Первая постановка «Похищения из сераля» — событие не только Театра оперы и балета Нижнего Новгорода. В отличие от «Свадьбы Фигаро» «Сераль», образец немецкого зингшпиля (пение с разговорными диалогами), редкий гость на отечественной сцене. Как же проявляется здесь феномен Моцарта?
Подчеркнём: конфликт «Запад — Восток» носит условный характер. Здесь глубокое раскрытие Моцартом не просто различия женской и мужской природы, но и разное понимание проблемы свободы и любви, верности и выбора. Приключения в «серале» дают иной чувственный опыт. У всех героев раздвигаются границы в постижении мира. По словам драматурга Михаила Мугинштейна: «Моцартовский сераль — образ Эдема, заповедного сада любви, к тайне которого прикоснулись все. Здесь скрываются эмоциональные и чувственные противоречия галантного века. Спектакль – попытка проникнуть в эти тайны…».
Екатерина Одегова определяет жанр постановки, как «фантазию для взрослых»: «Спектакль – грёза о любви, но с кем? Главный персонаж не паша Селим во плоти, а зачарованный Остров-Сад с таинственным голосом его властелина. Аромат Сада любви дурманит, затягивает в объятия. Это миг полёта мечты…».
16 июля 1782 года в венском Бургтеатре состоялась триумфальная премьера «Похищения из сераля». Она покорила умы и сердца венцев: интерес к экзотике, мода на стиль alla turca, традиционный и беспроигрышный состав персонажей — тоскующий герой и его прекрасная возлюбленная, озорная горничная и находчивый слуга, благородный восточный владыка и его комичный вассал. Прекрасная музыка рождалась в ореоле любви и счастья: Вольфганг готовился к свадьбе с любимой Констанцей Вебер, чьё имя загадочно совпало с именем главной героини новой оперы.
«...в «Похищении» художественный опыт Моцарта достиг своей зрелости, а затем приобретался лишь жизненный опыт. Мир, по справедливости, имел право ожидать от него много таких опер, как «Фигаро» и «Дон Жуан». «Похищения» же он не смог бы написать снова при всём желании... В нём можно увидеть то, чем для каждого человека являются годы его ранней юности. Время расцвета, которого он так никогда и не сможет достигнуть вновь; я думаю также, что при устранении из оперы недостатков из неё исчезнет и невозместимая прелесть», — писал великий немецкий композитор-романтик Карл Мария фон Вебер.
