино настоящее. Есть те, кому, конечно, без разницы, что пить. Человек идёт в магазин, хочет купить подешевле и, допустим, итальянское. А видит омское и дорогое. Кто же его купит? Дорогое вино начинает продаваться, только если его производитель зарекомендовал себя на рынке как изготовитель качественной продукции, или если люди сами попробуют это вино.
– А можно популяризовать культуру потребления вина?
– Мы рассказываем людям, как делается вино, показываем. Они дегустируют его и покупают, чтобы увезти с собой.
– Как ещё можно увеличить объёмы продаж?
– Я считаю, что наша продукция очень удачная как продукт для подарка. Вино может постоять и месяц, и два, и три, но не испортиться. Мне нужно начать работать с предприятиями, которые дарят своим сотрудникам и партнёрам подарки на праздники. Мы купили помещение на Маркса, 46. Дай бог, до конца года там будет магазин и дегустационный зал. За счёт этого можно будет несколько увеличить объёмы продаж.
– У вас нет желания кому-то что-то доказать? Когда столько трудностей в бизнесе и приходится их решать, это же не каждому удаётся.
– Наверное, уже нет. Я человек взрослый, понимаю, что любое новое дело будет связано с трудностями, но я осознанно на это шёл. Никто, кстати, не верил. У меня двое детей. Когда я предлагал сыну вместе работать, он отвечал: «Я вообще не верю». Мне же не 20 лет, чтобы кому-то что-то доказывать. Я понимал, что если берусь за это дело, то доведу его до конца. Главное, чтобы здоровья хватило.
Читайте также на портале Om1.ru
