Если этот жилмассив на восточной окраине Новосибирска кто-то решил выделить в отдельный муниципалитет, он бы однозначно занял второе место в области по числу жителей, обойдя и Бердск, и Куйбышев с Барабинском, и всех остальных. Тем более, сделать это не так уж и трудно, ведь с «большим Новосибирском» его связывает всего одна дорога, которая упирается в тупик и неизвестно, будет ли когда-нибудь строиться дальше. Если спросить местных жителей о том, чего им не хватает, скорее всего, вы услышите такой ответ: всего, кроме людей. Особенно приезжих. Добро пожаловать в Плющихинский, самый густонаселенный и изолированный микрорайон Новосибирска.
Как отрезать сто тысяч человек одним куском утеплителя
Если Хилокский жилмассив на противоположном конце города благодаря своему этническому составу и нездоровой обстановке получил неофициальное прозвище «гетто», то в Плющихе само собой всплывает в голове слово «анклав». Вся территория от улицы Высоцкого именно его собой и представляет – отрезанный от остального города кусок, до которого ведет всего одна дорога, а остальные представляют собой обычные внутриквартальные проезды.
Периодически, конечно, рождаются проекты о том, как связать этот анклав с большим миром. Чаще всего через продление улицы Доватора до Выборной. Когда это сделают – никто не знает, сроки сдвигаются с 2020 года. На практике не удается достроить даже Волочаевскую, которая сразу за ТЦ «Панорама» упирается в тупик.
Дорога, которая должна была соединить строящийся микрорайон с соседями, уперлась в тупик. Остались лишь узкие проезды, кое-как приспособленные под проезд автобусов и грузовиков
«Вот здесь должна была пройти дорога, за 21-м домом, но сами жители дома уперлись и сказали: нет. Не хотим, чтобы у нас под окнами машины ходили. Да и привыкли уже, что транспорт там ходит, по Снежиной», – показывает местная жительница, представившаяся Еленой. Она живет здесь с 2011 года и согласилась стать для журналиста проводником в реальную жизнь «анклава».
Здесь должна была пройти главная дорога ж.м. Плющихинский
Вместо дороги возле домов стали строить газовую котельную. Прямо на том самом месте.
Александр, еще один местный житель, вспомнил о том, как в 2021 году, на встрече с Алексеем Джулаем (руководитель ГК «Дискус», которая и возвела основную часть микрорайона, прим.ред.), тот обещал, что вместе с котельной построят большой магазин и продлят дорогу в сторону улиц Панфиловцев и Воинская. Ничего из этого так и не было сделано.
И те, кто не хотел под окнами шума дороги, теперь жалуются на шум котельной. Стало ли от этого лучше с отоплением? По словам Елены, нет.
«По сравнению с тем временем, когда мы были подключены к ТЭЦ-5, с горячей водой стала просто боль: отключения теперь имеют другие даты и другую продолжительность – не в нашу пользу, к сожалению», – говорит она.
Сколько человек здесь живет? По официальным данным, если считать число собственников жилья – около 50 тысяч. Фактически, если считать по нормативам мест в детских садах и достроенной, но пока еще не открытой концессионной поликлинике №2 (на ней мы остановимся позже) – выходит, что там уже проживает не меньше ста тысяч человек.
«Трудно сказать точно, данные у всех разные», – поясняет Екатерина, общественный деятель.
Как так может быть? Очень просто. Елена привела в пример собственный дом: «У нас на этаже семь квартир. Две двухкомнатные, две однокомнатные, три студии. Многие из тех, кто заходил на этапе котлована, с самого начала брали под сдачу – тогда еще работал рынок на Гусинобродском шоссе и желающих поселиться рядом было достаточно. Сами понимаете, кто именно хотел здесь жить».
Впрочем, закрытие рынка уже при экс-мэре Локте и его перемещение «под крышу» мало что изменило: мигранты и сейчас охотно селятся здесь. Причем нередко помещаются по две-три семьи даже в студию. Так что цифра в пятьдесят тысяч жителей в глазах местных выглядит не слишком убедительно.
Насколько хрупкой остается связь «анклава» с городом, в полный рост показал пожар в большом торговом павильоне на перекрестке улиц Высоцкого и Волочаевской.
В ночь на 25 февраля 2021 года на крыше одного из киосков загорелся уплотнитель, который, вдобавок, был зажат между двумя металлическими листами, из-за чего потушить его было крайне трудно. Локализовать огонь удалось лишь тогда, когда им было охвачено больше половины всего торгового ряда. А в одном из загоревшихся киосков хранились газовые баллоны – к счастью, их удалось вовремя вытащить. В тот день, по словам Елены, весь Плющихинский был полностью отрезан от цивилизации на полдня. Транспорту, как общественному, так и личному, было негде объехать пожарные машины. Вообще. Две полосы в одну сторону для микрорайона на сто тысяч жителей – и это было все. И сейчас ситуация не изменилась.
Вернее, кое-что изменилось. После того случая поднялся вопрос о том, чтобы торговые ряды с Волочаевской убрать – во избежание повторения. Но закончилось все тем, что на противоположной стороне построили еще один такой же ряд павильонов под общей крышей, несмотря на то, что мэрия попыталась запретить это делать. Апелляционный суд решил, что застройщик вправе разместить на своем участке торговые объекты. Требования об их сносе продолжаются уже почти два года.
Один светофор на весь жилмассив
Знаете, сколько светофоров можно найти в Плющихинском жилмассиве? Один. На перекрестке улиц Татьяны Снежиной, по которой ходит весь общественный транспорт, и Виталия Потылицина.
Единственный в стотысячном микрорайоне светофор установлен напротив единственной школы
И появился он благодаря настойчивости собеседницы автора. Потому что несколько лет назад возле школы №216 на нерегулируемом пешеходном переходе под машину попала ее дочь.
Сама эта школа заслуживает отдельного рассказа. До того, как она открылась, весь Плющихинский на протяжении многих лет водил и возил своих детей в МЖК – либо по пробкам на Снежиной-Волочаевской, либо пешком (за семь остановок), либо напрямую через овраги. Естественно, школы 194, 195 и 199 с таким постоянно растущим наплывом не справлялись и стабильно находились на вершине списка самых перегруженных в Новосибирске. Но вот в 2019 году, наконец, открылась «своя» школа сразу на 1100 мест (самая большая в городе на тот момент) – и в первые же годы туда набралось втрое больше. А вторую школу все никак не могут достроить, но это отдельная история.
Прямо напротив выхода из школы в пристройке между корпусами – такие есть во многих «дискусовских» домах – удачно расположился магазин «Мария Ра». Для Плющихи он, кстати, практически монополист, за улицей Высоцкого очень трудно найти маркет с другим именем, хоть местного сетевика, хоть федерального. Так вот – между школой и магазином, естественно, была проложена «зебра».
Вот только не все водители, как оказалось, с этим правилом были знакомы. Некоторые считают, что если улица (внутриквартальная, напомним) заставлена машинами с двух сторон так, что по ней вдвоем уже не разъехаться, можно и на встречную выехать. И газу прибавить, чтобы опасное место поскорее миновать.
Там они и встретились – на пешеходном переходе, на встречной полосе, напротив школы.
Здесь все и произошло. Вот как это место выглядит сегодня
«Товарищ из Киргизии резко психанул, что ему проехать не дают, вылетел на встречную, дал по газам – и сбил мою дочь, которая смотрела в этот момент в другую сторону – вспоминает Елена. – И его так и не наказали. «Ребенка выбежала, кырыло мне помяла», – так он сказал. А у меня тогда нервов не хватило дожимать, чтобы его к ответственности привлечь. Я дочь на ноги поставить пыталась».
Девочка, которой тогда было семь, по ее словам, несколько дней вообще встать не могла. И почти не разговаривала. Где-то из-за травмы, где-то из-за стресса.
Администрация школы тем временем, по ее словам, занималась в основном тем, что пыталась найти виноватых.
Через пару недель «зебру» перед школой отодрали и закрасили. Частично – потому что когда приехали дорожники, на переходе, как всегда, стояли припаркованные автомобили. Владельцев найти не удалось, поэтому часть так и осталась незакрашенной. Потом установили ограждение и повесили плакат: здесь перехода нет, пройдите чуть дальше. И еще, на всякий случай, положили «лежачих полицейских». А потом и светофор появился.
Тех, кто жалуется на то, что в Новосибирске кругом заборы вдоль тротуаров, плющихинцы не очень понимают: у них заборов нет даже там, где стоило бы установить. Попробуйте сами пройтись вдоль улицы Волочаевской вдоль домов 49-51. Где тротуар чуть больше метра шириной, бордюра как такового почти нет, освещения тоже почти нет, а навстречу летят машины по нерегулируемой улице.
Вот как выглядит это место
Сам тротуар, кстати, упирается в теплотрассу и дальше никуда не идет
Что общего у Плющихи с элитным кварталом на берегу Оби
Как бы странно это ни звучало, но дорожная обстановка на Плющихе чем-то напоминает другой микрорайон на другом конце Октябрьского района, который, на первый взгляд, совсем на него не похож. Речь о «Европейском береге», который «Сибакадемстрой» начал осваивать в те же годы, что «Дискус» возводил Плющиху.
Несмотря на то, что Единый ресурс застройщиков отмечает в качестве достоинств «Евроберега» хорошую транспортную доступность, на деле близость к улице Большевистской ничего такого не дает. Потому что именно этот участок дороги чаще всего становится «темно-багровым» на карте пробок. И с ним «европейцев» связывает один небольшой отрезок, который встает наглухо утром и вечером.
Ровно так же Плющиха относится к ГБШ, только отрезок здесь длиннее и жителей, пытающихся покинуть «анклав», намного больше.
Точно так же жильцы жалуются на то, что водители объезжают пробки по дворам.
«Раньше, когда внутри дворов дорог не было, а кругом были стройплощадки, в 6:45 все улицы стояли намертво, – вспоминает Елена. – Сейчас хотя бы немного стало полегче. Потому что теперь могут по дворам объезжать. Но тут все дороги, по сути, такие».
А вот в чем «европейцы» и плющихинцы разделились – так это в вопросе доступности общественного транспорта. В первом случае жильцы не против прогуляться до Большевистской и сесть там (благо есть куда – выбор из десятков маршрутов), но выступают резко против того, чтобы транспорт заезжал к ним – вспомним историю с троллейбусом №13. Плющихинцы наоборот, хотят, чтобы рейсов было больше, помимо уже имеющихся маршруток и четырех «девяток» (автобусов 95, 97, 98 и недавно присоединившийся к ним 96). До Лазурной троллейбус дотянули – а дальше никак.
Хуже всего то, что для этих рейсов Плющиха – не стартовая, а конечная точка маршрута, с которой они уходят раньше всего по завершению рабочего дня. И даже, например, взять последним рейсом пассажиров до Гусинобродского шоссе, а дальше возвращаться в парк они не могут – если транспорт остановится где-то, кроме светофора, система зафиксирует, что он снова на рейсе. И весь маршрут придется пройти целиком.
Единственным способом уехать в позднее время (для тех, у кого нет личного авто), по словам Елены остается троллейбус, который разворачивается на Лазурной. Потому что ГЭТ заканчивает работу все-таки позже, чем автобусные предприятия.
Школа в три смены и поликлиника, которой нет в работе
Еще одна общая беда «Евроберега» и Плющихи – здесь есть хорошая школа, где катастрофически не хватает мест. Но если в школе №220 разговоры о третьей смене только ведутся, то в 216-й она существует уже давно. Но существует неофициально, поэтому школьные службы работают так, как привыкли.
«Вы можете себе представить, чтобы столовая в школе закрывалась меньше чем через час после начала уроков? Но так оно и есть, – рассказывает Елена. – Получается, что ребенок должен успеть запихнуть в себя всю еду на день – и бежать на занятия. То же и с медпунктами и остальными. Смены вроде как и нет, а учеба есть».
Чтобы как-то наладить учебный процесс в тройном масштабе (или теперь уже больше), школьная администрация много чего придумала: от негласного запрета на прием новых первоклассников до отгораживания участков коридоров в качестве эрзац-кабинетов.
«После 19:00 запрещено проведение уроков, но у детей в шестом, седьмом, восьмом классе уроки заканчиваются в 19:35. По количеству уроков в день тоже есть нарушения, бывает 8 и даже 9 уроков в день. Во время каникул не обеспечивается отдых детям. Детям на все каникулы расписывают посещение консультаций по предметам. Получается это из-за того, что в классе 36 детей, и это слишком много, и не могут их поэтому полноценно обучать и полноценно проверять их знания. Для обучения иностранным языкам такой класс нужно делить на три группы или на четыре. Но экономят и делят на две группы по 18 человек. Поэтому иностранный язык получается выучить только тем детям, чьи родители имеют возможность оплатить услуги репетитора, – продолжает Елена. – Похожая ситуация и по другим предметам».
Зато другая концессионная постройка – поликлиника №2 – успешно завершена и готова принимать посетителей. Обойдя вокруг, мы увидели свет в окнах, висящее в холле за стеклянной дверью расписание – и ни одного человека вокруг. Оказывается, что поликлинику строили не для дополнения другой, работающей на МЖК, а вместо нее. У них даже номера одинаковые.
«Мы долго убеждали Минздрав, в частности, Аксенову, в том, что поликлинику на Лазурной необходимо оставить для жителей МЖК, – говорит Екатерина. – Всю участковую часть точно, как и педиатрию, и терапию, набор анализов, процедурный кабинет. Нам ответили, обещали, что оставят. Что до этой... Тут все загадочно. Вроде говорят, что подают разрешение на ввод, но подают что-то очень уж долго. Год уже почти. А разрешения все нет».
На всех этажах неработающей поликлиники горит свет, даже днем
Вторая в микрорайоне на сто тысяч жителей школа, по словам Елены, проблему не уменьшила, а только прибавила – потому что строители воткнули свою площадку посреди двора, прилепившись к забору детского сада и тем самым перекрыв весь проход к уже имеющейся школе. И все, дальше стройка пошла черепашьими шагами. И обходить ее приходилось либо через остановку «Детский сад №100» (где опять же нет тротуара), либо через соседние дворы. Уже потом, после нашей встречи, стройка была заморожена окончательно – в конце июля мэрия ввела режим повышенной готовности и признала эту площадку опасной. Но тогда нам удалось походить вокруг и поснимать – к неудовольствию немногочисленных строителей.
Такой прием – «строй там, где вздумается, а там видно будет» – по словам Елены, еще один бич микрорайона: «Когда мы сюда заселялись, был расчет на то, что вон там будет школа (где она строится), а тут будет стадион. Вместо этого влепили точно по центру детский сад, оставив два клочка земли по обе стороны. Туда, само собой, ничего уже на вставишь».
Похожая картина наблюдается и во дворах домов другой очереди в районе улицы Высоцкого. Многие дворы обнесены глухими заборами из профлиста, часть которых уже обвалилась от времени и можно разглядеть за ними густые заросли. По словам местных – «что-то» должны были построить (магазины, школы, детсады, спортивные объекты – мнения расходятся), но то ли не договорились, то ли деньги закончились, то ли что-то еще не срослось. Так и остались места заброшенными.
Кое-где, правда, заборов нет, там стоят детские площадки. На одной из них не так давно произошло то, что привлекло внимание Бастрыкина. Группа мигрантов-подростков порезала ножом девочку на качелях – они решили, что она их не уважает, поскольку сидит в наушниках и не замечает никого вокруг.
«Им все равно, кого бить и кого материть»
Национальный вопрос здесь, как и в «Хилокском гетто» стоит достаточно остро. Но со своим особым колоритом.
Корни большинства конфликтов, по мнению Елены, лежат не в том, что родители-мигранты с малых лет вкручивают в головы детей ненависть к «неверным», а в том, что они не вкручивают туда вообще ничего. Несмотря на то, что многие такие семьи живут достаточно скученно, как уже говорилось выше, дети нередко демонстрируют серьезную запущенность в педагогическом плане. За ними банально никто не следит – с того момента, как они начинают ходить самостоятельно. Какой-то культивированной ненависти конкретно к русским здесь нет, между собой они бьются, наверное, даже чаще.
Решетки на окнах на десятом этаже стоят не просто так. Несколько лет назад из этой квартиры выпал ребенок, оставшийся без присмотра
«Обычная картина: выходит семья во двор, мама в платке, с ребенком на руках, дети постарше разбегаются кто куда. Садится девочка на качели, мальчик мимо пробегает, спокойно берет камень – и прямо ей в голову кидает, – приводит пример Елена. – Русские, нерусские, им просто все равно, кого бить. А мамы не смотрят даже. Потом, конечно, спохватываются, бегут, разнимают. Но – потом. Та история на Высоцкого – типичный пример, у нас такое часто бывает. Просто не всегда случается громкий резонанс».
Еще местные часто говорят о том, что дети и подростки в семьях приезжих, толком не зная русского языка, при этом матерятся через слово. Но Елена обратила внимание не только на то, что говорят дети мигрантов, но и на то, как они это делают. «Мне кажется, они вообще не понимают смысла этих слов. Они как будто «притворяются русскими», бездумно повторяя то, что где-то услышали. Они и друг с другом так разговаривают! И еще улыбаются при этом! Как будто пытаются сказать: «Привет, дружище!» – но вместо этого получается трехэтажный мат».
Некоторое время назад здесь была найдена очередная свалка останков животных
Нет, до такой жести, как на «хилокском треугольнике», который то опечатывают, то сносят, то жгут, здесь все же не доходит: атмосфера «анклава» как-то больше способствует мирному сосуществованию, чем рынок возле трассы, который для одних считается кормушкой, а для других объектом ненависти. Да сложности, безусловно есть. Есть и пресловутые «свалки коровьих голов», но местные жители чаще ругают не своих соседей-иностранцев, а тех, кто работает в гипермаркете «Лента»: в последний раз такая свалка нашлась неподалеку от взорвавшейся пару лет назад газозаправочной станции, на берегу озера Собачье.
заметив съемку, он тут же развернулся и ушел
И несанкционированная торговля тоже есть. Больше всего, по словам Елены, ей не нравятся палатки около детсада №100, прямо возле одноименной остановки. Самой остановки нет – для павильона не нашлось места. Только пристроенные к забору павильоны с мясом, овощами и чем-то еще. И пахнет оттуда... сильно пахнет, честно говоря. Особенно в жару. Туалетов нет, водопровода тоже нет. Чем продавцы моют руки – неизвестно. Сам продавец от разговора предпочел воздержаться и ушел куда-то за прилавок. С задней стороны павильонов в картонных коробках – что-то плодоовощное, уже потерявшее товарный вид. На противоположной стороне улицы – такой же торговый развал, причем на одной из дверей гордо написано BARBERSHOP. А за ними торчат в небо сваи недостроенной школы, которые уже начинают трескаться.
«Кстати, зимой, когда снег ложится, детям ничего не стоит просто перешагнуть вот сюда, – Елена показывает на металлический забор высотой в рост взрослого человека. – А хозяева киосков именно там какой-то агрегат для обогрева заводят».
Детский сад вплотную примыкает к торговым павильонам
Зимой здесь становится еще хуже. Потому что если даже скорая или пожарная в «анклав» проедет с большим трудом, чего говорить о грузовиках-снеговозах? Поэтому достаточно большая часть снега остается прямо здесь. Где именно – а где придется. На обочинах, из-за чего многие дороги становятся еще уже (теперь даже вдвоем не разъехаться), а тротуары прекращают существовать. А еще одним местом складирования сугробов дворники почему-то выбрали бетонные или металлические карманы, где стоят мусорные баки. Куда при этом деваются сами баки – а куда придется.
Летом в эту нишу набивается 13 мусорных баков. Зимой сюда сгребают снег. Куда при этом убираются мусорные контейнеры, никто ответить не смог
Выхода – нет?
Прочитав репортаж Сиб.фм из Хилокского, Елена прокомментировала его так: «Вот и у нас почти все так же». А на вопрос о том, как это можно исправить, ответила: сейчас, чтобы решить проблемы «анклава», нужно из этого «анклава» для начала выбраться. Потому что в нем не хватает всего, кроме людей.
«Чего нет на Плющихинском, можно перечислять долго. Нет своей стоматологии, нет дома творчества, музыкальной школы, художественной школы – и вот мы видим результат. Дети, выросшие там, где заняться попросту нечем, оказались предоставлены сами себе. В школе есть кружки и секции, но там мест очень мало, в бесплатные кружки берут по одному-два человека от класса. Эти вопросы нужно решать. Нужно создать достаточное место в творческих и спортивных объединениях прямо здесь, в жилмассиве. Сейчас мои дети, например, вынуждены ехать в разные концы города для посещения внешкольных занятий. Так, бесплатные занятия по скалодрому проводятся на Якушева, занятия по скрипке – на Гаранина, самбо – на Есенина. Несколько раз в неделю мои дети едут на левый берег, чтобы позаниматься в творческих студиях по интересам. Здесь ничего этого нет».
